***
— Ну что, нашел прибор? — не здороваясь, спросила у меня Лаувея, когда я зашел в компьютерный центр. Я молча показал ей аппарат. — Так включай, чего стоишь! — торопилась Нимфа. — До парада Девяти Миров остались считанные часы! — Да подожди ты, мне сначала экранироваться нужно, — остановил я девушку. — Что-что сделать? — с интересом переспросила та. — Экранироваться, то есть сделать себя невидимым для прибора. А то он на меня покажет. Я же тоже, строго говоря, аномалия. Ну, ты знаешь. — Ой, точно, а я и не подумала об этом, — спохватилась Лаувея. Я достал металлическую палочку, которая являлась частью прибора, очертил вокруг себя невидимую окружность, и только потом включил устройство. Как мы и ожидали, прибор запищал, указывая на наличие аномалии, а минуту спустя вывел на сенсорный экран карту, указывая место, откуда исходит сигнал. — Это какой-то островок в Безбрежном Океане, — заметила Лаувея, сосредоточенно глядя на экран. Я и сам это видел. — Хорошо хоть, что он не под водой, как портал в мир демонов. — Все равно непонятно, как мы туда доберемся. Ну, предположим, туда-то мы доберемся на лодке, но как ты попадешь с островка на большую землю, оказавшись в параллельном мире? Там ведь лодки не будет. — У меня есть реактивный ранец, да и вообще не вижу смысла в том, чтобы отправляться на островок всем вместе. Я полечу один. Теперь мне известна вся необходимая информация. — Ты в самом деле так думаешь? — скептично приподняла бровь Лаувея. — Разве я ошибаюсь? — Ещё как, — хмыкнула девушка. — Вот представь себе, доберешься ты до островка, а дальше-то что? — Как что? Отыщу портал и перемещусь в параллельный мир. — Ага, сейчас! — Лаувея, видимо, именно этих слов от меня и ждала и заранее приготовилась высмеять их. — Портал сам собой не откроется, Локи. — Так расскажи мне, как его активировать, — потребовал я. — Нужно произнести какое-то заклинание? — Нет, все куда проще, — ответила девушка. — Чтобы портал открылся, необходимо, чтобы по нему ударил очень сильный электрический разряд. Молния, например. — Тор! — хором воскликнули я и Кайса, которая тоже находилась в компьютерном центре. — Да, я тоже сразу о нём подумала, — согласилась Лаувея. — Значит, решено: вы с Тором летите на островок, Тор открывает портал, и ты перемещаешься в параллельный мир. А мы все там и в самом деле ни к чему. К тому же, я всю жизнь мечтала посмотреть фестиваль, который устраивают в честь парада Девяти Миров. А он, к слову, начнется через несколько часов, равно как и сам парад, поэтому надо торопиться. Помни, Локи, чем раньше ты окажешься в параллельном мире, тем больше у тебя будет времени на поиски лекарства. Портал открывается ровно на месяц, и если ты за это время не успеешь вернуться, то… ты останешься там навсегда, потому что до следующего парада Девяти Миров ты вряд ли доживешь. — Да всё будет нормально, не беспокойся, — беспечно отмахнулся я. — Но ты права, лучше поторопиться. Идемте на наш корабль, и я соберу вещи, которые могут пригодиться мне в путешествии. А потом пойдем искать Тора. — А чего его искать? Он на разгрузке стройматериалов, — пожал плечами Сэм. — Тем лучше, идем. На корабле мы задержались недолго. Я взял свой кинжал, флягу с водой и несколько брикетов. Прибор, позволяющий находить аномалии, я тоже, разумеется, захватил. — Помни, у тебя всего месяц, не забывай об этом ни на минуту, — без конца повторяла Лаувея. — И да, учти, там время может идти несколько по-другому. То есть ты можешь оказаться в прошлом или будущем. Плюс-минус пара лет, не больше. Тем временем мы пришли к месту, где разгружали строительные материалы, и, разумеется, обнаружили там Тора, работавшего в поте лица. Когда мы сообщили, что ему сиюминутно нужно лететь со мной через Безбрежный Океан, чтобы открыть портал, громовержец без малейшего колебания бросил опостылевшую работу и кивнул мне: — Идем, точнее, летим. Как хорошо Тору: он может летать безо всякого реактивного ранца, и ему не приходится всё время переживать, не разрядится ли по дороге аккумулятор. Я, если честно, немного побаивался, что уже разучился летать, однако мои опасения оказались напрасными. Едва я оторвался от земли, меня вновь охватило уже знакомое опьяняющее чувство безграничной свободы, а на душе стало легко и весело. В отличие от Тора, летающего исключительно по прямой, я мог совершать любые маневры, включая фигуры высшего пилотажа, чем я и занимался во время полета. Я то обгонял брата, то нарочно отставал от него, то взлетал выше, под облака, то устремлялся вниз, к самой земле. — Давай наперегонки, Тор! — весело крикнул я брату, когда мне надоело кружить. — Нет, — лаконично отозвался громовержец. Голос его, в отличие от моего, звучал серьезно и даже немного обеспокоено. — Боишься проиграть? — усмехнулся я. — Не в этом дело. Лети прямо, Локи, хватит мельтешить, — с некоторым раздражением велел он мне, когда я в очередной раз пронесся мимо него. — Что с тобой? Ты не в духе? — Мне страшно, — признался громовержец, помолчав немного. — Да брось, ведь в параллельный мир отправляюсь я, а не ты. — Потому-то мне и страшно. Кто знает, что ожидает тебя там? Подумай только: до тебя ни один человек не покидал нашего измерения. А вдруг само перемещение гибельно для нас? — Тогда об этом было бы написано в книге, — разумно возразил я. — Не мог же древний ученый знать всего, — голос Тора всегда становился раздраженным и даже злым, когда его обладатель беспокоился и волновался. — Он-то сам в параллельном мире не был, и вся эта книжка его — сплошная теория, а тебе-то практика предстоит! — Понимаю, Тор, понимаю; но ты знаешь, мне почему-то совсем не страшно. Ни капли. Даже весело, представляешь? — Вот это и плохо, — напряженно ответил брат. Мы уже летели над Безбрежным Океаном. Смеркалось. Над Асгардом сгустились сумерки, и вода под нами казалась чёрной, мрачной и даже пугающей. Я поневоле проникся настроением Тора и тоже стал едва заметно тревожиться. По крайней мере, желание играть и забавляться у меня пропало. Я то и дело сверялся с картой, чтобы выяснить, правильно ли мы летим, и изредка кричал брату: «Возьми немного на запад!» или «Мы слишком отклонились к северу, надо взять чуть южнее!». Только сейчас я вдруг вспомнил, что даже не попрощался толком со своей командой, и мне стало неловко. Видимо, я и в самом деле отнесся к своей миссии чересчур легкомысленно, и у меня при расставании даже мысли не возникло о том, что мы с друзьями можем и не увидеться вновь. А они-то, наверно, тревожатся. Вспомнить хотя бы лицо Лаувеи, когда она говорила о том, что у меня в запасе всего месяц. А я улетел, не попрощавшись. Ну ладно, всё равно возвращаться уже поздно. Судя по карте, мы уже подлетали. Я силился разглядеть остров, но, к своему изумлению, ничего не видел. Под нами расстилалась безграничная водная гладь. Я начал волноваться, что на карте какая-то ошибка, и уже подумывал о том, чтобы вернуться и еще раз все перепроверить, как вдруг приметил внизу… Нет, это был не остров, и даже не островок, а просто маленький клочок земли среди океана, потому я и увидел его не сразу. — Снижаемся! — скомандовал я брату, но тот и сам уже заметил землю и пошел на снижение. Да, назвать островом то, на что мы приземлились, было бы попросту смешно. По форме он представлял неправильную фигуру, немного напоминающую квадрат, и был около пяти метров в длину и столько же в ширину. Посреди росло маленькое чахлое деревце, и именно возле него сигнал аномалии был самым мощным. Дул сильный, пронизывающий ветер, какой часто бывает на море. Меня обдавало солеными брызгами, уже совсем стемнело, и я не видел ничего, кроме неясного силуэта брата и полоски желтых огоньков на горизонте — города, откуда мы и прилетели. Я озяб, мне было холодно и неуютно. На этом крошечном островке, посреди мрачного, враждебного океана, чувствуешь себя каким-то незащищенным и ужасно одиноким. Даже страшно немного становилось. Хорошо ещё, что Тор со мной. Представляю, каково мне было бы здесь одному. А ведь там, в параллельном мире, я и окажусь на островке один, без Тора. Меня пробрало дрожью от одной лишь мысли об этом. Может, бросить всё это дело и вернуться в сияющий ночными огнями Асгард? С Тором. Уж он-то как обрадуется, что я отказался от этого путешествия. Но я не был бы трикстером, если бы пошел на это. Любовь ко всему новому и неизведанному вытеснила чувство страха, и мне уже хотелось поскорее оказаться в параллельном мире. И неважно, что ожидает меня там. Попаду туда, вот и узнаю. — Ну давай, открывай, чего стоишь? — скомандовал я Тору. — Ты уверен? — мрачно спросил тот. — Да, уверен, — твердо ответил я и прибавил: — И не говори, пожалуйста, таким замогильным голосом, не на похоронах всё-таки. Тор молчал. Я знал, ему хочется рассказать мне о том, что он испытывает сейчас, о том, что он будет тревожиться за меня, не спать ночами. Возможно, ему даже хочется плакать. Но он не смеет дать волю чувствам, боится, что я буду смеяться и издеваться над ним, потому что я, по его мнению, никогда не испытывал ничего подобного. Глупый Тор, как сильно он заблуждается. Именно такие чувства не покидали меня с тех пор, как улетела Дана, правда к ним, помимо всего прочего, примешивался ещё и стыд. — Ладно, удачи тебе, — грубо и жестко произнес Тор, глядя не на меня, а на свои ноги. Я прекрасно понимал, что это неумелая попытка скрыть эмоции. — Надеюсь, с тобой всё обойдется. — Ты попрощайся там со всеми от моего лица. И давай, не тяни, а то я уже замерз тут стоять. — Сомневаюсь, что там будет теплее. Так ты точно уверен? — Точно, хватит уже переспрашивать. — Ладно, будь по-твоему, — Сквозь зубы процедил Тор. — Я, пожалуй, поднимусь в воздух, чтобы оказаться вне зоны действия портала. А ты отойди подальше от дерева, если не хочешь, чтобы тебя молнией убило. Разряд будет сильным, учти. — Да, будет забавно, если я погибну, еще не переместившись в параллельный мир, причем от руки того, кто больше всех обо мне тревожился. Звездный Патруль неделю будет смеяться, услышав эту историю. — С этим не шутят, Локи! — строго осадил меня брат и взмыл в небо. Я не стал пренебрегать его советом и отошел так далеко, насколько позволяли скромные размеры островка. Несколько секунд спустя в дерево ударила ослепительно яркая молния, которая не исчезла, как бывает в обычных случаях, а как бы разрезала пространство пополам, открывая сияющий портал. Свет неистово бил в глаза, поэтому я зажмурился, выбросил из головы все мысли, в том числе и о том, не больно ли перемещаться, и… шагнул в неизвестность. Ощущение, которое я испытал, с трудом поддается описанию, хотя бы потому, что его невозможно ни с чем сравнить. Но страха, как ни странно, не было. Я чувствовал лишь легкое удивление и даже некоторое любопытство. Я ничего не видел вокруг себя и словно бы очутился в невесомости, но всё же двигался куда-то, повинуясь какой-то неведомой силе, не имеющей ничего общего с гравитацией. Мало того, мне казалось, что моё тело перестало существовать физически. Я словно распался на миллиарды атомов или, может, даже более мелких частиц, но при этом полностью сохранил способность мыслить. А потом все вдруг моментально исчезло: я, наверное, потерял сознание, не в силах осмыслить то, что происходило со мной.Глава 8
16 января 2017 г. в 18:58
Было немного странно лететь в одиночестве на огромном космическом крейсере и глядеть на пустующие места, где должны сидеть мои друзья. Но это не вызывало особой грусти, ведь мне давно хотелось отдохнуть. Так что почти всю дорогу до Базы я спал, сидя в пассажирском кресле.
Проснулся я перед самой посадкой и, когда корабль приземлился на такую знакомую мне поляну, не мешкая, прямиком отправился в нашу штаб-квартиру.
Когда я находился там в прошлый раз, то был настолько огорчен болезнью Даны, что не замечал ничего вокруг себя; а теперь любая вещь, на какую бы ни упал мой взор, пробуждала в моей памяти бурные воспоминания.
К стене был приклеен огромный плакат, который изображал не кого-нибудь, а именно меня. Друзья повесили его в нашей штаб-квартире почти сразу после моей победы над Никой. На плакате я выглядел неестественно прекрасно и возвышенно: Лаувея основательно поработала над моей фотографией. Глядя на плакат, можно было подумать, что я куда старше, мудрее, опытнее и спокойнее, чем на самом деле. Ни дать ни взять Агент Света.
«Все правильно, так и должно быть!» — заявила Лаувея, когда я сказал ей об этом. — «Ты — лицо Звездного Патруля, и по твоему облику люди составляют мнение обо всей нашей команде. Поэтому на официальных фотографиях ты должен выглядеть именно так».
В верхней части плаката золотистыми буквами было выведено: «Локи Лафейсон — лидер Звездного Патруля». Зачем нужна надпись, я тоже не понимал, ведь вся команда знает меня в лицо и вряд ли спутает с кем-то другим. Но Лаувея опять же сказала, что так положено, и я не стал спорить. Какая, в конце концов, разница, с надписью даже красивее.
Рядом с плакатом размещалась другая фотография, не в пример меньше. На ней была запечатлена вся наша команда в полном составе. Я даже помню, что нас фотографировала Леонора.
На этой фотографии я выглядел куда менее величественно, зато куда более реалистично, чем на плакате. Мои волосы растрепались от ветра, а сам я радостно смеялся, как, впрочем, и все остальные. Здесь я был похож на подростка, почти ребенка. Думаю, посторонний ни за что не догадается, что на официальном плакате и групповой фотографии изображен один и тот же человек.
«Интересно, а какой из них настоящий?» — мысленно спросил я у себя, переводя взгляд с одной фотографии на другую. И сам же себе и ответил: «Думаю, оба».
Третья фотография изображала, как я пожимаю руку Фригге. «Союз навеки» — гласила серебристая надпись сверху. «Это я специально для Тора повесила, чтобы он не забыл, что Агенты Света наши друзья, и не кинулся на них с Мьельниром», — шутила Лаувея. — «А то ведь Агенты и отпор могут дать, а Тор у нас только один».
Я, разумеется, много раз видел эту фотографию прежде, но почему-то только сейчас обратил внимание, что Фригга на ней выглядит так, словно с трудом сдерживает смех, я же, напротив, важный, надменный и напыщенный, как индюк. Рядом с улыбающейся Фриггой моя чрезмерная серьезность смотрелась донельзя комично. Хорошо ещё, что никому из моей команды не пришла в голову подобная мысль. Хотя, возможно, и пришла, но этот человек благоразумно оставил её при себе.
На противоположной стене висела стенгазета, созданная, как нетрудно догадаться, нашей журналисткой Лаувеей при участии Кайсы, которая хорошо рисовала, да и вообще любила дизайнерское искусство. Название стенгазеты было довольно банальным, но зато как нельзя лучше отражало её суть — «Звездный Патруль». На огромном листе ватмана от руки, каллиграфическим подчерком были написаны коротенькие заметки о каждом члене нашей команды.
«Локи Лафейсон — великолепный тактик и стратег. В совершенстве владеет искусством создания иллюзий и магией Огня. Отважный, самоотверженный, выполнил огромное количество секретных операций и несколько раз спас галактику!»
Насчет «огромного количества секретных операций» Лаувея явно преувеличила, а о том, что галактику я спасал от бедствий, которые приключились по моей же вине, статья стыдливо умалчивала. Что же касается строчек «Отважный, самоотверженный», достаточно лишь вспомнить, как я трясся от страха, идя во дворец к Нике, и как много раз проклинал друзей безо всякого повода, и всё сразу встанет на свои места. Хорошо ещё, что Лаувее хватило ума не написать обо мне «честный» — подобная характеристика была бы просто смешной.
«Тор Одинсон — бог Грома и Молний. Славится поразительной отвагой, необыкновенным героизмом, преданностью своим друзьям и великой цели, за которую борется, а также великодушием и безукоризненной честностью!»
«Это потому, что мозгов не хватает, чтобы солгать», — мысленно прокомментировал я заметку, разумеется, в шутку.
«Кайса превосходно владеет магией Жизни, великолепно разбирается в биологии и экологии. Это добрый, чуткий и отзывчивый человек, готовый в любую минуту прийти на помощь!»
«Сэм — специалист в области компьютерных технологий, с отличием закончил технический университет. Обладает живым умом и обширными знаниями. Верный друг и надежный товарищ»
«Дана -…» — и тут я заставил себя резко отвернуться от стенгазеты, чтобы не будить в себе воспоминания об утрате.
«Хватит фотографии разглядывать и статьи читать: не на экскурсию сюда пришел!» — строго сказал я себе, пытаясь собраться с мыслями. — «Ищи уже прибор!»
Мы, Звездный Патруль, так и не смогли найти в штаб-квартире подходящее место для своих вещей, и потому само собой так получилось, что мы сваливали всё в дальний угол, в огромную общую кучу. Многие подумают, что это неудобно, но нам наоборот так было легче. Мы не делили вещи на свои и чужие, и потому каждый брал то, что ему было нужно, нимало не задумываясь о том, кому вещь изначально принадлежала. Так, например, у девочек был один размер одежды, и они преспокойно надевали платья, юбки, брюки, шорты и футболки друг друга. Сэм часто брал мои книги, а я его. А что касается оружия, тут уж была полная неразбериха. У меня в памяти держалось лишь то, что Мьёльнир принадлежит Тору, и то только потому, что никто кроме моего брата просто не мог оторвать его от земли. Если бы дело обстояло иначе, то, ручаюсь, с Мьёльниром ходили бы все, включая девочек.
Тор называл такую организацию коммунизмом, это диковинное слово он «привёз» из Мидгарда. Лаувея считала, что громовержец употребляет этот термин не совсем правильно, но, так или иначе, он прижился.
Так мы и жили, единой, по выражению Тора, коммуной. Все, кроме Лаувеи. Она все свои вещи хранила отдельно: они аккуратно лежали под её спальной полкой, и брать их можно было только с её разрешения. Но это не потому, что Лаувея была жадной и надменной, просто она очень любила порядок и терпеть не могла хаос и неразбериху. В этом она походила на Агентов Света и отличалась от меня, трикстера, которому всё правильное, разложенное по полочкам, кажется невыносимо скучным и неинтересным. А так, несмотря на свои знания и таланты, Лаувея вовсе не зазнавалась. Даже в стенгазете она не написала о себе ни слова. Кайса хотела втихаря дописать, но на ватмане уже не было места.
Так вот, я принялся рыться в нашей общей куче, пытаясь найти нужный мне прибор, который, если мне не изменяла память, должен был находиться в самом низу. Что мне только ни попадалось! Книжки, диски, кинжалы, магнитики, фигурки из металла, украшения, гайки, винтики, отвертки и прочие инструменты (в основном ими пользуется Сэм), а также ворох одежды на все случаи жизни. И вот, наконец, я добрался до своего прибора, который сразу узнал по характерному серебряному блеску. Я нарочно зарыл его поглубже, чтобы он не попадался мне на глаза и не заставлял вспоминать о прошлом*, и вот теперь мне все-таки пришлось на него посмотреть.
На несколько минут я забыл, где я, забыл, зачем пришел сюда, и стоял, словно в оцепенении, погрузившись в воспоминания. Думаю, если бы кто-то из моих друзей увидел меня сейчас, он бы подумал, что я нахожусь под действием какого-то заклятия.
Но вот я пришел в себя, потряс головой, чтобы окончательно отогнать наваждение, и уже решил было выйти на улицу, как вдруг мой взгляд упал на реактивный ранец, стоящий в стороне от других вещей. Вот и ещё одно воспоминание. Никогда не забуду, как летел в далеком прошлом над Безбрежным Океаном, а за мной по пятам гнался Грегор — один из лидеров «Чёрного Квадрата».
Я решил взять реактивный ранец с собой: мало ли, вдруг пригодится. Кто, в конце концов, знает, что подстерегает меня в этом неизведанном параллельном мире?
Я надел ранец, взял прибор для обнаружения аномалий, вышел из нашей штаб-квартиры и направился к космическому кораблю. По дороге я встретил Фриггу. Она, судя по всему, спешила в командный центр.
Мама сразу приметила аппарат, который я держал в руках, а реактивный ранец тем более, и потому спросила:
— Готовишься к научному исследованию?
— Вся информация засекречена, — гордо подняв голову ответил я, по себе зная, как обидно слышать такие слова.
— Я так и думала, — Фригга, конечно же, вовсе не обиделась, и даже улыбнулась. — Ну что ж, удачи вам. Когда рассекретите, сообщите.
— Непременно, — пообещал я и, помахав матери рукой, зашел на борт своего корабля.
Всю дорогу я спал, как и в прошлый раз. Недели непрерывной круглосуточной работы окончательно измотали, и я был готов даже погрузиться в сон Одина, так что неудивительно, что несколько часов проспал беспробудным сном.