Трудное время 3: Развилка

— Ну так что, куда отправимся? — спросил я у Тора, садясь в кресло пилота, пристегиваясь и заводя двигатели. Автопилотом этот космический корабль, к сожалению, оборудован не был, так что мне пришлось взять управление на себя. — Неважно, лишь бы подальше отсюда и от центра галактики, — равнодушно пожал плечами брат. — Ну давай, рассказывай, — потребовал я, когда наш корабль оказался в открытом космосе. — Ты первый, — бросил мне Тор. -А мне-то что рассказывать? — удивился я. — Со мной всё предельно ясно. — Это для тебя ясно, — уточнил громовержец. — А для меня нет. Я хочу убедиться, что ты говоришь правду. — С какого момента начинать повествование? — поинтересовался я, уступив брату. — Лучше с самого начала, чтобы всё понятно было, — посоветовал Тор. — Значит, родился я в Йотунхейме… — насмешливо начал я, но брат меня резко оборвал: — Без шуточек! Поверь, сейчас не до смеха. Но теперь я, по крайней мере, узнаю в тебе своего брата. Смеяться в неподходящий момент — как это на него похоже. Однако ближе к делу. В вашем, как ты говоришь, параллельном мире «Черный Квадрат» захватил власть в галактике из-за того, что ты проговорился на ток-шоу о том, что…? — Да, да, было дело, не напоминай! — раздраженно отмахнулся я: не люблю, когда мне припоминают мои старые ошибки. — Ну вот, с этого места и начинай, — велел мне Тор. — Ну… Фригга отправила весь Звездный Патруль на далекую отсталую планету, не сказав, зачем именно. — В нашем мире аналогично, давай дальше, — перебил меня брат. — А потом Ника заманила нас обратно на Зару и взяла в плен. — Аналогично, дальше. — Но Фригга прислала нам Осколок Радуги и письмо, в котором говорила, что… — Дальше, дальше! — торопил меня громовержец, которому все эти события и так были известны. — Мы бежали, но по дороге угодили под… — Да знаю я про групповое проклятие Смерти, дальше давай. — Мы решили обратиться за помощью к отцу Килли, но он… — Вас предал, — подсказал Тор. — Дальше. — Мы добрались до космодрома, угнали товарняк и полетели… — На базу Агентов Света. — Точно. А оттуда… — К Основателям. — И Криста поведала мне о своём предсказании, в котором говорилось, что… — Вот-вот, с этого момента подробно. Очень подробно, — Тор пристально посмотрел на меня. — Как пожелаешь, только не перебивай тогда. Брат покорно молчал. — Так вот, Криста сообщила мне, что в своём вещем сне она видела, как я присваиваю себе Камень Тьмы и порабощаю галактику, став властелином зла. Но я, услышав это, не испугался, потому что уже знал, что предсказания не всегда сбываются. Криста объяснила мне всё это на примере с её младшей сестрой, Никой. — А команде ты сказал, что она предсказала, будто мы победим! — припомнил Тор, позабыв о данном мне обещании не перебивать. — Солгал, значит! Всё, всё, молчу. — Поспешно прибавил он, поймав мой красноречивый взгляд, и в самом деле замолк, позволяя мне продолжить повествование. — Селену пропускать? — спросил я, покосившись на брата. — Селену пропускай, — мрачно согласился тот. — Давай уже про то, что ты сделал у Священного Озера. Вот тут, видно, и пойдет нестыковка. — Я, поборовшись с собой несколько минут, опустил оба артефакта в воду, только и всего, — честно признался я. Тор слушал, затаив дыхание, и напряженно глядел на меня. — Камень Тьмы растворился в водах Священного Озера, а к Осколку Радуги вернулись его силы. И еще мы смыли с себя групповое проклятие. А у вас разве не так было? — Доскажи сперва свою историю, а потом услышишь мою, — загадочно ответил брат. — Уничтожив темный артефакт, мы вернулись на Зару, — продолжил я. — Там я оставил свою команду на корабле и пошел во дворец в одиночку. Мне казалось, что… так будет правильнее. Ника уже ждала меня там. Увидев её, я потерял всякую надежду. Да что там, я, признаться, никогда особо не надеялся, что мне удастся спасти галактику, но тут ясно понял: всё, мне конец. Однако Осколок Радуги, который был полон энергии, защитил меня от Ники и даже обратил её в бегство. Он сделал всё сам, представляешь? Мне удалось добраться до темниц и передать артефакт матери, а та уже, разумеется, навела в галактике порядок. — Да, повезло вашему миру, ничего не скажешь, — только и протянул Тор. — А дальше-то что? — А что дальше? — не сразу сообразил я. — Ты же самое главное не рассказал: как ты здесь оказался, — напомнил мне собеседник. — Ой, точно, а я и забыл. Смешно, не правда ли? Брат промолчал, но я по его глазам видел, что ему совсем не хочется смеяться. Более того, я чувствовал, что он не смеялся, не улыбался и даже просто не испытывал радости уже очень долгое время, и вряд ли испытает её в ближайшем будущем. Я внезапно вспомнил первых людей, которые встретились мне в этом мире. У них был точно такой же взгляд, как у Тора. Да и вообще, за всё то время, что я пробыл здесь, я ни разу не увидел, чтобы кто-нибудь улыбнулся. Я уже давно понял, что здесь произошло нечто ужасное, и не мог дождаться, когда Тор начнет свой рассказ и прольет свет на происходящее. Но для этого нужно было рассказать свою историю до конца, таков был уговор, и потому я продолжил: — После победы над «Чёрным Квадратом» мы, Звездный Патруль, полетели на одну неизученную планету, и вышло так, что Дана заболела. Там потом вышла одна очень запутанная и пренеприятная история. Я не буду вдаваться в подробности, это вообще почти никак с текущими событиями не связано, а рассказывать долго. Короче говоря, Дану мы спасли и все вместе отправились на дикую планету, чтобы доставить гуманитарную помощь аборигенам, пострадавшим от сильного землетрясения. И на этой планете мы обнаружили подземное хранилище книг, которые, видимо, оставила после себя какая-то очень древняя и развитая цивилизация. Мы взяли одну из книг себе, а потом, в Асгарде, перевели её на общегалактический язык. Из этой-то книги мы и узнали о существовании параллельного мира. Узнали мы также, где находится портал, и как его активировать. Кстати, Тор, тебе придется ударить молнией в портал, иначе мне домой не вернуться. В нашем мире мы активировали портал именно так. И вот, я здесь. Ну, а у вас что? — Немедленно летим в Асгард, — неожиданно твердо и резко произнес громовержец. — Я открываю тебе портал в твоё измерение, и ты возвращаешься домой. В свой безопасный, счастливый мир. Никакого лекарства ты здесь не найдешь, это уж будь уверен, а вот верную гибель вполне можешь. Теперь я окончательно поверил тебе, и мне за тебя страшно. Я не хочу, чтобы тебя убили. Поэтому ты немедленно возвращаешься к себе. — Ну уж нет! — запротестовал я. — Никуда я не вернусь, пока не узнаю, что у вас тут творится. Я же вижу, всё очень плохо. Я хочу помочь. — Ты ничем здесь не поможешь, брат, — Тор с отчаяньем поглядел на меня. Казалось, он еле сдерживает слезы. — И никто не поможет. Они просто убьют тебя, а я не хочу этого. — Да расскажи ты, в конце концов, в чем дело! Я трикстер, я что-нибудь придумаю, — я ободряюще улыбнулся брату, надеясь, что он ответит на мою улыбку, но тот только ещё больше помрачнел. — В том-то и дело, что не место трикстеру в нашем мире, — хмуро ответствовал он. — В мире, лишенном радости и веселья. В мире, где нет ярких красок. В мире, где жизнь каждого человека полностью подчинена воле жестокого тирана. В мире, где людям запрещено любое самовыражение. В мире, где все живут под страхом смерти и лишь дожидаются своего часа. Трикстеры — дерзкие, яркие, свободолюбивые, неординарные, попросту неприемлемы для него, сам понимаешь. — И что же здесь сталось с трикстерами? — серьезно спросил я, заранее догадываясь, какой получу ответ. — Поймали и расстреляли, — грустно вздохнул Тор. — Но как? Как они вообще могли доказать, что человек, которого они поймали, действительно трикстер? Делали снимок ауры? — неуверенно предположил я. — Нет, зачем им это, — брат покачал головой, закрыв на секунду глаза, словно ему самому было больно от того, что он говорил. — Им и не нужно было ничего доказывать. Наоборот, несчастному, который привлек их внимание, нужно было убедительно доказать, что он не трикстер. Но это почти никому не удавалось. Как, в самом-то деле, можно такое доказать? Это была ужасная репрессия, ужасная. Миллиарды людей по всей галактики были расстреляны ни за что. Совершенно очевидно, что девяносто процентов из них никакие не трикстеры, а самые обычные люди. И не только трикстеров методично уничтожали. Убивали поэтов, художников, музыкантов, актеров, ученых, объявляя, что они трикстеры. Теперь так называют всех людей, хоть чем-то отличающихся от того большинства, которое хочет видеть нынешний правитель. — Но в каждом человеке есть хоть что-то особенное, — разумно возразил я. — Что ж, прикажете, всех условно принимать за трикстеров и убивать? — Раньше да, в каждом было, — печально согласился Тор. — Но теперь нет. Всех загнали под единый шаблон. Стандарт, как теперь принято говорить. Стандартная одежда, стандартное расписание, стандартные фразы. Даже имен у нас теперь нет. Их заменили номера. Мой номер А-17896-БИ. У меня на комбинезоне написано. Теперь мы различаемся лишь номерами. Все профессии и должности упразднились. Куда тебя пошлют, там ты и будешь работать. — С работой ясно, а как же другие стороны жизни? — А их нет, — просто ответил Тор. — Мы больше не люди. Мы — покорные рабы своего владыки, и должны только работать. Всё остальное для нас — непозволительная роскошь. Даже улыбка. — А как же семьи? — Запрещены. Уже около года. Теперь такого понятия не существует. — Постой, но если не будет семей, не будет и детей, и вскоре население галактики вымрет, — заметил я. — Когда возникнет необходимость в новых людях, их создадут в лабораториях, искусственным путем. — Но зачем всё так усложнять? Почему нельзя было оставить все, как прежде? — не мог понять я. — Наш властитель запрещает нам испытывать какие бы то ни было светлые эмоции. И любовь в том числе. А ведь именно любовь — основа каждой семьи. При новых порядках само собой получилось, что семьи исчезли. — Но ведь это полный бред! Как можно запретить людям испытывать эмоции?! Что мешает сейчас тебе, к примеру, рассмеяться? Громко, от всей души, назло этому вашему угнетателю. Давай, не стесняйся. Я засмеялся сам, но Тор по-прежнему оставался серьезным. Даже слабая мимолетная улыбка не тронула его губ. Он горько вздохнул и произнес: — В том-то всё и дело, что я не могу. Ты это видишь? — он показал мне громоздкий браслет, который я заметил ещё давно. — Он контролирует всё. Когда я должен засыпать и просыпаться, когда я должен есть. Мы все живем по единому, стандартному распорядку, и просто не можем нарушить его. Я даже представить боюсь, что будет со мной, если я, скажем, поем не вовремя, не столько и не то, что нужно. Теперь разрешены лишь брикеты и вода. В мизерном количестве, так, чтобы не умереть. Но есть люди, которым не хватает этих крох, и они умирают. Их называют недееспособными, неправильными, не вписывающимися в стандарты. Точно так же относятся к инвалидам, старикам и другим социальным группам, которые по той или иной причине не могут жить по стандарту: работать с утра до ночи. Даже детей не щадят. Ведь теперь, как я уже говорил, новое поколение будут создавать в лабораториях. Скорее всего, уже сразу взрослыми. А настоящие дети, появившиеся естественным путем, никому не нужны. — А причем тут эмоции? — Ах, да. Браслет контролирует и их. Ему подчинена нервная система человека. Он каким-то образом блокирует определенные её части, лишая нас возможности испытывать светлые чувства. А негативные, наоборот, усиливает. Мы постоянно ощущаем безотчетный, неконтролируемый страх, отчаянье, боль, тоску. Всё время хочется плакать, но едва на твоих глазах наворачиваются слезы, браслет бьет тебя сильным зарядом тока. Это невыносимо. Он создает в нас желание плакать, и в то же время плакать запрещает, и нам всё время приходится сдерживаться. Всё время. Многие не выдерживали и умирали, оттого, что начинали плакать, и не могли успокоиться несмотря ни на что. — Но ведь это… это же… бесчеловечно! — слушая брата, я сам чуть не расплакался. — У меня даже слов нет! И главное, зачем, зачем так издеваться над людьми? Какая от этого выгода? Не понимаю, хоть убей. — В этом-то и заключается самое страшное. Это лидеры «Чёрного Квадрата» — спокойные деловые люди, идущие по головам других к своим целям. Они всего лишь эгоистичные карьеристы, безразличные к судьбам окружающих. Поэтому всё, что они делают, они делают лишь для собственной выгоды. Их цель — сделать свою жизнь лучше, а то, что от их действий пострадают люди — всего лишь побочный эффект, на который им наплевать. Но сейчас у руля не «Чёрный Квадрат», и всё гораздо хуже. Мы имеем дело с фанатиком, с маньяком, цель которого — сделать всех людей как можно более несчастными и угнетенными. Он получает удовольствие от того, что мы страдаем, и думает, наверное, только о том, как бы ещё отравить нам жизнь. Мотивы его поступков понять невозможно, так как уже сам мозг его искажен, и он мыслит не так, как все нормальные люди. Он, считай, уже и не человек даже, а какое-то странное существо, единственная цель которого — причинять боль другим людям. В этом весь смысл его существования. А если всё очень сильно упрощать и утрировать, то он сумасшедший, и место ему в больнице для душевнобольных, а не на троне, хотя сомневаюсь, что больница ему поможет. Так что от нашего правителя можно ожидать всего, чего угодно, и бесполезно пытаться понять, почему он поступил так или иначе. Да, в таком положении наша галактика оказалась впервые. Уж лучше бы «Чёрный Квадрат» оставался у власти, чем такое. От Рэя и Ники, по крайней мере, знаешь, чего ожидать. Они хладнокровные практичные люди, а не садисты. — Понимаю, вопрос глупый, но магия ведь тоже под запретом? — на всякий случай уточнил я. — А ты как думал? Браслеты блокируют любые магические способности. Я даже Мьельнир поднять не могу. — И их никак нельзя снять? Уничтожить? — Если пытаешься сорвать с себя браслет или любым другим способом избавиться от него, он тебя убивает, — констатировал Тор. — Такие случаи были. Лучше и не пробовать. — А если попросить снять этот браслет кого-то другого? — предложил я. — На ком-то другом точно такой же браслет, — возразил брат. — Он «замечает», что его хозяин, а точнее, раб, производит запрещенное действие (снимает с кого-то браслет), и убивает своего владельца. Такие случаи тоже были. Ты думаешь, наш правитель такой дурак и не предусмотрел всего этого? — Постой, но ведь я прибыл из другого измерения, и на мне нет браслета! Так что я могу попытаться снять его с тебя. — Не знаю, получится ли у тебя, но попробуй, — разрешил Тор. Легко было сказать, сделать — куда сложнее. Браслет ни в какую не хотел поддаваться. Хорошо ещё, что на корабле нашлись инструменты, и я с их помощью часа за три всё-таки смог избавить Тора от этого ужасного прибора. — Ну всё, ты свободен! — радостно возвестил я. — Теперь можешь ржать сколько угодно. Но Тор почему-то сделал прямо противоположную вещь: расплакался. — Эй, чего это ты? — всерьез удивился я. — Неужели без браслета плохо? Хочешь, обратно надену? — Нет, ты просто не понимаешь. Прости, что плачу здесь, перед тобой, я знаю, что кажусь идиотом, прости, пожалуйста, — еле-еле выдавил Тор, весь красный от слез. — Просто… когда весь год мучительно хочешь плакать, но нельзя, это ужасно. И теперь во мне все это накопилось, и вот… Обещаю, скоро пройдет, я возьму себя в руки. — Всё хорошо, я понимаю тебя, — я участливо похлопал брата по плечу. — В смысле, я, конечно, не прошел то же, что и ты, но по себе знаю, что иногда нет больше сил сдерживаться. И ты совсем не кажешься идиотом, честно. Думаю, на твоем месте любой бы плакал. Ничего, теперь, когда я здесь, все наладится, гарантирую, — «победа» над браслетом воодушевила меня, и теперь мне казалось, что дальше всё пойдет как по маслу. — И никуда я не улечу, пока не спасу ваш мир, даже не заикайся. Сейчас быстренько состряпаем какой-нибудь план и примемся за дело. Но у меня всё еще слишком мало информации. Ты как-то упустил из виду самое главное: кто он, этот ваш новоявленный угнетатель?