Наблюдатель

      День рождения! Ура! Я начала собираться. По-старинке я уже было начала думать, что бы надеть, однако, быстро сообразила…       Мне исполняется семь лет. Имеют ли для меня значение современные тенденции? Безусловно, имеют. Но не в глазах моей семьи. Если я уже поставила себя вундеркиндом, то вряд ли мои родители способны думать так обширно, что не поскупятся на свитер или какое-нибудь модное платьишко для меня. Впрочем, по всему миру почитается… Смокинг? Вроде так его прозвали? Нет, пожалуй, буду употреблять старое доброе слово «костюм». Для меня, женский «костюм» — жакет с галстуком и плиссированной юбкой. На плиссированные юбки да и костюмы в целом у меня был какой-то фетиш, иначе и не скажешь. А ещё я любила отутюженные рубашки и не слишком расфуфыренные блузки.       Пожалуй, глупо было так прямо начинать монолог об одежде, однако, у меня были какие-то аналоги детских костюмов — белая рубашка и черная плиссированная юбка. Быстро переодевшись, чего никак не скажешь о моём длинном языке, я вместе с родителями и Лайтом вышла на улицу.       Как я давно не была на улице! Мне казалось, что детям нужно много гулять, но мой психологический возраст был так далек от детского. Очень далёк, больше чем вдвое. А в прошлой жизни я ненавидела гулять на улице… То жарко, то холодно, то шумно, то не с кем. Возможно даже, что предложение «сходить в парк развлечений» поступило из-за того, что мне не хотелось так сильно зависеть от себя прошлой. Нужно же что-то менять в жизни, даже если эта жизнь продолжается после смерти.       Впрочем, меня унесло не в ту степь, чертов ветер в голове. Из-за того, что я почти не бывала на улице, я плохо знала здешние окрестности, смекаете? Поэтому для меня было большим сюрпризом, когда пройдя буквально несколько метров, нам на пути попался магазин со всякими тетрадками и блокнотиками. О да, это тоже было моим фетишем. Как сейчас помню, у меня было по меньшей мере десять всяких от корки до корки заполненных блокнотов на все случаи жизни. И дневник, и «дневник наблюдений», и «книга рецептов», и «заметки», ежедневник и прочее, прочее. Поверьте, это только малая часть.       А в этом мире я в целом довольствовалась тетрадками, ни на йоту им не доверяя. Её любой может взять и прочесть, вот почему я воспользовалась методом того же братишки, а тогда ещё Ягами Лайта. Ну и не только методом. Я стала следить за дверью… И ручкой. Что бы не слишком повторять его махинации, сделала банальные трюки с капроновой ниточкой. И на шкафах, где я хранила личные вещи, тоже. Так сказать, перестраховалась.       Думаю, не сложно было предположить, где я замерла, не в силах отвести взгляд. Лайт проследил за мной, родители прошли несколько шагов вперед и остановились. Я уверенной походкой свернула в этот магазин, братишка тенью последовал за мной. Пожав плечами, родители тоже зашли в магазин, но это я заметила только периферийным зрением, не слишком акцентируя внимание на таких мелочах. Все мое внимание было приковано к блокнотикам в твердой обложке. Каких только не было! Разноцветные, с рисунком, с фотографиями!       И среди этого разнообразия моё внимание привлекла простенькая чёрная тетрадка. Нет, не тетрадь смерти. Я назвала её «Черной тетрадкой» потому что её обложка была мягче, чем у блокнотов. Однако, эта вещица хорошо выполняла роль дневника, судя по всему. Сверху значится белая надпись «Diary», в отличие от других блокнотов у неё есть закладка. Сама вещица не слишком привлекает внимание, потому, не глядя на предрассудки, шансы её прочтения стремятся к нулю. Лайт молча глазел на то, с какой «жаждой имения» (Вот это сказала, такое слово вообще бывает, не глядя на нечто похожее «имение»?), и, кажется, без слов понял меня. Он подошёл к кассиру и сказал:       — Видите вот эту тетрадку? Дайте нам две таких! — И выложил деньги на кассу. Как мне кажется, деньги у него от отца. Все-таки Лайт помогал ему по мере сил, ему же нужно было какое-то вознаграждение? Однако, две таких же? Правда?       На улице, после приобретения оных, я не поскупилась на слова для вопроса. И знаете, что выяснилось?       Я много раз говорила, Лайт — гений. Но то, что у него хватит наглости обойти все мои «ловушки» и прочитать мой дневник — было удивительно. Не только «нашел», не только «обошел» и не только «прочитал», но и сделал соответствующие выгоды. К счастью, я не писала таких вещей как «я попаданка», «я в Тетрадке» и все в таком духе, но я поняла, что все-таки мне и впредь не стоит это писать. Ну, а читать я Лайту… Теперь разрешала, главное чтобы он не стал «избалованным ребенком». И всё-таки…       — Лайт, слушай, а что ты там… Ну, в моём дневнике, вообще вычитывал?       — Мне не хватало практики по русскому языку… Поэтому я подумал, и, как следствие, оказался прав, что ты пишешь в своем дневнике исключительно на русском. Я его прочитал, и, я думаю, что теперь разговариваю на нём вполне сносно… — Пожал плечами Лайт.       — Да ну? А ну-ка…       Лайт начал говорить.Он говорил действительно. Сносно, но, чёрт возьми! В своём дневнике я не стеснялась выражений, поэтому теперь речь Лайта буквально кишела разными жаргонными словечками. Не матом, и то мёд. Впрочем, детям рано так разговаривать.       — Да, действительно неплохо. Следующее занятие, я, пожалуй, посвящу отдельному разбору жаргонных слов… — Сказала я Лайту на русском.       Тот только плечами пожал. Однако, свой «уровень» русского языка он явно поднял. Он имел право этим гордиться. Парк аттракционов и развлечений встретил нас своим дружелюбием, шумом и гамом. Мы с родителями сразу потерялись в толпе, но для начала решили прокатиться на карусели. Мы-малышня, нам можно. Или просто: девиз на все времена. Юху! Лошадки! — Жаль, что ненастоящие, — Поделился Лайт. — Этот недостаток мы потом исправим. — Пообещала я. — А пока… Давай-ка насладимся каруселью сполна! Мы долго катались, крутились-вертелись. До тех пор, пока нам не надоело. Мы мотались по парку развлечений весь день… — Лайт! — Позвала я брата. — Что такое? — Откликнулся он. — Будешь сладкую вату? — Спрашиваешь! — Ну и всё в таком духе. Липкие от сладкой ваты рты, счастливые лица… Когда мы нашли лошадей, стало ещё веселее. Покатались мы с Лайтом и на них, и очень жалели, когда все прошло, однако… — Ладно, дети, уже вечер. — Сказала Сатико со свойственной ей улыбкой. — Пора возвращаться домой. И, как бы нам не было жаль, мы сразу же её послушали. Когда мы уходили из парка, Соитиро предложил: — Может быть, зайдем ещё и в парк? — Да, был такой поблизости. Я частенько там читала в свое время, до появления Лайта. Сейчас же мы все так устали, что… — Не сегодня. — Высказал Лайт общую для всех мысль. Нам оставалось только кивнуть. По пути случилась неприятность. Мы проходили мимо строящегося дома, как вдруг внезапно с крыши прямо передо мной упала балка. Но это была почти мелочь. Я осталась жива… Уже дома все легли спать… Я встала и тихо подошла к окну. Я устала, но мне совсем не спалось. Потому я решила зайти к Лайту. Как и все дети его возраста, Лайт ненавидит кровать и все такое, вряд ли он сейчас спит. Я завернулась в одеяло и прошла к нему в комнату, предварительно постучавшись. Лайт ответил незамедлительно. — Ну вот и закончился твой праздник… — Лайт говорил на русском языке. Я про себя улыбнулась — он молодец. — Праздник-то прошёл… Но столько впечатлений осталось, не находишь? — Я улыбнулась ему. Лайт несдержанно кивнул. — Я даже записал! — С гордостью сказал братишка и протянул мне сегодняшнюю тетрадку. Я открыла её… Первая страница: «Она сказала — Эл Лоулайт». (Дата, время.) Вторая страница: «День прошёл замечательно!» (Дата, время.) Все надписи были сделаны на русском языке. И лишь одно не давало мне покоя. — А почему ты пишешь такими неполными предложениями? — Спросила я. В принципе, я, на этот раз, даже догадывалась об ответе. И я не прогадала. — Я верю, что, насколько бы длинной не была надпись, она никогда не уместит в себе все приятные впечатления. Но мне кажется, что только взглянув на короткую надпись, я разом вспомню, что пережил, и проникнусь. — Я улыбнулась. Впервые в жизни я просто угадала — без всяких аналогов, логических цепочек и менталистики. — Точно! — Сказала я и ему, и себе. Но, похоже, это получилось слегка громковато, потому что… Дверь в комнату скрипнула и приоткрылась. На пороге стояла Сатико в ночнушке. — Так вот, что вы делали! — Сердито, но беззлобно шикнула она на нас. — Марш спать! — погнала она и Лайта, и меня. Я отправилась в свою комнату, но перед самым выходом из комнаты Лайта успела сказать… — Лайт? — Позвала я его. Сатико внимательно смотрела на нас. — М? — Отозвался он уже из кровати. — Спокойной ночи! — Я улыбнулась и подмигнула, после чего спокойно отправилась в свою комнату. Там я подошла к окну, посмотрела на ночное небо, с так ярко сверкавшими сегодня звездами. Наконец, я зевнула и пошла к кровати; укрылась, и… Уснула.