Спасибо за письмо

Айеро обещал–Айеро сделал. Утром меня разбудила не мама, а именно его сообщение. «Жопу собрал, на улицу выйди» Да, информативно. Я тут подумал, может мне вообще не идти. Две недели назад он меня прилюдно избивал, а тут на гулянку зовёт. Тут все не так-то просто. Хм, что-то тут не то. Надев на себя старые джинсы, которые я вытащил из угла «грязной» одежды, я поправил волосы и уже собрался надевать толстовку. Но тут меня осенило! А что будет, если я его проигнорирую? Ведь наш школьный красавчик мирового масштаба не любит, когда с ним обращаются как с холопом. Я медленно стянул джинсы и мирно лёг на кровать, досматривать сны из царства Морфея. Проспал я, в целом, ещё часа 4. Когда я все же смог разодрать глаза, я вспомнил про то, что телефон сейчас лучше не брать, так как можно увидеть высыпанный на меня мусорный бак из сообщений Фрэнка. Я из отряда пугливых, так что буквально запретил себе трогать телефон. Да, я не могу отказать себе в назойливых мыслях о нем, но что поделать. Где-то я читал про такое психическое расстройство, когда человек влюбляется в своего обидчика и становится от него зависимым. Их как бы привязывает такое отношение к себе, тут уж ничего не поделаешь. Взглянув на синяки и шрамы, оставленные Айеро, я обиженно вздохнул, подумав о своей участи. Почему я такой дурак, ну почему? Почему я должен так томно вздыхать о своём насильнике, причинившем мне столько боли? Боже, да сколько раз он меня унижал и бил, даже не пересчитать. Это постоянно вызывает у меня какое-то ощущение меланхоличности. Это так тяжело. Все-таки, пересилив себя, я перешагнул через порог комнаты и направился в ванную, где я наконец-то смог отмыть своё лицо от слез и свою душу от этой грязи. Я стоял напротив зеркала и был готов зарыдать, снова и снова проклиная себя. Зачем он так со мной? Каждая мысль о нем стреляла мне в голову, нанося коронные удары по мозгу. Я провёл рукой по лицу, покрасневшему от боли. Мне стало больно, но не физически. Когда я черт возьми, дошёл до кухни, появилось ощущение что я пробежал сраный марафон. Я только встал, но уже все болело и ломило. Руки предательски дрожали, я ронял каждую вещь на кухне за которую брался. Завтрак я, все же, не приготовил. Пришлось поблагодарить всевышнего за то, что Майки и родители уехали на выходные за город. Истощенный, измученный, морально уставший я плюхнулся на диван без сил. Я сжался в комок, будто грязный уличный котёнок. Эти мысли медленно стали убаюкивать меня, я все же смог уснуть. Но черт! Я проснулся от стука в окно! Я знал, что не надо было засыпать на первом этаже, а то почтальонам в нашем районе больно надо передавать ежедневную газету в первые руки. Поспешно нацепив на себя плед, дабы скрыть неуместную пижаму с пингвинами, я устремился к входной двери. Я за 10 секунд уже приготовил речь, которую скажу незваному гостю. Открыв замок, я увидел перед собой не почтальона, не доставщика пиццы, не мамину подругу Ингрит, а самого Фрэнка. Из-за того что лил дождь, он стоял на пороге промокший, немного грязный и, по видимому–злой. Резко затушив сигарету о перила на крыльце, он толкнул меня в бок, и с важным видом вошёл в дом, будто знал, что я один. Дверь со скрипом захлопнулась. Он вошёл в дом, нервно постукивая ботинком по полy. Столько презрения в глазах людей я ещё никогда не видел. — Я думал у тебя дома и получше будет. Что-то как-то скучновато для любителей пропускать свидания, –Фрэнк сказал это максимально злостно и надменно. — Ну… я… просто был занят. Вы не думайте, что я не боялся сейчас. У меня уже давно подкашиваются коленки от страха. Я говорил каждое своё слово очень тихо, будто боялся спугнуть тишину. — Ладно, неужели не из-за этого? В этот момент Фрэнк взял со стола мой телефон, со спокойным видом разблокировал его и так же спокойно открыл мои заметки. В этот момент он развернул на меня мое мини-письмо ему, где я открыл все чувства и мысли по поводу него. Я попал.