Я смотрел на пустой лист, нервно стуча карандашом по столу. В голову не приходило совершенно ничего, да и вообще, настроения не было совершенно. Творческий кризис свалился на меня железобетонной плитой, весом в несколько тон, превратив из дееспособного человека, в амёбку, которая только и может что жрать, да спать.
С того момента, как я написал обнажённого Егора прошёл уже год. Я окончил школу и с тех пор больше не видел его. Многое изменилось за это время, в том числе и я. Ну, во-первых, я осознал то, насколько я одинок. Во-вторых, я вырос на 15 см и теперь мой рост составлял 181 см, наконец привёл тело в порядок и стал похож на парня чуть больше, чем раньше. И я успешно завалил вступительные экзамены в Питерскую Академию Художеств в позапрошлом месяце, с горем пополам отбился от военкомата, заплатив за это не малые деньги. Единственное, что не поменялось, так это постоянные мысли о Егоре. Я смотрел на свою картину и восхищался им. Его глаза, его тело, эти слегка острые черты лица украшали, не сильно тёмные, густые брови, светлые, практически белые ресницы, которые были лишь на два-три тона темнее его волос. Бледная кожа, что сияла в ночном свете. На картине он сидит на полу, его правая нога вытянута вперёд, а левая согнута в колене. Он курил, да, прекрасный дым, что он выдыхал из лёгких пах очень вкусно. Его поза с виду была такая простая, совершенно не отдающая никакими пошлостями или вульгарностью, как раз наоборот, эта поза подчёркивала его эмоции, его характер, передавая всю его красоту и грацию, а сигарета и парящий в воздухе дым являлись очень даже прекрасным дополнением. Наверное, эта картина моя самая лучшая работа. Смотря на его образ, запечатлённый на ней, мне становилось спокойнее. Хотя именно из-за этого образа я провалился на вступительных.
— Ваши работы хороши, но слишком однообразны. В Вас есть талант, но Вы не развиваитесь, — проговорил директор, выстрелив прямо в сердце.
Я очень переживал первую неделю, сидел в своей комнате и не хотел выходить. Мне было стыдно, ведь мой отец изначально против того, чтобы я шёл по стопам матери и прадеда. Я ведь сказал, что поступлю. Столько уверенности было во мне в тот момент, но всё это зря. Всё это в пустую. У меня нет друзей, я даже не могу никому поведать о том, как мне плохо.
Грустно всё это, поэтому я достал сигарету и закурил, присев на подоконник. Во дворе так пусто, потому что весь день льёт дождь. Даже он не может помочь мне справиться с кризисом.
Я закрыл глаза, вдыхая аромат сигарет. Точно такие же, как у Егора. Они очень дорогие, а потому курить их постоянно я не могу, но когда мне очень плохо, то спасают лишь они.
От одного этого аромата моя голова начинала кружиться, в голове сразу возникали кадры той ночи, когда я писал своего возлюбленного. Неожиданно во мне вновь проснулось дикое желание прижать Егора к стенке, ласкать его тело, дразня своими поцелуями. От этих мыслей я так возбудился, что уже не смог сдерживаться. Раньше я никогда себя не удовлетворял, терпел как мог, да и раньше не было такого. Ну, как раньше, до того как я увидел Егора я был совершенно чистый, без каких-либо грязных помыслов. Никогда в жизни, до встречи с ним, я не чувствовал такого возбуждения.
Докурив и затушив сигарету, я стал руками поглаживать живот, постепенно спускаясь к паху. В любимых джинсах стало тесновато, я расстегнул ширинку, достав набухший от нахлынувшего возбуждения член. Крепко обхватив руками головку, я стал лёгкими движениями двигаться сверху вниз. Мурашки пробежались по коже, я закрыл глаза, пытаясь расслабиться полностью, чтобы получить максимум удовольствия. С каждым моим движением, дыхание учащалось, а сердце билось быстрее. От этих ощущений я замер, моё тело начала охватывать приятная дрожь. С каждой секундой наслаждение усиливалось, непроизвольно я раздвинул ноги шире, движения рукой стали быстрее, незаметно для себя, практически на автомате я стал двигать бёдрами на встречу своей руке, движения ускорялись по мере увеличения наслаждения. С моих уст стали срываться сначала лёгкие стоны, которые я пытался заглушить, закусывая губу, но вскоре стоны стали громче, ощущения ярче, я мог лишь жадно хватать ртом воздух, выдох делался не произвольно. Сумасшедшая сладость, чувство небольшой щекотки, что перерастала в пронизывающую на сквозь дрожь, которая охватывала каждую клеточку моего тела. За считанные секунды эта дрожь переросла в сладчайшие конвульсии. Меня накрыла волна оргазма, я закусил губу ещё сильнее и из моего члена вылилась тёплая, я бы даже сказал горячая, довольно густая, белая субстанция, запачкавшая мои руки, небольшую часть живота и край футболки. Моё лицо горело, то-ли от стыда, то-ли от блаженства, всё смешалось в кучу. Перед глазами всё это время был он, его белые волосы и синие, как океан, глаза.
Немного отдышавшись я встал с подоконника и побрёл в ванную, отмывать следы стыда и позора. По дороге я опять взглянул на картину, что висела прямо над моей кроватью. Я остановился, чтобы посмотреть на него.
— Это ты меня таким сделал. Это ты меня испортил, ты виноват в этом, - обратился я к картине.
И действительно, до встречи с ним я не был таким. До встречи с ним, я был обычным хикканом-девственником, который спокойно себе рисовал людей и природу. Это его вина.
***
После душа я снова сел на подоконник и закурил всё те же сигареты. От былого дождя ни осталось и следа, за окном светила полная луна, прямо как в тот вечер. Ни единого облачка на небе уже не было, звёзды сияли как-то ярче, чем обычно, и вот, в мою голову, наконец, пришла идея. Не докурив сигареты и до половины, я затушил её и бросился за письменный стол, схватил карандаш и раскрыл альбом, начиная чиркать набросок. В следующем году я обязательно поступлю, а пока что, а пока что я просто буду работать и ходить на курсы.
***
Сегодня четверг, а значит первый день подготовительных курсов при Академии. Честно сказать, я очень волнуюсь. Хочу в конце концов найти друзей и встретить человека, который бы помог мне забыть о Егоре.
Сейчас я стою на остановке, жду автобус и боюсь, что я опоздаю. Я живу в часе с хвостиком езды от Академии, автобус, конечно же, ходит не по расписанию, всё зависит от водителя и его напарника, с которым они договариваются по телефону. Ох уж эта Россия. Но мне повезло, автобус приехал чуть раньше обычного и я смог благополучно занять своё место в конце, у окна. Надеюсь, что успеем и не застрянем в пробке.
Дорого заняла час и тридцать семь минут, чуть дольше чем нужно, но не катастрофически, десять минут пешком и я на месте. Перед глазами вновь это огромное, поражающее своей архитектурой, трёхэтажное здание. Вдох-выдох. Я открыл входную дверь и вошёл. Меня приветствовали высоки потолки, белоснежные стены, скульптуры и картины. Я словно попал в рай. Впереди стояла группа людей разных возрастов, видимо, мне сюда. Не торопясь, слегка даже побаиваясь, я подошёл к толпе.
— Извините, — промямлил я, привлекая внимание, — Вы все на курсы?
Чувствую себя идиотом.
— Да, — ответил очень знакомый голос. Толпа чуть расступилась и из её гущи вышел высокий парень. Его бледная кожа, светлые волосы, сильные руки и синие глаза…
«
Е-гор?»
Сердце забилось быстрее, а температура вокруг стала резко накаляться. В горле словно комок застрял, душа в пятки ушла. Это Егор. Я… Не верю…
— О, кажется я тебя знаю, — улыбнувшись сказал он, — Ты Рома? Роман Агапов? Мы с тобой в одном классе учились.
Толпа уже не обращала на нас никакого внимания. Казалось, будто бы они оставили нас наедине. Это чарующая улыбка…
— Д-да, — заикаясь ответил я.
— Неожиданно, не так-ли?
Он снова улыбнулся, а я и не знал что делать, радоваться или нет? И правда,
неожиданно…
