Солнечный свет

Ратибор думал, всё кончено, когда с гневом в глазах смотрел на то, как Ярослав продолжал пить его любимую. Он решил, она умерла, а все попытки остановить Зверева оканчивались ударом о невидимый купол, который обволакивал двух существ. Он словно защищал их от всего мира. — И для чего же ты воззвал ко мне? — услышал Квитун ледяной голос позади себя. Обернувшись, он увидел во всей красе Дария. Видимо тот был далеко на Севере, поскольку на волнистых каштановых волосах и бороде покоилась россыпь снежинок. Да и сам кожух был весь в снегу. — Я просто не знал, как поступить. Я не хотел вас отвлекать. — Ну, — с расстановками говорил Дарий. — Раз уж я здесь, то ближе к делу. Не просто так же я летел сюда со скоростью света. — Я прошу о помощи… мой брат… он… он пытался обратить девушку, но… — больше Квитун ничего не говорил, поскольку Дарий сам уже давно всё увидел и понял. Ему пришлось поднапрячься, дабы отнять у Зверева Настю. Купол и его не хотел пропускать внутрь, но с древней силой не поспорить, и верховному вампиру удалось отшвырнуть Ярослава на добрые несколько километров. — Ну-с, и чего мы имеем? — деловито проговорил Дарий, придирчиво осматривая Филатову с ног до головы. — Я так предполагаю, что это Есения, да? Ты-таки всё же решил обратить её, хоть и не сам, да, Ратибор? — Нет, это не она, — осторожно пояснил Квитун, кинувшись к Насте. Он принялся гладить её, тормошить, дабы та очнулась, но всё было впустую. — Вы можете что-нибудь сделать? — Боюсь, что нет, сын мой, — обречённо отозвался тот. — Превращение феи в вампира ещё никогда не было зафиксировано без летального исхода. Можешь спросить у отца. — Что? Вы о чём? — Ратибор даже подпрыгнул от неожиданности таких слов. — Какие ещё феи? Их же не существует… — Мы ведь существуем, — подмигнул Дарий. — С чего вы взяли, что она фея? — Квитун уже и не знал, как ему быть и что делать. С одной стороны — он уже однажды оплакал свою любовь. Первую любовь. После были другие девушки, и он их всех пережил — потому привык к смерти. Но сейчас нечто внутри него не давало принять новую смерть. Словно разум всё ещё считал Анастасию живой — будто она сейчас просто спала. А с другой стороны Ратибор хотел кинуться вдогонку за Ярославом и испепелить его. — Потому, что ты сказал, что это не Есения. Лет триста прошло, да? — Ну да, и как это связано? — совсем потерявшись в информации, проговорил Ратибор. — Ты когда-нибудь видел мать Есении? — Нет, не помню… вроде, да, мельком. — Тогда ты вспомнишь, как она выглядит — и всё поймёшь. Любая фея может приносить потомство лишь раз в триста лет, и только каждый второй ребёнок может унаследовать её чары. Когда у феи рождается такое дитя, то мать обязана покинуть ребёнка до исполнения ему пяти лет. Иначе секрет существования всех нас будет раскрыт обычным людям. Начнётся паника, воины, кровопролитие. Кругом будет одна гибель. Я такое уже наблюдал и не раз. Я много воин повидал за свои века. — Но каким образом? Что происходит в пять лет? — не унимался Ратибор. В руках он качал свою любимую, по щекам из глаз текли кровавые слёзы, видимо, разум начинал принимать её смерть, а сам Квитун просто на автомате задавал вопросы. — Биополе матери-феи и её ребёнка общее целых пять лет — одно на двоих. А после у дитя формируется своё собственное. Если мать остаётся рядом, то происходит световой взрыв такой мощности, что может сгореть целый город, а ребёнок после будет светится солнечным светом, — рассказывал Дарий так, словно вёл урок по биологии и квантовой физике одновременно. — А теперь представь, что случится, если фею обратить в вампира. Если вампир — это бывший человек, у которого дикая непереносимость солнечного света, то, что станет с феей, которая и есть солнечный свет? Я бы на твоём месте спрятал тело бедняжки, пока не произошло непоправимого. А теперь мне пора. — Что? Стоп! Стойте! Куда вы? — За великими делами, — донёс ему ветер слова Дария, а сам он уже упорхнул. — Спрятать, спрятать… — ходил из стороны в сторону Квитун над телом Филатовой и места себе не находил. — Куда спрятать? Зачем? Так же нельзя! Она ведь… должна очнуться. Должна. Если не очнётся, то… Договаривать Ратибор не стал, он просто в очередной раз опустился перед Настей на колени, притянул её к себе, прогрыз свои вены на запястье и прижал руку к её губам. Где-то внутри он понимал, что это край отчаянности, но поделать ничего не мог. Он желал лишь одного — почувствовать, как из организма будет уходить его кровь. Он бы всё отдал за это… Но понадобилась лишь кровь, которую с жадностью пила Филатова. Она была словно в анабиозе, пока не почувствовала новую кровь на губах. Анастасия пила её, чуть ли не захлёбываясь. Ярослава ей оказалось мало, что она готова была осушить и Ратибора. Лишь когда в голове мелькнуло, что Филатова пьёт его кровь и почти допила, она резко отпрянула. Осмотревшись, она заметила лишь распластавшегося на земле бездыханного Квитуна и лес, правда, в глазах он расплывался и искажался. Проверять — жив ли Ратибор, она не решилась, поскольку сердце-то у вампиров не бьётся. Да и, если он жив, то боялась прикоснуться — иначе осушит полностью. Попытавшись всмотреться в даль, Филатова поняла, в чём проблема. Вынув линзы, она вышвырнула их далеко в гущу леса. Всё вокруг казалось таким насыщенным и настоящим. Она видела каждый листочек на дереве, хоть и осталось их немного из-за приближающейся зимы. Видела каждую травинку, каждую звёздочку. А ещё очень сильно ощущала приятный запах леса, словно находилась в его сердце. Любование всем этим было недолгим, поскольку инстинкты обострились, желания усилились, и молодое существо, переполненное энергией, являлось сейчас бесконтрольным. Первое, что сделала Филатова — это навестила магазин модной одежды. Он, конечно, уже был закрыт, но это не стало для неё помехой. Там она нарядилась в весьма экстравагантный наряд, накрасилась под стать костюму, а после отправилась покорять танцпол клуба. Ведь там очень легко в таком-то виде, соблазнить человека, отвезти его в сторонку и насытиться. С первым чуть не произошёл летальный исход, ведь Настя просто не могла обуздать свою жажду. Даже вспомнились слова Ярослава о долгих годах обучения, но они мигом испарились, из-за ослепившего её лунного света. Именно он и спас жизнь её несчастной жертве. Тогда Анастасия и задумалась — она не хочет быть монстром, убивающим людей ради еды, о которых начиталась книг и насмотрелась фильмов. Разозлившись, она отнесла свою жертву к больнице, а после пошла дальше покорять сердца других смертных. Пила из них прямо на танцполе, ведь нетрезвый народ не поймёт, что происходит перед их глазами. К тому же, Настя сразу же зализывала ранки от клыков, скрывая следы. Насытилась Филатова лишь к утру, но тут с ужасом осознала, что сгорит при первых лучах — у неё же нет специального крема от загара, а глаза она могла бы и рукой прикрыть. Но деваться было некуда, тень её не спасёт, потому она просто за считанные секунды домчалась до любимой колючей полянки, легла в её центре и принялась ждать конца. Вот только он никак не наступал. Солнечные лучи уже упали на её ноги, бедра, руки, грудь. Наконец, она уже сквозь прикрытые веки ощущала свет, но продолжала существовать — странное и необычное чувство. Возможно, у неё бы в голове даже мировоззрение снова поменялось, но Филатова решила не вдаваться в подробности, а отправилась развлекаться дальше. В школе её появление восприняли весьма удивлённо. У большинства так и отвисла челюсть — перед ними явилась абсолютно новая Анастасия Филатова, которой хотелось любоваться и любоваться. Первый урок прошёл в тишине, второй — более-менее тихо, а вот на большой перемене произошёл буквально показ. Практически каждый человек был очарован её красотой и норовил хотя бы дотронуться до неё. Но у Филатовой была поставлена чёткая цель в голове, которую она и принялась исполнять. — Гера, милашка — пойдёшь со мной? — игриво поманила Настя пальцем одного из «элиты», и тот, словно загипнотизированный направился прямиком к ней, что девушки шарахались от него, поскольку на них её чары не действовали. Но Герман продолжал идти, натыкался на стулья, столы, пару раз сильно ушибся ногой, но даже не думал об этом, поскольку, наконец, добрался до объекта своей мнимой страсти. — Ты что-то хочешь, свет мой? — трепетал Гера, пребывая в любовном забвении. — Да, хочу, — коварно улыбнулась та и расслабилась. Она бы очень хотела, чтобы все другие парни на неё не реагировали так бурно, но ничего не могла поделать. Она не знала, как управлять гипнозом, а в голову ей и не могло прийти, что это тут совсем не причём, ведь она не знала, что является ещё и феей, а от этого эффект иной. — Ты передо мной провинился, — деланно обиженно проговорила Анастасия и провела пальцем по его груди. — Да, виноват… покорно прошу простить. — Эх, нет, так дело не пойдёт, — помахала она перед ним пальцем. — Ты ведь у нас дорожишь своей репутацией ловеласа, — хихикнула она. — Посмотрим, что все скажут, когда узнают твой маленький секрет. — Конечно, — виновато опустил тот голову вниз. — Ты знаешь, что делать — Серёга тебя ждёт. Покорно кивнув, Герман развернулся, нашёл взглядом Захарченко и направился к нему. Как-то церемониться и чего-то ждать он не стал, а резво стянул штаны и стал на колени. Тем временем, Настя нашла взглядом Леру, Аню и Карину. Их ждала не лучшая учесть. — О, девчонки! — деланно восхищалась Филатова, дотронувшись до каждой из них, что теперь и они были готовы на всё ради неё. — Вы такие стройные и красивые. Как вам это удаётся, а? Стойте, нет, не говорите — лучше покажите. Была бы Анастасия той самой Настей из прошлого дня, то она бы ни за что не стала смотреть, как девчонки показывали всё, что съели на завтрак. Но Филатова теперь была совсем другой — в ней все чувства были усилены, а сейчас особенно выходил на передний план гнев, и ей отчаянно хотелось мстить. — Довольно, — рыкнула на них Филатова. — Думаю, вам нужно больше есть! После она не стала смотреть, как девчонки принялись играть в саранчу, а просто опустошённая отправилась прочь. Она отомстила, но радости ей это никакой не принесло. Она, как сомнамбула шла по коридору школы из столовой, где позади осталось всё представление. Шла по двору школы, потом по скверу, ведущему в парк. Ноги сами привели её к заветной полянке в колючках. Она забралась туда, уселась в центр и принялась плакать. У неё это были обычные слёзы, а не как у вампиров — из крови. Потому Игорь с Женей, которые шли за ней из самой столовой просто нашли её зарёванной. — Нет, не трогайте меня, — резко отмахнулась от них Настя. — Я не хочу, чтобы вы тоже свихнулись. Но было слишком поздно — оба парня одновременно обняли её на свою беду. Или не беду. Филатова ведь грозилась как-то предложить им тройничёк. А теперь и предлагать не надо было — парни просто воплощали её скрытое желание. Обнимали её, гладили, исследовали поцелуями каждый сантиметр её тела. Насте нравилось, получать удовольствие и смотреть, как друзья сами витали на седьмом небе от восторга. Но нечто в её голове не позволяло полностью отдаться фантазии. Возможно, это боязнь навредить единственным друзьям, которые у неё остались. Потому Анастасия просто сначала поцеловала Игоря, потом Женю и оставила их одних. Смотреть Филатова не стала, а направилась к месту, где всё началось. Где она приняла неверное решение. Туда, где она оставила бездыханного Ратибора. Она надеялась, он ещё жив, что вызовет верховного вампира, у которого она и попросит казнь. — Ты жива! — услышала она облегченный вопль позади себя, когда уже почти дошла до поляны своей смерти. — Лучше бы нет, — грустно отозвалась она, заметив Ярослава. — Я думал, что убил тебя… я не мог остановиться, — причитал Зверев. — Настя, я так рад, что ты жива! А твоя кровь, она позволяет мне быть на солнце. А я и не знал, что ты фея. Я слышал разговор Дария с Ратибором. — Так вот почему я не такая, как вы. «Разговор Дария с Ратибором»? — опомнилась Настя. — В смысле? Зачем он его звал? — Чтобы меня от тебя оттащить, — и поведал ей всё, что слышал. — Круто….- после долгого осмысливания информации, выдала Анастасия. — Значит, я единственная в своём роде? — Ну да! Круто же?! — восхищался Ярослав. — Да-да, круто, но… чего ты меня так прижимаешь, а? Присунуть хочешь? — всполошилась Филатова, что так и осталась в объятиях гиперактивного Зверева. — Нет, мне по статусу не положено, — неловко отстранился тот. — Какому ещё статусу? — Я теперь… твой… кровный папа. — Ну, блеск! — удручённо вскинула руками Анастасия, задев его рукой. — Раньше не осмелилась, а теперь и вовсе нельзя. Что за жизнь такая?! — Ну, если хочешь, то можно. Некоторые так делают, — не мог унять свою энергию Зверев, пытаясь обнять Настю. — Мы всё-таки не родственники. — Фу, — скривилась Филатова. — Ничего не «фу», — всполошился тот, теперь уже пытаясь её поцеловать. — Не время сейчас, — вырывалась из стальных объятий Анастасия. — Да что с тобой? — Со мной всё замечательно! Я просто очень тебя хочу. Ты такая… такая… я хочу быть только твоим… — Ты что… — Анастасия вдруг поняла необычное поведение Зверева. Все, кого она касалась становились зависимыми от её мыслей. Но почему это действует на таких же существ, как она?