На другой стороне Земли

12 Похоже, Адам от природы обладал просто фантастическим очарованием, раз смог склеить одного из самых безбашенных преступников Румынии. В действительности Адам никого клеить не собирался, Найджел «приклеился» по своей воле и, похоже, получал удовольствие от подобного знакомства. Зато удовольствие от подобного знакомства, не испытывали коллеги обоих мужчин. Дамы из обсерватории слегка бесились, из – за очаровательного европейского джентльмена, что каждый вечер забирал их незадачливого сотрудника на блестящем авто. Коллеги Найджела не понимали, какого хера их кореш завис в сонном пригороде и забивает на «дела семьи»?! На самом деле их кореш просто не мог оторваться от своего нового знакомого. Хотел бы, но не мог. - Что сегодня по расписанию? – идиотская улыбка новь растягивается на лице мужчины, стоит Адаму сесть в машину. - Какое расписание? – парень от всей души вновь недоумевалет, ведь никаких расписаний с другом не составлял. - Это так говорят. В смысле, что будем делать? Чем займемся? - Не знаю. – тушуется Адам. Больше всего ему бы хотелось поехать домой, но ныть неприлично. - Может сходим в какое ни будь заведение? Оторвемся! Ты что больше любишь водку или мартини? - Я не пью алкогольные напитки. - Не пьешь? Ну, тогда поедем в ресторан. Сто лет не был в приличном месте. – Найджел устало потягивается и устраивает руку на плече Адама. – Пойдешь со мной в ресторан? - Я не могу есть пищу, приготовленную не мной… - мнется вновь молодой человек. – Когда я не вижу, что они там делают, а потом приносят… Меня немного тошнит… - Тогда тебе повезло, manzule, читал я тут про одно местечко. Там при тебе готовят. Респектабельное. Устроит? – сильная рука сжимается на плече. - Да. Но я ем только макароны. - Найдем! 13 Ресторан действительно оказался очень приличным местом, даже слишком приличным. Приличным настолько, что мужчин еще пару минут парили, прежде чем пустить. Причем подозрительным администратору показался Адам. К таким как Найджел сотрудник давно привык. Он понимал, что к чему. - Этот со мной. – спокойно замечает Найджел, когда Адама вновь тормозят, теперь уже официант. - Сер желает приватную ложу или столик в зале? - Зал. – благосклонно улыбается мужчина и устраивается за столиком у окна, с табличкой «забронировано» . – Я же не трахаться сюда пришел… - Прошу извинить. – отъезжает официант и переставляет табличку. – Наши лучшие предложения. Карта вин… - Не надо. – Найджел дожидается пока спутник устроиться в кресле. – Мне водку. Ему… - Я ем только макароны. – отзывается Адам. - Водку и пасту, только вкусную. - Ты за рулем… - тихо напоминает Адам, уткнувшись в узор скатерти. - За рулем? – прикидывает румын. – Тогда пасту, кофе, водку и салат какой ни будь. - Шеф будет через минуту. – откланивается официант и быстро скрывается. Ресторан был действительно хоть куда. Мягкий конструктивизм с налетом звездно – полосатой классики, спокойная музыка, отвратительно услужливое обслуживание, пара реликвий, традиционная кухня. - У вас руки чистые? – выдает Найджел, когда кулинар приступает к приготовлению. - Я в перчатках, сэр. – опешил, поглядывая на Адама, который тоже напрягся. - У вас руки чистые? – повторяет мужчина с едва различимой ноткой раздражения. - Да, сэр. - Хорошо. А то не хочу, что бы моего друга весь вечер тошнило. – Найджел очаровательно улыбается обоим. Повар оказался способным, хотя с таким заказом справиться было не сложно, если бы не тяжелый взгляд одного из гостей с европейским акцентом. Блюда были поданы быстро, без пафоса и оказались приятными на вкус. - Милое место. – Замечает румын, когда они остаются наедине. – Лапша съедобная? Адам кивает, уплетая ракушечную пасту с соусом капоната. Это действительно была самая вкусная лапша в его жизни. - Хорошо, manzule, а то я бы расстроился. Не хочу конфликтов. Пока. – расслабляется в кресле, прислушиваясь к беседе, за соседним столиком. - Я давно хотел спросить… - начинает Адам, отодвигая тарелку. – Что такое мазуле? – Найджел непонимающе смотрит в лицо парня напротив, еще мгновение и начнет разглядывать. – Ну, ты часто говоришь мне это слово… - Manzule? Это такая анималистическая метафора. Румынский вообще очень богат такими оборотами. Оно передает неопытность адресата речи, в следствии молодости… Можно перевести как жеребеночек. - Это вроде baby, на румынском? - Нет. – Найджел наклоняется к парню через стол, максимально близко. – Это означает жеребеночек. Маленький, слабый, игривый, наивный жеребеночек. Адам недовольно морщится от подобного сравнения, решает покапризничать. - Мне плохо здесь. Поедем отсюда! – в голосе сквозит раздражение. Найджел спокойно кивает. Он не ведется на такой дешёвый блеф. 14 Найджелу сложно сказать, почему они поехали в его отель после ресторана. Точнее легко предположить, схема - то отработанная веками, но как это произошло с Адамом, он не понимает. Когда они оказываются в номере мужчина теряется. - Что будем делать? – наивно интересуется гость. Он действительно не понимает. - Ну… - румын оглядывает номер. – Можно написать письмо, посмотреть телевизор, помыться или… - взгляд падает на огромную кровать. - Почему ты живешь здесь, а не дома? – спрашивает парень, устраиваясь на углу кровати. - Мне пришлось уехать. – признание дается тяжелее чем ожидал. Мужчина садится рядом, Адам двигается ближе, насколько позволяют социальные нормы. Он плохо в них разбирается, поэтому садится вплотную. Найджел тяжело вздыхает под тяжестью воспоминаний и откидывается на кровать, увлекая парня за собой. Так с минуту они лежат рядом, плечом к плечу, разглядывая причудливый потолок. - Значит ты бездомный. – заключает астроном. - Значит так. - Ты можешь жить у меня. – выдает Адам в потолок. - Ты приглашаешь? – Найджел приподнимается, слегка наваливается на тело рядом, заинтересованно смотрит. – Я ведь могу согласиться, мanzule. - У каждого должен быть дом. Квартира Адама оказывается старомодной, в сравнении с номером Найджела, но очень просторной. - Это квартира досталась мне от родителей… - объясняет он, включая свет повсюду. – Мама умерла давно, отец два года назад. Я никогда ничего не менял в ней. - У меня есть такая же… - Найджел рассматривает неброское, но уютное убранство. Вот оно типичное американское жилище: простота, добротность и никакого пафоса. – В Бухаресте осталась квартира моей матери. Я тоже там ничего не менял. В детстве мне не разрешали, взрослым мне было насрать, а после ее смерти не посмел.