Шум моря

Создает атмосферу и темп "Trevor Morris - The Vikings (Music from the TV Series) - Floki's Fire" Фрэнки больно. Мышцы тянутся, кости гнутся под неестественными углами, кожа лопается, разрывается и клочьями оседает, как опавшая листва, на водную гладь. Фрэнки слышит чьи-то крики, ругань, бесконечную трель из «беги-беги-беги». А сам шепчет, словно в бреду, не отрываясь глядя на спешащую на всех порах к нему смерть. - Куда ты увозишь своего отца? Человек против морепоезда – заведомо провальная битва. Человек против всего мира – это всего лишь долгий подъем на эшафот. Робин больно. Женщина вгрызается зубами в каменную кладку. Шипит и стонет, от каждого удара. Слезы смешиваются с кровью, и ярко-алая пена стекает с уголков рта. Она слышит, как человек над ней орет в припадке от страха и злости. Слышит чьи-то мольбы о помощи, выстрелы орудий и звон железа. Но перед глазами догорающий флаг, и сердце бешено стучит, словно отбивая теперь одно лишь «живи-живи-живи». Когда Робин волокут к Вратам Правосудия, она не обращает внимания на жар во всем теле, не чувствует, как стираются в кровавую крошку ногти, при попытке хоть немного замедлить свой подъем на эшафот, и только шепчет «Заберите меня, пожалуйста, пожалуйста». Фрэнки чувствует, как вода омывает его увечья. Море хочет сделать как лучше, унять боль и успокоить. Но волны лишь разъедают раны сильнее, а палящее солнце, кажется, выжигает сетчатку. Руки из чистого упрямства цепляются за кучу мусора, вытаскивая перебитое тело на свалку. Фрэнки не может даже кричать или плакать, он забыл, что умеет. Неправильно выгнутые ноги пытаются сделать хотя бы шаг. Кати Флам падает на колени, и его простреливает вспышкой боли вдоль всего позвоночника. Кровь с лица течет не переставая. Парень тянет трясущуюся руку к носу, по привычке, как делал сто раз после драк в порту, но пальцы проваливаются в склизкую жижу. Фрэнки страшно. Его тело умирает и бьется в агонии. И боги, если вы слышите, пожалуйста, дайте еще немного сил. Фрэнки делает то, что умеет лучше всего. Первая железная скоба вонзается в пока еще человеческое тело. Робин видит, как наручники спадают с ее рук. Мир словно замирает. Нико Робин стоит перед эшафотом, перед своей смертью, что дышала ей в затылок двадцать лет, следила слепыми глазами за каждым шагом и гладила по голове перед сном. Стоит Свободная. Робин страшно. Страшно, что это сон, припадок, мираж, или ей давно уже отрубили голову, и это ее личный рай. Она смотрит на свои руки, на них кровь, ее и чужая, но место, где только что были кайросеки невероятно чистое, незапятнанное. Женщина поднимает голову, щурится от слишком яркого солнца. Яркого, словно улыбка ее капитана. Делает слабый вдох. Свежий морской ветер играется с темными волосами, успокаивая. Выдох. В это мгновение мир вновь начинает вращаться, пальба и стоны наполняют каждый уголок Эниес Лобби, гарь и копоть оседают в легких пиратов и солдат, мешая вдохнуть. Кучка военных пытается вытащить ноги бойца из под завала, тот страшно кричит. Другие захлебываются, судорожно держась за рассеченные горла. Некоторые даже не успевают понять, что происходит, как пули навылет прошибают им головы. Море гудит, будто живое, и ревет пронзительно низко. Робин скрещивает руки на груди и делает то, что умеет лучше всего. Убивает. Маленький спасительный корабль держит свой путь уверенно, легко идя по волнам. Темноволосая женщина смотрит на членов команды, вымотанных, помятых, в кровоподтеках и с усталыми, но счастливыми взглядами. И на сердце ее впервые за многие года становится покойно. Она медленно подходит к штурвалу, тем самым, заставляя отвлечься рулевого. Аккуратно берет его за железную ладонь. Та горячая, нагретая солнцем, но на мгновенье кажется, что живая плоть. Киборг смотрит внимательно и даже настороженно, но, будто в чем-то уверившись, расслабляется и сжимает маленькую женскую ладошку. Им обоим многому предстоит научиться заново.