Шум моря

Санджи бы соврал, назови ее красивой. Виолетта была неописуемо великолепна. Яркая, женственная, сильная. Он влюбился с первого взгляда, как обычно. Бросился охмурять, шептать комплименты, обворожительно улыбаясь. Запнулся, правда, о кем-то забытый ящик, навернулся, посадил пятно на костюме. А она смеялась, так искренне и светло, что глупый кок поверил. Верил, когда жесткий каблук попал в переносицу. Бормотал о том, как им будет хорошо на острове, где сейчас карнавалы. Тянулся окровавленной рукой к ее волосам. Она смеялась, так громко, надменно, что у подчиненных сердца загорались злостью и ехидством, а у влюбленного кока дыхание спирало. И совсем не от очередного удара. Он любил ее всю. Каждое движение, взгляд. Легкий поворот головы — величественна. Взмах руки — роскошна. Атака по своим же — богиня. Светловолосый мечтал о ней каждую минуту. О ночах, проведенных вместе. Об утрах, которые проспят из-за тех же ночей. О том, как будет баловать ее самыми вкусными блюдами, а она все равно останется так же стройна. Даже если им суждено расстаться, лучшая из танцовщиц дождется его. Усталого, изнеможенного, но счастливого. И бросится на шею, и будет ругаться и плакать от радости. А он кружить ее, чтоб цветастое платье развевалось как при Фламенко. Кружить, кружить, кружить... Виолетта спокойно открывает письмо, даже пальцы не трясутся. По крайней мере, она в этом уверена. Ровным почерком выведено всего пара строк: «величественные пеликаны шепчут о том, что моря впадают в океаны». Конверт скользит из опустившихся рук и летит вслед за отчалившим забавным кораблем. А девушке отчего-то не смешно. «Забери меня в свой океан» - шепчет, зная, что ее уже никто не слышит. Санджи бы соврал, назови ее красивой. Виолетта была неописуемо великолепна. Как и каждая женщина для него.