Обычная горничная, с сумкой денег.

— Ой! Дверь со всей силой ударяет меня по лбу, кажется искры выступили из глаз. Мой мозг уже на стенке позади? — Кто там? — раздается за открывшейся дверью в ванную знакомый мужской голос. Черт, очень знакомый голос. Поднимаю глаза, и на меня уставляются такие же встревоженные карие. — Ты ушиблась? — произносит Он, смотря на мою руку, потирающую красный лоб. Хмурюсь. Он серьезно? Нет, просто люблю гладить своё лицо руками, стоя в униформе перед начальником. Всё по сценарию. Я люблю так здороваться с дверьми. — Павел Аркадьевич, я пришла убрать этот номер, — тяжело вздыхаю от боли в виске, — Если я вам мешаю, то могу уйти. Боль потихоньку ослабевает, а я прихожу в себя и вижу: вот она, его эта улыбочка. А ведь даже не извинился. — Дарья, как ты можешь мне помешать? — разводит руки в стороны, показывая взглядом на торс. Я только сейчас заметила, что он стоит в одном полотенце на бедрах, с голым торсом. Быстро перевожу взгляд на его глаза. Вот бестолковая! Даже не услышала шум воды. Черт! Почему я? Вот почему именно я, а не Юля? — Мы же сейчас одни в комнате, поэтому… — медленно подходит он ко мне. Я смотрю прямо в его карие глаза. Он мой начальник и я вынуждена его терпеть. Как хорошо, что мы видимся не очень часто! И вот он уже улыбается как чеширский кот, стоя прямо напротив меня, так что его легкое дыхание проходится по макушке моей головы и упирается куда-то в ушибленное место. Боже, он же дует на мой ушиб! Я отстраняюсь, раскрыв глаза в изумлении. -…поэтому ты можешь спокойно выполнить свою работу, а я посмотрю! Резко выдыхаю, когда он проходит мимо и садится на бежевого цвета кресло позади меня. Спокойно, Даша, это просто Павел Аркадьевич, просто он так привык обращаться с девушками. Просто он бабник. Незаметно поправляю свой пучок на голове, расправляю фартук и направляюсь в уже приоткрытую дверь ванной комнаты, слыша за спиной легкий смешок. Выпрямляю спину и сама на себя злюсь за такую покорность. Я вам не обычная девушка, Павел Аркадьевич. Для меня вы евнух!

***

— Дашка! Ты чего там так долго торчишь? — орет, видимо Юля, за стеной. Я бросаю в раковину губку и кладу на полку флакон с чистящим средством. Юля открывает дверь нараспашку и, улыбаясь, говорит. — Я уже три номера вычистила, а ты все возишься с этим два часа! — толкает меня в плечо. Опускаю взгляд и вздыхаю. Не говорить же подруге, что просто не хотела выходить из комнаты из-за одной назойливой и не очень приятной персоны. — Да я задумалась, — выглядываю за спину Юли, пытаясь разглядеть своего начальника. Однако в кресле пусто, рядом его тоже не видно. И куда уже успел уйти? Вдруг замечаю передо мной мелькающую руку Комиссаровой. Закатываю глаза. — Что, Юля? — Ты случаем не нашего Павлика высматриваешь? — весело говорит подруга и, заметив на моем лице отвращение, разражается хохотом, — У тебя сейчас такая кислая мина, что я даже боюсь представить, что опять произошло! Я беру губку, тряпку и все моющие средства, молча начиная перетаскивать их в гостиную и складывать в тележку. — Да колись уже, что там между вами происходит? — шевелит Юлька своими рыжими бровями, укладываясь в манерной позе на кровать. В позе послушного слушателя. — Ничего. Совершенно ничего интересного. — А Егор так не считает! Резко поднимаю голову и смотрю на её ухмыляющееся лицо. Егор уезжал на неделю к своим родителям в другой город, поэтому упоминание о нем было весьма неожиданным. Не такие у нас уж и близкие отношения, чтобы он сообщал мне о своём приезде. Невзначай спрашиваю. — Он уже вернулся? — наконец заканчиваю складывать вещи и вытираю руки о фартук. — Да, сегодня. Я вот случайно между уборками в номерах его встретила. Тебя, — понизила Юлька голос, акцентируя на этом внимание, — Спрашивал. Я перевела взгляд на окно, за которым сейчас лил проливной дождь. Капли вонзались в стекло и издавали шумные звуки на весь номер. Моё состояние сейчас можно было описать этой грустной картиной пасмурного летнего дня. А ведь утром не было ни облачка, как и у меня совсем недавно в личной жизни, до отеля. — Даже так? — без особого интереса спрашиваю я, не отводя взгляда от уличного пейзажа. — Он спрашивал насчет твоих отношений с Павлом Аркадьевичем. Всегда все к нему сводится. Это неотвратимая точка отсчета любых разговоров. Настоящий пуп земли. На самом деле, меня очень удивляло то, о чем говорила Юля. Я словно жила не своей жизнью. Вокруг одни незнакомцы, которые хотят стать частью моей жизни, при этом я и не сопротивляюсь. Мне все равно на Егора, на Павла Аркадьевича, на их желания относительно меня. Я не чья-то вещь, не аксессуар в модном журнале. — Ну и я сказала, что… — Меня ничего не связывает с этим человеком? — довольно резко перебила я подругу, которая не ожидала этого от меня. — Ну я, не совсем… — глупо улыбнулась Юлька. — Дашка! Не будь букой, а. Я ведь несерьезно, мне самой в глубине души не нравится этот склизкий Егор, — заговорщическим шепотом добавила она. Радовала меня в этой ситуации только веселая московская подружка, без которой у меня не получилось бы освоиться в этом большом городе. Я ответила ей такой же доброй улыбкой и плюхнулась рядом с ней на кровать, закинув ноги на её колени, за что чуть не получила локтем в живот.