***
Вот как все начинается. Каждый день, когда команда не тренируется, Алекс и Джейсон встречаются во дворе. На днях у команды была тренировка, и Алекс, направляясь домой, говорил себе, что не скучает по Джейсону. Они на самом деле не особо много играли в баскетбол, хотя у них был целый двор в распоряжении. Алекс считал мяч почти сценическим реквизитом. Но до тех пор, пока они вспоминают, что надо иногда бросать мяч, они могут делать вид, что они здесь только для игры, и ничего, кроме этого. Всего лишь двое ребят, тусующихся вместе и играющих в баскетбол. За исключением случаев, когда Алекс чувствует притяжение полной Луны, когда они больше не два парня. — Ты в порядке? — Джейсон кидает ему бутылку с водой. Алекс ловит ее около его — ее — плоской груди. Он откручивает крышку и делает глоток. — Ага. Джейсон садится рядом с ним на трибунах. — Ты, своего рода, тихий сегодня. Алекс не может удержаться, чтобы не скривить рот. — Это, своего рода, мое дело, Джейсон. Он хочет, чтобы это звучало немного насмешливо и само-обесценивающе, но почему-то его голос запинается на имени парня, так что все выходит странно и с придыханием. Джейсон издает звук, который должен был быть смехом, но не особо похож. Они оба странные сегодня. Алекс точно знает, в чем его проблема, но не имеет ни малейшего представления о том, что происходит с Джейсоном. Он наблюдает, как Джейсон чешет колено, а затем снова поднимает взгляд и сдавливает пластиковую бутылку до хруста. — Эм, — говорит Джейсон, но, по-видимому, никакого продолжения не будет, так что он просто закрывает рот. — Ты уже сделал домашку по географии? — Спрашивает его Алекс только чтобы сменить тему. Просто он хочет направить разговор к чему-то спокойному. Джейсон смотрит на него, как на сумасшедшего. — Мы получили ее только сегодня утром. О, точно. Джейсон и его друзья не делают домашнюю работу во время обеда. Они заняты массой крутых вещей, наверное. — О, да, — говорит Алекс, будто он забыл. Выглядит неубедительно. — Итак, я в танцевальном комитете, — говорит Джейсон. — Да. — Это через несколько недель, — продолжает Джейсон. — Я еще никого не пригласил. Алекс кивает и пытается выглядеть заинтересованным. Джейсон снова замолкает. Затем он вытягивает ноги. — Я не могу дождаться, чтобы обернуться сегодня. У меня словно кости болят или типо того, понимаешь? — Ага, — Алекс на мгновение зажевывает губу. — У моего брата Дерека были очень сильные боли, когда он был где-то в нашем возрасте, но он перерос это. Он должен был втирать какую-то вонючую мазь в ноги каждый месяц. Это было ужасно. — Да, мой отец говорит, что я перерасту это. — Джейсон тянет за нить, торчащую из рубашки. — Дерек твой брат из Стэнфорда, да? — Да, — Алекс скучает по нему. — Он крутой. — Да! — Лицо Джейсона светлеет. — У него такая крутая тачка, я видел его за городом. — Камаро, — говорит Алекс. — Это вроде как его любовь. Ну, помимо Стайлза, но он — секрет. — Наш маленький брат Мэтти однажды чем-то попал в нее, так я думал, что Дерек обратится в волка прям там! — Да, это действительно крутая машина, — говорит Джейсон. — Вся ваша семья кажется довольно крутой. — Наверное, — пожимает плечами Алекс. — Как, гм, как они не волнуются, что ты…— Джейсон замолкает. Алекс замирает. Он не может дышать. Он чувствует, будто его окунули в ледяное озеро и раскололи гладкую поверхность на куски. — Я имею в виду…— Джейсон все еще говорит. Почему он до сих пор говорит? — Я имею в виду, что это отстой, что люди говорят про тебя. Так что, я думаю, это хорошо, что твоя семья такая крутая. Алекс словно падает. Его кожа горит, а потом вдруг становится слишком холодно. В животе скручивается тугой узел. А Джейсон все еще говорит. — Ну, ты же мой друг, не так ли? И, гм, ни одна из этих глупостей не имеет для меня никакого значения. Потому что мы друзья, верно? — Он снова замолкает, будто только заметил, что Алекс ничего не говорит. — Алекс? Последний раз, когда Алекс находил мужество, чтобы сказать кому-то обо всем — это был Шон. Он не думает, что снова способен это сделать. За исключением того, что Джейсон уже все знает, но все же сидит здесь. Алекс откашливается. — Это, гм, мой волк. Мой волк — девочка. Джейсон знает — вся школа знает — но он кивает головой и смотрит широко раскрытыми глазами, будто впервые слышит это. И Алекс начинает догадываться. До сих пор Джейсон слышал лишь слухи, и Алекс не хочет даже представлять, насколько они преувеличены. Как болезнь. — Так, гм, так что во время полнолуния, когда волк самый сильный, я чувствую, что…— Он делает вдох. — Я имею в виду, я — девушка. — Как сейчас? — тихим голосом спрашивает Джейсон. — Да. — Алекс прижимает руки к плоской груди. Джейсон должен думать, что он сумасшедший. — Ох, — Джейсон чуть-чуть наклоняется к нему, и их плечи соприкасаются. Этот жест настолько нормальный, что Алекс почти плачет от облегчения. — Так вот почему ты такой тихий и прочее? — Ага, — Алекс не смотрит ему в глаза. — Я чувствую себя нехорошо. Не комфортно. Он делает неопределенный жест вокруг тела. — Она не любит это. — Однажды моя сестра Мелани попыталась стать вегетарианкой, и ее волк просто в шоке был. — Говорит Джейсон. А потом он издает звук, полный отвращения. — Прости, это не то же самое. Я идиот. Алекс слегка улыбается, не глядя на него. — Ты не идиот. — Иногда я такой, —Джейсон снова тыкает его своим плечом. Они сидят в тишине некоторое время. Это странно. Странно, но хорошо. Джейсон спокоен…но Алекс рассказал ему не все. Может быть, это какое-то больное любопытство, но он должен знать. С Джейсоном он чувствует себя так хорошо, что некоторые порочные части Алекса должны вылезти наружу, чтобы проверить, разрушится ли все это. — Дома я ношу платья. — Как только слова вырываются, он сразу же жалеет об этом, но Джейсон не выглядит, будто ему противно или еще что. Он не смотрит на Алекса, как на фрика. — О, — все, что он говорит. А потом: — Это круто. Брови Алекса взлетают. Джейсон становится пунцовым. — Я имею в виду, да, я имею в виду, что ты крут. Ты должен быть собой, как говорит моя мама. Быть верным себе? Это круто, что ты так делаешь. Алекс думает, что он сказал слово круто столько раз, что оно начинает терять всякий смысл. Оно начинает звучать как одно из тех устаревших учебных видео, которые они иногда смотрели на уроках здоровья, где актеры под тридцатник пытаются выглядеть и вести себя, как подростки, и на это стыдно смотреть. — Могу я спросить кое-что? — Спрашивает Джейсон. — О твоем волке. Алекс старается не уклоняться. — Полагаю, да. — Какого она цвета? — Нетерпеливо спрашивает Джейсон. Алекс почти смеется от облегчения, потому что Джейсон не спросил о том, куда девается член, когда он становится волчицей. — Серая. Она серая. Но светлая. — Он разделяет улыбку с Джейсоном. — А что насчет твоего? — Обычная коричневая собачонка, — усмехается Джейсон. Алекс не думает, что есть что-то обычное в Джейсоне Кормаке. Ничего обычного.***
Алекс иногда болтает с Дереком по Скайпу. Он пытается заставить Стайлза участвовать, но это плохо заканчивается. Стайлз до сих пор безнадежен в сидении на месте. Первый раз, когда они пробуют, он пытается заглянуть за экран, чтобы увидеть, где скрывается Дерек. Затем, когда он понял, что Дер не совсем там, он убегает и отказывается пробовать снова в следующий раз. — Он скучает по тебе, вот и все, — твердо говорит Алекс Дереку, потому что видит, насколько тот расстроен. — Он выучил намного больше слов, и довольно умный, я полагаю. Марк пытается научить его читать и остальным вещам. Это был способ подбодрить его до некоторого времени, однако Алекс вскоре бросает эту затею. Дерек выглядит немного потерянным, и трудно не чувствовать ревность в этот момент. Алекс знает, что Дерек понимает, насколько Стайлз нуждается в нем. Но он не знает как сказать, что Стайлз не единственный, кому нужен Дерек. Он может грустить из-за того, что Стайлз отдалится от него со временем, как Дер сам отдалился от Алекса, и это не справедливо, думать, что он не пропадет, пока Дерек волнуется о человеке. Дерек всегда сначала спрашивает о Стайлзе. Было бы гораздо проще взращивать горячую ревность, вспыхивающую каждый раз внутри, если бы Стайлз на самом деле был ужасным. Но это не так. Он не такой шумный без Дерека, более спокойный, но с уходом брата Алекс был повышен до любимого Хейла Стайлза. Он сидит каждый вечер вместе с ним, пока Алекс занят домашней работой или учебой. Стайлз рисует или листает книжки с картинками. Это своего рода их личное. Иногда легко забыть, что Стайлзу тут находиться рискованно. Если его найдут, то могут забрать. Нет законов против человеческих убежищ или чего-то такого, потому что люди признаны вымершим видом, но Талия говорит, что это не имеет значения для правительства. И никто не хочет, чтобы Стайлза отняли у них, даже если власти и не навредят ему. Забрать его уже жестокость. Стайлз не должен быть изучен и заперт где-то. Ему нужная стая. Ему нужна семья. Так же, как он им.***
Дядя Питер возвращается домой из Стэнфорда на выходные без Дерека. Питер преподает историю искусств. Он привозит подарки для всех детей и даже для Стайлза. Питер привозит ему новые художественные принадлежности, так как рисование — одно из его любимых занятий. Алексу он отдает пробники теней и карандаши для глаз мягких осенних оттенков, и позволяет ему уединиться в своей комнате. — Если тебе не нравится или цвета ужасны, то можем просто поменять на что-то другое, — говорит Питер. Алекс немного ошеломлен. — Нет, мне нравится, просто…может я не буду пользоваться этим? — Он тревожно жует губу. — Все, что хочешь, щеночек, — говорит Питер и взъерошивает его волосы. Алекс прячет косметику в ящике с носками, но он много о ней думает. Одной его части нравится идея попробовать все это, но другая часть не уверена. И просто хочет сказать, что это всего лишь волчица, которая хочет выглядеть миленько, но это не совсем так. Может быть, и мальчик тоже хочет. Слишком сложно думать об этом, так что Алекс забивает. Но иногда он все же открывает ящик и смотрит на тени, чувствуя себя хорошо, зная, что они все еще там, если что.***
Они играли в баскетбол, когда Джейсон попытался поцеловать его. Поцеловать. Алекса. Алексу стоило понять, что Джейсон вне игры, когда ему, наконец, удалось заполучить мяч. А потом Джейсон загородил ему путь, они топтались друг против друга, толкаясь, а затем, прежде чем Алекс понял, что вообще происходит, губы Джейсона прижались к его. Алекс бросил мяч и убежал. Он все еще продолжает бежать, когда понимает, что оставил свой рюкзак на спортивной площадке. С Джейсоном. Алекс останавливается и прислоняется к шкафчикам, задыхаясь. Он мальчик. Сегодня он мальчик. Мысль, что, возможно, Джейсон когда-нибудь попытается сделать нечто подобное, даже не приходила ему в голову. Алекс просто хотел убить время и поговорить о всякой ерунде, и просто покидать мяч. Джейсон его приятель. Он чувствует себя странно. Очень, очень странно. Не плохо. Но, безусловно, странно. К тому времени, когда Алекс, крадучись, возвращается в зал, Джейсона там уже нет.***
— Алекс? , — Стайлз стоит в дверном проеме. — Что? — Поиграем с курицами? — Мама говорит тебя к ним не подпускать, — напоминает ему Алекс. — Ты мучаешь их. Стайлз фыркает, а затем склоняет в его сторону голову. — Печенье? Алекс задумывается на мгновенье, а затем отставляет ноутбук в сторону. — Да, ладно, давай печенье. Он заслужил печенье за весь сегодняшний день. Они спускаются на кухню. Алекс достает печеньки из банки. Стайлз берет четыре. В конце концов, Алекс полностью сдается и сидит на крыльце, смеясь, наблюдая, как Стайлз пытается заставить возмущенных куриц балансировать на его плечах. Ну, он хотя бы больше не пытается съесть их. Это прогресс, не так ли? — Стайлз? — Зовет он, когда тот наконец выходит из курятника и падает рядом с ним на крыльцо. — М? — Стайлз протискивает грязное перо сквозь свои пальцы. — Кажется, мне нравится мальчик. — Мне нравится мальчик. — Стайлз тыкает Алекса в грудь кончиком пера. — Не так, — корча рожу, говорит Алекс. Ему щекотно. — По-другому. — О, — говорит Стайлз и вытягивает руку. — Как по телеку? Алекс помнит фильм, который они смотрели вчера: с целующимися людьми. — Да, именно так. Стайлз, кажется, что-то долго обдумывает. — Я не знаю, что это значит, — наконец говорит Алекс. Стайлз вручает ему свое перо. — Я тоже.