The Wolf Inside

В утро, когда Алексу исполняется 16 лет, он просыпается и долго смотрит в потолок, ожидая, когда же придет ощущение взрослой жизни. Оно не приходит, поэтому Алекс проверяет свой телефон и обнаруживает сообщение от Стайлза: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!!!!!!!!!!». Дерек не должен был давать Стайлзу телефон. Он не понимает, как использовать его возможности. Еще одно сообщение от Алфи с вопросом, где они встретятся позже. Обычно они пересекаюся в школе, но ее снова отстранили, поэтому лучше будет увидеться после. Он также проверяет почту, никаких сообщений, кроме уведомлений о скидках с разных сайтов, отписаться от которых он пытался около миллиарда раз. Алекс удаляет все сообщения и прислушивается. Ванная занята, поэтому он просто ждет, пока кто-то не выключит воду, и встает с кровати. Он появляется в коридоре как раз вовремя — Дерек выходит из ванной в полотенце весь в паре. Он обнимает его и произносит: —С Днем Рождения, Алекс! — Спасибо, — улыбается Хейл. Он чертовски хорош в фальшивых улыбках. Настолько, что может заставить любого поверить в то, что чувствует себя отлично и возвращается к тому, чтобы вновь стать старым Алексом. Юноша понятия не имеет, что такого замечательного было в старом Алексе, что все хотят его вернуть. Он быстро моется, одевается в школу и спускается на завтрак. Тетя Кайли приготовила блинчики, и Алекс получает свою стопочку с двумя свечками — 16. —Твоя мама будет ближе к вечеру, — говорит Джеймс. — Как думаешь, сможешь подождать подарки? — Конечно, — отвечает Алекс и снова улыбается. Талия уехала на саммит в Лос-Анджелес; она взяла с собой Лору, так как та собирается стать следующей Альфой Хейл, и Дитона как эмиссара стаи. Она также захватила Скотта, потому что он хотел посмотреть, как заключаются настоящие сделки и соблюдаются все традиции. Он многого не знает и не умеет, потому что его инстинкты чуточку приглушены из-за обращения, ведь он не был рожден волком. Алекс садится и ест свои блинчики, надеясь, что на этом саммите будут Ардженты. Конечно, они там будут. Конечно. Он также полагает, что Талия не спросит о Джейсоне и Саймоне, потому что дипломатия и политика куда важнее Джейсона, Саймона и Алекса. Его запах немного меняется, начинает горчить, поэтому Дядя Уильям, сидящий напротив него, смотрит на Хейла с беспокойством. — У меня сегодня тест по алгебре, — говорит Алекс. — В мой день рождения. И он даже не врет. Волки не могут врать. У Алекса нет никакого желания находиться в школе и писать этот тест. Лицо Уильяма преображается в улыбке. — Удачи! Если бы он смотрел немного дольше, возможно, он бы и увидел, как ответная улыбка Алекса дрогнула, но всем его вниманием овладел Джейкоб, только что выливший свой сок из стакана. Комната оживляется, и все взрослые желают устранить беспорядок как можно скорее, пока малыш его не усугубил. — Ууупс! — Строя невинное личико, произносит Джейкоб. — Про-стите! Это просто — потеряться в такой большой стае; это заставляет Алекса чувствовать себя таким маленьким и бесполезным, но сейчас он делает это своим преимуществом. Ему легко удается отойти на задний план уже намеренно. Слишком легко. Он смотрит на Стайлза и Дерека, поедающих их завтрак и буквально сидящих друг на друге. Когда на кону стояло счастье Дерека и Стайлза, их стая выделила территорию и построила дома для людей. Это было решение Талии, поэтому все свершилось, ведь ее слово — закон. И одно Алекс не понимал — почему она не смогла сделать то же самое для Джейсона и Саймона? Для Алекса? Хейл встает и выходит из кухни, по пути закидывая свою тарелку в раковину. Логически Алекс все уловил — люди смогли поселиться здесь, потому что рядом не было Арджентов. Потому что не было Отдела по работе с сиротами, не было правил, которые необходимо соблюдать. Но это отнюдь не делает все проще. Когда Дерек и Стайлз захотели быть вместе, Хейлы сделали все возможное, чтобы у них был счастливый конец. А Алекс, видимо, заслуживает меньших трат, меньшего внимания и вообще не заслуживает свой счастливый конец, поэтому он не получает ни-че-го. Он помнит, когда он был младше, более наивным и мечтательным, он хотел убежать в пустыни. Возможно, они с Джейсоном когда-нибудь смогли бы. Или возможно, прошло уже шесть месяцев и ему стоит перестать думать о Джейсоне, ведь он наверняка уже перестал думать об Алексе. Даже если у него нет телефона или ноутбука, у него всегда была возможность отправить хоть одно сообщение через школьный компьютер. И даже если он не помнит email Алекса, он мог легко посмотреть адрес Талии на сайте городского совета и отправить сообщение через нее. Несколько дней Алекс пытается вспомнить улыбку Джейсона, потому что каким-то образом она освещала весь мир Хейла, была его персональным светилом. Затем он вспоминает, как Джерард Арджент насмехался над ним, как будто бы он был отвратителен ему. Ах, ну, да, он же мальчик в платье. Он по сути своей отвратителен. Алексу интересно, сколько времени этому мудаку понадобилось, чтобы убедить в этом Джейсона. * Алекс выходит из школы после того, как просидел час своего наказания в специальной комнате, и направляется к железнодорожному депо. Когда он появляется там, Алфи настаивает на том, чтобы Хейл подарил ей столько поцелуев, сколько ему сейчас лет. Она прекращает счет на пятом, и это, должно быть, забавно. У Алекса дней, когда он ощущает себя мальчиком, намного больше, чем дней, когда он ощущает себя девочкой. И его мальчик достаточно силен, чтобы убрать руку Троя, лежавшую на его ширинке, и оттолкнуть его достаточно далеко, в тот момент, когда он просто лежит на кушетке, давно вытащенной им из мусорки, а Трой, какого-то черта, пристает к нему. — Какого хуя ты меня дразнишь? — Холодно спрашивает Трой. Алекс показывает ему средний палец. Спустя некоторое время появляется Эмри с пиццей, и они садятся на грязный пол, чтобы перекусить. Трой предлагает Хейлу выпить, но тот качает головой. — Нет, моя стая устраивает вечеринку в честь моего дня рождения сегодня вечером. Они прикончат меня, если я буду вонять водкой. Алекс знает, что его родители уже чувствовали запах алкоголя, исходящий от него время от времени, но ему было достаточно просто сказать, что он лишь тусовался с ребятами из команды по лакроссу или что-то типа того, ведь, в большинстве своем, он пил по пятницам или выходным. И Алекс понимал, что он врет родителям, но ведь это нормально для подростка, верно? Его родители хотят, чтобы он был нормальным подростком так сильно, что они, в принципе, могут спустить ему это с рук. Алекс обещает быть осторожным, быть хорошим. Он прикрывает свои поступки ложью и трюками, которые школа еще не обнаружила; и юноша осторожен, ведь он не пропускает слишком много дней, чтобы кто-то что-то заподозрил. И он удивлен, что еще никто ничего не понял, ведь Мэйти как раз перешел в старшую школу. Брат думает, что Алекс кушает в библиотеке, и каждый день он встречает его после уроков, так с чего бы ему быть подозрительным? Алекс провел так много времени, будучи хорошим ребенком, и это дает ему те привилегии, в которых он очень нуждается сейчас. Никто не ожидает от него пропусков, пьянок или тусовок в плохой компании, никто не видит. Подорвать доверие в его день рождения? Ни в коем случае. — Ах, да! День рождения! — Говорит Трой с широкой улыбкой. — Сладкие шестнадцать, верно? Алекс выковыривает оливки из пиццы и кидает их в юношу. — У меня есть кое-что для тебя, — произносит Трой. — Ты что-то приготовил? — Приподнимая бровь, спрашивает Алекс. — Завались, я тебе не верю! Трой достает что-то из своего кармана и поднимается с пола, то отдаляясь от Хейла, то снова приближаясь к нему. Это карта? Он двигается слишком быстро, чтобы Алекс мог что-то увидеть. — Покажи мне! — Алекс ловит его руки и достает оттуда фальшивое удостоверение личности, а Трой продолжает смеяться. — Восемнадцать, серьезно? — Его лицо искривляется. — Не обижайся, но что хорошего в восемнадцати? — Пожалуйста, неужели ты бы хотел, чтобы там было написано «двадцать один»? — Трой проводит рукой по волосам. — Это тот возраст, когда тебя будут впускать в клубы, чувак. Как только окажешься внутри, будет легко потратить все деньги только на алкоголь. Алекс смотрит на свои новые документы в задумчивости. Торжественно-напыщенное лицо смотрит на него с фотографии, которая также красуется в его личном деле в школе. — Ох, серьезно? — Чувак, я клянусь, — говорит Трой. — Я возьму тебя с собой в субботу и покажу, ок? — У меня нет денег, — вздыхает Алекс. — Тебе они не понадобятся, — произносит Трой, делая пару глотков из бутылки водки. — Я покажу тебе, что делать. Алекс убирает документы во внутренний карман и улыбается. * Алекс показывает настоящее шоу, делая свою домашнюю работу за обеденным столом на кухне, и демонстративно игнорирует подарки от стаи. Стайлз, сидя рядом с ним, в нетерпении подпрыгивал каждый раз, когда кто-то клал рядом свой сверток, и наконец не выдержал: — Ну же, ты закончил, нет? — Нужно подождать, пока мама вернется домой, — не отрываясь от, кажется, математики, ответил Алекс. — Дерек! Алекс уже может распаковать свои подарки? — простонал Стайлз. — Хотя бы один? — Нет! Оставь его одного! — крикнул Хейл из зала. Это вызвало у Алекса широкую улыбку, и он отметил для себя, что это фактически первый раз, когда он улыбается рядом со стаей просто потому, что хочет. Когда он услышал, как подъезжает машина его матери, Алекс быстро убрал все свои учебники в рюкзак и отнес его в свою комнату. А когда спустился вниз, вся стая уже ждала его за обеденным столом. Там были торт, свечи и, конечно, подарки. Небольшая праздничная вечеринка в середине недели. Питер в Стэнфорде, Кора и Малия в колледже, а тетя Клэр навещает каких-то друзей на востоке. Пропускать Дни Рождения — это не что-то необычное для людей, а в такой большой стае, как Хейлы, невозможно присутствовать на празднике каждого члена семьи, поэтому Алекс не особо зацикливается на этом. Несколько людей были рядом с ним сейчас, и это действительно мило. Он получил замечательные подарки: новый телефон, немного одежды, видеоигру, которую давно хотел, и несколько книжек. Он кушал свой кусочек торта и слушал Талию, рассказывающую о саммите. Она не упоминала Арджентов, выглядела жутко уставшей и действительно находилась в стрессе, как и Лора. Алекс убежал в свою комнату, захватив подарки, так скоро, как только смог. * Посреди ночи дверь в комнату Алекса открылась, он все еще не спал, но постарался обмануть вошедшего при помощи одеяла, натянутого на юношу с головой. Это его мама. Он может определить это по запаху. Алекс продолжает ровно дышать. Если она подумает, что он спит, она уйдет. Вместо этого, он слышит шаги в коридоре и чей-то шепот: — Талия? — Я не знаю, что делать, — произносит она с надрывом, коротко и слабо. Хейл слышит запах и понимает, что рядом с ней стоит его отец. — Я пробую поговорить с ним, он отталкивает меня. Он отталкивает каждого. — Он подросток, любимая. Это то, что они обычно делают. Ты же помнишь Дерека в его возрасте? Или Патрика? — Есть большая разница, — говорит Талия. — Это Алекс. Его имя из ее уст звучит так больно, так трагично. Джеймс тяжело вздыхает. — Пойдем, нужно поспать. Дверь закрывается. * Полнолуние. На небе стоит полная, тяжелая луна, и Алекс скулит прежде, чем она поднимает свой зов. Земля под лапами холодная и влажная. Волчица бежит рядом с Дереком и Скоттом, периодически останавливаясь, чтобы осмотреться, почувствовать запах или последовать за мышками, удирающим от опасности через подлесок. Крик Альфы приводит ее в оцепенение. Дерек утыкается мордой в ее ребро, и этот жест понятен лучше любых слов — мама зовет тебя, поторопись. Огромный черный волк, Альфа, возвышается над Алексом, и она вынуждена отступить. Когда волчица была маленьким щенком, размер ее мамы означал только одно: безопасность. Но теперь внутри, глубоко внутри она боится ее. Мальчик может маскировать свои эмоции, может скрывать свои мысли, но волчица бессильна перед своей Альфой, она прогибается под ее контролем. Зрачки Талии загораются красным, и Алекс, не думая, разворачивается и убегает домой. — Алекс! Алекс! — Зовет его Стайлз, но его голос заглушает вой стаи. * — Алекс, — его отец стоит за дверью комнаты. — Нам нужно поговорить о том, что произошло. Хейл сидит в душе и понятия не имеет, как долго он здесь находится, но вода уже стала холодной, и он замерз. Алекс не может заставить себя выйти. Он закрывает глаза, не желая смотреть на свое тело: его плоская грудь, его член. Волчица буквально разрывает его изнутри. Она кричит с тех пор, как убежала от Талии. Юноша не знает, что хуже. Тот факт, что он убежал от мамы, или тот факт, что он убежал от своей Альфы. — Алекс, пожалуйста, открой дверь. Он наконец поднимается на ноги, выходит из душа, заворачивается в полотенце и открывает дверь. Его папа выглядит таким обеспокоенным. — Что там произошло? — Он несмело дотрагивается до плеча сына. –Господи, ты весь продрог! Он буквально выталкивает Алекса из ванной и заводит его в спальню. Юноша ныряет под свое одеяло, все еще завернутый в полотенце, дрожащий и замерзший. Его отец садится рядом и кругами водит по его спине. — Это было грубо, я знаю. Нет. Никто не знает. Они все говорят, что понимают его, но это не так. Если бы знали, если бы у них внутри была такая же огромная, поглощающая всё и вся дыра, открытая рана, они бы с этим что-то сделали. Они бы не сидели просто так, сложив ручки, пока Ардженты увозили Джейсона и Саймона. — Мне жаль, — шепчет Алекс из-под одеял, потому что он просто не знает, что еще ему стоит сказать. — Я просто хотел побыть один. Поглаживающая рука отца на секунду замирает. — Принцип стаи работает не так, Алекс. Мы волнуемся за тебя. «Волнуетесь не настолько, чтобы увидеть, что со мной происходит» — думает Алекс и чувствует извращенное удовольствие от той власти, которой обладает сейчас. В течение многих месяцев он буквально падал в пропасть, но идея о том, что маленький, милый и хороший Алекс может делать и половину того, что творит Хейл, никому из них не может и в голову прийти, поэтому они не хотят видеть. — Со мной все хорошо, — говорит Алекс, понимая, что его папа слышит его сердцебиение и, вероятно, понимает, что юноша лжет. — Я имею в виду, я накосячил. Испортил все, что вы делали для меня. Передашь маме, что мне жаль? — Хорошо, — после недолгого молчания говорит отец. — Хорошо. Алекс ждет, что он выйдет из комнаты, но Джеймс все еще сидит рядом. — Тебе стоит спуститься вниз, — говорит он. — Стайлз приготовил для тебя горячий шоколад. — Должно быть, чрезвычайная ситуация! — Фыркает Алекс. Он предполагал, что это шутка, однако его отец подыграл. — Я думаю, что да, это особый случай, нет? — Ответил Джеймс. — Не знаю. Никаких рывков, никаких изменений. Вот она — правда. Джеймс ничего не делает, чтобы облегчить боль у него в груди. Он просто позволяет Алексу самому справиться со всем этим дерьмом. Когда отец наконец-то оставляет его одного, Алекс спускается вниз, пьет свой горячий шоколад вместе со Стайлзом, и они ждут, когда остальная стая вернется с пробежки. Стайлз держит его за руку, но Алекс хочет переплести свои пальцы с кем-нибудь другим.