The Wolf Inside

В пятничный вечер Эллисон встречает Алекса у его квартиры. На нем джинсы и футболка, и юноша отмечает: они оделись очень похоже. Мэнни не раз говорил ему о том, что Эллисон тусит в их забегаловке только ради Хейла, хотя Алекс не чувствовал симпатии, исходящей от девушки. Их отношения были достаточно непринужденными, они просто развлекались как друзья. Таким же образом заводят друзей, верно? Ты находишь кого-то классного и соглашаешься на тусовку? Хотя, признаться честно, Алекс понятия не имел. Последний раз, когда он пытался развлечься с друзьями, не состоящими в его стае, закончился сущей катастрофой. — Большое спасибо, что делаешь это! — говорит Эллисон, когда юноша садится в ее машину. — Агрх, как же я не люблю эти вечера с дурацкими играми. Тебе вообще нравится баскетбол? Или мне стоит купить тебе больше начос как вознаграждение за муки? — Все хорошо, но я бы не отказался от гигантского пакета начос, — выдыхает Алекс. Он не смотрел баскетбол уже несколько лет — ни в живую, ни по ТВ. Стук мяча о пол, корзины, людей, крики тренера, гул с трибун — все это возвращало его назад к тому времени, когда ему было 13 и они с Джейсоном Кормаком играли сами, и бывший парень Хейла просил закидывать его мячами. Дорога до стадиона занимает время, и Эллисон рассказывает ему о прошедшей неделе в рекламном агентстве. — Клиент отказался от готовой кампании просто потому, что это было недостаточно сексуально. Но речь, блять, о йогурте! А Алекс рассказывает ей о том, что хочет изучать социологию и криминологию в следующем семестре, потому что считает это достаточно интересным. Даже если на самом деле он абсолютно не понимает, для чего ему стоит взять эти классы. — Но что из этого ты будешь использовать в будущем? — спрашивает Эллисон. — И я ни в коем случае не смеюсь над твоими желаниями, я просто серьезно хочу узнать, почему именно эти предметы. — Блять, да я сам не знаю, — смеется Алекс, запуская руку в волосы, откидывая челку назад. — Возможно просто начать новую работу в компании других людей или что-то типа того? Если бы у него были какие-нибудь амбиции по поводу будущего, то, скорее всего, они были бы связаны с помощью другим людям — неважно, каким путем. Алекс лишь не уверен в специфике вопроса. И да, Эллисон тоже понятия не имеет, что ей делать с ее гребаной жизнью, хотя она закончила колледж. Так что его дела еще не так плохи, у него есть время до выпуска попробовать что-то новое и, возможно, именно это и породит в нем желание жить, развиваться и приносить пользу обществу. — Окей, — говорит девушка, паркуясь возле стадиона. — Нам нужны начос! «Начос, — думает Алекс. — действительно могут оправдать эту игру!» Они с Эллисон берут два пакета и проходят в зал, занимая свои места напротив корта. Большая часть толпы, разукрашенная в зеленый и золотой, сейчас томится в ожидании начала игры — голоса, смех, свистки и выкрики болельщиков. Телефон Алекса вибрирует в кармане, пришло сообщение от Питера: «Как проходит твое не-свидание?» «Замечательно» — отвечает Алекс. «Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, щеночек.» «Окей.» Трибуны заполняются до отказа, пока Эллисон и Алекс пробуют достаточно отвратительные начос и наблюдают за действиями золотисто-зеленых болельщиков, пускающих волну. — Ты говорила, что сегодня играет твой кузен, да? — спрашивает Хейл. — Да, — строит недовольное лицо Эллисон, пытаясь раскусить залитые сырным соусом начос. — Вполне возможно, сегодня будет жесткая игра. Мне нужно было прийти, чтобы морально поддержать или что-то типа того. — Оу, круто. Появляются чирлидерши, громкость музыки увеличивается, гул толпы нарастает. Алекс тоже встает, чтобы получше разглядеть игроков, выходящих на площадку. Это неловко, ведь какого-то черта именно у него в руках оба пакета начос. Эллисон же должна аплодировать своему кузену двумя руками, верно? Она, определенно, не фанатка баскетбола, но она кричит и хлопает, когда команда ее родственника выходит на корт. Алекс оглядывает людей, выстроившихся в линию. Мысль приходит в голову еще до того момента, как Алекс ее осознает в полной мере: Он стал выше, шире в плечах, но его улыбка по-прежнему такая же дружелюбная, а светлые волосы делают его похожим на ангелочка. Джейсон. Невозможно. Но это Джейсон. Он просто стоит там, как будто бы только что не произошло самое невероятное событие в его жизни. Глубоко внутри Алекса что-то переворачивается, паззл будто бы складывается в единую картинку, будто бы для механизма часов появилась новая деталь, которая вновь их запустила. Последние четыре года он, затаив дыхание, ожидал, пока часы вновь пойдут. Блять. Все внутренности Алекса сжимаются, его сердце описывает кульбиты. Он не слышит чирлидерш, не слышит гул толпы и выкрики капитанов. Кровь шумит у него в висках, он медленно приходит в сознание. Эллисон пихает его в бок и громко говорит: — Номер восемнадцать! Мой кузен! Кузен. Джейсон. Эллисон Арджент. — Алекс? Ты в порядке? — Нет. Мне нужно… Мне нужно… Ему нужно испариться, провалиться сквозь землю, развеяться по ветру или сделать что-нибудь, что скроет его от глаз Джейсона, когда тот будет искать в толпе болельщиков Эллисон и, безусловно, увидит его. Его волчица скребется внутри, воет. Хочет его. Хочет Джейсона. Она не успокоится, пока он здесь. Ее тянет к юноше, как к магниту, но Алекс не может последовать ее зову. Не может. Он буквально выходит из себя, потому что не способен сделать что-либо в этот момент. Он хочет уйти подальше от Эллисон, но спотыкается на ступеньке и оказывается ниже девушки. Блять, ему нужно уйти, но по этому ряду не пройти, потому что фанаты стоят слишком близко друг к другу. Алекс смотрит вниз в надежде увидеть путь, который поможет ему выбраться, как вдруг замечает, что Джейсон поворачивается и смотрит в ту сторону, где сейчас стоит он и Эллисон. Некогда Алекс воображал, что все же существуют золотые нити судьбы — они опутали Дерека и Стайлза, привязав их друг к другу, они сплели воедино Джейсона и Алекса, и юноша уверен: Кормак тоже чувствует это. Его взгляд, острый, словно кинжал, прорвется через тысячи лиц, через миллионы людей и найдет Алекса. И этот момент буквально сдерет с Хейла кожу живьем, оголит каждый нерв и заставит переживать такую сильную эмоцию, о существовании которой ранее и не подозревал. Алекс решает, что намного лучше будет просто свалить до того, как это произойдет, и спускается еще ниже. — Алекс? — зовет Эллисон, спускаясь за ним, протягивая руку и хватая его за запястье. У Алекса перехватывает дыхание. Он смотрит — он знает, что не должен, но он смотрит — и в эту секунду они встречаются с Джейсоном взглядами. Легкая, знакомая улыбка Джейсона озаряет лицо юноши и тут же сходит. — Алекс? Сквозь шум толпы он не слышит, как Кормак зовет его, но видит, как шевелятся губы когда-то любимого человека. Он чувствует, что пальцы Эллисон на запястье сжимаются еще сильнее, а чуть прорезавшиеся когти давят на его пульс. — Алекс, — говорит она, и шок читается на ее лице. — Ты тот самый Алекс. Юноша выдергивает запястье и убегает, расталкивая людей впереди. Ему невыносимо находиться в этом зале. *** — Питер? — Алекс едва может говорить. Он пытается восстановить свое дыхание и сделать хоть что-нибудь, чтобы захлестнувшая его паника ушла. — Алекс? Где ты? — голос дяди звучит очень резко. — Я… — Алекс прикрывает глаза. — Я на стадионе. Возможно, это Golden Gate Avenue? — Ты в безопасности? — Д-да, — Алекс даже не хочет думать о том, действительно ли он в безопасности. Как он вообще, блять, может найти ответ на этот вопрос, если вся его жизнь превратилась в сплошные проблемы? Алекс не хочет отвечать на этот вопрос, не хочет слышать его, но понимает, почему Питер спрашивает — он все еще помнит ту ночь, когда он нашел юношу в «Джунглях». — Можешь, пожалуйста, приехать и забрать меня? — Я уже в пути, щеночек, — говорит Питер. — Но потребуется время, чтобы я добрался до стадиона, хорошо? Пожалуйста, найди кафетерий, возьми себе что-нибудь попить и подожди меня там, ладно? Я позвоню, как приеду, и ты скажешь, где я смогу найти тебя. — Окей. Сейчас тут не так-то и легко найти работающее кафе, но он справляется с задачей и заказывает себе кофе, ожидая заказа за барной стойкой. Он немного успокоился и пытается угомонить волчицу, которая кричит, воет, царапается и пытается выбраться наружу. Она хочет вернуться в то время, когда Алекс позволял ей чуть больше, она хочет вернуться к Джейсону. Алекс даже не знает, почему он убежал. Может, потому что он был удивлен. Может, потому что ему не очень хотелось встречаться лицом к лицу с неприятностями снова. Его страх всегда был достаточно силен. Сильнее, чем другие его качества. Или, возможно, потому что он представлял себе этот момент тысячу раз, продумывал миллионы вариантов развития событий, и что, если он каждый раз ошибался? Потому что тысячи раз в своих мечтах Джейсон улыбался ему, и его улыбка наполняла теплом внутренности Алекса, он снова чувствовал себя живым. Потому что миллионы раз, когда он представлял, как Джейсон снова касается его, разрушает барьеры, построенные за годы разлуки, были моментами, когда Алекс был по-настоящему счастлив. Счастлив, потому что в его мечтах Джейсон сотни раз повторял, как сильно любит его, несмотря на время. Было бы лучше сохранить эти мечты и воспоминания, периодически возвращаться к ним и жить с мыслью, что, возможно, однажды они все-таки встретятся с Джейсоном и тот расскажет ему о своей любви, чем разрушить все сейчас. Разрушить все воспоминания, обещания и мечты. Понять, что все обещания в дружбе и любви были пустыми, что они не значат ничего, что Джейсон соврал. Эта мысль разбивает сердце юноши на миллиарды осколков, и он вновь возвращается в годы, когда Шон и Чарли унижали его в школе. Снова чувствует ту волну злости, ненависти, но теперь у него нет Джейсона, который бы защитил, уберег, спас. Он не сможет быть с Кормаком. Он не сможет. Потому что каждый раз, когда Алекс оправдывал Джейсона в своих мечтах, ну… ни одно оправдание не может объяснить, почему он здесь. Его не заперли в подземелье без доступа к интернету. Не приковали, блять, к батарее без возможности дотянуться до телефона и набрать сообщение. Он здесь, в Сан-Франциско, он просто играет в баскетбол. И это может означать только одно — Джейсон сам решил не связываться с Алексом, забыть про него, оставить в прошлом. Он сделал свой выбор. Алекс сидит за барной стойкой и смотрит на то, как его пенка на кофе медленно оседает, как он остывает. Он не может взять кружку, потому что не доверяет своим рукам — они так сильно дрожат, и Алекс боится, что просто не удержит стекло в руках. Он просидел так примерно час, пока Питер не нашел его и не сел рядом. — Ты выглядишь так, словно увидел призрака, щеночек. — Я видел, — Алекс поднимает свой взгляд на дядю. — Джейсона.  — Ты в порядке? — улыбка Питера сходит с лица, он выглядит действительно обеспокоенным. — Я не знаю, — шепчет юноша. — Нет. — Что произошло? Алекс рассказывает ему дрожащим голосом, на что Питер вздыхает и берет немного конфет из чаши на барной стойке. — Ах? Это все, что ты можешь сказать? — Не смотря на весь мой опыт в баталиях и общение с Лидией, у меня не всегда есть, что ответить, — говорит Питер. — Но я могу сказать тебе, что сделал бы на твоем месте. –И что же? — Я думаю, я бы вернулся, — отвечает Питер. — Я бы вернулся, подождал, пока закончится игра, и, со всем своим обаянием и харизмой, увидев его, поприветствовал и посмотрел бы, что он хочет мне сказать. И хочет ли вообще. — Ты думаешь, что он может сказать что-то, что сделает ситуацию лучше? — Нет, — говорит мужчина. — Но, я думаю, что возможно тебе нужно услышать хоть что-нибудь. Нужно найти нечто, что позволит тебе отпустить прошлое, потому что в противном случае оно будет грызть тебя изнутри годами. Тебе нужно это прекратить. Алекс закрывает глаза и не отвечает. Он просто не знает, что ответить. *** Игра приближается к финалу, когда они возвращаются в зал. Он по-прежнему полон фанатов, там по-прежнему шумно: крики, свистки, гудки и раскаты музыки из огромных колонок. Алекс и Питер находят место, чтобы сесть, и они буквально на два ряда выше места Эллисон. Юноша не знает, видела она их или нет, потому что он смотрит не на нее. Он смотрит на Джейсона. Он выглядит сконцентрированным, когда играет, и, пожалуй, это еще одна вещь, которая вряд ли когда-нибудь изменится. Боже, почему он так сильно изменился? Стал таким красавчиком — мускулы, пресс, волосы. Он не был таким накачанным в прошлом. Минуты превращаются в секунды, судья даёт финальный свисток, и толпа кричит так громко, как, наверное, не кричала в течение всей игры. Команда Джейсона обыграла соперника на 6 очков, и три из них — заслуга Кормака. Алекс не может справиться со вспышкой нахлынувшей горечи: почему сегодня он разбил его сердце в сотый, блять, раз, и он просто выиграл? Радуется победе, как будто ничего не случилось? Выйдет и обнимет близких и даже не вспомнит о той боли, которую он причинил Алексу, когда буквально сломал его своим уходом? Это несправедливо. Игроки покидают корт, толпа постепенно рассеивается по стадиону. Когда Алекс в следующий раз поднимает взгляд, он видит Эллисон, стоящую напротив него. Ее темные глаза широко раскрыты, но Хейл не понимает, что это может значить. — Это она? — шепотом спрашивает Питер, но юноша не успевает ответить — девушка поднимается к ним и встает напротив. — Я Питер Хейл, дядя Алекса, — говорит Питер, протягивая руку. Эллисон смотрит на его руку, будто бы сомневаясь, а потом все-таки пожимает ее — Эллисон Арджент. –А-а, дочка Криса, так ведь? — отвечает мужчина. — Да. Питер игнорирует интонацию, с которой был произнесен короткий ответ. — Мы надеялись, что после игры Алекс сможет поговорить с Джейсоном. Когда-то — ну, что скрывать, несколько лет назад — они были очень хорошими друзьями. Эллисон в упор смотрит на юношу, а потом поворачивается к Питеру и тихо отвечает: — Если Джейсон захочет. Алекс убирает свои руки в карманы, чтобы хоть как-то скрыть то, насколько сильно они трясутся. Эллисон садится рядом с ним, но они молчат. Алекс уверен в том, что прошло всего несколько минут, пока игроки не начали выходить из своих гардеробных, однако для него они тянулись словно вечность. Юноше не нужно смотреть на корт, чтобы понять — на нем появился Джейсон. Питер и Эллисон заметно напряглись, девушка поднялась с места и пошла навстречу своему кузену. Алекс тоже встал, и только тот факт, что сзади него сидит Питер, заставил его двигаться. Каждый шаг давался невероятно тяжело, мышцы болели будто после изнурительной тренировки. Его кроссовки скрипят, соприкасаясь с полом корта, когда он наконец спускается. — Привет, Алекс, — говорит Джейсон. Алекс поднимает на него взгляд и проклинает мир за то, что он сделал это. Возможно, его волчий нюх должен был уловить запах еще одного оборотня на корте — помимо Эллисон и Джейсона, но, видимо, волчица настолько ушла в себя, что просто не заметила этого. Однако факт остается фактом: рядом с Джейсоном, держа его за руку, стояла девушка, улыбающаяся и радостная, совершенно не знающая о том, что только что нанесла Алексу несколько ножевых прямо в сердце. — Привет, — отвечает юноша, переводя взгляд с девушки Кормака на него самого. Его глаза по-прежнему голубые с серым отливом, сравнимые с небом в облачную погоду. — Рад снова видеть тебя, — произносит Джейсон. Алекс кивает головой в знак согласия. — Я должен был догадаться, что ты будешь здесь сегодня, — продолжает Кормак, и почему он, блять, вообще говорит все это? Почему их маленький дружелюбный разговор — это все, что он может сказать ему после моря слез из-за того, как Алекс любил его? — Ты в Стэнфорде сейчас, да? Алекс не может собраться с мыслями, чтобы ответить, и просто смотрит на девушку рядом с ним. — Оу, да, верно, — с неловкой улыбкой замечает Джейсон. — Хм, Эбони, это Алекс. Мы вместе учились в школе. И прежде, чем Алекс успевает переварить эту мысль и определить, что чувствует, Кормак продолжает: — Алекс, это Эбони. Мы повязаны. *** Алекс не помнит, что было дальше. Он думает, что они поговорили еще несколько минут — по крайней мере, Питер и Джейсон — прежде чем его дядя сказал что-то вроде «оу, время! Нам пора бежать», и они просто смылись оттуда. Алекс смотрит в окно, пока они едут домой. Он не уверен насчет того, как себя чувствует. Возможно, он шокирован? Возможно, предан? Это было четыре года назад. Четыре года — это большой срок. Конечно, Джейсон не стал бы отвергать всех ради призрачной надежды на то, что они когда-нибудь увидятся с Алексом. Конечно, его внутренности не сжимались от мысли когда-нибудь встретиться взглядами с Алексом. Конечно, он не жил, словно его сердце было заморожено и скованно. Конечно, он нашел себе настоящую девушку.