Бесславные ублюдки

5 октября 1919 года Джоана Маршалл восприняла новость о том, что ее дочь выдают замуж за Клауса Майклсона с присущим ей пониманием. Она, в пределах разумного, была осведомлена о деятельности мужа, поэтому не могла не видеть выгоды такого брака. К тому же, будучи воспитанной графиней во Франции в ХІХ веке, прекрасно относилась к бракам по расчету. Ее единственной тревогой была сговорчивость Хейли: дочка обладала вздорным характером и успела отправить в отставку многих джентльменов, что просили ее руки. Женским чутьем Джоана допускала возможность, что дочь ее заупрямится и откажется от помолвки. Но Уильям был тверд в своем решении: свадьбе быть. Джоана не смела ослушаться супруга, потому ожидала конфликта в семье. Однако дело приняло неожиданный оборот. Вечером, когда семейство Маршалл закончило ужинать, Уильям не удалился в кабинет, как делал это на протяжении долгих лет, а остался в столовой вместе с женой и дочерью. Хейли с улыбкой пригубила шерри, приготовившись к «серьезному разговору». Ей стало даже любопытно, о чем хотят поговорить родители после ее длительного отсутствия. Отец начал издалека: - Хейли, тебе понравилось твое путешествие? - О да, отец. Бабушка познакомила меня со всеми своими влиятельными друзьями и показала «настоящую» Францию! – девушка предпочла промолчать, что подпольные казино и клубы, где вино лилось рекой, а француженки танцевали канкан, впечатлили ее гораздо больше. - Отлично, отлично! – Уильям кивнул головой. – Молодой леди твоего возраста так полезно расширить свои горизонты, повидать жизнь… Мужчина явно смутился под невинным взглядом дочери и перевел умоляющий взгляд на супругу. Она пришла на выручку: - Мы надеемся, что путешествие пришлось тебе по вкусу и подготовило к следующему этапу твоей жизни. Ведь рано или поздно, каждая молодая леди должна выйти замуж. - О, так я выхожу замуж? – как можно невиннее поинтересовалась Хейли, вставила сигарету в мундштук и закурила. Но взгляд выдавал ее с головой: на дне больших глаз плескалась чрезмерная веселость. - Да, - с холодцой в голосе заявил Уильям. Хейли ничего не ответила, только посмотрела на отца. Жесткий взгляд, поджатые губы, пальцы нервно сжимали салфетку… Девушка поняла, что сейчас было не до шуток, потому только вопросительно вздернула бровь, словно прося объяснений. - В интересах твоей безопасности и сохранности нашего положения в обществе, а также нашего бизнеса, - последнее слово Уильям произнес чуть тише, - я заключил договоренность с одним очень влиятельным человеком. Хейли недовольно поморщилась. Неужели ее хотят выдать замуж за какого-то престарелого чиновника? На красавца она не рассчитывала, но все-таки эстетика для нее была важна. Особенно в таком щепетильном вопросе. - Ты выйдешь замуж за его сына, а мы обретем в их лице надежных союзников. И прежде чем ты начнешь устраивать истерики, позволь заметить, что возражений я не принимаю. Ты выйдешь за этого человека, даже если мне придется силой тащить тебя к алтарю! – прокричал Уильям. - Хорошо, - только и сказала Хейли. - Я же сказа… - недовольно начал Уильям, но остановился и в недоумении уставился на дочь. Его взгляду вторила удивленная Джоана. – Хорошо? В каком смысле, «хорошо»? Хейли равнодушно пожала плечами. - Хорошо, я выйду замуж за сына твоего надежного союзника. Мистер и миссис Маршал остолбенело посмотрели друг на друга. Такого поворота они явно не ожидали, уже внутренне приготовившись к длительным и изнуряющим спорам с дочерью, к ее слезным мольбам, к отцовским угрозам и всей прочей атрибутике браков по расчету. А тут вдруг… …распишитесь, получите: Хейли согласилась, даже сигарету не докурив. - Доченька, ты уверена? Ты ведь не знаешь этого человека, и между вами нет никакой любви… - Джоана попыталась увериться, что дочь понимает, на что идет. Материнское сердце было уверено, что ее чадо просто пребывает в шоке и не может мыслить здраво. Джоана не заметила уничтожающего взгляда, который бросил на нее ее супруг. - Любви? – Хейли язвительно улыбнулась и посмотрела матери в глаза. Затем добавила уже серьезней: - Я не верю в любовь, потому если этот брак принесет пользу моей семье – мне это только на руку. - Ну, если ты уверена… - в шоке пребывала уже сама Джоана. - Она же сказала, что уверена! – злее, чем обычно уверил Уильям. Он повернулся к дочери и взял ее за руку. – Милая, я ценю твой здравый рассудок. Завтра же познакомим тебя с женихом и объявим о помолвке во всех газетах: Хейли Маршалл и Никлаус Майклсон женятся! Хейли молниеносно выдернула руку из отцовской руки и вся внутренне сжалась. Перед глазами пролетели яркие воспоминания: его насмешливая ухмылка, ее пощечина, его убийственный взгляд, ее ужас… Мисс Хейли Маршалл - в ушах стоял его голос, манерно растягивающий ее имя. И за него – замуж? - Нет! – с истеричными нотками вскрикнула Хейли. - Что случилось? – Уильям не понял, к чему относилось отрицание дочери. - Я не выйду за него замуж! - В чем дело? Что за детские шалости? – Уильям Маршалл разгневался. – Ты же только что дала свое согласие на брак! Хейли прокляла себя за поспешность, из-за которой оказалась в таком незавидном положении. Она передернула плечами и заявила: - За кого угодно пойду замуж, хоть за престарелого мистера Хендрикса, но за Клауса Майклсона – никогда! - Доченька, ты просто разнервничалась, - мягко успокаивала Джоана. - Никогда! – уже громче и яростнее крикнула Хейли и залпом осушила рюмку с шерри. В столовой повисла напряженная тишина, слышен был шум от проезжающих машин на соседней улице. - Джоана, оставь нас. Тихая требовательность его тона напугала жену и заинтересовала дочь. Первая поспешила удалиться, а вторая с интересом наблюдала за отцом исподлобья. Мужчина встал из-за стола, подошел к буфету, на котором находился весь алкоголь, налил в два стакана виски; один взял себе, другой поставил перед дочерью. Достал из портсигара две сигары, прикурил обе и одну протянул дочери. Смотри, я не делаю различия между нами, мы равны. - И что же есть такого в Никлаусе Майклсоне, что заставило мою дочурку в панике отказаться от своего слова? - Ничего в нем такого. – Хейли досадливо сморщила нос. - Мы говорили о сыне твоего союзника. Я согласилась на сына твоего союзника. Я не соглашалась на Клауса. - Так уж получилось, что Никлаус – сын моего союзника. И что же мне прикажешь делать? - Найди себе другого союзника, у которого есть сын. Любой сын. Мне все равно. - А на Клауса Майклсона, значит, не все равно? – лукаво спросил Уильям. Ему доставило удовольствие наблюдать, как краснеет его всегда такая боевая дочь. Хейли возмущенно уставилась на отца и вскричала: - На него мне все равно! Просто… я его боюсь. Признание огорошило как отца, так и саму Хейли. Она никого раньше не боялась: ни врагов отца, что угрожали ее семье, ни похабных мужчин, что любили разглядывать ее в клубах, где ей бывать одной совершенно не следовало бы. Хейли всегда была уверена, что сможет за себя постоять – какова бы ни была ситуация. А сейчас… она угадывала в Клаусе опасность, угрозу, но природу этого страха разгадать не могла. Он был безотчетный, а потому непонятый и неконтролируемый. - Боишься? – отец явно не собирался оставлять эту тему просто так. Поэтому Хейли все рассказала об их короткой, но красочной встрече утром в порту. Не утаила ни его нахальства, ни своей невоспитанности, и, конечно же, рассказала о пощечине. Отец внимательно слушал, не перебивал, лишь иногда хмурился. Рассказ дочери не пролил свет на характер ее потенциального жениха: если Никлаус и впрямь был таким вспыльчивым, то почему не отреагировал на, мягко говоря, вздорную выходку его дочери? Любой мужчина был бы в ярости. Любой гангстер отомстил бы сразу. - Отец, теперь ты меня понимаешь? Прошу, не заставляй… - тихо прошептала Хейли, прижавшись к отцовскому плечу. Уильям лишь вздохнул и погладил дочь по волосам. Дочери…они рождаются такими маленькими, такими беззащитными. Ты растишь их с пониманием, что этот мир принадлежит мужчинам, а еще зная, что рано или поздно ты отпустишь свою дочурку в этот большой жестокий мир. И как отец ты можешь только обеспечить своей дочери как можно более безопасное существование. Клаус Майклсон.…Был ли он идеальным шансом Хейли на безопасность? Уильям не знал. Но за тот короткий промежуток времени, что ему остался, вариант выдать дочь за одного из Майклсонов казался самым надежным. Уильям не сказал ни жене, ни дочери, что ему осталось жить полгода. Врачи нашли в желудке какую-то опухоль, видимо бич нового столетия, и буднично сообщили о его неотвратной кончине. Уильям не боялся умирать. Он страшился оставить двух любимых женщин в этом мире, созданном для мужчин. А тем более сейчас, когда Массерия вознамерился прибрать к своим рукам Новый Орлеан. Он должен любым способом уговорить дочь. И он уговорил. Увещеваниями, убеждениями, мольбами. В конце концов, Уильям использовал запрещенный прием, но беспроигрышный козырь – смерть Генри. - Ты же знаешь, будь твой брат жив, ответственность за бизнес легла бы на него. Но сейчас у меня есть только ты. В будущем, если со мной что-то случится, Майклсон позаботится о тебе. Они своих не бросают. А ты сможешь позаботиться о маме. Хейли беззвучно плакала, стоило ей услышать о Генри. Конечно, будь он жив, все было бы по-другому. Он был достоин продолжить дело семьи, он был способен решить проблемы отца, но никак не она, эти проблемы создающая… Девушка робко кивнула в знак согласия. Слезы еще катились по щекам, а отец все еще нежно прижимал ее к груди. - Вот увидишь, детка, у такого мужа ты будешь как у бога за пазухой. - Я не верю в бога, - буркнула Хейли, стирая пальцем слезу. Уильям рассмеялся и потрепал дочку по волосам. - Это же надо, какая у нас леди: в любовь не верит, в Бога не верит. А во что же ты веришь? Хейли смущенно улыбнулась и пожала плечами. Она не сказала отцу, что верит в семью. И впоследствии, очень жалела, что промолчала.

***

Эстер Майклсон восприняла новость о том, что ее сына женят на Хейли Маршалл с несвойственной ей злостью. Как, ее любимого сына женят по расчету на какой-то малознакомой девице? Эстер была осведомлена обо всех деталях бизнеса Майкла, хотя и никогда не лезла с советами и возражениями, так как Майкл бы их просто не потерпел. Но в этом случае, когда дело коснулось ее Клауса… Эстер предпочла не молчать. - Почему Никлаус? – не унималась женщина. - А кого прикажешь? Элайджу? Он все еще носит траур по Джие. Или мне стоит убить Давину и женить Кола? А может, избавимся от этой постной Мэриголд и подсунем Хейли Финну? – Майкл вышел из себя. Эстер равнодушно вздернула бровь, чем дала понять, что последнее предложение мужа ей предпочтительнее, нежели насильный брак Никлауса. - Но ведь Никлаус заслуживает сам выбрать себе жену, как ты не понимаешь! – взмолилась Эстер. Все ее сыновья были вольны в выборе жены, и она не могла стерпеть, что ее любимцу будет отказано в такой же возможности. - Женщина, не смей мне перечить и нести чушь о романтике! Хейли Маршалл будет богата, как Крез, стоит ее бабке и родителям умереть. Ее дядя владеет железной компанией и оформил на имя юной мисс Маршалл нехилый капитал. И все эти деньги будут моими, как только Клаус женится на девушке. К тому же, она принадлежит к аристократии, что для нашей семьи будет весьма выгодно в городе, подобном этому. - В Америке никому не нужны аристократы! – запальчиво вскинула голову Эстер. - Кому, как не нам, детям иммигрантов, знать, что это ложь. Пусть в Америке титул – пустышка, однако для имиджа – огромный козырь. А нам позарез нужен хороший имидж, да и деньги не помешают. - Клаусу это не понравится. – Только и сказала Эстер. Она надеялась, что у ее сына хватит смелости противостоять отцу. Она была в этом даже уверена. - Меня не волнует, понравится это Клаусу или нет. – Рявкнул Майкл. – Ты вообще видела фотографии Хейли Маршалл в газетах? Да Клаус меня благодарить должен, что ему досталась такая богатая красавица. - За что я должен тебя благодарить? – с подозрением спросил Клаус, незаметно оказавшись в дверном проеме. - Сын, проходи, садись. Эстер, оставь нас! – приказал Майкл. Он протянул сыну выпивку и победоносно улыбнулся. – Ну, мальчишка, сегодня я нашел способ спасти нашу семью! - Почему мне кажется, что твой способ придется мне не по вкусу? - Если это так, то у тебя странный вкус. – Майкл хлопнул сына по спине и перешел на доверительный шепот. – Я нашел тебе самую богатую невесту, которая славится своей красотой и знатностью. Внучка графини, представь себе! - Нет. - Нет? Воображение отказало? – Майкл недобро сощурился. - Нет, в смысле, я не женюсь ни на какой внучке графини, будь она хоть сто раз красавицей. – Тихим, ровным голосом заявил Клаус. - Да как ты смеешь меня ослушаться? – разъярился Майкл. Он привык к беспрекословному подчинению со стороны всех членов семьи, и легкость, с которой Клаус дал ему отпор, неприятно поразила Майкла. - Отец, а давай женим Эла? – шутливо поинтересовался Клаус. - Ты порой бываешь непроходимым тупицей, Никлаус! Ну, зачем мне женить Эла, общественное лицо, на дочери гангстера? - Отлично, за имидж Эла ты беспокоишься, а за меня можно не заморачиваться? – гневно спросил Клаус. - Как же ты не понимаешь: Элайджа – для отвода глаз, политик, что своими связями всегда нас прикроет. Но не больше. Финн свое уже отыграл, он для нас потерян. Кол все никак не наиграется, ему дело поручить нельзя. Никлаус, именно ты моя правая рука! И рано или поздно бизнес перейдет тебе. Так скажи на милость, кому из сыновей я должен отдать красавицу невесту с баснословным приданным и преданными людьми, что пойдут за ней в случае смерти ее отца? Майкл видел, как смутился его сын, как приятна ему была оценка отца. Каким бы Клаус ни стал мужчиной, перед отцом он все еще ребенок, жаждущий отцовского одобрения. И как умело Майкл умел на этом играть! - Сынок, сделай это для всех нас. Для меня, для матери, для сестры! Поверь, Хейли Маршалл лучший для тебя вариант. Клаус решил было, что ослышался. Наверное, его сознание, все еще переваривающее утреннюю выходку мисс Маршалл услужливо подсунуло ему ее имя. Но когда отец, под вопросительным взглядом сына повторил ее имя, все сомнения отпали. Хейли Маршалл… Ее прямо таки огромные глаза, переполненные страхом, предстали перед мысленным взором. Тонкие пальцы, которые при желании могли оставить нехилый след. - Ради вас всех… я это сделаю. – С тонкой улыбкой на губах ответил Клаус. - Отлично, я в тебе не сомневался, сын! Завтра же устроим помолвку.