28 октября 1919 года
Завтраки в особняке Майклсонов Хейли любила больше всего. Эстер пользовалась своим положением замужней дамы и предпочитала завтракать в постели. Майкл же был погружен в заботы предстоящего дня и не обращал на Хейли внимания. Поэтому основную компанию Хейли составляли Ребекка и Клаус.
С Ребеккой за неделю пребывания у Майклсонов Хейли успела тесно сдружиться, впервые найдя общий язык с другой женщиной. А с Клаусом она вела светские беседы, стараясь избегать шутливо-насмешливого тона, что так часто проскальзывал у нее в общении с женихом.
В это утро Хейли спустилась к завтраку последней. К своему удивлению, помимо привычных обитателей особняка она обнаружила за столом Элайджу. В третий раз за три дня. Почему он резко изменил своим привычкам и не завтракал в своем доме, оставалось для Хейли загадкой. Она боялась, как бы это не было признаком того, что что-то затевается; что-то, связанное с Массерией.
Хейли осторожно обошла щенка Клауса, который резвился со своим хвостом на полу, и приветствовала всех собравшихся. Элайджа галантно отодвинул для нее стул, Ребекка весело помахала рукой с ножом, которым она намазывала масло, Клаус вяло улыбнулся, а Майкл был так занят чтением газеты, что даже не поднял головы.
Пока дворецкий обносил всех кофе, Хейли краем глаза подсмотрела жирный заголовок на передовице
«Нью-Орлеан Кроникл»:
«Эпоха сухого закона в Америке».
- Акт Волстеда приняли? – удивилась она.
- Вчера вето президента отменила палата представителей, а сегодня – сенат, - поспешил объяснить Элайджа. Хейли кивнула и перевела взгляд на Клауса, но тот явно вознамерился ее не замечать.
- И как прикажете жить без алкоголя? – Ребекка жалобно надула губы и посмотрела на братьев.
- А кто сказал, что тебе придется? – многозначительно улыбнулся Клаус и подмигнул сестре.
- Главное не попасть в лапы легавых, перевозя спиртное. После того, как алкоголь уберут из всех заведений, полиция возьмется за всех остальных. – Обеспокоенно добавил Элайджа.
- Думаю, с этим проблемы нам не грозят, - холодно выдал Клаус. – Раз уж сам будущий мэр завтракает с нами, никакая полиция нам не страшна.
Клаус приподнял чашку с кофе, отсалютовал брату, и сделал большой глоток напитка. Он был явно не в духе.
Внезапно Майкл отложил в сторону газету и молча уставился на Клауса, затем таким же изучающим взглядом посмотрел на Элайджу. После минутного молчания он заговорил:
- На сегодня все готово?
- Как и договаривались. – Заверил отца Клаус. Майкл кивнул, встал из-за стола и покинул комнату.
Хейли осталось только гадать, о каких приготовлениях они говорили.
За столом царила неловкая тишина, прерываемая звуками столовых приборов. Как только Хейли разделалась с беконом и потянулась за апельсиновым соком, вошел дворецкий с подносом, на котором лежала утренняя почта. Он отдал пачку конвертов Клаусу, одно письмо Ребекке и два письма для Хейли. Одним оказалось извещение из банка с просьбой явиться и обсудить ее материальное положение, существенно изменившееся после получения ею наследства. Второй конверт неприятно поразил запахом мускуса. Неужели опять?
Персиваль Карлайл.
Хейли испуганно посмотрела на присутствующих. Ребекка явно погрузилась в чтение собственного письма, Элайджа из деликатности просматривал газету, оставленную Майклом. Клаус изучал свою корреспонденцию, и ему явно было не до нее, Хейли.
Разорвав конверт, она опять вернулась к теме, которую надеялась оставить в прошлом. Персиваль совсем не изменился, не изменилась и его манера достижения цели. Вот только этой цели ему не достигнуть! Хейли пыталась подавить раздражение и заставила себя дочитать до конца письмо, чтобы раз и навсегда с этим покончить.
Клаус украдкой посматривал за Хейли все время, пока изучал письма. От него не ускользнуло ни ее замешательство, ни злость. Увидел он и имя отправителя. Персиваль…
мужчина.
Долго сдерживаемая ярость нашла выход в довольно прозаичной манере: когда щенок подошел к столу и попытался выпросить у Ребекки бекон, Клаус словно с цепи сорвался.
- Волк, место! – рявкнул он на бедное животное, отчего хаски забился в угол.
Хейли оторвалась от письма и, несомненно, высказала бы свое мнение по поводу жестокого обращения с животным, если бы в этот момент Ребекка не уронила на пол тарелку, сопроводив сие действо истошным криком.
- Ребекка, что случилось? - Элайджа обеспокоенно взирал на сестру.
Губы девушки нервно вздрагивали, она растерянно озиралась по сторонам и не смогла сдержать слез.
- Люсьен…он бросил меня…сказал, что мы не можем быть вместе, сказал, что уезжает! Я не понимаю, я ничего не понимаю! Все ведь было так замечательно.
- Если у молодого человека не хватило воспитания и такта разорвать отношения лично, то он не заслуживает твоих слез! – назидательно ответил Элайджа.
Ребекка отмахнулась от него, как от назойливой мухи и уткнулась в письмо.
- Нет, вы только послушайте!
«Моя дорогая Ребекка, у всего хорошего есть свое начало и свой конец. Так и нам пришло время расставаться...» Каков подлец! Что значит конец! Нет, я ему покажу конец!
Хейли взяла подругу за руку, и мягко ее окликнула, пытаясь отвлечь от чтения письма. Ее начинание не увенчалось успехом.
-
«Ты была лучшим в моей жизни, но так будет лучше для нас обоих…» Если я лучшая, то зачем он меня бросил? – Ребекка уже не пыталась сдерживать слезы, скомкала письмо и бросила его на стол.
Она бросилась к Хейли в объятия и спрятала лицо в изгибе ее шеи. Хейли мягко гладила Ребекку по волосам, пытаясь успокоить ее и придать ей сил. Но девушка была безутешна. Хейли встретилась взглядом с Клаусом. Она уловила нотки беспокойства за сестру, которые тот не успел от нее скрыть. Впервые перед ней был растерянный Клаус.
- Ребекка, ну будет тебе… - первая попытка успокоить сестру была неловкой. – Да любой дурак мечтает с тобой встречаться!
- Да, мечтает… - Ребекка вытерла салфеткой слезы. – А когда его мечта сбывается, он сбегает. Что со мной не так?
- С тобой все так, Бекка. Уехал он к своей семье, подумаешь! К выходным ты найдешь себе кого-то гораздо лучше, - Клаус одарил сестру улыбкой.
Ребекка прекратила рыдать и молча посмотрела на брата. Она была похожа на восковую фигуру, а затем в одну секунду ожила, зрачки ее расширились и загорелись огнем.
- Что ты сказал? – угрожающе тихо спросила она.
- К выходным ты найдешь себе друга достойнее. – Повторил Клаус.
- Нет, не это… Как ты узнал, что он уехал к своей семье?
Клаус понял, что попал. Врать, юлить или убеждать в своей непричастности было бесполезно. Он откинулся на спинку стула и смело посмотрел сестре в глаза.
- Ребекка…
- Чудовище! Как ты мог? Опять? Что ты с ним сделал?
- Он был членом вражеской группировки, - попытался объяснить Клаус, но сестра опять перебила его и истерично закричала:
- Что ты с ним сделал?
- Он использовал тебя, Бекка… Следил за нашей семьей.
- Что ты с ним сделал?
- Люсьен не любил тебя, это было лишь задание. Я хотел тебя защитить…
- Святые угодники, Ник, что ты с ним сделал?!
Казалось, Ребекка вся выдохлась, словно все ее душевные силы были потрачены на последний вопрос. Она почти с мольбой ждала ответа брата, хотя все уже знала и без его слов.
- Я избавился от него. – Клаус испытывающе посмотрел на сестру.
- Ненавижу… как же я тебя ненавижу… - почти беззвучно прошептала Ребекка и вылетела из комнаты.
Хейли чувствовала себя крайне неловко, она была чужой, которая стала свидетелем крайне деликатного момента. С уходом Ребекки помещение словно уменьшилось вдвое, такое сильное напряжение царило за столом. Хейли была уверена, что между Клаусом и Элайджей вот-вот разгорится новая ссора, которую лицезреть Хейли не имела никакого желания.
- Я попытаюсь ее успокоить, - уже сказав эту фразу, Хейли почувствовала себя неловко. Зачем она отчитывается? Зачем привлекает внимание к расстройству Ребекки? Да и к кому она обращается, если братья не сводят друг с друга разъяренных глаз?
Тут Клаус посмотрел прямо ей в глаза, оставив без ответа ее реплику. Словно желая придать ему сил, Хейли выдавила неловкую улыбку и скрылась из комнаты.
***
Разговор с Ребеккой полностью вымотал Хейли, хотя было только утро. Она плакала, кричала, молчала, разбила графин с водой в порыве злости и говорила. Ребекка говорила долго, выплескивая на Хейли все недовольство Клаусом, копившееся в ее душе долгое время. Рассказала, как тот убил Александра, ее первую любовь, потому что тот строил заговор с целью убить всех Майклсонов. Поведала о маниакальной жажде Клауса контролировать все и всех, и его вспышках ярости, когда события разворачивались не по намеченному плану.
- Порой мне хочется… - Ребекка сбилась, перебирая пальцами рюши на декоративной подушке, - мне хочется сделать ему так же больно, как он делает мне.
Хейли лежала рядом на кровати и смотрела в потолок. Она выдержала паузу, чтобы сказанная Ребеккой фраза возымела свой драматический эффект.
- Ты ведь так не думаешь на самом деле.
- О, еще как! Я хочу увидеть, как гримаса боли искажает его лицо! – тоном обиженного ребенка сказала Ребекка.
- Позволь спросить: ты думаешь, ему было не больно за тебя, когда оказалось, что твое сердце опять будет разбито? Ему было не больно, когда предал тебя Люсьен, а возненавидела ты его, заявив об этом ему в лицо?
Ребекка молчала. Хейли не знала, что сказать. Она сама удивилась, что так явно стала на сторону Клауса, но сказанного не воротишь. Оставалось надеяться, что Ребекка остынет.
- Знаешь, Хейли, а ты будешь отменной женой, - саркастично сказала Ребекка. – Еще даже свадьбы не было, а ты уже на его стороне!
- Ребекка, - Хейли попыталась смягчить ситуацию.
- Я хочу побыть одна. – Ребекка отвернулась от Хейли, дав понять, что ей в комнате больше не рады.
Когда Хейли оказалась на балконе, что выходил во внутренний дворик особняка, она столкнулась с Элайджей. Мужчина склонился над перилами и явно о чем-то задумался. Хейли подошла к нему.
- Как она? – поинтересовался Элайджа.
- Ей нужно время.
Элайджа кивнул, и оба замолчали. Хейли сочла это знаком, чтобы уйти, но Элайджа остановил ее, взяв за руку.
- Хейли, я хочу извиниться перед вами за поведение моего брата. Вы стали свидетелем сцены, которая могла шокировать вас.
Хейли высвободила руку и выдержала пристальный взгляд Элайджи. Она не удержалась и спросила:
- Почему вы извиняетесь за поведение Клауса?
Элайджа, казалось, растерялся, словно ему указали на ошибку в этикете, которую он совершал много лет. Наконец, он сказал:
- Кто-то же должен. Боюсь, характер моего брата не располагает к извинениям.
- И вы считаете это своим долгом, восполнять огрехи характера Клауса? – изогнув в удивлении бровь, спросила Хейли.
- Я считаю своим долгом сохранять имидж семьи.
- Слова настоящего политика, мистер Майклсон. Передо мной нет нужды заботиться об имидже семьи, поэтому если пожелаете извиняться передо мною впредь, то только за свои поступки или слова, а не слова и поступки других.
- Как пожелаете, мисс Маршалл! – с нотками ледяной вежливости ответил Элайджа, глядя Хейли вслед.
***
- Отец, ты звал меня?
- Да, Никлаус, заходи. Садись.
Майкл развалился в своем любимом кресле и внимательно смотрел на сына. Такой взгляд не предвещал ничего хорошего, ведь Клаус знал, что Майкл обладает способностью читать тебя, как открытую книгу. Клаус достал портсигар, угостил отца сигаретой и прикурил сам.
- Между вами с братом за завтраком проскользнуло напряжение. С чем это связано?
Клаус мысленно выругался своей беспечности. Как он мог забыть, что даже погруженный в тысячу газет, Майкл все равно сможет наблюдать за окружающими и дать свою оценку событиям.
- Ни с чем конкретно. Братское соперничество. – Клаус попытался все свести в шутку. Он знал, что полное отрицание насторожит Майкла, поэтому придерживался полуправды.
Майкл молчал и с наслаждением курил сигарету, не сводя глаз с сына.
- Благодаря акту Волстеда спрос на алкоголь возрастет до небес. Запретный плод всегда сладок, а американцы никогда не откажутся от своего виски.
Клаус кивнул, не понимая, для чего отец озвучивает прописные истины. Майкл тем временем продолжил:
- Кол привел в полную готовность три пункта по перегонке алкоголя, мы скупили за бесценок все запасы спиртного с двадцати ближайших заводов.
- Отец, я знаю. Я координировал всю операцию. – Клаус начал терять терпение.
- Прибыль, которую мы получим благодаря «сухому» закону, сделает нас богачами. А без Уильяма Маршалла никто в городе не представляет для нас угрозы. Мы можем самостоятельно противостоять Массерии, зная, что никто нас не предаст.
- К чему ты ведешь? – тихо спросил Клаус, хотя прекрасно знал ответ.
- Ты можешь не жениться на Хейли, если не хочешь. Ее деньги будут приятным бонусом, но они утратили свою жизненную необходимость. А без влияния ее отца она стала еще одной богатой наследницей, каких сотни. К тому же, наследницей, которую кто-то, возможно, хочет убить. Зачем нам лишние проблемы?
- Ты сам заставлял меня жениться на ней, убедил в необходимости этого шага, а теперь ты же мне говоришь, что все было напрасно?
- Никлаус, я не заставлял тебя, а изложил вариант, лучший для нашей семьи. Ты, как любой добропорядочный сын, сделал то, что выгодно твоей семье. Сейчас ситуация изменилась, и я ставлю тебя в известность.
Клаус не знал, что сказать. Он никак не ожидал, что разговор зайдет о таком. Он уже смирился, что Хейли станет его женой, смирился с неизбежностью этого брака, пусть вначале идея была принята в штыки. А сейчас… у него есть шанс уйти от всего этого. Избавиться от Хейли, остаться холостяком, возможно, найти себе невесту по собственному вкусу.
Господи, о чем это он! По
собственному вкусу. Хейли была из тех женщин, что удовлетворяла любой вкус. Мог ли он рассчитывать, что встретит кого-то более подходящего на роль миссис Майклсон?
Пока Клаус об этом размышлял, Майкл продолжил:
- Знаешь, что опаснее всего для мужчины нашего рода деятельности? Влюбиться. Я говорю не про мимолетную интрижку, нет. Про то пресловутое чувство, что поражает даже сильнейших из нас. Сожмет тебя, похлеще любых тисков и не отвертишься. Внезапно ты уже не главный герой в своей жизни, а где-то на вторых ролях. Женщину любишь до беспамятства, до потери разума. А если она родит тебе ребенка… за них не жаль и жизнь отдать. И вот тогда ты становишься слаб и уязвим! Как раз тогда все твои враги узнают о твоей ахиллесовой пяте, и не постесняются нанести удар. И когда ты
их теряешь…а рано или поздно ты их теряешь, то весь мир умирает вместе с ними. Любовь - самая большая слабость гангстера. Выбери холодный рассудок, сын!
Клаус ошарашенно смотрел на отца, переваривая услышанное. Откинув посыл не влюбляться, Клаус понял одно: в жизни его отца была любимая женщина, которая родила ему ребенка. И этой женщиной была отнюдь не его мать. Потому что Клаус был уверен, что и ребенок и любовница отца умерли.
… и весь мир умирает вместе с ними.
Как он мог не заметить этого? Как он мог проглядеть боль и отчаяние родного отца. А мать? Знала ли она?
- Клаус, ты отменишь свадьбу? – с надеждой в голосе спросил Майкл.
Перед глазами всплыла заплаканная Хейли, обессиленно рухнувшая на камни на кладбище. Она совсем одна, с мишенью на спине и без понятия, как выжить в мире гангстеров, мире, что унаследовала от своего отца.
- Нет, - решительнее, чем было нужно, сказал Клаус. – Я согласился на помолвку, и кто бы ни убил ее родителей, выказал непочтение мне лично и семье Майклсон в целом. Такого я допустить не могу. Покушение на ее жизнь, стало покушением на мою репутацию.
- Стало быть, свадьбе быть? – устало спросил Майкл.
- Свадьбе быть! – Клаус решительно направился к выходу, и уже в дверях попросил: - Я надеюсь, ты никому не сообщишь о нашем сегодняшнем разговоре.
Майкл согласно кивнул:
- Я надеюсь, ты поступишь так же.
