Бесславные ублюдки

23 ноября 1919 года Хейли медленно вела свой Форд T по улочкам южной части города, то и дело, сверяясь с картой, что лежала у нее на коленях. Первое, что бросилось ей в глаза – бедность и заброшенность этого района. Старые фанерные домики с облезлой краской на фасадах и ржавыми перилами были обычным делом в этой части города. Хейли поняла, как не к месту она тут выглядит, пусть даже она и облачилась в свое самое невзрачное пальто. Голос разума подсказывал ей, что не стоило соваться сюда одной, но гордость твердила, что сбросить с хвоста телохранителей Клауса было отменной идеей. Под колеса Хейли кинулась молодая девушка в растрепанных чувствах, платье которой напоминало лохмотья, а на щеке красовался громадный синяк. Чудом Хейли удалось затормозить, ее кинуло на руль, а карта слетела с колен под ноги. Хейли наклонилась, чтобы поднять ее, и в следующую секунду стала свидетельницей того, как к этой девушке подлетел разъяренный мужчина, изрыгающий грязные ругательства, схватил ее за волосы и поволок в сторону разваливающейся хибары. В первый миг Хейли не могла справиться с шоком, и лишь придя в себя, хотела было кинуться на помощь, но поняла, что у нее нет с собой револьвера. С уверенностью можно было сказать, что в этом районе телефона днем с огнем не сыщешь, а значит, вызвать полицию было нельзя. Оставалось позвать кого-то на помощь. Хейли окинула взглядом улицу в поисках мужчин. Каково же было ее удивление, когда она поняла, что соседи со скучающими лицами бросали мимолетные взгляды на происходящее и отворачивались, возвращаясь к своим делам. Словно так и надо, словно это здесь обычное дело. Здесь это и есть обычное дело. Внутренний голос шептал ей убираться отсюда куда подальше. С сожалением бросив последний взгляд на девушку, Хейли сильнее ухватилась руками за руль и поехала вперед. Она свернула налево, и оказалась на нужной ей Инфиделити стрит. Хейли пыталась разглядеть номера домов, что было нелегкой задачей ввиду запущенности участков. Глаза выловили номер «26», затем «28», «30» и наконец «32». В первый миг Хейли не верила своим глазам. Прямо перед ней стоял спортивный Бентли Клауса, а его обладатель задумчиво курил сигарету, надвинув на глаза шляпу и прислонившись к капоту машины. Чуть поодаль был припаркован черный Форд с двумя людьми Клауса в салоне. Хейли вышла из машины, нарочито громко хлопнув дверцей, и поравнялась с Клаусом. Она одарила его самым лютым своим взглядом, желая высказать все, что думает о нем и о его привычке лезть в ее дела. Однако, сам Клаус, казалось, даже не замечал ее присутствия и продолжал курить сигарету, сосредоточенно всматриваясь вдаль. На его губах играла едва заметная ухмылка: происходящее его явно забавляло. - Что все это значит? - дрожащим от негодования голосом спросила Хейли. Клаус предпочел ее игнорировать, затушил окурок сигареты и приказал своим людям: - Можете забрать машину мисс Маршалл, обратно она поедет со мной. Хейли ошарашенно смотрела то на Клауса, то на Питера, который уже шел к ее машине, и не знала, что сказать. Когда Питер поравнялся с ней и попросил ее отдать ключи, к Хейли вернулась ее способность разговаривать. - Что вы себе позволяете, мистер Майклсон? Я не поеду с вами. Как у вас хватает наглости заявиться сюда и распоряжаться… В мгновение ока Клаус преодолел расстояние между ними и приблизился к ней вплотную, сверля яростным взглядом. Хриплый голос почти сорвался на рык: - У меня – наглости? Как у вас, мисс Маршалл, хватает глупости заявиться сюда в одиночку, не предупредив никого о своих планах? Как у вас хватает наивности полагать, будто я отпущу вас одну? Находясь в такой опасной близости, Хейли будто бы подпитывалась его силой и решимостью. Как он смел разговаривать с ней в таком тоне, будто она – его собственность? И это после того, как она наблюдала его сцену с Авророй. Кто знает, что происходило между ними за закрытыми дверьми? - С каких пор мне нужно ваше разрешение? - огрызнулась Хейли. Ей и самой было противно собственное поведение, но по-другому с Клаусом она не могла. Все ее манеры, все ее хваленое воспитание улетало в трубу, стоило ему оказаться рядом. Оставалось лишь неконтролируемое желание переспорить, победить, все что угодно, только бы не сдаться на милость победителю. - С тех пор как вы согласились стать моей женой, - просто отвечает Клаус и наслаждается произведенным эффектом. Он любит растерянность на ее лице, ведь тогда она становится такой беззащитной. Тогда ему кажется, что он ей нужен. Без лишних слов он взял ключи из ее рук и бросил их Питеру. Хейли потерянно смотрела, как Питер садится в ее машину и уезжает, а за ним направляется и второй Форд. - Ты готова? – Хейли отмечает, что тон Клауса становиться теплее, и быстро поворачивается к нему, сталкиваясь с его ободряющим взглядом. Она несмело кивает, и они направляются к дому №32. Казалось, что дом не красили лет двадцать, и столько же не мыли окна, таким неопрятным он был. На лужайке стояла ржавая машина без колес и дверей. Одного взгляда на крышу было достаточно, чтобы понять, что она протекает. Несколько досок на крыльце были прогнившими, и Хейли постоянно казалось, что ее нога провалится, если она сделает один неудачный шаг. Хейли нажала на кнопку звонка, но тот не издал ни звука. Тогда Клаус несколько раз громко ударил кулаком по двери. Послышалось тихое «Открыто». Клаус толкнул дверь и она поддалась. Они двинулись на перезвон кухонной утвари, миновали коридор и гостиную, и оказались на кухне. Все поверхности были завалены грязной посудой, над которой летали мухи, а раковина была засыпана грязной картошкой, которую обитательница сего дома тщилась отмыть. Это была женщина, возраст которой не поддавался определению; тонкие сальные волосы торчали клоками во все стороны, ситцевое выгоревшее платье было маленьким для такой внушительной фигуры, вместо нескольких передних зубов зияли дыры, а на носу красовалась огромная бородавка. Женщина все щурилась, пытаясь разглядеть двоих посетителей; когда ей это, наконец, удалось, она оторопело смотрела то на Хейли, то на Клауса, не в силах понять, кто это может быть. - Это ж ктой-то вы такие? – настороженно спросила она. – Из налоговой? Нечей тут забирать, говорю, нечей! - Мы не из налоговой службы. Мы ищем одного человека и надеялись на вашу помощь, - мягко заговорила Хейли. Однако в ответ получила такой воинственный взор, что лишь присутствие Клауса помогло ей собраться с духом. - Яколи ищите, то идите восвояси. У меня искать нечей! – буркнула женщина и кинула картофелину на пол. Хейли недоуменно смотрела, как она катится по полу, а затем к ней подбежала свинья и съела ее. - Мы ищем некоего мистера Эндрю Мэриузэра, - сухо сказал Клаус. Он отметил, как Хейли вскинула на него взгляд, стоило ему это сказать. Ему казалось, что восхищения в ее глазах было поровну с подозрительностью. – В мэрии значится, что это официальный адрес его проживания. Женщина заметно напряглась и сделала шаг назад. Глазки ее нервно забегали по сторонам. - Яколи в мэрии… А вообще, чой вам от меня надо? - Мы будем очень признательны, если вы нам поможете найти мистера Мэриузэра, - при этом Клаус помахал перед ее носом пятидолларовой бумажкой. Глаза женщины алчно загорелись, она начала заламывать узловатые пальцы. Словно вспомнив о чем-то, она подозрительно посмотрела на посетителей и спросила: - А вы точно не из налоговой или социалки? - Точно, - всем своим видом Клаус показал, что начинает терять терпение. Женщина примирительно вскинула руки и сделала шаг вперед, при этом не сводя глаз с денег. - Ну, это, как бишь было… дурень этот муж мой, да сбежал лет пять назад. И поминай терь как знали, - ее рука уже дернулась за купюрой, но Клаус спрятал бумажку в карман и строго посмотрел на нее. - Печальный рассказ, однако, я не куплюсь на него. Почему же вы боитесь налоговой и социальной служб, если вас бросил супруг? Пора бы говорить правду, если хотите получить вот это, - с этими словами Клаус достал из кармана уже две банкноты номиналом в пять долларов. Миссис Мэриузэр вцепилась ногтями в столешницу и смотрела, как зачарованная, на деньги. Казалось, в ее мозгу шла ожесточенная борьба между желанием наживы и безопасности. - А вы с копами часом ничой общего не имеете? – она предприняла последнюю попытку. - Я вас умоляю, - заговорила Хейли. Она подошла к миссис Мэриузэр, взяла самый острый нож со столешницы и добавила: - У нас с вами гораздо больше общего, чем вы думаете. Сказав это, Хейли прицелилась к жирному пятнышку на обоях противоположной стены кухни и молниеносно бросила нож. Тот попал аккурат посередине жирной кляксы. Хейли победоносно улыбнулась и встретилась взглядом с миссис Мэриузэр. - Вы можете нам доверять. Женщина протяжно вздохнула и, понизив голос, заговорила: - Значит, муж мой взял сьой и утопился спьяну. Ну а я чой? Не сообщать же легавым, муж то пособие получал. Ну, вот я й… - … говорите всем, что он вас бросил, а сами получаете пособие? – продолжила за нее Хейли. Ответом послужил торопливый кивок. – Когда это случилось? - Да уж годов три как. Больше не скажу ничой, а денежку возьму, - с этими словами она выхватила у Клауса деньги и жадно запихнула себе в корсаж. Казалось, Хейли взвешивала еще какой-то вопрос, но голос Клауса вернул ее из задумчивости. - Нам пора, спасибо за помощь. Уже оказавшись на улице, Хейли вздохнула полной грудью, наслаждаясь до боли осязаемой свежестью воздуха. Она украдкой бросала взгляды на Клауса, но тот был погружен в свои мысли. Он открыл перед ней дверцу своей машины, сел сам и рванул с места. Несмотря на почти электрическое напряжение в салоне, Хейли хотела расставить все по местам и узнать, откуда Клаус был осведомлен о ее делах. - Откуда вы знали, где меня поджидать? И как вы узнали о мистере Мэриузэре? - Откуда вы знаете, как метать ножи? – вдогонку ее вопросам, спросил Клаус. - Я первая спросила, - заметила Хейли. - Нам что, по пять лет? – усмехнулся Клаус и смерил ее таким взглядом, что любое сопротивление было бессмысленно. - Когда я была во Франции, то провела одну неделю с цирковой труппой, у которой был замечательный артист Анри. Он попадал в гусеницу с расстояния десяти метров. Я уговорила его научить меня метать ножи, - с легкой улыбкой, что так часто освещала лица людей, стоило им вспомнить что-то приятное, пояснила Хейли. К ее изумлению, лицо Клауса выражало крайнюю степень недовольства, и он ядовито ответил: - Чудно! Полезно знать, какие красочные были у вас знакомства. Чему вы еще научились вдали от родительского надзора? - Я узнала, когда нужно замолчать! – срывающимся голосом бросила ему в лицо Хейли. – Ваша очередь, мистер Майклсон. Как так получается, что вы осведомлены о каждом моем шаге? - А у меня нет иного выхода, мисс Маршалл. Защищаю свой актив согласно брачному контракту. Издержки браков по расчету, вам ли не знать? Хейли уже приготовилась бросить язвительную отповедь, но столкнулась с горящим взором Клауса и передумала. Она уставилась перед собой, пытаясь выровнять дыхание и привести мысли в порядок. Тут она обратила внимание, что они пропустили поворот на Французский квартал и сейчас неслись мимо кладбища Лафайет на север города. Хейли нахмурилась и посмотрела на Клауса: его рука расслабленно лежала на руле, но на шее вздулась уже знакомая Хейли венка. Она его вывела. Неудивительно. - Куда мы едем? – обеспокоенно спросила она. Казалось, прошло минуты три, прежде чем Клаус сухо ответил: - Это сюрприз. А между тем они уже проехали лесопилку и негритянский квартал на окраине города. Машина неслась по трассе мимо хлопковых плантаций, а воображение Хейли разыгралось вовсю. Когда они въехали в лес, она решила пошутить. - Если вы хотите меня убить, это можно было сделать и на лужайке миссис Мэриузэр. Незачем вывозить меня за черту города. В тот же миг Клаус резко вывернул на обочину и ударил по тормозам. Машину немного занесло, и Хейли чуть ударилась плечом о дверцу. Внезапно она поняла, что Клаус нависает над ней. Его горячее дыхание опаляло щеку, а хриплый голос посылал дрожь по всему телу. - Когда-нибудь, мисс Маршалл, настанет день, когда вы поймете, что я меньше всех желаю вашей смерти. Более того, я делаю все, что в моих силах, дабы предотвратить это печальное событие. А желающих станцевать на вашей могиле найдется немало, поверьте. Я молю высшие силы, дабы скорее настал тот день, когда вы поймете, что я ваш друг, может быть единственный друг, ведь возможно тогда вы перестанете вести себя как легкомысленная идиотка. Возможно, тогда вы перестанете рисковать и предпринимать глупые вылазки за моей спиной. Возможно, тогда вы перестанете играть с собственной жизнью в угоду вашей непомерной гордости. Возможно, тогда вы вспомните о стараниях вашего отца вас обезопасить и прекратите стремиться воссоединиться со своими почившими родителями. Возможно… Но пока этот день не настал. А значит, я буду следить за вами, контролировать каждый ваш шаг, приказывать вам и находить еще сотни способов оскорбить ваше чувство самостоятельности. Я буду прослушивать ваши телефонные звонки, читать ваши письма, запирать вас, если придется, лишь бы предотвратить то, к чему вы, кажется, стремитесь. Хейли, я буду защищать вас, даже если вам это не нравится. И дело далеко не в ваших деньгах. Возможно, дело в том, что мне на вас не плевать. Каждое его слово гулким эхом отзывалось в ее сердце, поражая своим смыслом. Во время всей этой речи Хейли боялась пошевелиться и смотрела на Клауса, не отрываясь, не моргая, не дыша. Она ведь так сильно мечтала услышать что-то подобное из его уст: заверение, что ему не плевать. И он, всегда такой недосягаемый, сейчас показал уязвимость. Перед ней. Он так близко, и Хейли просто тонет в нем. Ей так хочется коснуться его, но сложнее всего делать вещи, которых мы желаем больше всего. - Не плачь, - почти шепчет, почти умоляет Клаус. И только сейчас Хейли понимает, что все это время из ее глаз текут слезы. Она пытается утереть пальцем слезу, но вот хлынул новый поток. Так глупо. Она не понимает, почему плачет. Клаус опять просит ее не плакать, но когда это не помогает, заключает ее в объятия. Хейли утыкается носом ему в шею, жмется к нему сильнее и запускает пальцы в его волосы. Она так давно мечтала узнать, какие они на ощупь. Рыдания сотрясают ее тело, но Хейли слышит, как Клаус шепчет извинения ей на ухо, пытаясь успокоить. За что он извиняется? Хейли торопливо мотает головой, глядя ему прямо в глаза. Вот ее палец уже лежит на его губах, останавливая очередное извинение, и она замечает, как чернеют его зрачки. Они оба понимают, что последует дальше, стоит исчезнуть последней преграде. Рука Хейли безвольно летит вниз, но Клаус перехватывает ее и кладет себе на шею. Он видит, как она смущенно краснеет, как закусывает губу, чувствует, как ее пальцы несмело гладят его кожу. Клаус притягивает ее к себе и целует. Жадно. Трепетно. Сладостно-долго. Хейли издает тихий стон и отстраняется, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Такого у нее еще не было. Тело бьет мелкая дрожь, и ощущения такие, будто она парит в невесомости. Кожей чувствует его внимательный взгляд, и закусывает щеки, пытаясь подавить улыбку, которая способна поведать обо всем. А Клаус любуется ее опьяненным взглядом, размазанной красной помадой, растрепанными волосами. Это все из-за него. Минуты проходили в неловком молчании, в украдкой бросаемых взглядах друг на друга, будто они нашкодившие малыши. Наконец Клаус завел мотор и вырулил на трассу. Хейли смотрела, как деревья сменяли друг друга, мелькая в окне машины. Автомобиль свернул с трассы на узкую дорожку, что уносилась в лесную чащу. Хейли удивленно вскинула бровь и украдкой посмотрела на Клауса. Тот расслаблено вел машину, а уголок его губ то и дело подрагивал в подобии улыбки. - Куда мы едем? – неуверенно спросила Хейли. - Увидишь на месте. Хейли поняла, что больше из него ничего не вытянет, и решила сменить тему. - Каким образом давно умерший человек может значиться владельцем недавно приобретенного участка? Клаус бросил на нее пронзительный взгляд и медленно произнес: - Такое случается, если истинный владелец не желает быть узнанным. Недвижимость покупают порой через подставные лица. Как правило, в таких случаях просто не желают платить налоги. Но порой причины гораздо более серьезные и изощрённые. Хейли нахмурилась. Каковы шансы что ее отец пытался купить земельный участок перед смертью, его убили, а участок приобрел человек, который просто уклоняется от налогов? И еще странное поведение детектива Ломакса… он явно не желал, чтобы Хейли искала встреч с Эндрю Мэриузэром. Хейли казалось, что новый владелец этого участка имеет какое-то отношение к смерти ее родителей, однако от нее ускользала причинно-следственная нить. Ей нестерпимо хотелось услышать мнение Клауса, однако он молчал. - Что ты обо всем этом думаешь? Я же понимаю, что ты уже все знаешь об этом участке, - попыталась придать ситуации юмора Хейли. - Я ничего не знаю ни о каком участке. Я подслушал твой телефонный разговор, поэтому знал, где тебя сегодня искать. Еще я наведался сегодня в контору этого Ломакса. Офис спешно вычистили, кто-то явно торопился скрыться…Уж не знаю, где ты откопала такого детектива. Об участках мне ничего не известно. - И ты не спросишь меня? - Ты должна сама захотеть рассказать мне, - просто ответил Клаус. Хейли старалась скрыть удивление: она взглянула на Клауса под другим углом. Где тот манипулятор, который желает, чтобы все шло по намеченному им плану? Он позволяет ей иметь этот секрет? Дает ей право самой решать, когда говорить, а не решает за нее? Не пытается ее контролировать? Почувствовав свободу, Хейли спешит ему все рассказать. Она говорит о своей встрече с банкиром и адвокатом ее отца, его попытке купить земельный участок, секретности вокруг имени нового владельца этого участка. Объясняет, как нашла в газете детектива, понадеявшись что, раз он работает в том районе, то лишен любых связей с людьми Майклсонов и людьми ее отца. - Что в этом участке такого особенного? - деловито спрашивает Клаус. - Вот здесь и кроется загадка, ведь это обычный кусок земли в заброшенной части города. Никак не пойму, почему мой отец был готов заплатить такую большую сумму за глину и воздух. Смотри сам, - с этими словами Хейли открыла свой ридикюль и достала оттуда отцовскую карту с обведенным участком. Клаус заглушил мотор и развернул карту. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать это место. Мужчина нахмурился и начал быстро прокручивать в уме все известные ему факты. - Что такое? – дрогнувшим голосом спросила Хейли. Ее глаза были полны испуга. Видит Бог, он не хотел сообщать ей об этом таким образом, когда более неподходящего момента сложно было и придумать. Клаус осторожно сложил карту и тихо сказал: - Хейли, этот участок купили мы… В первый миг Хейли решила, что он шутит, и встретила его реплику веселой улыбкой. Когда же покровительственный и успокаивающий взгляд его глаз дал ей понять, что он серьезен, Хейли пришла в шок. Срывающимся голосом она спросила: - Мы? Кто это «мы»? - Мы, то есть моя семья. Майкл. Хейли почувствовала, как почва уходит у нее из под ног. Все это время она жила в их доме, доверяла им, а что оказалось? Майклсоны виновны в гибели ее семьи? Неужели она могла быть настолько слепа? - Кто из вас убил их? – прошипела Хейли. - Ты в своем уме? Никто из моей семьи не убивал твоих родителей, Хейли. Как ты вообще пришла к такому заключению? - А что я должна думать? Вы говорите мне не верить никому, кроме вас, Майклсонов, Оливер настоятельно рекомендует вас всех опасаться. Кто подослал ко мне этого детектива? Почему адвокат и банкир будто бы в сговоре против меня? Почти два месяца прошло, мои родители все еще мертвы, а их убийца на свободе. И я даже не знаю, кто повинен в их смерти. Как, по-твоему, что еще я должна делать, кроме как сходить с ума и строить всевозможные теории? Хейли чувствовала, что еще немного, и она ударится в истерику. Тут она поняла, что Клаус взял ее лицо за подбородок и повернул к себе. Он смотрел ей прямо в глаза, и Хейли ощущала, как ее страхи растворяются где-то на дне его горящих глаз. - Ты должна лишь в меня верить, - твёрдо сказал Клаус, надеясь втолковать этой ей в подкорку головного мозга, дабы избавить ее от сомнений в его намерениях. Еще какое-то время длился этот зрительный контакт, а затем Клаус спросил: - Как думаешь, ты сможешь это сделать? Хейли кивнула головой и прошептала тихое и неуверенное: - Вероятно, да… Салон автомобиля наполнился веселым смехом Клауса. - Что ж, сегодня я удовольствуюсь и таким ответом, - он выпустил ее лицо из своих рук и уже серьезнее добавил: - Мы приехали. Хейли оглянулась: они были на небольшой поляне в лесу. Их окружали высокие виргинские дубы, увитые испанским мхом, от неподалеку расположенных болот поднимался пар, отчего Хейли сразу стало душно. - Что мы здесь делаем? - Учим тебя стрелять, - бодро ответил Клаус и помог ей выйти из машины. Он открыл багажник и вытащил ящик с пустыми стеклянными банками, которые выставил на стволе поваленного дуба. Хейли растерянно следила за его действиями, чувствуя, как глубоко внутри поднимается волна возбуждения, почти хищного удовлетворения. Она боялась признаться самой себе, как сильно ей хотелось научиться стрелять, дабы не быть больше беззащитной жертвой, полагающейся на милость Майклсонов. Хейли неистово желала быть хищником, но желание это было запрятано глубоко в подсознании, ведь шло вразрез со всеми моральными установками, со всеми общественными нормами, со всеми законами. Она с легким трепетом наблюдала, как уверенно Клаус держит оружие, как впечатляюще небрежна его поза, разворот плеч. Он с легкостью попадал в цель, и Хейли оставалось лишь следить за крошечными взрывами осколков, что сверкали на солнце, прежде чем исчезнуть в траве. Хейли уже мысленно рисовала себе картины, где она – стрелок, способный себя защитить. Словно прочитав ее мысли, Клаус отвернулся от поваленного дуба и посмотрел в упор на Хейли. Казалось, будто он размышляет о чем-то, а затем в один миг его рука взлетела в воздух и направила револьвер на Хейли. От него не ускользнула тень страха, что исказила ее лицо и безотчетный рывок назад, который она не успела подавить. - Оружие способно дать человеку неоспоримое преимущество. Контроль над чужой жизнью. Еще мгновение назад ты доверяла мне и не подозревала об опасности, а сейчас я явственно читаю на твоем лице немой вопрос. «Неужели он выстрелит?», или «Я сейчас умру?», или «Это конец всему?». Вариаций много, но суть всегда одна: страх распрощаться с собственной жизнью. Страх, внушаемый тебе вот этим. Клаус помахал перед ней револьвером, а затем молниеносно приблизился к Хейли, вложил револьвер ей в руку, а сам стал так, что дуло уперлось ему в сердце. В панике она попыталась одернуть руку, но Клаус удержал. Их глаза встретились: под горящим, почти магнетическим взглядом Клауса Хейли немного успокаивалась. Он вкрадчиво продолжил: - Но оружие само по себе еще не все. Твоя рука держит оружие, что направлено мне в сердце. Кто-то скажет, что моя жизнь в твоих руках. Однако в твоем взгляде я вижу страх, глубокий, безотчетный, и я невольно понимаю, что никакая опасность мне не грозит. И это поймет любой, на кого ты нацелишь револьвер. В тебе нет решимости убивать. А без нее, будь ты хоть самым метким стрелком, толку в этой игрушке не будет. Клаус осторожно забрал из ее рук револьвер и бросил на траву. Он сделал еще шаг навстречу Хейли, которую уже била мелкая дрожь. - Мы можем сколько угодно притворяться, что ты учишься стрелять по мишеням, или защищаться или придумать еще сотни красивых безопасных названий. Но на самом деле, Хейли, ты учишься убивать. Забирать человеческие жизни по своему усмотрению. Всегда помни об этом и сохраняй трезвость мысли и холодную голову. А еще никогда не забывай, что рано или поздно любое ружье выстрелит. Поэтому относись к нему ответственно, чтобы стреляло оно не в тебя. Хейли подняла на него опасливый взгляд. Он видел, как осторожно она взвешивает его слова, обдумывая их значение, как приходит к пониманию его точки зрения, как успокаивается. Он видел все это в потеплевшем выражении ее глаз, в твердой линии губ, в чуть вздернутом положении головы. Клаус не потрудился скрыть улыбки и медленно спросил: - Ты готова начинать наш урок? Хейли едва заметно кивнула и в точности повторила его улыбку, когда он вручил ей револьвер.