Канареечное счастье

«Мама, мамочка, как так? Почему? За что Семеро так возненавидели нашу семью, почему оставили меня одну в этом недружелюбном мире? Робб, братик любимый, зачем ты доверился этим людям? О Боги, какая же я дура, ну почему же я так хотела замуж за Джоффри, почему я была так глупа и слепа, что доверилась Серсее, и не дала увезти нас с сестрой обратно в Винтерфелл? Из-за моей трусости убили Леди, Мику. Из-за моей глупости казнили папу, сожгли Брана и Рикона и растерзали маму и Робба - все только из-за меня! Как я могла быть так слепа…» Санса неподвижно лежала на кровати и смотрела в потолок. Слез не было, только на груди как будто лежала свинцовая пластина, из-за которой невозможно было ни вздохнуть, ни пошевелиться. «Кому я теперь нужна в этом мире? Бесполезная сломанная игрушка, отданная как трофей верному Псу короля. Чем станет моя дальнейшая жизнь? Однообразным скитанием по замковым коридорам? Как одинокое привидение, я буду бродить тут вечно, натыкаясь взглядом на равнодушные лица чужих мне людей. Никогда больше в жизни я не увижу моих родных, не услышу их голоса и смех. Для чего мне жить дальше? Забавлять королеву и Джоффри, как сир Донтос? Ходить и греметь бубенцами на шутовском колпаке, а окружающие будут тыкать в меня пальцами и говорить: «А вот Санса, в девичестве Старк, последняя из рода хранителей Севера, теперь она развлекает королевский двор, потому что ни для чего другого она не пригодна». Почему я не могу сейчас умереть и оказаться со своими родными? Меня ведь здесь больше ничего не держит…» Санса встала и выглянула в окно. Высоко и страшно. Она всегда была трусихой и даже кровь на разбитой коленке приводила ее в ужас, и хотелось заплакать. Разве нельзя просто лечь и умереть во сне? Тут ей вспомнилось, как после казни отца ей часто снились кошмары, и она своими криками будила чуть ли не ползамка. Тогда мейстер Пицель стал давать ей по крупице сладкого сна – мягкого снотворного. Разжевав одну гранулку, Санса и впрямь быстро засыпала и спала без сновидений. Спать вскорости она начала и без снадобья, но за снотворным продолжала исправно приходить к мейстеру. Тогда он еще предупредил ее, чтобы не злоупотребляла, потому что по одной крупице сладкий сон не сделает ничего, а пара щепоток заставят уснуть и не проснуться. Санса сама тогда не знала, зачем ей все это нужно. Может быть, после того случая, когда захотела столкнуть Джоффри со стены, она подумала, что сможет его отравить потом, когда насобирает достаточное количество этого мягкого яда. Она отошла от окна, открыла шкатулку, проверила ее потаенный уголок - сладкий сон лежал в маленьком пергаментном свертке, как раз пару щепоток. Что же, ей хватит. Много смелости не надо, чтобы уснуть навсегда. После того, как она очнулась от обморока, в покоях с ней неотлучно была Шая, она старалась следить за девушкой, почти не спуская глаз. Санса попыталась улыбнуться служанке. - Как вы, миледи? - Хорошо, милая. Убили моего предателя брата и мою предательницу мать. Они мои родные, но могли принести вред нашему любимому королю, наверное, не зря Семеро припасли такую смерть для них, - Санса понимала, что лжет неубедительно, но ей надо было как-то отослать служанку, чтобы та не мешала исполнить задуманное. - Принеси мне, пожалуйста, травяного чая, мне кажется, меня знобит. Девушка с недоверием посмотрела на нее, но ничего не ответила. На всякий случай подошла, закрыла окно на задвижку. - Я быстро, миледи, - и убежала. Санса подошла к столу, достала сверток из шкатулки, высыпала на язык содержимое и запила водой, легла на кровать и закрыла глаза. Минут через пять она почувствовала, как голова потяжелела, и стала проваливаться в сон. Вошедшую служанку она уже не увидела, как не чувствовала она ее рук на своем теле и лице, трясущих ее, и не слышала голоса, кричащего ее имя. *** Пес несся, как угорелый. Перепрыгивая по три ступеньки, сбивая встречных прохожих придворных и лишь досадуя на то, что время нещадно тикает. Он вломился в комнату и увидел, как чернявая служаночка со слезами на глазах трясет бездыханную Сансу и шлепает ее по щекам, выкрикивая ее имя и умоляя не умирать. Пес оттолкнул ее, рванул платье на груди у Сансы и прислушался – сердце билось тихо-тихо, дыхание было почти неуловимым. - Что она сожрала, - прогремел он. - Я не знаю, милорд, она отослала меня за чаем, я пришла, а она лежит и спит. Я думала, она задремала, но когда она не откликнулась, я поняла, что с ней что-то не так и послала за вами, - пролепетала девушка. Сандор начал лихорадочно шарить глазами по комнате. Взгляд его упал на маленькую бумажку на столе. Он взял ее, в изломах лежало несколько белых крупиц. Пес кинул одну на язык: «Сладкий сон! Семеро, ебанутая девчонка, что она наделала?!» - Принеси много воды для питья, тазы и полотенца. Живо! - так заорал он, что задрожали стекла на окне. Взяв кубок со стола, он наполнил его водой из стоявшего кувшина, приподнял Сансу и начал медленно вливать жидкость в ее неподвижный рот. Вода проникала в организм девушки, медленно, но верно. Пес влил в нее весь кубок, налил еще один и проделал то же самое. Минуты тикали. Прибежала Шая еще с одним большим кувшином и тазом. Сандор поднял Сансу за подмышки, выпрямил, перекинул через колено и засунул два пальца ей в рот, пытаясь проникнуть как можно глубже, чтобы достать до корешка языка и надавливая на него. Ничего не происходило, девушка как висела безжизненным мешком, так и продолжала висеть. Пес чувствовал, что чуть не порвал ей губы, пытаясь выдавить из нее рвоту. В голове пронесся вихрь картин, начиная с той, когда он впервые увидел ее в стенах Винтерфелла, заканчивая сегодняшней сценой между ним и Бейлишем. Рыжая Пташка с голубыми глазами, невинная и открытая, глупенькая и воспитанная, как так могло случиться, что она уходит от него? Именно сейчас, когда ему стало казаться, что в его бесполезном существовании появился смысл, словно он сидя в темнице, наконец-то увидел, как в камеру заглядывает робкий луч солнца сквозь прохудившуюся каменную кладку. И никто больше не сможет его отнять у него... Никто, кроме Неведомого, будь он трижды проклят! - Ну же девочка, давай, не умирай, выплевывай все, что сожрала! - кричал он, как ему казалось, на все крыло замка, - Санса, пожалуйста, не спи… Не умирай, Птаха, ты еще нужна здесь! - голос его был полон отчаяния и ужаса. Шая уже рыдала без остановки, и он в мыслях попрощался со своей Канарейкой, представив, как найдет сегодня гадкого королевского ублюдка, и вспорет ему брюхо, а потом, перебив всех, кого можно вокру, и сам подохнет, будучи наколотым на пику королевских гвардейцев. Как вдруг они услышали слабый кашляющий звук, и из Сансы полилась вся вода, которую он в нее влил. Были ли у Пса в жизни еще такие же счастливые моменты, как вид бегущих изо рта его жены рвотных масс, он не знал. Да и не хотел знать. Он дождался, пока она не освободится от всего выпитого, и скомандовал Шае наполнять и подавать кубки с водой постоянно. Он вливал и вливал в Сансу один сосуд за другим, потом так же, несмотря на ее вялые протесты, запихивал пальцы ей в глотку и заставлял раз за разом извергать все содержимое желудка вместе с водой, отравой и остатками старого обеда. Скоро Птаха уже смогла упереться в его колени и даже попыталась протестовать против неприятной процедуры. Но он знал, что надо еще немного помучить ее, пока не начнет выходить чистая вода. Девушка являла вид собой жалкий и неопрятный – разорванное платье на груди, облеванное бледное лицо и волосы, ссадины в уголках губ и глаза - красные и слезящиеся. Но именно такая она была Псу всего дороже. Он прислонился к спинке кровати, прижал ее к себе, гладя по грязным волосам и прислушиваясь к тихим всхлипам, переходящим в судорожный вой, и подумал, что он счастлив. - Глупая Пичуга, ну зачем ты все это сделала? - он приподнял ее за подбородок. - Мне незачем жить, милорд. Я жалкая и никчемная, - и заревела белугой, вновь уткнувшись ему в пропитанный рвотой дублет. Так они и сидели на полу, мокрые, грязные и вонючие. Шая стояла рядом, держа в руках пустой кувшин, и плакала вместе с Сансой. Сколько времени так прошло, Пес не знал. Очнулся он от того, что краем глаза уловил движение у порога комнаты. Там осторожно мялся мейстер Пицель. - Уходи, старик, твоя помощь больше не нужна, - мрачно проговорил Клиган. - Благодари своих богов, что девушка жива, иначе я бы тебя спустил с лестницы, чтобы ты переломал свои бесполезные ноги. Мейстер хотел что-то сказать, но вовремя осекся, перехватив злобный взгляд гвардейца, и поспешил удалиться. Сандор встал, поднял жену, накинул ей на плечи полотенце, взял в руки лицо и внимательно посмотрел на нее в упор. Девчонка взгляд не отвела, а продолжала взирать на него красными мокрыми глазенками и тихонько всхлипывать. - Обещай мне, что ты больше никогда не сделаешь подобного! Ты будешь жить вопреки всему. Всему этому траханому миру, вопреки этой ебаной несправедливости и кишащим вокруг ублюдкам! Обещай мне, девочка! Санса послушно кивнула. - Я обещаю, милорд, я больше не буду так делать, я не буду убивать себя, я буду жить, - и снова зарыдала. Сандор прижал ее к себе, гладя по волосам. - Прибери тут все, принеси миледи ванную, пусть она помоется, приведет себя в порядок. Я пойду найду во что переодеться и попозже вернусь, - обратился он к служанке. - Слышишь, Птаха, я вернусь и буду сторожить твой сон всю ночь. Будь хорошей девочкой, не огорчай меня больше, - с этими словами Пес вышел и отправился искать чистую одежду и как можно больше алкоголя, чтобы напиться и стряхнуть с себя весь этот кошмар, который он испытал, когда понял, что чуть не потерял свою Канареечку. *** Переодевшись, Пес примерно полтора часа ошивался по коридорам замка, уничтожая найденную где-то бутыль с отвратительной бурдой, называемой вином. Ему было все равно, вкуса он не чувствовал, как и не чувствовал хоть и толики опьянения в своем теле. Допив пойло, он побрел в свои покои, как и обещал, чтобы охранять ночью Пташку от кошмаров и всяких глупостей, которые могут взбрести в ее пустую головенку. Зайдя в комнату, он увидел, что Санса сидит на кровати под одеялком, чистенькая, причесанная, но все еще немного бледная. Она читала служанке какую-то очередную чушь про рыцарей и та встала, когда он появился. - Милорд, - поклонилась девушка. - Можешь идти, завтра утром будь снова тут, много дел предстоит, - буркнул он и отослал ее спать. Когда дверь за Шаей закрылась, он присел на кровать, стянул сапоги, и лег рядом с женой. Она не отстранилась, открыто глядя на него своими голубыми глазищами. - Иди сюда, глупая синица, - он притянул ее, и девушка доверчиво положила свою головку ему на плечо. - Завтра будет лучше, чем вчера, поверь мне. А теперь засыпай. Я буду рядом. Спустя некоторое время дыхание девушки стало мерным, и она уснула, а Пес таращился в ночь, перебирая пальцами ее рыжие локоны и размышляя над тем, когда же эта девчонка стала ему настолько дорога, что сегодня он впервые за долгое время почувствовал страх перед потерей близкого человека.