***
Серсея прогуливалась по саду, ее сопровождали два гвардейца. На ней было изящное платье из алого пан-бархата, и она чувствовала себя на удивление удовлетворенной. Правда повсюду витал запах этих отвратительных роз, казалось, даже каменные львы в своем немом реве изрыгают его из своих глоток, что немного раздражало женщину. Недавно королева-мать приглашала сына на ужин, где хотела обсудить с ним празднование дня рождения его жены, Томмен недовольно отреагировал на то, что она указала на затруднения у казны и то, что столь пышные пиршества короне сейчас не по карману. Он сказал, что Маргери заслуживает только самого лучшего, и на ее именины будет потрачено столько, сколько нужно. К счастью, Мизинец отбыл в свое Орлиное Гнездо, где развлекался с истеричной уродливой Лизой Аррен, давеча женившись на ней и теперь являясь Лордом-Протектором Восточных земель. А без подписи Бейлиша банки не давали займы короне, даже хоть десять королевских печатей стояли бы под этими прошениями, поэтому все бремя расходов на день рождения юной королевы пришлось нести ее родственникам. После исчезновения старика Пицеля и сообщения о том, что ему внезапно понадобилось удалиться для лечения своей застарелой подагры на водах в Соленом Берегу, срочно потребовалась новая кандидатура на должность мейстера Красного Замка. У львицы были на этот счет свои соображения, и она уже поднесла королю Томмену указ на подпись. Ее сын внимательно прочитал документ, чего никогда ранее не делал, если бумаги для согласования и утверждения приносила мать, задал множество вопросов по личности соискателя на столь высокий пост и, несколько колеблясь, все же подписал. Это вызвало у Серсеи дополнительное недовольство, но она предпочла умолчать об этом, благоразумно решив, что самое главное сейчас - это свой человек в мейстерском кресле, верный, беспринципный и готовый на все, как и она сама. Квиберн пообещал раздобыть ей кое-что необходимое для празднования дня рождения невестки и уже доложил о том, что все готово, а королеве лишь необходимо прийти в любое удобное для нее время и забрать истребуемую вещь. Эта новость обрадовала Серсею, как и рвение нового мейстера, с которым он пытался ей угодить, не колеблясь и не задавая лишних вопросов никогда и ни о чем, лишь давая ценные советы по тем или иным поводам. Убедившись в правильности своего выбора, женщина прогуливалась и раздумывала, что бы такое подарить Маргери, чтобы не ударить в грязь лицом. Понятно, что она презирала и ненавидела невестку, но так же ей не хотелось, чтобы окружающим привиделись какие-то разногласия между ними. Подарок должен быть очень душевным и личным, тогда девице покажется, что ее свекровь идет на примирение. Серсея подумала о том, что подарит ей гарнитур из эмали и топазов, изображающих цветочную композицию. Да, Розочке подарит розочки. Это будет так мило и банально, в самый раз для шлюховатой жены ее сына. Да, решено, надо будет сегодня дать задание ювелирам. За последнее время ее расстраивала только холодность Джейме, после того их спора он сторонился ее и, казалось, был обижен. Серсея, наверное, даже могла его понять - они понесли столько потерь за последнее время, неудивительно, что любимый брат немного озлобился, в том числе и на нее саму. Завтра должны были начаться все запланированные торжественные мероприятия, пиры и турниры для подданных, раздача еды нищим, которых так любила Маргери, и они отвечали взаимностью этой лицемерной девке, развлекательные представления и всевозможные забавы и потехи - и все это должно было завершиться королевским турниром в честь королевы и торжественным пиром, где будут все самые высокие гости. Уж к этому балу монстров Серсея будет готова как никогда. Маленькая шлюшка навсегда запомнит свои именины.***
Сухонькая старушка сидела в покоях юной королевы и с удовольствием наблюдала за тем, как ее внучка примеряет шикарные наряды из дорогих тканей. Ей шли все платья, и каждое подчеркивало ее безупречный вкус и милое личико с глазами голубки. - Ты прекрасна, моя милая, - леди Оленна тепло улыбнулась девушке. - О, бабушка, спасибо большое, что вы с папой организуете такой чудесный праздник для меня, - Маргери обняла бабушку, чувствуя к ней невыразимую признательность и благодарность. - Как у вас дела с вашим юным супругом? - Томмен мил и добр, как никогда, он наконец-то перестал слушаться советов Серсеи и теперь становится настоящим королем, самостоятельным и волевым, я так горжусь им, - юная красавица присела рядом на кушетку и прижала сухие старушкины руки к себе. - Я рада, моя милая, что наконец-то у вас все становится как нельзя лучше, вы так молоды и прекрасны и заслуживаете только счастья и доброты по отношению к себе. И я, конечно же, не могу не нарадоваться тому, что твой муж наконец-то становится настоящим мужчиной. Юный Олень должен стать достойным своей прекрасной Розы, не так ли? - и Оленна засмеялась счастливым легким смехом, совсем не подходящим ее возрасту. - Ах, бабушка, единственное, о чем я сейчас печалюсь больше всего, так только о том, что папы не будет со мной в этот день, - симпатичное личико враз погрустнело. - Полноте, моя милая, твой отец - десница короля, а это значит, что ему надо решать всякие разные проблемы, иногда его присутствия требуют самые неотложные вопросы, как в этот раз. Но это не значит, что он не любит тебя, уверена, не будь это очень важно, он бы никогда не покинул тебя в такой день, - и старушка ободряюще похлопала Маргери по руке. На самом деле Оленна прекрасно знала, почему Мейс уехал. Это все затраты на внучкины именины, из-за них ему пришлось срочно отбыть в Хайгарден и решать некоторые денежные вопросы для того, чтобы достойно отметить королевский праздник. Проклятый Мизинец уже как больше луны назад отбыл в Орлиное Гнездо для решения каких-то своих проблем, а без его подписи ни одна монетка не могла двигаться в казне. В том числе и деньги на праздник необходимо было выделить самим, потому что лорд-регент Киван Ланнистер отбыл в Ланниспорт, отказавшись подписывать бумаги за короля, который из-за возраста еще не мог распоряжаться деньгами, ну а Бейлиша, который единственный мог визировать кредитные закладные банку Браавоса, тогда и след простыл. Так что в таком незавидном положении сейчас оказались Тиреллы, которым приходилось из своего кармана оплачивать нужды королевства. Но, конечно же, расстраивать внучку этим пожилая женщина не хотела и поэтому просто попыталась ее приободрить. Немало бабушку королевы настораживал и тот факт, что после смерти Тайвина Серсея немного поистерила, попыталась казнить своего младшего брата, случайно залетевшего в Королевскую Гавань и несшего какую-то ересь об Иных, и на этом успокоилась. Оленна ожидала, что львица будет рыть носом землю и искать убийц отца, но, видимо, она и впрямь удовлетворилась версией о людях Болтона, жаждущих отомстить за своего хозяина. Тем более что недавно со Стены вернулся ее брат, красавец Джейме Ланнистер, и успокоил свою строптивую сестрицу, ибо при нем она вела себя всегда сдержанно и спокойно, видимо, и впрямь он имел на нее некие рычаги воздействия.***
Близился к концу последний день празднования именин юной королевы, закончился великолепный турнир в ее честь, в котором победил ее брат сир Лорас, одолев в итоговом поединке Джейме Ланнистера. Маргери была счастлива и озаряла своей улыбкой, казалось, каждый уголок Красного Замка. Завершающее торжество должно было состояться в главном зале, который уже был украшен, и повсюду стояли столы для гостей с расставленными на них яствами. Этот пир был немного скромнее, чем все предыдущие, королева пожелала завершить свой день рождения в кругу родных и лишь самых приближенных друзей. Маргери и Томмен танцевали, веселились и выглядели очень счастливыми и влюбленными, не отрывая глаз друг от друга и не расцепляя переплетенных рук. Все благоденствовали от той ауры нежности и любви, которая витала в этом зале. Гости, нетрезвые и веселые, потянулись со своими дарами. Каждый хотел удивить и обрадовать юную королеву, поэтому недостатка в изысканных и необычных подарках Маргери не испытывала. Когда она получила элегантный драгоценный гарнитур от Серсеи, она подняла на свекровь взгляд полный кротости и признательности, воскликнув: «Какое прелестное колье, спасибо Ваше Величество, я буду одевать его как можно чаще, чтобы порадовать ваш взор», и девушка спустилась со своего места и обняла свекровь. Львица с нежностью придержала невестку за плечи: «Я рада, что тебе понравилось, моя дорогая, мне очень хотелось, чтобы мой подарок тебе запомнился и до конца дней приносил приятные воспоминания». Каждая из них исполнила свою роль для всей этой толпы придворных зевак и самое главное для короля. Маргери практически не пила, и вот, взойдя на помост, где был накрыт стол для нее с мужем, взяла в руки кубок. - Мои дорогие и любимые, - она окинула взглядом зал, задержавшись им на бабушке, братьях, обратила свои очи на юного мужа, - сегодня я счастлива, все, кто мне по-настоящему дорог в этот день рядом со мной и подарили мне прекрасные подарки, - девушка театрально умолкла, добиваясь того, чтобы все взгляды до единого обратились к ней. – Но в этот чудесный момент у меня тоже есть сюрприз для нашего дорогого короля Томмена и моего любимого супруга. Скоро я принесу нашему королевству наследника, - и Маргери торжествующе улыбнулась, краем глаза наблюдая за реакцией Серсеи. Ее свекровь сидела с таким видом, будто это не стало для нее новостью, но все же удивленно приподняла бровь, и в ее взгляде сквозило презрение и недовольство, что не могло не вызвать у Маргери чувство превосходства и легкую эйфорию победительницы. Теперь-то львица точно должна будет уйти в сторону, и больше никто не будет стоять между ней и ее мужем. Томмен подскочил, обнял ее и они слились в страстном поцелуе под овации и радостные крики всех присутствующих. Молодая королева увидела, как одобряюще и с восхищением смотрит на нее ее любимая бабушка и братья, и с нескрываемым ликованием отметила унылое лицо Серсеи. После того как юноша выпустил ее из своих объятий, девушка кивнула чашнику, и тот наполнил ее кубок. - Я хочу выпить за нашего короля, за всех вас, мои любимые и за нашего будущего сына! – Маргери приподняла бокал, отпила из него и знаком показала мужу, что хочет разделить с ним вино. Только супруги могли есть и пить из одной посуды, но еще этим жестом она хотела задеть Серсею, показав ей, что ее любимый и уже потерянный для нее сыночек ест из ее рук, как послушный ручной львенок. Томмен принял у нее кубок, отпив из него вслед за своей женой, и снова прижался к ее устам. Все вокруг громко аплодировали и приветствовали этот прекрасный союз, и только в глазах королевы-матери плескался ни с чем не передаваемый животный ужас. Ее лицо превратилось в безумную застывшую маску, и, казалось, она остолбенела. Маргери внутри ликовала и смеялась, все шло как нельзя лучше. Они присели с Томменом на свои места, приготовившись вкушать изысканные блюда, которыми был уставлен их стол. Отломив кусочек пирога с фруктами и с трудом проглотив его, девушка почувствовала, что во рту пересохло. Она взяла кубок с водой и оглянулась на Томмена, он тоже схватился за напитки и, видимо, пытался запить застрявший в горле кусок. Легкие начал раздирать кашель, в груди все стало сжиматься, и стало трудно дышать. С ее мужем происходило то же самое. Все вскочили со своих мест и обеспокоенно смотрели на них, ужас в глазах ее бабушки и в глазах Серсеи можно было описать только одним словом. Абсолютный! Она увидела, как изо рта Томмена полилась белая пена, и он упал на пол и начал биться в конвульсиях. С ней происходило все то же самое. Она беспомощно смотрела на подбежавших к ним людей, что-то кричавших и пытающихся им помочь, но дышать она уже не могла, и из глаз текло что-то похожее на слезы. В последнем предсмертном движении она протянула руку к королю и поняла, что умирает.***
Серсея закричала как раненная росомаха и в истерике крикнула стражам, чтобы схватили старуху Тиррел. Сир Лорас попытался защитить бабушку, но королевские гвардейцы быстро скрутили его и Оленну и увели в казематы. Королева выла и билась головой о каменные плиты, проклиная всех Тиреллов до двадцатого колена. Они забрали у нее всех дорогих ее сердцу людей, даже почти уже мертвая сука Маргери утянула за собой ее малыша Томмена, ее доброго и ласкового мальчика, ее славного младшего сына. Когда Серсею увели в покои, Квиберн хотел дать ей макового молока, но она выгнала всех и начала крушить все, что стояло в ее комнате, рвать книги и портьеры, кромсать платья, бить зеркала и стекла, она визжала и кидалась на стены, царапая руки и ноги об осколки, усеянные по всей комнате. Никто не хотел, да и не смог бы ее остановить, пока не пришел Джейме, скрутив ее и силой замотав в одеяло и так удерживая, дожидаясь, пока она прокричится и проплачется и упадет без сил.***
План Серсеи был прост и гениален, но от этого не менее коварен. Узнав достаточно много различных деталей и подробностей о смерти Джоффри, а так же найдя некоторых людей, которые в этом были непосредственно замешаны, львица решила действовать дерзко и прямолинейно. Впрочем как всегда. Мерзкий старик Пицель рассказал ей все, что знал, и даже чего не знал, а только догадывался. Перед свадьбой Маргери и Джоффри к нему и впрямь заходила леди Оленна и в долгой беседе о стариковских болячках узнала у него о ядах, он даже похвалился ей о том, что у него есть редчайший экземпляр «душителя», которого он хватился после убийства короля, но опасаясь, что его обвинят в пособничестве смерти Джоффри, умолчал об этом. Так же старик рассказал, что незадолго до визита к нему Серсеи, после которого она упекла его в темницу, к нему приходила Маргери и просила какое-нибудь средство, подавляющее тошноту. Пицель предположил, что она беременна, но не мог с точностью этого утверждать, так как осмотреть себя девушка не дала. Квиберн раздобыл ей такой же яд, и королева-мать решила просто и незатейливо отравить Маргери на ее же собственном празднике на глазах у ее так любимой бабушки, которая должна была смотреть, как умирает ее внучка в таких же муках, как и Джоффри, и, верно, догадываясь, кто это сделал. Насчет того, что ее обвинят в этом, Серсея не переживала. Ею был подкуплен чашник, который за небольшое имение для своей семьи и титул лорда для старшего сына после собственной казни, согласился оклеветать себя и старуху, говоря, что она-де его подкупила и решила отравить короля Томмена. Только вроде как, когда он подсыпал яд, произошла нелепая случайность, и отравленное вино выпила Маргери, тем самым погибнув сама. Причина для устранения короля у Тиррелов была отличная - якобы из-за того, что королева Маргери и так уже беременна, а, значит, наследник, которым они будут управлять полностью и без указки кого-либо из Ланнистеров, у них уже есть, а посему и Томмен больше не нужен. Если бы старуха начала упираться и доказывать, что Серсея врет и это она убила ее несчастную внучку, из подземелий был бы извлечен Пицель, который бы подтвердил, что да, у него пропал редкий яд, которым убили Джоффри, и что немногим ранее до этого у него была лишь Оленна. То, что они решили второй раз использовать ту же схему, никого на тот момент уже не волновало бы, Серсея еще планировала привлечь псевдо-свидетелей, которые помогли бы ей подтвердить, что у Тиреллов был так же мотив убрать Тайвина Ланнистера, который мешал им воздействовать на юного короля, так что старой паучихе было бы не отвертеться. В отсутствии шлюшки Маргери, которая влияла на Томмена, как маковое молоко на младенца, король бы поверил Серсее, а не этим лицемерным тварям, уж к этому бы королева-мать приложила все усилия. Поэтому то, что эта стерва Маргери предложила выпить из своего кубка и Томмену, после прилюдного объявления о своей беременности, Серсею повергло в шок и состояние безумного, парализующего страха. Она почти своими собственными руками убила своего мальчика. Она во второй раз смотрела, как умирает в муках ее ребенок, истекая кровавыми слезами с недоуменным выражением на искажаемом предсмертной судорогой лице.***
В помещении малого совета сидели в полном молчании несколько человек. Это были Серсея Баратеон, Джейме Ланнистер, лорд Варис, Квиберн и срочно вызванный из Боробвого Утеса Киван Ланнистер. Они ждали, когда приведут пленников. В комнату ввели леди Оленну Тиррел и слегка потрепанного сира Лораса. Старуха стояла с гордо поднятой головой и без страха в глазах, Рыцарь Цветов же отнюдь не был так самодоволен и старался не поднимать взгляд. Серсея с ледяной маской на бледном лице высокомерно посмотрела на вошедших и продолжила молчать. Тишину нарушила Королева Шипов. - По какому праву нас задержали? – уверенно спросила старуха. - Вы обвиняетесь в убийстве короля Томмена, короля Джоффри и в организации убийства Тайвина Ланнистера. - Да? И кто же нас обвиняет? Вы, королева-мать, не брезгующая ничем в своей жизни, только бы достичь своих целей? – с вызовом поинтересовалась старуха. - На вашем месте я бы не была так самоуверенна, леди Тирелл, - Серсея приподняла подбородок, - у нас есть несколько свидетелей, которым нет смысла врать и очернять вас. Вся информация против вас была тщательным образом проверена и сомнению не подлежит. Серсея немного помолчала и, видя, что отвечать ей не собираются, продолжила. - Вам есть что сказать? Может быть, вы можете опровергнуть слова мейстера Пицеля, который срочно вызван нами с Соленого Берега и готов дать показания против вас в том, что вами был украден у него «душитель», которым был отравлен Джоффри? Или, может быть, позвать человека, который отвечал за организацию нападения на Тайвина Ланнистера? – говоря об организаторе покушения на своего отца, львица действовала наугад, но в этот момент в глазах паучихи Серсея уловила искру страха. Как акула, почувствовавшая запах крови, она не намеревалась упускать свою добычу. - Это все безосновательно, - продолжала упираться старая женщина. - Это уже неважно, вы можете сколько угодно препираться с нами. Мне искренне жаль, что жертвой ваших неумных действий стала и ваша внучка, которая уже носила под сердцем наследника престола, но, видимо, убийства не могут оставаться настолько безнаказанными. Боги увидели ваши подлые деяния и отомстили вам. Я обвиняю вас в убийстве короля Джоффри, короля Томмена, королевы Маргери и десницы короля Тайвина Ланнистера, - в полной тишине голос Серсеи прозвучал как похоронный колокол. Пленников увели обратно в камеры дожидаться суда. Львица, погруженная в свои мысли, не видела, с каким изумлением смотрит на нее лорд Варис, какой шок испытал ее брат Джейме, глядя в ее надменное лицо и явственно отмечая там признаки зарождающегося безумия. Ей было все равно. Она отомстила всем этим ненавистным и презираемым ею людям, которые посмели забрать все самое дорогое ее сердцу.