***
Дени поспешила на Стену. Она знала нрав Дрогона, из всех ее драконов он был самым своевольным и непослушным, поэтому она не удивилась, когда услышала, что именно старший из ее детей решил в одиночку начать сражаться с упырями, угрожающими его матери. Великолепное зрелище открылось глазам всех, взобравшихся наверх. Огромная смертоносная черно-красная крылатая змея летала и извергала огонь, поливая им сверху полчища живых трупов. Он то взмывал ввысь с громогласным рыком, то камнем опускался вниз, чтобы почти у самой земли начать парить и своим пламенем жечь все, что шевелилось у основания магической ледяной преграды, защищающей остальной мир от этой жуткой бессмертной угрозы. В какой-то момент показалось, что вихты начали отходить, и тогда Дрогон опустился у подножия Стены, утробно рыча и плюясь искрами в остатки замешкавшихся синеглазых мертвецов. Расправившись с ними, он подобрался, скорее всего, намереваясь взлететь, и уже оттолкнулся от земли, чтобы в очередной раз набрать высоту, как вдруг все находящиеся в Черном Замке услышали громкий звук, словно трескался лед на реке, все внизу заволокло белой дымкой, и, не успев взмыть ввысь, дракон словно столкнулся с неведомой преградой и вновь осел на землю. Видимо, Дрогон ничего не понял, потому что послышался недовольный рык; на мгновение ящер ослабил внимание и потерял концентрацию, и в этот момент на него, как зайцы на льва, начали кидаться вихты. Внезапно их появилось вокруг него столько много, что глазу стало не видать черную шкуру змея. Но только на миг, в следующий момент дракон стряхнул их с себя и начал плеваться и поливать пламенем. Живые трупы, так же не желая отпускать свою добычу, повисали на его лапах и крыльях, не давая ему взлететь и отомстить за свое обидное падение. В воздухе слышалось злобное шипение дракона, прерываемое звуками извергаемого им огня, и монотонный шум, который издавали вихты, рвавшие, кусавшие и рубившие его тело в стремлении пробиться сквозь прочную чешую зверя и уничтожить его. Дени услышала полный отчаяния и мольбы рык своего мальчика, безуспешно пытавшегося отбиться от все прибывавших упырей. Он уже выбрасывал пламя хаотично, не глядя, куда попадает, стремясь освободиться от облепивших его мертвецов, но силы у дракона, очевидно, иссякали, а вихтов становилось все больше и больше. - Нет! Дрогон! – закричала девушка. Визерион и Рейгаль летали рядом, пронзительными криками поддерживая своего старшего брата, самого сильного из них. Но опускаться без приказа матери не стали. И в этот страшный момент дракон, подняв на Дейнерис свои желтые глаза, из последних сил зарычал, тщетным усилием попытался скинуть навалившихся на него врагов и, агонизируя, испустил мощнейшую струю огня. Она жгла все на своем пути, и, крутя головой в попытках избавиться от добивающих его слуг Короля Ночи, он неосознанно направил ее на Стену. Пламя было таким сильным, какого Дени в своей жизни никогда не видела. В этот же момент она почувствовала под ногами толчок, будто земля содрогнулась, послышался громкий треск раскалывающегося льда, и по Стене пошла трещина, заставив всех, стоящих наверху упасть ниц, чтобы как-то удержаться. - Визерион! – прокричала Дейнерис. Белый ящер, услышав зов своей Матери, тут же подлетел, уцепился когтями за край Стены и подставил ей свою чешуйчатую шею. Девушка взобралась на него и приказала лететь. Она вдруг поняла, что преграда, не позволившая ее Дрогону взлететь, была создана Королем Ночи. В голове сразу всплыло пророчество Красной Женщины «Береги своих детей», и бессильные слезы брызнули из глаз Дейнерис Таргариен. Они должны убить Великого Иного. Сегодня или никогда! Остальные уже спешили вниз, потому что стало ясно - пламенем, выпущенным в предсмертной агонии, дракон нарушил целостность Стены, и теперь одному Неведомому было известно, как долго она еще продержится, прежде, чем начнет разрушаться. Выступать надо было незамедлительно.***
Пока Дейнерис верхом на своем белом драконе отвлекала Иных у входа в Черный Замок, Пес со своими войсками уже собрался и ждал, пока поднимут ворота, рядом тоже уже приготовились выезжать всадники кхаласара и Безупречные под предводительством Серого Червя, как всегда, идеально держащие строй. Вокруг царило дикое оживление, граничащее с безумием, но это не было похоже на панику, лишь нетерпение вступить в схватку с ранее неведомым врагом овладевало людьми, когда плечом к плечу сражаются северный лорд и одичалый, дикарь на коне, приплывший с другого конца Узкого Моря, и воин Ночного Дозора. Все должны были биться на пределе всех своих возможностей, дабы одержать победу над неведомой ранее, злой силой, силой тьмы и холода, воплощению вечной зимы и самой смерти. У многих воинов в руках были факелы, а лучники готовились поджигать свои стрелы и поливать вихтов пламенным дождем. Огонь был главным оружием в этой схватке, и Пес, больше всего в жизни боявшийся только его, был очень не рад такому соседству, но выбирать особо не приходилось. Убей или умри сам. Хотя как можно убить мертвое? Придется постараться. Клиган выбрал себе в оружие шипастую палицу, но его верный меч так же покоился за плечами, давая его хозяину спокойствие и уверенность, даруемую только верным другом, прикрывающем в бою спину. Кинжал из обсидиана висел на поясе, и в любой момент мог быть выхвачен, чтобы поразить молочное тело Белого Ходока. Пес был готов к бою. Впрочем, как всегда. Справа от него стоял Маленький Джон Амбер, слева - Робетт Гловер. Ворота поднялись, первыми выступили всадники кхалиси, следом за ними начали не медля выходить силы Хранителя Севера. Джон Сноу со своим отрядом шел за ними, и замыкали шествие сир Джорах Мормонт с Безупречными и Младшими Сынами, которые должны были держать центральный фланг и прикрывать лучников, идущих вслед за ними, из-за чего их силы должны были растянуться. Сразу после того, как вышли за ворота, северяне приняли влево и устремились к видневшейся неподалеку группе упырей и смешавшимся с ними на своих снежных мертвых лошадях Белых Ходоков. Пес зарычал и прибавил шаг. Лучники из-за их спин сделали первые выстрелы в вихтов, и некоторые их них, загораясь и поджигая ошметки тряпок друг на друге, начали падать и корчиться. «Ну все, погнали», как-то равнодушно подумал Хранитель Севера и снес своей булавой голову первого попавшегося упыря. «За Север!», услышал Клиган позади себя громогласный рев и полностью отдался обостренным от адреналина чувствам и выверенным движениям своего тела, которое в бою действовало полностью независимо от его желаний и только крушило и разбивало многочисленные черепа безликих трупов с синими глазами. Вдруг ему стало по-настоящему холодно, и краем глаза он увидел, как белоснежная фигура пронзает своим ледяным клинком стоящего чуть правее воина из дома Толхартов. Повинуясь интуиции, даже не отдавая себе отчет в своих действиях, Сандор молниеносным движением руки выхватил кинжал из-за пояса и с разворота вбил его в горло Иного. Тот и впрямь растаял как дымка, Пес аж приостановился от удивления, но, быстро стряхнув наваждение, кинулся на помощь своему мастеру над оружием. Корвинт, отбивавшийся сразу от двоих вихтов, не видел тянувшего к нему свои уродливые лапы, третьего упыря. Сандор с размаху вколотил его голову в черное тело, взял факел из рук павшего воина и подпалил мертвеца. Он вспыхнул как пучок соломы. После этого Пес поспешил прикрыть своего боевого товарища, и теперь, стоя спиной к спине, они крушили и ломали надвигавшихся на них черных мертвецов, забыв об усталости, не успевая протереть соленый пот, стекающий в глаза и режущий их, мешая видеть. То тут, то там вспыхивало пламя, северяне сразу поджигали поверженных врагов. Но и среди них уже были потери. Торрхен Уайтхилл лежал с разорванным горлом и смотрел невидящим взором на то, как его пока еще живые соратники пытаются устоять в этой ужасной схватке. Вокруг лежали тела воинов Мандерли, Карстарков и Ридов, вперемешку с обугленными остатками сожженных вихтов.***
Джон, плечом к плечу со Скорбным Эдом и Гренном, ринулся в толпу живых мертвецов, рубя Длинным Когтем все, что видел вокруг себя, головы с синим глазами отваливались с плеч, черные конечности отлетали в стороны, как свежескошенная трава в погожий летний день, в голове билось только одно: «Выжить, выжить, выжить». Он не мог позволить убить себя и превратиться в одно из этих чудовищ, тянущих к нему свои крючковатые пальцы. Одичалые под предводительством Тормунда так же вбивались в эту кошмарную массу ходячих трупов. То тут, то там виднелись белые тела Иных, они пронзали своими ледяными мечами тела его братьев по оружию, но все же Джон замечал, что некоторые из них словно таяли в ночном морозном воздухе, задетые ли прицельным выстрелом или случайно ударенные копьем или кинжалом из обсидиана. Парень и сам единожды проткнул одного из Белых Ходоков своим мечом из валирийской стали, и тот испарился, словно его и не было. Повсюду слышались крики и стоны раненых и умирающих, чувствовался противный запах гари и паленого мяса, а на губах ощущался едкий, словно щелочь, вкус крови. Джон не видел отряд Клигана, они были вне пределов досягаемости его взгляда, но неподалеку, в центре, он заметил медвежью фигуру сира Мормонта, орудующего топором, как заправский мясник, свежующий туши перед воскресной ярмаркой. В какой-то момент Сноу отвлекся, чтобы прикрыть спину одного из своих друзей и разрубил почти напополам подобравшегося к нему почти высохшего до состояния скелета, упыря, а, вернувшись взглядом к центральному флангу, он узрел, как один из Белых Ходоков пронзает грудь сира Джораха своим ледяным копьем. В этот момент бывший работорговец выглядел как удивленный ребенок, которого наказали и он даже не понял за что. Изо рта у него стекала струйка крови, и взгляд затухал. Иной, словно почувствовав, что Джон смотрит на него, повернулся и стал сверлить взглядом своих сапфировых глаз, словно предупреждая, что он следующий. Из-за шока от увиденного Джон чуть было сам не погиб, лишь на мгновение успев заметить устремившуюся к его горлу костлявую руку, которая в этот момент отлетела, отрубленная одним из одичалых. Встряхнувшись и продолжив бой, Джон увидел стоящего чуть поодаль на небольшом возвышении Короля Ночи. Он пристально следил за парящей на Визерионе Дейнерис, сжигающей сверху полчища его почти бессмертных воинов. Джону начало казаться, что силы противника понемногу тают и вот, понеся значительные потери, они все же ближе и ближе подходили к Великому Иному. Он краем уха услышал залихватское улюлюканье и понял, что это кхаласар Дейнерис, как и планировалось, зайдя с тыла, прорубается к основным силам. Всадники Дотракийского моря топтали своими сильными конями черное месиво из трупов, иногда растворяя очередного Иного, или падали сами, сраженные ледяным мечом или вырванные из седла и растерзанные вихтами. Однако, парню стало казаться, что численный перевес уже на их стороне. Он вернулся взглядом к Королю Ночи и, крикнув, чтобы его братья прикрывали его, ринулся к нему. Предводитель Иных, словно услышав его мысли и поняв намерения, повернулся в его сторону и пронзил взглядом синих глаз. На минуту Джону почудилось, что весь мир замерз, так стало холодно, и словно все вокруг застыло в бледной дымке, которая внезапно поднялась над полем боя. Великий Иной поднял руки вверх, и они все вновь услышали громкий звук, так похожий на треск льда на реке. Джону показалось, что он спит и снова видит тот самый дурной сон, когда недавно, в Суровом Доме, Король Ночи одним движением поднял только павших в бою одичалых, обратив их против живых. Все их погибшие боевые товарищи вдруг начали подниматься, их глаза открылись, и в них был виден тот самый синий свет, который отличает живого человека от покорного воле Белых Ходоков мертвеца. По полю боя пронесся разочарованный стон. Люди были ошарашены, дезориентированы и подавлены. Боевой дух, очевидно, упал. Так можно было биться до последнего воина, ожидая, что всех оживит Король Ночи. Джон увидел, как восстал сир Мормонт и, едва раскрыв сапфировые глаза, одним точным движением своего топора тут же снес голову стоящему рядом Безупречному. Снова крикнув, чтобы прикрыли его, Сноу начал прорубаться к Владыке Иных, который опять отвлекся и продолжил наблюдать за Дени, все так же парящей в воздухе, приближающейся к нему и, видимо, намеревающейся поквитаться за своего дракона, за сира Мормонта и за каждого погибшего и вновь поднятого вихтом человека.***
Оседлав Визериона, Дени приказала ему спуститься вниз и сжигать стоявших под Стеной мертвецов. Последние события дали сигнал к началу боя, и она поняла, что надо позволить основным войскам выйти за ворота, и сделать эту нужно так, чтобы толпы упырей тут же не рванули за Стену, завязав бой в чертогах Черного Замка, оттеснив их пламенем подальше. Рейгаль летал рядом и тоже испепелял все движущееся на своем пути. Живые трупы отступили, и Дейнерис увидела, как из ворот первыми появились всадники ее кхаласара, с громким улюлюканьем несшиеся вперед, дабы, обогнув силы противника, постараться зайти к ним с тыла. Девушка ринулась им на подмогу, огнем прочищая дорогу, иногда Рейгаль спускался и когтями хватал кого-то из упырей и с высоты скидывал их. Основные силы северян, Ночного Дозора и ее Безупречных тоже уже вышли на поле брани и приготовились сражаться, занимая свои позиции. Взметнулись первые огненные стрелы, и где-то вихты начали гореть, как сухие ветки. Бой завязался, сверху ей было видно, что силы примерно равны, только на одной стороне бессмертные твари, а на другой - живые люди из плоти и крови, ее друзья и теперь уже новые подданные, которым она должна была помочь всем, что от нее зависело. Дейнерис начало казаться, что потихоньку исход боя начинает клониться в их сторону, мертвецы горели, поджигаемые огненными стрелами и пламенем ее драконов, а количество Белых Ходоков хоть и незначительно, но стало уменьшаться. Она постаралась найти глазами центральный фланг, возглавляемый сиром Джорахом, и чуть не вскрикнула. Его могучее тело было пронзено копьем одного из Иных и, словно тряпичная кукла, опало в кучу погибших людей и догорающих вихтов. Дени нашла взглядом Короля Ночи, он стоял неподалеку и следил за ней. В какой-то момент что-то другое привлекло его внимание и он оставил наблюдение за ней и Визерионом. Снова над полем боя появился бледный туман, Великий Иной поднял руки жестом, которым кукольник призывает к жизни своих марионеток, послышался уже знакомый громкий треск, предшествовавший падению и гибели Дрогона, и недавно павшие воины вновь восстали, открыв свои мертвые глаза, которые теперь светились синим светом, и начали нападать на своих живых бывших соратников. Сир Мормонт тоже поднялся и уже отсек своим могучим ударом голову сражающемуся неподалеку от него Безупречному. Дейнерис перевела взгляд на Короля Ночи, он снова так же внимательно следил за ней. Она приказала Визериону лететь на предводителя мертвецов, приготовившись дать команду. Когда ее лавандовые глаза схлестнулись в немой дуэли с сапфировым взглядом Великого Иного она прокричала: - Дракарис! Визерион испустил мощную струю пламени, и вот уже оно почти достигло ее врага. Как вдруг вокруг него опять поднялась уже знакомая молочно-белая дымка и поглотила весь огонь, исторгнутый ее сыном. Белый дракон обиженно зашипел и словно ослаб, будто этот туман, впитав его пламя, отнял и часть его жизненных сил. Рейгаль продолжал летать рядом, цепляя зазевавшихся упырей, плюясь искрами и готовясь по первому слову своей матери кинуться ей на помощь. Отлетев подальше и лихорадочно думая, как поступить и что делать с Великим Иным, который, призывая свой туман, становился неуязвимым для пламени ее драконов, Дени увидела, что он, наблюдая за ней, не видит подбирающегося к нему Джона Сноу. Парень несся к нему с мечом наперевес, прикрываемый небольшим отрядом Ночного Дозора, отбивающего от него наступающих вихтов. Словно поняв, что Дени смотрит не на него, Король Ночи начал отворачиваться к объекту ее внимания, и в этот момент меч Джона пронзил его тело. Ничего не произошло. Длинный Коготь просто торчал в груди Короля Ночи, не причиняя ему никакого неудобства или беспокойства. Он полностью развернулся к Джону, посмотрел на него, что-то опять прострекотал на своем языке и схватил парня за горло, оторвав от земли. Сноу беспомощно болтал ногами в воздухе и пытался судорожно вздохнуть. Подбежавшие к ним черные братья были откинуты одним движением свободной руки Великого Иного, отлетев от него, словно осенняя листва от дуновения ветра. Он еще выше поднял Джона, и в этот момент по глазам парня Дени поняла, что он хочет принести себя в жертву и дает ей последний шанс уничтожить врага, пока тот отвлекся от нее. Ей было жаль Сноу, он не заслуживал такой смерти, он не заслуживал быть сожженным в пламени дракона, но другого случая могло не представиться. Визерион взмахнул крыльями, к брату присоединился Рейгаль, они летели навстречу Королю Ночи, имея лишь последний шанс уничтожить его. Когда глаза Джона закрылись, а тело перестало сопротивляться, Великий Иной откинул его на несколько десятков метров от себя. Последний раз Дени изо всех сил прокричала: - Дракарис! Пламя из пастей двух драконов, белого и зеленого, ринулось в спину Короля Ночи, еще не успевшего развернуться, и призвать свой магический туман, защищающий его от любой угрозы. Что-то зазвенело вокруг, и послышался пронзительный скрип, словно острым ножом проводят по стеклу, только этот звук был во сто крат громче, и все живые инстинктивно прижали руки к ушам. Драконы обиженно зарычали и взлетели ввысь, унося Дени с собой.***
Джон лежал на кровати в одной из комнат Черного Замка. В углу, в кресле похрапывал Пес с пустой бутылкой в руках, иногда приходивший к нему, и тогда они молча сидели и думали каждый о своем. Видимо, это было единственное место, где мужа его сводной сестры никто не доставал. Впрочем, как не доставал его и Джон, по большей части спящий под воздействием макового молока или читающий книги, которые ему приносили из библиотеки. Разговаривать парню тоже не очень хотелось, поэтому общество Сандора его полностью устраивало. После битвы с Иными в теле Джона, казалось, не осталось ни одной целой кости. Когда он пронзил Короля Ночи мечом, тот схватил и кинул его так далеко и с такой силой, словно Сноу упал с самой Стены и разбился на много маленьких кусочков. Казалось чудом, что он остался жив. К счастью, лекари, которые приехали с Дейнерис, сказали, что жить он будет и ходить тоже сможет, только надо залечить все кости. Пес как-то предложил свернуть ему шею по-быстренькому и опять позвать Красную Женщину, чтобы она оживила его, но уже целым. Джон решил не рисковать и не экспериментировать, мало ли что, вдруг на второй раз не получится воскреснуть. После победы над Иными и Королем Ночи радости всех не было предела. Но и места для горя тоже было предостаточно, они потеряли многих своих боевых товарищей, некоторые из них были вновь воскрешены предводителем вихтов и вступили в битву уже против них. После сражения трупы сжигали днем и ночью. Дени оплакивала Дрогона и не позволяла прикасаться к нему, каждый день приходя к его телу и сидя рядом в уединении, пока о чем-то не поговорила с Красной Женщиной и не предала его огню. Как-то Пес вполне справедливо заметил, что чуть было не потерял веру в их силы, когда Король Ночи поднял всех только убитых мертвецов, и уж было подумал, что Дрогон тоже воскреснет и восстанет против них. На что всезнающая леди Мелиссандра с присущим ей пафосом и возвышенными речами про своего Бога ответила, что драконы являются порождением и воплощением Рглора, Огненного Владыки, и поэтому Великий Иной не имеет над ними власти, даже после их смерти. Не стоило забывать о том, что еще не все Белые Ходоки и вихты были уничтожены, хоть основная их часть и полегла в кровопролитном сражении, разрозненные кучки все еще были рассеяны по окрестным лесам. На их поиски и уничтожение ежедневно высылались отряды, к счастью, в большинстве своем возвращающиеся обратно с хорошими новостями. Прошло уже три или четыре луны, как они тут обитали, все еще зачищая остатки упырей и Иных, но некоторые из северян уже засобирались домой. В их числе был и лорд Клиган. По его прикидкам Сансе уже через не столь долгое время пора было рожать, и он поставил Дейнерис перед фактом о том, что уезжает. Дени не стала препятствовать этому, понимая, что, даже если она и будет высказываться против и что-то говорить о долге и преданности своей новой королеве, Сандор просто проигнорирует ее. Не зря его прозвали Псом, и он явно не признавал Матерь Драконов своей хозяйкой, несмотря на то, что присягнул ей в верности. Тем более, что повод для его отбытия был самый что ни на есть благостный. Рождение наследника, появление так ожидаемого всеми северянами нового Хранителя Севера, если, конечно, это будет мальчик. Северные лорды, кроме, естественно, лорда Винтерфелла, наперебой предлагали Дени остановиться у них, дабы собраться с силами и начать призывать своих подданных преклонить перед ней колена. Дейнерис Таргариен приняла приглашение лорда Мандерли, и для нее планировалось выделить поместье близ Белой Гавани, где она могла бы принимать своих вассалов. Сама же королева решила отправиться туда лишь тогда, когда сам Джон достаточно окрепнет, чтобы сопровождать ее.