О чем с тобой трахаться?

      Татум любила смотреть людям в глаза — их это смущало. Интересно было схватывать даже микрожесты, но сейчас, от чего-то она с трудом заставляет себя посмотреть Крису в глаза.       Шистад сидит, развалившись на диване, и пристально, улыбаясь, тепло смотрит на Дрейк. Тат пробегается взглядом по стенам, еще раз старательно поправляет полотенце на мокрых волосах и возвращает внимание к коньячному взгляду парня. Нервно выдыхает.       — Чего ты на меня так смотришь? — голос еле заметно надламывается и вопрос выходит более смущенным, чем хотелось бы. Тат еще раз глубоко вдыхает и складывает руки на груди, надеясь спрятать необъяснимое смятение за наигранной претензией.       Сердце не заходится галопом под долгим взглядом парня — оно впадает в странную дрожь, повторяя сердечный ритм колибри. Нутро заполняет некстати появившийся мандраж, будто она забыла все слова выступления перед многотысячной толпой, но Татум зло сцепляет зубы и пренебрежительно хмыкает, будто ее совсем не заботит ответ Шистада. И казалось бы, что произошло? Еще двадцать минут назад она нормально себя чувствовала, а сейчас, выйдя из душа и переодевшись, вдруг синеет и краснеет в его присутствии. Крис точно хреново готовит и наверняка отравил ее этой чертовой пастой, иначе как объяснить… это?       — Ты в курсе, что обычно, когда девушка просит у парня одежду, она надевает только футболку и сексапильно щеголяет по дому с голыми ножками? — беззлобно посмеивается Шистад, показательно оглядывая Дрейк с ног до головы.       Тат чувствует в эту секунду тотальное облегчение — фраза с шуточным окрасом делает все простым и понятным. Дрейк немного пугает то, что она чувствует, и как теряется, растворяясь в ситуации, когда во взглядах и словах нет места смеху, когда приходится говорить начистоту. И когда это требуется не от кого-то другого, как в тот раз, когда Крис рассказал ей о ранах в своем прошлом, а когда это требуется от нее самой.       Ведь те слова Криса вчера у супермаркета заставили в ней что-то перевернуться. В тот момент она чувствовала себя пятисантиметровым человечком по сравнению с остальными великанами, и совершенно не знала, что делать. Отшутиться оказалось легче всего, вот и сейчас, после шуточной претензии Шистада, Татум снова чувствует себя в своей тарелке.       Дрейк со скепсисом выгибает бровь и наклоняет голову в бок, кивая на свой наряд. Вопреки общим представлениям, Тат не собиралась мерзнуть или чувствовать себя неуютно, отдавая дань привлекательности. Поэтому Дрейк, открыв ящик с одеждой парня, без зазрения совести схватила и надела то, что увидела — большую мужскую футболку и растянутые треники, которые пришлось раз пять подвернуть, чтобы не поскользнуться. Талию Дрейк подвязала шнурком и совершенно не чувствовала неудобства по поводу того, что выглядела как ребенок, напяливший мамины туфли и папин пиджак — максимально умилительно. Особенно реакция на наряд прекрасно видна по широко улыбающемуся лицу Шистада — кажется вот-вот, и сшивать поперек симпатичную мордашку придется.       — Значит, смиришься, — задорно хмыкает Дрейк и пожимает плечами, мол, ничего не поделаешь. — Считай, что я твоя плата за грехи, — иронично посмеивается она и плюхается на диван рядом с Крисом, в очередной раз поправляя широкий ворот футболки, соскользнувший с плеча.       — Ты меня убиваешь, — Крис прыскает со смеху и в картинном отчаянии падает на диван лицом в подушку.       Тат откидывается на спинку дивана и улыбается, наблюдая за смеющимся парнем. В этот момент по телу разливается такое теплое спокойствие, что все тревоги мгновенно отходят на второй план и то, что было важным, перестает существовать.       Дрейк просто рассматривает лучистые морщинки у глаз Шистада, когда он улыбается, смотрит на приподнятые уголки губ, на короткую щетину на подбородке и щеках, смотрит в его коричные глаза и ей это просто нравится. В этот момент даже не хочется думать о том, что все это значит — ей просто нравится, что она чувствует, и все на этом.       Крис качает головой и кидает долгий, улыбающийся взгляд на девчонку, будто высматривает в ней ответы на одному ему известные вопросы. Тат вздыхает и отводит взгляд, изо всех сил пряча улыбку, и посмеивается, когда Шистад бесцеремонно разваливается на диване и кладет голову ей на колени, будто так и должно быть.       Крис ложится на диван и рядом с ним садится тишина — Тат это чувствует.       Ее пальцы сами собой зарываются в его мягкие, густые волосы, и Дрейк коротко улыбается, смотря куда-то сквозь Шистада, заблудившись в своих мыслях.       Она и хотела бы что-то спросить, только на ум ничего не приходит — девственная чистота ветерком проносится в мыслях, оставляя за собой только чувство спокойствия. Тат пожимает плечами — так тому и быть.       В какой-то момент парень поднимает на нее свой долгий, внимательный взгляд, и Дрейк не отводит глаза — смотрит также внимательно, ничего не ища, не прося ни о чем, просто смотрит. Крис поднимает руку и пальцами убирает прядь волос Дрейк за ухо: Тат хочет засмеяться, потому что это такой до ужаса банальный жест из романтических комедий, что ее бы стошнило, но она не смеется — сейчас это кажется таким органичным и правильным, что Тат только чуть поворачивает голову, подставляя щеку под тепло его рук.       Крис проводит подушечкой большого пальца по скуле Татум и медленно поправляет ворот его футболки, вновь оголившей ее плечо.       — Сейчас, закрывая глаза, кажется, что остального мира не существует, — с философской иронией дергает Крис уголком губ. Татум закусывает щеку изнутри и пожимает плечами.       — Но это только кажется, — просвечивая недетским опытом горько хмыкает она. — Мир все равно существует и порой он бывает крайне дерьмовым, — скидка на юношеский максимализм проскальзывает в полуулыбке Дрейк, но она умело прячет его за иронией, искоса смотря на парня. Шистад своему настроению не изменяет и легкомысленно взмахивает рукой в воздухе.       — Ты всегда можешь менять обстоятельства, — по-взрослому снисходительно улыбается он и Дрейк скептично фыркает.       — Нет. — Зная, о чем говорит, отрезает она. — Ты можешь выбирать, как себя в них вести, но часто мир вокруг себя не изменить, — качает головой она и Крис приподнимается на локтях, заглядывая девчонке в лицо с удивленной усмешкой.       — Пессимистично.       — Экзистенциально, я бы сказала, — довольно парирует Тат и облокачивается на спинку дивана, подпирая щеку кулаком, чтобы смотреть прямо на Криса.       В ее глазах — вызов и уверенность в собственных словах. В его — желание подобрать «перчатку».       — Наше мышление формирует окружающий мир. Мы его формируем, — с толикой энтузиазма выгибает бровь Крис, с интересом ожидая от Дрейк ответа. Он тоже уверен в своих словах — мир вокруг можно менять.       — Мы формируем только сами себя, — коротко фыркает Татум и красноречиво смотрит на парня, мол, ты правда так думаешь? — Социально-экономические связи могут не влиять на тебя, но ты не можешь изменить их, ты можешь только приспосабливаться к ситуации, — пожимает плечами Дрейк и поудобнее садится на диване, подгибая под себя ногу. Томная сонливость пропадает в одно мгновение.       — Но пока они трансцендентны, ты можешь решить, какое понятие дать им рассудком, — прищуривается парень, мол, ты знаешь, что я прав. Татум судорожно выдыхает — от его слов внутри натягивается горячая струна. Дрейк азартно улыбается и качает головой.       — Еще скажи, что согласен с гипотезой Уильяма Уорфа, — пренебрежительно хмыкает Тат, с вызовом смотря на парня, и тот разводит руками.       — А разве лингвистическая относительность не имеет места быть? — С удивлением посмеивается Шистад. — Наш язык ограничивает наше мышление, — уверенно кивает он.       — Насилие есть насилие, любовь есть любовь, на каком бы языке ты не говорил, — пожимает плечами Дрейк, не желая сдаваться.       — Не слишком ли много ответственности на себя берешь с таким мировоззрением? — С ироничной улыбкой интересуется Шистад, наклоняя голову вбок.       — А ты? — Возмущенно фыркает Тат. — С мышлением, по твоим словам, формирующим мир?       — Да, но у тебя эта ответственность грузная, — сбавляет обороты парень и недовольно цокает.       — Сказал приверженец философии Канта, — со смешком хмыкает Дрейк и качает головой, ловя взгляд парня.       Крис смотрит на нее с улыбкой: они находятся по разные стороны представлений об этом мире, но их связывает непринужденность разговора и сама его тема. Невидимые электрические провода, натянутые от разума к разуму, искрят током и заставляют тело гореть.       — Это самый странный разговор с девушкой, который у меня был, — после паузы признается Крис и откидывается головой на спинку дивана. Кажется, он никогда так не возбуждался при виде одетой девушки. Кто бы мог подумать, что мозг и спор о философии — так сексуально?       — Он был бы странным, если бы я сказала, что Эмпедокл был прав и мир создала любовь, — криво усмехается Тат, — а так, вполне себе, — посмеивается она и мажет теплым взглядом по профилю парня.       — Эх, Татум Дрейк, — цокает Шистад и качает головой, переводя взгляд на девчонку. Она вопросительно поднимает брови и смотрит на парня, будто правда не понимает, что с ним делает, и от этого кажется еще притягательнее.       — Что? — Хмыкает она под внимательным взглядом парня, но Крис только качает головой, снова аккуратно, почти трепетно, поправляя сползший со смуглого плеча девчонки ворот его футболки.       — Ничего… — улыбается он. — Ничего.

***

      Крис просыпается, когда солнце клонится к закату, и обнаруживает свои руки, кольцом обвитые вокруг талии увлеченной телефоном Дрейк. Только сейчас Крис чувствует, что начинает приходить в себя после суток сна, и ему нужно еще немного.       Они лежат на его кровати в смятых одеялах, пол вокруг, словно минное поле, заставлен пустыми тарелками от еды, на тумбочке толпятся чашки. Крис зевает, не до конца сбрасывая сонную истому, и поднимает взгляд на девчонку. Татум сидит, облокотившись на изголовье кровати, и внимательно слушает лекцию по открытию брокерского счета. Крис хмыкает — ну конечно, разве можно от Дрейк ожидать чего-то… от нее вообще ничего нельзя ожидать.       Крис переворачивается на живот, утыкаясь лицом в подушку, и не убирает рук от Тат — ему нравится чувствовать под пальцами тепло ее кожи. Но сегодня он понял, что все это время ему нравилось с ней разговаривать тоже, если не больше. Хотя, ее интеллект и тело, плавящееся в его руках, просто нельзя сравнивать. Однако, раньше Шистад и правда не отдавал себе отчет в том, что с ней он разговаривал, как с… другом? Очень сексуальным, начитанным и заставляющим одними словами его кровь вскипать другом.       Только «друг» не то слово для Татум Дрейк в его жизни. Крис потягивается и, не открывает глаз, на грани дремы обдумывает странную мысль. Бездумно поглаживает большим пальцем кожу поясницы и выпирающие позвонки девчонки и пытается хоть до чего-то додуматься.       Их отношения за последние четыре месяца сильно изменились. Они как-то органично и незаметно превратились из незнакомцев друг для друга в тех, рядом с кем становится теплее. Они прониклись друг другу доверием, Крис даже сам себе удивляется. Может, не знают друг о друге всего, но достаточно для того, чтобы назвать друг друга… кем? Нужное слово вертится на языке, но Крис не уверен, оно ли это. Он знает два языка в совершенстве, один на разговорном уровне и парочку нелестных высказываний еще на четырех, но все не то.       Крис поворачивается на кровати и, не открывая глаз, утыкается носом Дрейк куда-то в бок, в затянутые футболкой ребра. Тат дергается от щекотки и ерзает на месте, с напускным недовольством бубнит ругательства себе под нос, но возвращает внимание к лекции. Из наушников доносится что-то о «репо» и «овернайтах» и Крис хмыкает.       Было в Дрейк что-то от загадочного, немного заносчивого итальянского шарма, который странным образом перекликался с норвежской задумчивостью и мечтательностью. Какой-то адский бармен добавил в этот безумный коктейль горячую темпераментность и конечно, сбрызнул американской самоуверенностью. Как последним ингредиентом коктейля молотова, чтобы шарахнуло сразу. Как из кольта в голову.       Крису вспоминается ироничное высказывание о том, что союз глупого мужчины и умной женщины порождает мать героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает обычную семью. А союз умного мужчины и умной женщины порождает то, что есть между ними с Татум: в их страсти, в спорах о философии и взглядах — легкий, остроумный флирт.       Дрейк опускает взгляд на парня и замечает, что тот уже не спит. Улыбается, откладывает телефон и ложится на подушки рядом с Крисом, чтобы смотреть ему в глаза.       Они молчат какое-то время, затем Тат прищуривается и глубоко вздыхает.       — Крис, я хочу тебе кое-что сказать, — тихо проговаривает она и внимательно, тепло смотрит на парня. Крис молчит. — Выслушаешь? — Она дергает уголком губ в неродившейся улыбке и неосознанно снимает и снова надевает на телефон резиновый чехол. И снова, и снова — вдруг он обидится? Не поймет, посчитает, что зря открылся ей? Навязчивые мысли дрожью проходятся по рукам, застревают в груди и заставляют повторять дурацкие действия, оттягивая момент откровения.       — Сделай глубокий вдох, — Тат дергается от неожиданности, когда Крис мягко накрывает ее руку своей и заглядывает Дрейк в глаза со слабой улыбкой. Он заметил, понял и помог. Тат выдыхает и коротко улыбается. Он — второй человек на земле, который может привести ее снова в баланс и избавить от тревоги.       Дрейк глубоко вздыхает, успокаивая тревожную навязчивость, и продолжает говорить, зная, что он выслушает. Сейчас такое настроение — Крис готов ее слушать. Он остановил недельную гонку, но еще не готов к следующей — Тат подловила его в нужное время.       — Знаю, может тебе это не нужно, но я горжусь тобой, — кивает она и кладет между подушкой и щекой ладошку. Выглядит Дрейк по-домашнему, но говорит уверенно и собрано, хоть и не давит: Крис не чувствует в Тат привычной жесткости и защитных шипов. Ее слова заставляют Шистада сглотнуть — он не думал, что это будет для него так важно. Тат вкрадчиво продолжает. — Ты доказал всем, доказал отцу, что можешь вести этот проект. Это правда достойно уважения, только… прислушайся сейчас к моему совету, — она касается руки Криса и легко сжимает в знак внимания — Шистад чувствует, что в ее словах нет корысти, жалости или недоверия — Дрейк будто говорит сердцем, вырывающимся из нее, всем своим существом хочет, чтобы у него все было хорошо. Это так непривычно. Похожее, но более скупое и загнанное в жесткие рамки чувство он видел в отце. — Моя интуиция особенно в отношении других обычно не подводит, — слабо усмехается Дрейк. — Сейчас тебе стоит отступить, нанять руководителя проекта и закончить универ, — проникновенно смотрит она на парня. — Осталось полгода, Крис. Да, ты не будешь вести проект, но он все равно будет твоим. Ты не должен его бросать, я прошу не об этом, но подумай, в таком темпе, как на этой неделе… — в ее глазах он видит переживание — вероятно, в пятницу вечером он выглядел совсем плохо. Даже машину не смог вести. — Как бы странно не звучало, но идти вперед всегда легче, — Тат коротко улыбается и подпирает щеку кулаком, смотря на парня сверху вниз. — В тебе есть эта ярость, упорство, но по-настоящему ты докажешь отцу свою ответственность, если отступишь. — Говорит Тат.       — Полгода — и ты погрузишься в работу с головой, но сейчас тебе хорошо нужно подумать, — Дрейк кивает в до вес к своим словам. — Этот момент решающий. Я просто не хочу, чтобы все твои усилия были восприняты как подростковый максимализм и упертость, ведь я знаю, что это не так. Ты многого добился за последнее время, Крис. Надеюсь, тебе хватит ума и смелости это сохранить. Я в тебя верю, поверь и ты, что даже если встанешь на время на вторую роль, все равно будешь лучшим. Ладно? Не говори ничего, просто подумай над этим.       Она улыбается и еще раз кивает, заглядывая Крису в глаза. Он понимает, что она делится с ним своим предчувствием и это дорогого стоит. Не давит, не устраивает истерик, не шантажирует бабским «мое мнение для тебя ничего не значит». Крис читал, что интуиция и чувствительность у женщин гораздо выше, чем у мужчин, однако, никогда бы не мог подумать, что Татум может поделиться чем-то подобным. Не рациональными рассуждениями, как это было в начале их фальшивых отношений и после разговора с отцом. Дрейк делится именно чувствами, тем тонким, о чем обычно не говорят, ведь это можно посчитать бредом и сделать человеку больно. Татум обычно пряталась за иронией и сарказмом, и даже если показывала слабости, делала это нарочито, вызывающе, мол, смотрите — когда я это показываю — больно мне не сделать. Но сейчас это было иначе. Ему она доверилась.       — Хорошо, — улыбается Крис и тянет девчонку на себя, обнимая ее со спины под тихое хихиканье Дрейк. — По мороженому?       — Всегда.

***

      Родные сумерки приняли Дрейк в свои объятия, когда Тат вышла из дома Шистада. Поцеловав вновь уснувшего вымотанного парня в щеку, Татум окунулась в тишину вечерней улицы и по памяти направилась к нужному дому.       В груди разливалась сиплая тоска — уходить от теплого будущего и окунаться в посттравматическое прошлое оказалось тяжело. Татум уговаривала себя отречься от этого, но пугающая неизвестность в лице заклятого друга Криса скорректировала планы. И Дрейк бы пришла к Себастьяну с битой наперевес, как в старые-добрые, сказала бы, чтобы не лез к ней. Только Тат понимала, что у Баша были связи и влияние, и легко выпутаться из ситуации, где ее приперли к стенке, она не могла. А еще он был знаком с Крисом.       Погружение в прошлое было и от того еще болезненным, что переплеталось с будущим. И что делать — Тат не знала. Поэтому согласилась встретиться с Веттером.       Парень встретил ее веранде дома Нила с ироничной улыбкой и сигаретой в зубах. Тат кивнула старому другу и тот без слов протянул Дрейк зажигалку. Вскользь прошелся взглядом по фигуре девчонки, хмыкнул. Она не сменила наряд с пятницы: каблуки и кожанка отсылали к их общему прошлому, когда мрачный образ Дрейк был повседневным и не меняющимся. Однако теперь обтягивающая юбка и колготки в сетку не скрывая кричали о том, что Тат изменилась. Дрейк не прикурила — отрицательно мотнула головой и шумно вдохнула влажный вечерний воздух, облокачиваясь на перила веранды. Слишком тревожно для сигарет. Она все еще носила с собой зажигалку, теребила подушечкой большого пальца колесико, но теперь паранойя душила Дрейк, как только она вдыхала табачный дым. Хоть в чем-то плюс компульсий.       — Ветт… — устало вздохнула она, — что тебе от меня нужно?       Мрачно нахмуренные брови и нервное постукивание пальцев по дереву выдавали ее смятение, но Тат даже не пыталась его прятать. Она подняла вопросительный взгляд на парня, но они оба поняли, что вопрос этот риторический.       — Ауч, — со смешком хмыкнул Веттер и облокотился спиной о перила рядом с Дрейк. Наклонил голову вбок и без улыбки дернул уголком губ. Тат отодвинулась на безопасное расстояние чистого воздуха. — Звучит так, будто я тебя заставил прийти, — стряхнул он пепел с сигареты и посмотрел прямо перед собой.       — Разве нет? — Саркастично заметила Татум, но Веттер мотнул головой.       — Ласточка, это дружеская услуга, — благосклонно объяснил он и Татум тихо хохотнула, картинно закатывая глаза.       — Подобное между нами редко заканчивалось чем-то хорошим.       — Как посмотреть, — пожал плечами парень. — Это ты меня оставила — не я тебя.       Его фраза растворилась в вечернем воздухе и заставила Дрейк почувствовать укол совести. Веттер не был виноват в том, каким был. Он заботился о ней, как умел. То, что и не умел на самом деле — не его вина. Просто больно оставлять некоторых людей в прошлом не из-за того, что они тебе сделали, (потому что в этом винить Дрейк нужно было бы в первую очередь себя), а из-за того, какие они есть. Татум часто мечтала о том, чтобы Веттер предал ее по-настоящему. Чтобы в том, что она его оставила, была бы видна причина, чтобы ее не мучила совесть. Если бы родные знали, они сказали бы, что это правильно. Что с некоторыми людьми нужно расходиться не «из-за», а «вопреки». Но в сухом остатке, сейчас, рядом с ним, все действительно выглядело ее беспричинной прихотью.       — Ладно, хватит полемики, — недовольно повела плечом Дрейк и отдернула манжеты куртки. Поправила волосы, разгладила складки на юбке, откусила обветренную кожу губ, поправила макияж. Она должна выглядеть идеально, никто не должен к этому придраться — хотя бы снаружи будет порядок, если внутри ничего, кроме чувства вины, нет. Дрейк накрывает мелкая тревога. — В чем услуга? — Она подняла на парня взгляд и спрятала на дне глаз ностальгию, ногтем большого пальца отрывая заусеницу.       — Нил хочет говорить только с тобой, — развел руками парень и усмехнулся, мол, сам в шоке. Требовательный, но загнанный взгляд Тат заставил пояснить ситуацию. Она всегда была такой — не останавливалась на половине. Веттер заметил ее нервозность и навязчивые движения, которыми тат приводила себя в порядок. Он знает, что это появилось в ее сознании после того случая, но ему никогда не приходило в голову жалеть Дрейк. — Появились еще одни ребята, — недовольно сморщился Веттер и крепко затянулся. — Они продают больше, но наше преимущество в надежности и стабильности.       Дрейк мрачно вздохнула и покачала головой.       — Я думала, что оставила это в прошлом, — с горькой досадой хмыкнула она и Веттер постарался не показывать, что это его задело. Он, наверное, ее понимал. Желание обычной жизни — не преступление. Однако он не думал, что оно появится именно у Дрейк.       — Только не упрекай меня в отсутствии морали, ласточка, — едко хмыкнул Веттер и отдернул руки девчонки от куртки, которую она поправляла в который раз. Тат вздрогнула. — Я же сделал, как ты хотела, — чуть тише добавил он и опустил голову с тяжелым вздохом. Казалось бы, мог вычеркнуть ее из своей жизни, даже не вспоминать, и с упертым ублюдком Нилом разрулил бы ситуацию, только вот не мог. Она же была его чертовым соратником. Веттер взял ее за руку и коротко сжал пальцы Тат своими. Поднял на Дрейк требовательный взгляд и слабо улыбнулся.       — Что?       Дрейк выдохнула удивленно и надломлено. Она ослышалась? Но Веттер с кривой, обреченной ухмылкой кивнул, будто сдал дерзкую оборону. Его руки успокаивали. Он первый научился так делать.       — Да, наш рынок сбыта - только клубы и частные вечеринки. — Ответил парень и благосклонно не обратил внимания на ее слабость и его жест поддержки. — Но те парни продают везде, к тому же они сами торчки, поэтому Нилу невыгодно с ними работать. Но приносят они больше… — Веттер попытался увести разговор в другое русло, но Татум до сих пор смотрела на него удивленным, благодарным, почти восхищенным взглядом. Он сделал так, чтобы память о ее прошлом не была настолько мерзкой, как можно было бы себе представить. Распространение наркотиков нельзя оправдать ничем, но можно сгладить будущее кипение в адском котле тем, что не продаешь детям. Хоть что-то.       — Это… спасибо, Вет, — она коротко улыбнулась и ему этого было достаточно. Веттер усмехнулся.       — Отблагодаришь обновлением сделки, — по-дружески пихнул он ее в плечо и Тат засмеялась, картинно закатывая глаза. Они ведь и правда были настоящими друзьями. Может, состояли в странных, болезненных отношениях, потому что были похожи тягой к саморазрушению, но кто устанавливает норму? Дрейк покачала головой.       — Почему именно я? — Подняла она на парня вопросительный взгляд, но Веттер только фыркнул.       — Я ебу? Ты нравишься людям, — пожал он плечами. — К тому же, ты с ним договаривалась в последний раз.       — И за полтора года вы ни разу не разговаривали без меня? — Изумиась Дрейк. — Как это вообще возможно?       — Твоих слов ему, видимо, было достаточно, — хмыкнул парень, мол, могу судить только по ситуации.       Они замолчали на какое-то время, пока парень испепелял сигарету. Думал каждый о своем.       — Как ты? — Нарушила тишину Татум. — Сейчас мне не хочется играть, Вет, — поджала губы она и вздохнула. — Мы ведь были… — Дрейк не закончила фразу, потому что и сама не знала, кем они были. Слово «друг» казалось слишком обезличенным.       — Нормально, — тихо проронил парень. Ему, наверное, было приятно, что Тат о нем беспокоилась. Как в старые-добрые. — Не волнуйся за меня, ласточка, я всегда в порядке. — Улыбнулся он и кинул на Дрейк взгляд исподлобья. — А вот по тебе не скажешь…       Татум горько хмыкнула и согласно качнула головой.       — Мне тоже нужна будет дружеская услуга, — пробормотала она и криво улыбнулась. — Пойдем. Обновим твою сделку.

***

      Татум выходит на улицу, Веттер закрывает за ними дверь. Дрейк отпускает вожжи контроля и ее плечи поникают.       — И почему они думают, что я до сих пор в Якудзах? — Иронично выгибает бровь Дрейк. — Неужели надеялся на мое возвращение?       — Может быть, — также загадочно парирует Веттер и хмыкает. — Или не хотел терять имидж, — со смешком цокает он. Татум качает головой.       Разговор с Нилом прошел вроде бы гладко. Также, на грани флирта и угроз, но в привычной манере. Тат удивилась, когда ее приняли, как члена Якудз, но вида не подала. Хоть и «свои» ей теперь были «чужими», из двух зол надо выбирать меньшее.       — Имидж, значит… ладно, — посмеивается она, отвлекаясь на пришедшее на телефон сообщение. Веттер заинтересованно наблюдает за сменяющимися эмоциями на лице Дрейк — девчонка мрачнеет, сжимая телефон в руке до белых костяшек. — Долбаная сука! — Рычит сквозь зубы Дрейк. С силой дергает замок на куртке, застегивая ту под самое горло. — В который раз нашу встречу отменяет, все нервы мне вымотал.       — Это как-то связано с твоей просьбой? — Интересуется парень. Дрейк мрачно кивает.       — Напрямую, — соглашается Татум. — Себастиан… фамилию не знаю — зеленоглазый, дерзкий, крутится в высших кругах. Наезжает на меня в последнее время, что-то знает о моем прошлом. Знаешь его? — Поднимает она взгляд на парня. Веттер задумчиво хмыкает.       — Слышал, — кивает он. — Серьезный парень, но выебистый.       — Даже не представляешь, насколько, — вздыхает Дрейк. — Ладно, меня это достало, — мотает головой она, набирает номер.       Ждет несколько секунд, слушая гудки, нервно втягивает носом воздух. Поднимает на Веттера взгляд в поисках поддержки. Парень ее дает без слов.       — Да, куколка? — Раздается на том конце. Тат дергается, как от тока. Неопределенность пугает. Но лучшая защита — это нападение.       — Ты просто ссышь или не знаешь, что тебе от меня нужно? — Едко интересуется она и выдыхает, собирая волю в кулак.       — Скорее, это тебе что-то нужно от меня, — легко парирует Баш. У Дрейк в животе узел отвращения сворачивается.       — Например? — Сухо спрашивает Тат.       — Например, чтобы я молчал.       — О чем же?       — О том, к примеру, что до больницы ты не была знакома с Лукасом, — довольства в его голосе хоть отбавляй, но Дрейк не сдает позиции. Улыбается, вздергивает подбородок.       — Не была, — соглашается она. — И что, предъявишь мне обвинения из-за женских манипуляций с целью познакомиться с симпатичным парнем? — Надменно хмыкает Тат. Веттер рядом с улыбкой качает головой.       — С симпатичным парнем с амнезией, — иронично припоминает Баш.       — Из-за беспринципных женских манипуляций, — отбивает согласием подачу Дрейк. — Не смеши меня, — пренебрежительно фыркает она и слышит, как Себастиан недовольно цокает.       — Ты знакома с Якудзами, — давит он.       — Знакома, — также легкомысленно соглашается Дрейк назло собеседнику. — Я училась с ними в одном классе. Будешь этим шантажировать еще тридцать человек?       — Как скажешь, куколка, — Баш не сдается. По его голосу Тат слышит, что он улыбается. Это настораживает. — Но мне нужна информация, а если ее не дашь мне ты, то я спрошу напрямую у Веттера, — победно тянет он. Тат облегченно выдыхает, смотря на друга. Тот хмыкает в кулак, слушая разговор. — Думаю, он сможет мне рассказать много интересного. Про тебя в том числе.       — Ну, попробуй, — усмехается Татум снисходительно. — За ужином в прошлом месяце мне не показалось, что он питает ко мне настолько сильную неприязнь, чтобы пачкаться о разговор с тобой, — жестко усмехается она и почти чувствует, что победила. Но Баш непреклонен.       — В крайнем случае, — нараспев тянет слова он и делает паузу, будто задумался. — Я могу спросить об этом Штат. Знаешь такую особу? — Дрейк замирает. — Была приближена к верхушке этой опг. Только вот ее давно никто не видел и сдается мне, она к бывшим коллегам питает достаточно сильную неприязнь, чтобы снизойти до разговора со мной.       Татум победно улыбается, встречаясь взглядом с Веттером. Сглатывает и собирается с силами, чтобы сыграть убедительно.       — Сука, — зло и раздраженно выдыхает она и сдерживается изо всех сил, чтобы не засмеяться, когда улыбающийся Веттер показывает ей большой палец, одобрительно усмехаясь.       — Так я и думал, — довольно хмыкает на том проводе Баш и Дрейк закатывает глаза.       — Завтра в девять на въезде в восточные доки, — припечатывает Татум. — Хватит тебе уже от меня бегать, — проговаривает Дрейк, пытаясь придать голосу нервной дрожи. — Покончим с этим с глазу на глаз.       — С радостью, — улыбается Баш и Тат сбрасывает вызов.       Молчит несколько секунд, поднимает смеющийся взгляд на Веттера.       — Ну, что? — Вопросительно смотрит она на парня исподлобья. — Пойдешь со мной?       Веттер усмехается.       — А то, — кивает он. — И ребят прихвачу. — С прищуром смотрит он на девчонку и разводит руками, объясняя свою мотивацию. — Только я имею право давать тебе прозвища.       Возвращается Тат домой в приподнятом настроении: ее прошлое решится завтра. Ее будущее впервые не вгоняет в тревогу. Неужели… жизнь налаживается? Только вся спесь с нее слетает еще на пороге. Сестра должна была приготовить ужин и познакомить Татум со своим парнем, с которым она встречается уже месяц.       — Ты вовремя, Дрейк!       Дверь открывает Лукас.