В то время мы увлекались игрой в трагикомические слова. Это мое изобретение и суть его в том, что, подобно делению существительных на имена мужского, женского и среднего рода, возможно их деление на комические и трагические. Так, пароход и поезд — трагические, трамвай и автобус — комические имена существительные. Как это понимать? Кто этого не чувствует, тот не способен рассуждать об искусстве, а ежели драматург в комедию вставит хоть одно трагическое слово, в трагедию, наоборот, комическое — он не достоин имени писателя. Осаму Дазай «Исповедь неполноценного человека»
***
— Мы почти пришли, — сказала «тётка», — Но я не смогу дать вам на посещение больше десяти минут. — Хорошо, — сказал за Мили Осаму, так как та всё ещё притворно плакала, но уже начала «приходить в себя». — Проходите. — Да, спасибо вам, — сказали они вместе и вошли…***
За дверью находилась небольшая светлая комната. Светло-голубые стены, деревянный пол, белый потолок, у стены стоял столик и лампа, в другом углу находилась кровать. На ней сидел мужчина лет пятидесяти. — Д-д-добрый д-день. Ч-чем я могу в-вам помочь? — начал он, запинаясь. — Здравствуйте, прошу вас сказать, что случилось с вами и вашей женой? — вежливо спросил Дазай. — Зачем вам эта информация? -спросил мужчина уже увереннее. — Мы из Вооружённого Детективного Агентства. Нам необходимы эти данные для того, чтобы найти виновного. Поймите, мы знаем, что ни вы, ни ваша жена не причастны к этому. — Почему я должен вам верить? — Мы хотим помочь! — вмешалась в диалог Мили. — Даже полиция бессильна… -обречённо произнёс он. — Это безнадёжно. — Я очень прошу вас… Мы не хотим, чтобы ещё кто-нибудь пострадал. — продолжила Кагура. — То что я видел — невозможно! — сказал мужчина. — Расскажите! — произнесли Мили и Дазай в один голос. — Ну хорошо, только я предупредил. Я сидел дома и готовил ужин себе и жене. Вдруг кто-то постучал в дверь. Я, разумеется, выглянул. Там стояла моя Хиши… — Кто? — Мою жену зовут Хиши, — пояснил он, — Так вот… Я пустил её. Весь вечер моя милая вела себя не как обычно. Потом пошла на кухню. Вернулась, а в руке нож. Она набросилась на меня, я же чудом спасся. Затем я рассказал это полиции, но они не поверили и привезли меня сюда. — А у вашей жены не было ничего странного во внешности? — вдруг спросил молчавший до этого Дазай. — Н-нет… Погодите. На её руке была очень странная татуировка. Это на Хиши не похоже. — А как выглядела татуировка? — резко произнёс Осаму. Мили в жизни не видела его серьёзным. В её понимании Дазай Осаму — это вечный позитив, наглость и самоубийства в голове. — Ты чего, Дазай? — спросила ошеломлённая Мили. — Да так… Проверить кое-что надо, — снова успокоился Осаму. Мужчина, до этого просто наблюдавший за перепалкой, влез в этот «милый диалог». — Так вы спрашивали про татуировку… -Да. Вы что-нибудь вспомнили? — спросил Осаму. — Ну, она была чёрная с зелёными вставками. Изображение… косатка. Вдруг снизу послышались выстрелы. Потом крики. — ЛОЖИСЬ! — прокричал Дазай и, кинувшись на Мили, повалил её на пол. Тут же в воздухе что-то взорвалось и всё помещение озарилось светом. Это было последнее, что запомнила Кагура. Сознание покинуло её.