Лабиринт

Feainn, 6 (26 июня), 1280; вечер Портовая таверна Золотой Осетр славилась своей дешевой выпивкой и кулачными боями. Днем здесь было относительно спокойно, зато ночью подвал трактира превращался в настоящий бойцовский ринг. За окнами вечерело, и скоро моряки со всего Севера, уже поддатые, схлестнутся друг с другом в драке за титул чемпиона и горсть звонких монет. – Что пить будем, милсдарь? – Чего покрепче, – бросил ведьмак, облокачиваясь на прилавок. – Херовый день? – Можно и так сказать. – Ох, и развелось же в последнее время всякой нечисти... – трактирщик вручил Ламберту рюмку, – топляки, гули, духи, теперь ещё и очередное убийство. – Твоя правда. – Охотник на монстров опрокинул содержимое стопки в рот и покраснел, чувствуя, как спирт выжигает горло. – Кровь дракона! Дрянь прямиком из Зеррикании! – Еще. – Вторая рюмка зашла легче – нервы в глотке уже почти все сдохли после первой. – На днях заявился один из ваших, белобрысый такой, – рассказывал хозяин таверны, снова наливая, – только у тебя псина, а у него... Э-э, кот вроде. Убийца чудовищ нахмурился. Зерриканский спирт неплохо давал в голову, но он все еще мог здраво мыслить. «Если Айден был здесь, то мне не привиделось, ублюдок действительно в городе...» Внезапная вспышка ярости – Ламберт хватает трактирщика за ворот, притягивая к себе. – Я хочу знать о нем все! Бедняга даже не пытался сопротивляться, страх и непонимание застыли в его глазах. Зато в таверне повисла тишина. Подозрительная тишина. Услышав тяжелые шаги за спиной, ведьмак отпустил свою жертву и обернулся: полдюжины крепких моряков наконец нашли повод для драки. Рука потянулась к мечу, но что-то заставило ее остановиться на полпути. Сейчас он устроит резню, а что потом? Скрываться от стражи, бежать из города и больше никогда не возвращаться? К убийце чудовищ постепенно приходило осознание того, что пути назад не будет, как только первые капли крови окропят дощатый пол. Если он сейчас сделает неправильный выбор, то навсегда потеряет шанс отыскать Айдена. – Трактирщик, пива моим друзьям! Самого дорогого... – с трудом взяв себя в руки, усмехнулся Ламберт. – Да-да, сейчас! Моряки принялись довольно гоготать, и ведьмак закашлялся от адской смеси перегара и дешевого табака. Когда один из них похлопал Ламберта по плечу, тот еле сдержался, чтобы не заехать наглецу по челюсти. Вскоре все вернулось на круги своя: бунтари глотали отменное ривийское пойло, а в таверне снова повис возбужденный гул. – А теперь, – пару монет брякнулось на прилавок, – я жду ответов. – Это за выпивку, – нахмурился хозяин заведения. По недовольству в его голосе несложно было понять, что информация тоже стоит денег. Убедившись, что рядом никого нет, охотник на монстров сосредоточился и согнул пальцы в причудливом жесте – взгляд трактирщика заволокло пеленой. – Расскажи все, что ты знаешь, о ведьмаке с медальоном кота, – молвил Ламберт вкрадчивым тоном. Он подался чуть вперед, глядя в пустые глаза мужчины. – Был здесь вчера, ближе к вечеру, – раздался монотонный голос, – выпил чего-то легкого, потом отправился наверх, видимо, на встречу. – Какую встречу? С кем? – Незнакомка явилась за полчаса до того, как пришел ведьмак. Сняла самую дальнюю комнату на втором этаже и приказала никого туда не пускать. Никого, кроме этого господина. – Что за незнакомка? Опиши. – Не знаю. Она была в капюшоне, и я не смог разглядеть лица. Походный костюм, высокие сапоги, кинжал на поясе... Ничего необычного. Помню только, что платила щедро и пахло от нее травой какой-то. – Ладно, что было дальше? – Мутант ушел через час, незнакомки я больше не видел. Ламберт устало вздохнул и помотал головой. Сила знака вскоре угасла, оставив трактирщика в полном недоумении. Он уставился на ведьмака, будто пытаясь вспомнить, о чем они говорили, но безуспешно. – Чего смотрим? Наливай уже, – скомандовал убийца чудовищ. <...> С каждой рюмкой ведьмак все больше погружался в беспамятство. Он не знал, радоваться ему или печалиться, не знал, что делать дальше, да и стоит ли что-либо делать вообще. Айден был той самой частью его жизни, о которой хотелось вспоминать, и охотник на монстров дорожил этими воспоминаниями. Давно смирившись, он до сих пор не мог поверить в то, насколько запутанной оказалась эта история. И то ли еще будет. «Беги, ищи, верни его!» – кричало сердце, но разум не был так уверен: «Тот ли это Айден, которого ты полюбил? И полюбил ли? Иногда лучше не ворошить прошлое». – Эй, брат, – какой-то бродяга налег на стойку рядом с Ламбертом, – не хочешь кулаки размять? Заодно и деньжат поднимешь. – Ты о чем? – ведьмак лениво повернул голову и мутным взглядом уставился на незнакомца. – Кулачные бои, брат! Кулачные бои в заведениях вроде этого лишь назывались таковыми. Единственное правило: нет никаких правил. Бей чем угодно и куда угодно, пока соперник не отключится. Черная куртка из укрепленной кожи слетела на скамью, за ней – льняная рубаха. Рядом легли мечи в ножнах и походная сумка вместе с серебряным медальоном в виде волка, ощерившего клыки. Ламберт был самым молодым среди товарищей по цеху, но уже успел многое повидать: сильную грудь украшали шрамы и следы когтей. Денек выдался тяжелым, чертовски утомительным не столько физически, сколько морально. Рой мыслей в голове не давал покоя, а выход был только один – заглушить его, выплеснув ярость, дать волю внутреннему зверю, забыв обо всем хотя бы на время. – Господа, танцы начинаются! – провозгласил босоногий пьянчуга, взобравшись на гору деревянных ящиков, и толпа ответила ему ревом, полным восторга и ярости. Первый смельчак не продержался и минуты: начинать драку с пинка было плохой затеей, и Ламберт, вовремя перехватив ногу противника, наградил того переломом. За хрустом кости последовало разочарованное «у-у-у-у» – пьяный матрос грохнулся на пол, постанывая и держась за сломанную конечность. Второй боец тоже не сумел оправдать ожиданий толпы: охотник на монстров сдержал пару ударов и, как только соперник открылся, одним удачным хуком отправил его в нокаут. Спиртное сбивало с толку, стирая все границы, и с каждым новым боем ведьмак все больше отпускал себя. Идеальный убийца чудовищ – тот, кто в битве сумеет сохранить полный контроль над телом и разумом, не поддастся гневу. Хоть и пьяный в стельку, Ламберт не утратил своей боевой подготовки, ускоренных рефлексов и физического совершенства; но теряя самообладание, рисковал нарваться на неприятности. – «Малыш» Юрко из Обрезков! Обрушившись на мясистого громилу шквалом ударов, мужчина совсем позабыл о защите. Он и не заметил, как допустил несколько серьезных ошибок, закончившихся весьма плачевно: резкая боль в животе заставила охотника на монстров согнуться, а через мгновение тяжелый кулак съездил ему по лицу. Ламберт отшатнулся, едва держась на ногах. Охваченная жаждой крови, толпа ревела, требовала зрелища. Не собираясь упускать такой шанс, амбал ринулся на врага в попытке сбить его с ног. К счастью, реакция не подвела, и ведьмак успел отскочить в сторону – под тяжестью горы собственных мускулов бедняга влетел в дубовый стол. На этот раз «у-у-у-у-у» отдалось в голове оглушительным звоном. Но убийца чудовищ не обращал внимания на боль: воодушевленный победой, он сжал кулаки и зарычал, словно волк. – И последний, кто осмелился бросить вызов ведьмаку... – силой проложив путь через пьяный сброд, на арену вышел крепкий островитянин, – Бродд со Спикероога! Он был на голову выше Ламберта, крупнее и напоминал скорее тролля, нежели человека. Толпа затихла в напряженном ожидании и разразилась криками, как только охотник на монстров бросился в атаку, нанося один сокрушительный удар за другим. Но чем яростнее становился натиск, тем сильнее был отпор: без особых усилий чужеземец сводил все его попытки на нет и, когда соперник выдохся, сам перешел в наступление. Ведьмак с трудом оборонялся, пятясь под градом ударов, что будто молотом крушили его защиту. Наконец враг допустил оплошность – по крайней мере, так казалось – и убийца чудовищ контратаковал. Неудачно – за ловким уворотом последовала подсечка. «Блять...» – только и успел подумать Ламберт, прежде чем удариться спиной о холодные доски пола. Его что было мочи пнули в живот, потом еще раз; все тело ныло, но ведьмак собрал волю в кулак и вскочил на ноги. Он из последних сил теснил противника, сумел прорваться и, заехав тому по морде, отбросил пинком. Победа была так близка, и охотник на монстров уже чувствовал ее вкус, занося руку для coup de grâce. Вдруг – блок, удар под дых и апперкот в челюсть. Глаза заволокло непроглядной тьмой, рев толпы ураганом ударил в уши, и казалось, что голова вот-вот взорвется. Но в один миг все стихло. – Больно, наверное. – Послышались мягкие шаги, и кто-то опустился на пол рядом с Ламбертом. – Бьюсь об заклад, будет еще больнее. Особенно твоему самолюбию. Ведьмак с трудом продрал глаза, чувствуя привкус крови во рту. Все вокруг будто замерло, не было слышно ни криков, ни шума. Он тяжело дышал, отчаянно пытаясь понять, что происходит, но не мог. – Как думаешь, сколько он выпил? Тело не слушается, а попытка повернуться пронизывает шею адской болью. – Кто ты... – Ни рюмки. Как и Виена. – Убийца чудовищ стиснул зубы. – Была бы она в хлам, вряд ли бы сумела так метко подстрелить твоего дружка, да? – Пошел к черту, ублюдок... – Ты глупец, Ламберт. – Щеку обдало холодом, и скрипящий шепот закрался в самые потаенные глубины сознания. – Тебе выдался шанс все исправить, а ты тратишь время и силы на это быдло. Он не ответил. Уняв боль, ведьмак резко повернул голову, но не обнаружил ничего, кроме оцепеневшей толпы. Все эти пьянчуги, грязные моряки и оборванцы – ни один из них не двигался, застыв во времени и пространстве. Бродд замер в метре от убийцы чудовищ, скривившись в боевом кличе. Рядом расхаживал мужчина невысокого роста: куртка из плотной ткани, походная сумка, перекинутая через плечо, и стертые полуперчатки – незнакомец мало чем отличался от остальных посетителей таверны. Разве что скрежет его голоса пробирал насквозь, а в глазах горело зловещее пламя. – Хочешь сдохнуть? Ты только скажи – я с радостью тебе помогу, – развел руками незнакомец. – Но если нет, давай попробуем еще разок... Он щелкнул пальцами. Один, два, три – Ламберта будто окатило ледяной водой, смывая боль и усталость. Тотчас же все вокруг ожило, и в голове промелькнула лишь одна мысль: «Я больше не подведу его». Ведьмак с силой оттолкнулся от пола и бросился на врага. Из толпы послышались удивленные возгласы, а островитянин, застигнутый врасплох, пропустил сразу несколько ударов. На смену бешеному гневу пришла холодная ярость – убийца чудовищ атаковал молниеносно и бил в уязвимые места. Не выдержав натиска, Бродд вскоре оказался сбит с ног. – Сдаюсь! Но Ламберту плевать. Навалившись на воина, он хватает того за волосы и хорошенько прикладывает головой о дерево. Потом еще пару раз, прежде чем пустить в ход кулаки. Этот сброд хотел крови – он дал им кровь. Чувствуя ее вкус на своих губах, ведьмак довольно улыбается. К тому моменту, как двое вышибал оттягивают его в другой конец зала, островитянина уже не узнать: нос сломан, зубы выбиты, все лицо в крови. Толпа ликует, превознося чемпиона. <...> Поворот ключа – замок одобрительно щёлкнул, и дверь поддалась. Та самая дальняя комната на втором этаже трактира представляла собой небольшую коморку, где едва ли помещались кровать, окно и крохотный шкафчик. Первым, что уловило ведьмачье чутье, было обилие запахов: проникая внутрь, рыбная вонь с порта тонула в море сладких ароматов – наверняка "трава", о которой говорил трактирщик. Да только Ламберт повидал достаточно чародеек и знатных дам, чтобы научиться отличать «траву» от драгоценных масел. Он сбросил вещи на койку и сам уселся рядом. В одном из кармашков сумки были аккуратно сложены разноцветные флаконы – знаменитые ведьмачьи эликсиры. Охотник на монстров взял два пузырька и выпил их содержимое: сиреневатый, Слезы Жен, не оставил от спиртного в крови и следа, а голубой, знаменитая Ласточка, приятным теплом разливался по телу, мгновенно затягивая раны. Когда последний синяк сошел с мускулистой груди, он встал и направился к ведру с водой, чтобы умыться. Ставни со скрипом захлопнулись – на пол слетело несколько перьев. «Чертовы вездесущие твари...» – подумал ведьмак. Вдруг пелену благовоний разорвал совершенно иной запах, такой чуждый для общей картины и такой близкий для Ламберта. Он помнил его с тех самых пор, когда впервые прильнул губами к коже Айдена. Грубая наощупь, она была для него мягче шелка, а запах костра и пота хотелось вкушать бесконечно. Будто сотни нитей уходили в темноту и каждая вела к своему маленькому царству; он ухватился за ту единственную, вдохнул полной грудью, позволяя тихому стону вырваться наружу. Жар прилил к паху – больно, тесно. Рука сама тянется вниз, разрывает шнуровку. Ведьмак медленно опускается на кровать, откидывается на грубые подушки. Закрывая глаза, он отдается фантазиям, самым сокровенным, даже запретным. Штаны соскальзывают на пол, даруя свободу твердому, словно камень, налитому кровью члену. От торса вниз, к крепким бедрам, и пальцы наконец обхватывают ствол – волна мурашек проходит по всему телу. Ламберт тяжело дышит, выгибается, лаская себя с мыслью о том, что Айден здесь, рядом. Пик все ближе, он уже чувствует, как член пульсирует в руке, а семя рвется наружу. Рваный стон – капли вязкой белой жидкости окропляют грудь, живот, стекают по пальцам. За взрывом красок следует тьма, и разум проваливается в сладкую дрему. Грязная луна повисла над черепичными крышами. Залитый мягким светом тысячи фонарей, город не спит: из порта доносятся крики, ярмарка на площади Иерарха в самом разгаре, а в кабаках кипит пьяное веселье. Криминальные банды проворачивают под покровом тьмы свои грязные делишки, обитатели Гилдорфа наслаждаются пышными банкетами, а на Храмовом острове идет ночная служба. И так от заката до рассвета. Если ты устал от Новиграда – ты устал от жизни.