Лабиринт

Feainn, 7 (27 июня), 1280; утро Потолок. Старый, грязный, тут и там паутина. Удивительно, что пауки еще не сбежали из этой дыры. Настойчивое «кап-кап» бьет по ушам, раздражает — видимо, ночью был дождь, и крыша едва его выдержала. Уже около получаса Ламберт просто пялился на сырые доски, пытаясь вспомнить и разложить по полочкам события вчерашнего дня. «Леуваарден… Из ТЕХ САМЫХ Леуваарденов! Будете в Гилдорфе — заглядывайте ко мне, выпьем, работенку вам подыщу, плачу я хорошо!» — Хм… Наконец он встал с кровати и потянулся, разминая мышцы. Снаружи доносился привычный гул, а золотые лучи солнца проникали в комнату через щели в ставнях. Ведьмак распахнул их и поморщился, прикрываясь рукой от яркого света. — Ну и говеное же местечко, — усмехнулся мужчина. В голове было легче, чем вчера, ощущался странный прилив сил и оптимизма. «Первым делом нужно найти этого купца — с его помощью отыскать Айдена будет куда легче. Другой вопрос: что он может потребовать взамен?» Погруженный в мысли, Ламберт и не заметил, как две куртизанки принялись махать ему рукой, мило улыбаясь. Наконец до ведьмака дошло, что следует хотя бы штаны натянуть, и он отошел от окна. Дождевая вода, собравшаяся в ведре за ночь, приятно колола кожу: убийца чудовищ всегда отличался чистоплотностью и даже в таких скудных условиях не забывал следить за собой. Это, конечно, не кристально чистое озеро вблизи Боклера, но, чтобы смыть следы ночных забав, вполне сойдет. Вытираясь куском ткани, он глубоко вдохнул — знакомого запаха уже не было слышно. Ламберт не спеша оделся, закинул походную сумку на плечо и вышел из комнаты. Внизу народу было не много, играла спокойная музыка, а милая на вид официантка порхала туда-сюда, обслуживая хамоватых клиентов. То и дело какой-нибудь мужлан распускал руки, и девчонке ничего не оставалось, кроме как краснеть и тяжело вздыхать. Измученная, она подошла к столику, за который уселся охотник на монстров. — Вам чего? Смазливое личико, тонкая талия и пышные груди — в иной раз ведьмак не упустил бы шанса порезвиться с этой красоткой, но сейчас его мысли были заняты другим. — Рыбной похлебки, — холодно молвил он. — И мяса. Подходя к прилавку, чтобы расплатиться за еду, Ламберт краем глаза заметил, как пару пьянчуг неподалеку на него пялятся, — вчерашнее представление еще долго будет у всех на слуху. Аксий поработал на славу: трактирщик приветливо улыбался, напрочь забыв о том, что еще прошлым вечером ведьмак грозился набить ему морду. — Ох, и задал же ты им жару! — Ага, — кивнул Ламберт. — Пива можно? — Отчего ж нет. — И что там в мире творится? — отхлебнув из кружки, — реданский лагер — ведьмак облизал губы. — В Каэдвене уже три недели, как кметы бунтуют. — Хозяин таверны облокотился на стойку, сделав такое лицо, будто он профессор из Оксенфурта. — Хер пойми откуда некий борец за свободу вылез… Тьфу! Лишь бы жопу на трон усадить. — А что канцлер? — А что канцлер? Ему бы со знатью справиться. Поговаривают, в Новиграде сейчас неспокойно… — он поднял палец, — окказиция. — Оппозиция? — До-о-о! Она самая. Еще и с Ковиром разбираться. — А причем тут Ковир? — Канцлер сказал, мол, это они золотом бунтарей кормят. Ну не могла кучка оборванцев на голову разбить королевскую армию! Грозился войной, а потом ввел эти… — толстяк нахмурился, пытаясь вспомнить очередное умное слово, но оно все ускользало. — Короче, что-то на «са». — Санкции? — До-о-о! Они самые. — Ну ладно. — Допив, охотник на монстров вытер с губ пену. — Не знаешь ли часом, где мне отыскать Леуваардена? — Леуваардена? — трактирщик задумался. — Он себе целый дворец построил в Гилдорфе, прямо напротив посольства черных. Недавно вернулся в город, так что там ты наверняка его и найдешь. — Что ж, спасибо. — Ламберт бросил на прилавок пару монет. — Бывай. — Заглядывай! <…> Солнце стояло высоко в чистом небе, и денек выдался жарким. Прохладный морской бриз щекотал кожу, но и он вскоре затерялся в лабиринте грязных улиц. Шагая по портовым трущобам, убийца чудовищ насвистывал себе под нос что-то веселое; только мелодия эта совсем не сочеталась с общей атмосферой: бедняки, сироты, бандиты — здешние обитатели жили в нищете, среди помоев. Какой-то парнишка, совсем мелкий, попытался стащить мешочек, что висел у ведьмака на поясе. Хозяин едва ли хотел расставаться со своими деньгами, и непутевый вор искупался в луже. Ламберт не испытывал ни стыда, ни жалости: он вырос в доме, где отец-пьяница частенько колотил жену и сына, и помощи ждать было не от кого. С какой стати этот оборванец заслуживал большего? Бросив озлобленное «ублюдок», малец скрылся за углом. Дорога, петляя меж домов, ветхих и унылых, огибала старую лечебницу и упиралась в ворота. Дубовые створки были открыты, но бдительная стража пристально следила за каждым, кто направлялся в «верхний город». Вдруг дверь ближайшего кабака распахнулась, и крепкий мужик буквально выбросил наружу какого-то пьянчугу. Уже на улице завязалась драка. По физиономиям обоих было видно, что речь шла не об одной рюмке и даже не о двух или трех. Подобное давно стало обыденностью — никто, даже бравые слуги порядка, и пальцем не пошевелил, чтобы вмешаться. Пухлая дама в простом льняном платье попыталась разнять бунтарей, но, получив по лицу, с криком рухнула в грязь. — Закон — наше все, — ядовито подметил Ламберт, проходя мимо гвардейцев с белоснежным орлом на алых гербовых накидках. При виде его ухмылки один из стражников презрительно фыркнул и сплюнул. Величественный Гилдорф нависал над городом, будто дразня гнусные трущобы своими разноцветными крышами, башенками, грациозными статуями и садами. Стоило подняться наверх по широкой мостовой — Новиград был как на ладони. Толпа шумела, каждый куда-то спешил, тут и там гремели телеги, мелькали яркие платья, шляпы, а торговцы наперебой расхваливали свой товар. Но даже в этом хаосе, что давно превратился в извечный ритм столицы, находилось местечко для одинокого мечтателя, желавшего насладиться потрясающим видом. Ламберт, конечно, таковым не был да и плевал он на все те бурные эмоции, которые бесчисленные художники и поэты воплотили в своих творениях, вдохновившись именно этим пейзажем; но находясь здесь, ведьмак каждый раз испытывал неподдельное восхищение. Неподалеку возвышался Храмовый остров, увенчанный мраморным изваянием Великого Храма — обители, чей господин всего пять лет назад внушал страх и уважение народам Севера. Дийкстра положил конец гегемонии Вечного Огня — церковь утратила былое влияние, и власть ее над простым людом ослабла. Единственное, что и по сей день остается неизменным, — грозный монолит святыни, рвущийся к небу, будто символизируя незыблемость религиозных догм. От главных ворот к самому сердцу города тянулся Королевский тракт — именно этим путем следовали все парады, праздничные шествия и триумфальные марши. Строгие домишки в стиле фахверк гнездились по обеим сторонам улицы, и чем ближе к центру столицы, тем ярче и красивее становились фасады. Оставляя позади стены старого Новиграда с их остроконечными башнями, Тракт наконец обрывался на дворцовой площади. Даже с такого расстояния отчетливо были видны здание ратуши и массивная колонна со скульптурой, изображавшей триумф Редании над силами Нильфгаарда, в навершии. Но все это меркло по сравнению с огромным замком, что властвовал над панорамой города. Присвистнув, убийца чудовищ продолжил путь. Двое стражей охраняли ворота особняка, что всем своим видом призван был подчеркнуть сказочное богатство владельца. Бронзовые лозы вились среди прутьев решетки, едва ли скрывая пышный сад и не менее вычурный парадный вход. — Милостыню здесь не просят. — Я хочу увидеться с Леуваарденом. — А я — трахнуть ковирскую принцессу, — гоготнул охранник. — С твоей-то рожей тебе и гуль не даст, — Ламберт оскалился, наблюдая за тем, как мужчина краснеет от злости. — Слышь, — влез другой стражник, — а не тот ли это ведьмак, о котором босс предупреждал? — Ты тот? — его товарищ еле держал себя в руках, прожигая наглеца ненавистным взглядом. — Тот самый, — закивал убийца чудовищ. — Ну точно уж не ковирская принцесса. <…> — Дийкстре… — жирные пальцы обхватили пару виноградин, тут же отправив их в рот, — нелегко приходится. — И все же его держава не по зубам Нильфгаарду. — Нильфгаарду? Нет. Ее развалят изнутри. Стены просторной комнаты были обиты темным шелком, а за окном цвели кусты роз. В центре, на огромном столе, раскинулась карта Континента. Худощавый мужчина в строгом камзоле склонился над полотном, внимательно изучая разноцветные флажки и фигурки. В кресле неподалеку развалился хозяин дома. Леуваарден с жадностью уминал пряники и фрукты, то и дело поглаживая золотую цепь у себя на груди. Он даже не удосужился снять в помещении шляпу, все ел и ел, будто боялся внезапно умереть от голода. — Вы говорите об этом с такой уверенностью. — Конечно! — торгаш фыркнул и поднял указательный палец. — Я знаю, во что вкладываю свои деньги. И результаты меня более чем устраивают. — Да, имперское золото в Каэдвене творит чудеса. — Мое золото, — набив полный рот еды, промямлил Леуваарден, — и ковирское. Вот бы только в имперской разведке было поменьше идиотов… — Довольно, — Вар Аттре выпрямился, тон его звучал резко, но учтиво. — Это не главная наша забота. — Что же тогда, господин посол? — Оппозиция в Новиграде, каэдвенский мятеж, недовольство темерской знати — наш государь видит в этом блестящую возможность. И может совершить ошибку. — Война?.. — купец поперхнулся. — Он не посмеет. Торговые корпорации не допустят этого, дворяне взбунтуются. Рискует повторить судьбу Эмгыра… Он раздулся, словно жаба, от возмущения и ударил кулаком по столу — на пару секунд в комнате повисла давящая тишина. — Боюсь, в этот раз все не так просто. С приходом к власти Его Величества многие дворяне впали в немилость, другие же стали фаворитами. Найдется достаточно знатных домов, готовых поддержать эту авантюру. Смею также предположить, что без нордлингских чародеек тут не обошлось. — Нордлингские чародейки… — скривился Леуваарден. — Прошу вас, Генри, называйте вещи своими именами. Безбожные шлюхи — вот они кто! — Давайте не будем… — Эмгыр идиот! Пригрел клубок змей прямо у нас под боком, и зачем? — Он снова покраснел, надув пухлые губы, будто ребенок, готовый вот-вот расплакаться. — Чем же они так услужили империи? Будь моя воля, их бы рота солдат по кругу пустила. А потом — на кол! И сжечь. — Господин Леуваарден. — Посол все так же сохранял холодную невозмутимость. — Маги — они как вши! Отлавливай их, сжигай, бросай в тюрьмы — эти гниды прячутся по своим берлогам. — Он смахнул хрустальную конфетницу со стола, и печенье разлетелось по комнате. — Стоит на секунду отвлечься — тут как тут, прут изо всех дыр! — Как мило с вашей стороны, Деклан. — Невысокая дама, чьи черные, словно смоль, волосы были острижены под мальчика, вошла в комнату. — Беда не приходит одна. — Хорошие манеры, видимо, тоже. — Друзья мои, не стоит, — поспешил вмешаться посол. — господин Леуваарден, леди Виго с нами на одной стороне. Она предложила свою помощь и готова поделиться важной информацией. — Так это вы ее пригласили? — Хозяин дома с неприязнью глянул на гостью. Вар Аттре сдержанно кивнул, ограничившись лишь сухим «верно». Руки, сложенные на груди, подчеркивая требовательность позы, королевская осанка и холодный взгляд изумрудных глаз — Фрингилья себе цену знала, и на этот раз купец едва ли сможет торговаться. — Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть. — Леуваарден небрежно махнул рукой, позволяя чародейке сесть в одно из кресел. — Я вам не доверяю, но, как говориться, враг моего врага мой друг. — Благоразумно, — легкая улыбка тронула ее губы. В попытке снять напряжение торгаш приметил хорошую такую сдобную булку и уже собирался отправить ее в рот, как вдруг в дверь постучали. «Кого нелегкая принесла?» — «Господин Леуваарден, к вам тут ведьмак» — «Ведьмак? Ведьмак…» — он задумался. И снова повисла тишина. Она длилась ровно столько, сколько времени понадобилось, чтобы яркие ноты амбры разбавили окутавший комнату аромат роз. Леуваарден чихнул, потом еще раз, и снова. С запыханным «ведьмак, точно, прошу меня простить» он вскочил с кресла и вперевалочку зашагал к двери. — Твоя попытка увенчалась успехом? — поинтересовался вар Аттре, как только купец вышел. — Наиболее влиятельные маги готовы нам помочь, остальное зависит от Леуваардена и его дружков. — Мы не можем выступить против императора, не имея достаточной поддержки при дворе. Сложив руки за спиной, посол принялся расхаживать по комнате, пока наконец не остановился у окна. Фрингилья, кажется, не разделяла его беспокойства. Тонкие пальцы в бархате перчатки обхватили ножку бокала, и чародейка, так ничего и не ответив, позволила себе насладиться отменным туссентским вином. — Мне одна птичка напела, что в Велене объявились Скоя’таэли. — Надо же, — фыркнул вар Аттре и покачал головой. — Они еще не вымерли? — Скоро узнаем. <…> То ли дворецкий боялся потревожить своего господина раньше времени, то ли Леуваарден двигался со скоростью беременной улитки, но уже минут десять Ламберт вынужден был мерить шагами гостиную в ожидании чуда. Портрет императора играл ключевую роль в интерьере комнаты. Облаченный в латный доспех, — пальцы на золотой рукояти клинка — Воорхис источал гордыню и высокомерие. В очередной раз проходя мимо, ведьмак не удержался и показал ему язык. — Ты кто? — противный голос вынудил Ламберта развернуться. — Я тебя не звал. — Мы не всегда получаем то, что хотим, — развел руками убийца чудовищ. — Я ведьмак. Леуваарден, чья туша еле помещалась в проходе, оглядел гостя с ног до головы. — Язык у тебя острый. Но я бы не назвал это хорошей чертой. По крайней мере, не в моем доме. — Он сделал пару ленивых шагов и плюхнулся на софу. Та жалобно заскрипела, но торгаш лишь достал из кармана яблоко, протер его рукавом и продолжил бесконечную трапезу. — Откуда ты вообще взялся? Прошло достаточно времени с тех пор, как охотник на монстров в последний раз брался за контракты. Тон жирдяя вкупе с надменностью и жуткими манерами Ламберта здорово раздражали. Руки чесались разукрасить его наглую морду, но слишком многое стояло на кону: без влиятельных друзей — а друзей в Новиграде у ведьмака не было вообще — шансы отыскать Айдена стремились к нулю. Другой вариант — просить Кейру. Но даже пьяного утопца уговорить легче, чем обиженную чародейку. — Думал, вам помощь нужна. Услышал ваш разговор с тем ведьмаком вчера. Совершенно случайно. — Ламберт пожал плечами. «Да ты так горлопанил, что и в Виковаро, наверное, слышно было», — думал он. — А что с ним сталось? — Что б я знал. Вновь смерив гостя взглядом чуть прищуренных глаз, Леуваарден наконец согласно кивнул и жестом пригласил того сесть рядом. Ведьмак едва ли заметно улыбнулся: то, что его не выгнали, уже радовало. Но несмотря на удачу, Ламберт оставался настороже, преследуемый странным чувством дискомфорта, знакомым каждому, кто вышел из низов и волей судьбы оказался в месте вроде этого. Он так и не смог привыкнуть к блеску и роскоши высшего общества, по-прежнему презирая мир дворян, магов и всех, кому в жизни «повезло больше». — Мастер ведьмак. Я простой честный купец, ничего не смыслю ни в духах, ни в колдунстве, и вообще стараюсь держаться от этого подальше. Значится, купил я дом в нижнем городе, совсем недавно. Были, конечно, кое-какие проблемы с прежними владельцами, но ничего особенного. Хотел там склад сделать… Да только все прахом пошло! — Леуваарден наклонился к ведьмаку, переходя на шепот. — Призраки, мастер! Одного из моих ребят на куски разорвали. Остальные, слава Вечному Огню, спаслись, но уже неделю сидят по домам да мочатся в штаны от каждого шороха. Прошу вас, мастер ведьмак, я на золото не поскуплюсь. Только избавьте меня от этой напасти… — Нужно больше деталей. — Убийца чудовищ почесал затылок. — И с золотом не спешите: меня интересует другая награда.