Лабиринт

Feainn, 10 (30 июня), 1280; глубокая ночь Убежище Теней Прилива в портовом квартале Новиграда... — Мне нужно больше людей. Дай мне хотя бы пару десятков, и я клянусь, ублюдки не доживут до рассвета. Дай мне шанс! — У тебя была сотня шансов, а людей и того больше. К тому же... Сражаться с бандой вооруженных до зубов белок в темных улицах да подворотнях? Сколько еще трупов тебе нужно, чтобы понять, что это не лучшая затея? Типы в масках и черных плащах перетаскивали с места на место деревянные ящики, тянули канаты, бряцали оружием; сновали туда-сюда, разгоняя предрассветную тьму огнем своих факелов. На другой стороне пролива возвышался Храмовый остров, и в пламени костров аккуратные домишки пестрили яркими красками. В тени его у небольшого причала ютились пара шлюпок и когг с зубчатой надстройкой в корме судна. — У тебя есть план получше? — огрызнулся Аларик. — О да, у меня есть план получше. — Она резко повернулась к нему, и в карих глазах сверкнула недобрая искорка. — Я прикажу тебя схватить, избить до полусмерти и отправлю на корм рыбам. А затем вернусь к более важным делам. Какую бы ценность не представлял собой этот артефакт, овчинка уже не стоит выделки... Чародей вцепился в древко посоха так сильно, что казалось, будто оно вот-вот треснет в его латной перчатке. — Что ты прикажешь мне делать? — процедил он сквозь стиснутые зубы, опустив глаза. — Исправлять свою ошибку. <...> Ночной ветер уносил корабль все дальше и дальше от города. Все меньше становились силуэты башен, домов, храмов и корабельных мачт. Все прохладнее казался воздух по мере того, как чудовищное зарево растворялось вдали. Волк был зол. На себя за то, что ввязался в эту передрягу; на Айдена за то, что тот свалился на него с неба, как лепешка птичьего дерьма, с грудой проблем впридачу; и наконец на скоя'таэлей, судьба которых интересовала его не больше, чем городской фонд попечения вдов и сирот. Они чудом сумели вырваться из гавани. Сразу после встречи с Алариком отряд нарвался на бандитов, что поджидали в засаде по дороге к порту. Десятки головорезов в чумных масках и клоунских колпаках. Ламберт не знал, какой враг преследовал их на этот раз. И не хотел знать. Новиград медленно таял в ночном тумане. Ведьмак надеялся, что с первыми лучами солнца все уже будет кончено. Он получит от Йорвета свое вознаграждение и отправится куда подальше. На север, в Хенгфорские княжества. Или на юг, в далекий Нильфгаард. Он навсегда забудет об этом «приключении» и никогда больше не сунет носа в политику. Он лишь надеялся, что Айден захочет уйти вместе с ним. — Теперь я понимаю, почему ты не рискнул вернуться раньше, — отметил Ламберт, опираясь обеими руками на деревянный фальшборт. — Что-то подобное происходит везде, где ты появляешься? Айден стоял рядом, молча провожая Новиград взглядом. — Хочешь знать, чем я занимался в Ковире? — наконец заговорил он. — Мне все равно. — Как оказалось, даже там за ведьмачью работу платят не так уж и много, — продолжал Кот, — куда меньше, чем наемным убийцам. Поэтому я убивал, за золото. Богатых купцов, рыцарей, бывало, даже графов или мага, который по глупости сунул нос не в свое дело. — Мне похуй, Айден. Веришь? Конечно же, ему не было «похуй». Ламберт хорошо помнил, как уверял сначала себя, потом Геральта, потом снова себя... В том, что Айден не мог быть таким. Что он никогда не уподобился бы пресловутым наемным убийцам из цеха Кота. Моральным уродам, у которых из-за мутаций с головой проблемы и напрочь отсутствует всякое чувство сострадания. Головорезам, ничуть не лучше тех, что всего полчаса назад бросались на них с дикими воплями, жаждая крови. Он вздохнул, потирая переносицу, затем добавил: — «Просто скажи, что мы можем уйти. Вместе. Сразу, как только причалим к берегу». — Послушай, — вздохнул Кот, — я пять лет купался в крови, кончал людей без разбору за пригоршню золотых. А сейчас мне впервые за долгое время предоставился шанс стать частью чего-то большего, во что-то верить... — Еб твою мать, хватить кормить меня этим дерьмом! — прошипел брюнет, хватая его за воротник куртки. — С каких это пор ты отрастил себе эльфские уши? Неужели ты думаешь, что я поверю в слезливую историю о том, как изгой-ведьмак нашел себе новый дом среди таких же отверженных и угнетенных? Считаешь меня идиотом? Отвечай мне сейчас же, иначе, клянусь траханной Мелитэле, я прыгну за борт! Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь со мной? — процедил он сквозь стиснутые зубы. Кот отвел глаза, не говоря ни слова. Ламберт пыхтел, словно бык. Сейчас он никого не ненавидел так сильно, как Айдена. Лишь за то, что ему не было наплевать. Не было наплевать на все его россказни, на то, что будет дальше между ними, на то, выберутся ли они из этой передряги живыми и не исчезнет ли он снова из его жизни. Ламберт ненавидел все, что хоть немного приподнимало ледяную завесу, за которой пряталось его сердце. Все, что заставляло его чувствовать себя слабым. Тем самым слабым мальчиком, чью мать колотил вечно пьяный отец. Ребенком, который до сих пор расплачивался за тот роковой вечер, когда ублюдка вытащил из лап накеров какой-то паршивый мутант. Дыхание Айдена сбилось, он не хотел и не мог смотреть в глаза Волка. И от этого Ламберт злился еще сильнее. Наконец блондин осмелился пошевелиться, легко коснулся пальцами его плеча. Ведьмак дернулся, раздраженно отнял от себя чужую руку. Видимо, он не рассчитал силу, и в этот момент шнуровка на наручах Айдена вдруг поддалась — кожаная пластина соскользнула вниз и упала на землю. Брюнет сделал глубокий вдох, пытаясь себя контролировать. На мгновение его взгляд задержался на странной татуировке, что клеймом горела на оголенном запястье. Ламберт не успел как следует разглядеть ее — Кот быстро поднял наруч и дрожащими пальцами как можно туже затянул шнуровку. — Мы уйдем, как только окажемся на суше. Вместе, я обещаю, — тихо молвил он. — Как только мы сойдем с корабля, мой долг перед Йорветом будет отплачен. Мы сможем отправиться, куда захотим. Тогда я отвечу на все твои вопросы, я клянусь, Ламберт. — Дядюшка Весемир гордился бы мной: ведьмак из легендарного Каэр Морхена якшается с белками и цапается с бандюганами в столичном порту. Потря-бля-сающе. Волк обреченно вздохнул, но в глазах его больше не было злости. Он коротко кивнул Айдену, похлопал его по плечу. Тогда он заметил, что взгляд блондина смотрит как будто мимо него, куда-то вдаль. Вокруг вдруг почувствовалось странное оживление, эльфы стали переговариваться между собой. Ламберт повернулся, вгляделся туда, где в паре сотен метров сквозь утренний туман проступали очертания кораблей. Три судна, с иссиня-черными парусами, на которых красовалась метка Теней Прилива. Ведьмак выругался. — Бежать некуда. Они нагонят нас быстрее, чем мы достигнем берега, — доложила Йорвету высокая эльфка с гладко выбритыми висками. — Поднимайте белый флаг. Будем вести переговоры. <...> Два когга плавно раскачивались на волнах, соединенные деревянным мостиком. С одной стороны скоя'таэли держали наготове свои луки, с другой — бандиты поигрывали саблями, скаля в сторону эльфов мерзкие ухмылки. В темном небе медленно проступали голубоватые проблески, поигрывали вдалеке краски рассвета. Йорвет ступал впереди, держа пальцы на рукояти своего саифа; рядом шли ведьмаки и светловолосая чародейка. По обеим сторонам от них — горстка Seidhe в туниках, расшитых золотой нитью — танцоры клинка из знатных родов Dol Blathanna. Встречал их Аларик в окружении пары головорезов. Те здорово отличались от остального сброда на корабле: носили пестрые костюмы из добротной кожи, золотые кольца и ожерелья. Одна из них, женщина, с ног до головы покрытая татуировками в виде кракенов и якорей, скучая, жонглировала кинжалом. — Добро пожаловать на борт Песни Сирены, — провозгласил чародей, шутливо поклонившись. — Кончай этот фарс, клоун, — фыркнул в ответ Ламберт. — Куда же подевались твои манеры, ведьмак? — Аларик наигранно возмутился, уперев руки в бока. — Что бы сказала Кейра? — Thaesse, Dh'oine, — молвил Йорвет тихим, но угрожающим тоном, — давай сразу к делу. — Как пожелаешь, скоя'таэль. Мои условия просты: ты отдаешь мне артефакт и мутанта с кошачьим медальоном, а затем убираешься отсюда куда подальше. Ну а если откажешься — моих людей хватит, чтобы попросту вас всех перерезать. Дважды. — Со мной два ведьмака и чародейка, — спокойно парировал командир, — и два десятка самых метких лучников по эту сторону Яруги. Уверен, что хочешь рискнуть? Аларик поморщился. Он перевел взгляд на пиратку, что все поигрывала своим кинжалом. — У нас три корабля, битком набитых самыми отчаянными ублюдками в этих морях. — Она наконец заткнула кинжал за пояс. — Это тебе, дружок, не реданцев резать. На Скеллиге, откуда я родом, долгие разговоры не любят. Так что выкладывай, что ты там хотел сказать, пока я не засунула твой белый флаг тебе же в жопу. Йорвет усмехнулся. Он даже не взглянул на островитянку. — Мы отдадим вам артефакт, но Кот останется с нами. — Нет уж, дружище, так не пойдет, — покачал головой маг. — Подумай-ка хорошенько, прежде чем делать глупости. — Дам тебе тот же совет. Забирай побрякушку, и разойдемся с миром. Командир белок сверлил собеседника своим единственным глазом. Этот взгляд добрая половина бывших Северных королевств видела либо в кошмарах, либо перед тем, как умереть в страшнейших мучениях. Перед ним трепетали что кметы, что бывалые вояки, что короли в их венцах. Венцах, которые Йорвет не раз уже держал в своих пальцах, обагренных монаршей кровью. Вскоре Аларик вынужден был отвернуться. — Идет. — Вот и молодец, — усмехнулся Йорвет, снимая с пояса кожаный сверток. Эльф протянул его чародею. Тот, разрываемый одновременно и страхом, и желанием сохранить лицо, все же осмелился ступить вперед. Взяв сверток, Аларик почти попятился, затем поспешил извлечь его содержимое наружу. В руках мага сверкнуло то самое золотое зеркало, и он довольно оскалился. Ламберт медленно завел руку за спину, сжал пальцы на рукоятке своего меча; Айден последовал его примеру. В воздухе повисло напряжение. «Давай же... Давай же, трус, телепортируйся», — мысленно заклинал Волк. — Что ж, премного благодарен. — Сжимая артефакт в руке, Аларик материализовал свой посох; древко его искрилось волшебной энергией. — Убить их.