Пойми меня сейчас...

|Нура|       Я закончила варить спагетти и уже завершаю обжаривание говядины и варку соуса. Невероятный мясной запах распространяется по огромной кухне, которая постепенно становится совсем родной: я уже знаю, где лежат все приборы, где находятся миксер, блендер и прочая кухонная техника, где найти сковородки, кастрюли и другую утварь. А еще я даже привыкаю к тому, что мою еду никто не берет, ведь моей еды больше нет, она отныне общая, вроде "для всей семьи". А вот и часть её заходит на кухню уже не в строгой офисной одежде, а каком-то домашнем комбинезоне светло-розового цвета: - Нура, тебе не нужна помощь? - вежливо спрашивает Макбет. - Вроде бы, нет. Можете только помыть посуду немного. - Я пожала плечами, продолжая стоять к ней спиной. - Хорошо. А ты не против нескольких моих вопросов? - сейчас она разговаривает со мной лучше, чем в первый раз, что вызывает у меня небольшое негодование. - Ладно, только ответьте, пожалуйста, почему вы так лицемерны? - теперь я повернулась к ней, ведь она встала совсем рядом, к раковине. - На самом деле, это такая психологическая тактика. У нас в компании часто проводятся различные тренинги, на одном из них научили этому. Мне нужно было сходу узнать, такая ли ты, какую тебя описали. Не подумай ничего, я говорю правду. - Женщина положила правую руку на грудь в области сердца, как делают, когда клянутся в чем-нибудь. Я кивнула ей и вновь повернулась к плите, дабы доделать мясо и закончить с соусом. Макбет же принялась за посуду в раковине.       За час я рассказала ей вкратце о наших с Вильямом отношениях, сама вновь пережив это всё, ибо воспоминания в моей голове четче HD-изображения на экране телевизора. - Да, и правда, есть за что бороться, - выдала женщина после моей речи, я почувствовала ее взгляд на мне. Я заулыбалась, даже смеяться захотелось, но до тех пор было это желание, пока Макбет не спросила о родителях. - Как тебе так легко разрешили жить с парнем? Родители доверили свою чудесную дочурку такому, как мой сын? "Мне скоро восемнадцать" - хотела я сначала ответить, но, ладно бы, это была действительная причина. Чувство отсутствия родного человека, чувство особенного одиночества, которое присутствует только у брошенных детей, резко падает на меня, обволакивает и готово поглотить с потрохами. Я выключаю плиту и падаю на стул, стоящий рядом. Ком подступает к горлу, а в голове глупое оправдание, не свойственное мне: "Слабое место есть у всех, у тебя, Нура, тоже. На него просто надавили, тебе больно. Рана кровоточит, но скоро снова заживет". - Милая, тебе плохо? - Макбет подбежала ко мне, - Господи, что же делать? Вильям, говорил мне! А! - забубнила она себе под нос, но как-то очень громко. - Нет, нет, всё нормально, - я вытерла слезы с щек и шеи, куда они уже успели стечь. - Просто..., - я набрала в легкие побольше воздуха, - я... меня не хотели мои родители... они не нуждались во мне никогда... я сама себе принадлежу, по правде говоря. - Деточка, да, как это возможно? - она схватила стул так быстро, что я не заметила, как она оказалась рядом со мной, сидя на нем. - Неужели они о тебе не заботятся даже? - Деньгами помогают, больше ничем. Кроме Вильяма и подруг я никому не сдалась, - я окончательно перестала плакать, вернув себя в прежнее русло. Обожаю свою способность не накручивать себя до депрессии. - Прости, но, как думаешь, мои мальчики тоже чувствуют это? Им так же больно от мысли о своих родителях? - По-моему, любой ребенок, к которому родные люди не проявили должного внимания, считает себя обделенным. Вильям, явно, не легко пережил время, когда вы уехали, а потом уехал и его отец. Он не лестно отзывался о вас, а это может быть только по тому, что его обидели. Он ведет себя порой, как ребенок, ибо рано пришлось повзрослеть. Безусловно, некая травма есть. - Как же ужасно, что мир терпит таких людей, как я и твоя мама. Прости, но это мое мнение. - Так говорить нельзя. Вы полезны, моя мать тоже. Но вы не были созданы для материнства, вот, и всё. Либо вы совершили ошибку, но это тоже нормально. Ни в коем случае не говорите о том, что кто-то "здесь" лишний. Это несправедливо.       Макбет с минуту рассматаривает мое лицо, улыбка постепенно украшает ее уже не молодое лицо. - Как же Вильяму повезло с девушкой!