***
Принц поднялся раньше Антошки, потому что захотел есть. Сильно, так, что челюсти засводило. Полюбовавшись на спящего, с подложенной под щечку ладошкой, возлюбленного, Астас спустил с постели ноги, перевернул по привычке сапог, не обнаружил там хвостатого презента, позависал в озадаченности, повторно полюбовался Тосей, и хмыкнул, успокоенный. Все, закончились крыски, занят теперь малыш по ночам, не до глупостей ему больше! Стараясь не шуметь, мужчина принял душ, быстро оделся, натянул обувку, и потопал кормить себя, голодного, оставил человечка досыпать. Зачем будить, пусть сил набирается, вон он какой… хрупенький. О том, что не запер дверь, вампир и не вспомнил. Вернувшись с завтраком, Астас обнаружил в комнате сестру. Принцесса сидела в кресле, напротив постели, попивала маленькими глоточками из бокала кровушку, и с интересом разглядывала продолжающего сладко дрыхнуть мальчишку. Темные волосы красавицы пребывали в некотором беспорядке, нежную широковатую скулу перечеркивала свежая царапина, левый рукав висел, полуоторванный, обнажая великолепное гладкое плечо. Судя по всему, вампиресса недавно дралась, и вышла из схватки победительницей — жмурилась, довольная, улыбалась. — Эльма! — шепотом воскликнул встревожившийся мужчина, ставя поднос на столик. — Ты почему тут?! Принцесса загадочно померцала через край бокала расширенными зрачками, облизнула яркие, и без помады сочные губы, и ответила, тоже шепотом, выпуская иглы-клычки: — Охраняю человечка от посягательств. Твоего Тоську чуть не высушили, пока ты шлялся, милый. Хорошо, мимо проходила случайно, ну, и тормознула негодяя у порога, в коридоре. Астас пошатнулся на в раз отказавшихся держать ногах и вынужден был опереться о столешницу, иначе непременно бы позорно грохнулся. — Кто?! — прошипел он, меняясь в лице. Эльма поправила пальчиками локон у виска, и склонила набок голову. — А сам не догадываешься? — мурлыкнула кошечкой, раздувая капризно вырезанные изящные ноздри. Мужчина послушно принюхался, выделил из прочих запахов знакомый, тяжелый и сладкий, и скривил уголок рта. — Зря ты так с Ильвэном, — вздохнула вампиресса, и встала, оправляя смявшийся подол. — Он любит тебя. Поговори с ним, срочно, иначе человечку не жить. Красавица исчезла совершенно бесшумно, будто и не сидела тут только что, а Астас опустился в покинутое ею кресло и глубоко задумался. Эльма сцепилась с Ильвеном, защищая дорогое сердцу брата существо, пищу, и одолела?! Очень даже могла, истинная она, рожденная уже вампиршей, не обращенная, как блондин. Глупый бедный Ильвэ, небось, побитый, забился куда-нибудь в уголок, в слезах и соплях, и пытается регенерироваться. Эх… …Тося завозился, просыпаясь, затер кулачками припухшие веки, плывуще-хрипловато позвал возлюбленного по имени, и Астас очнулся: зарвавшегося Ильвэна необходимо жестко наказать, он опасен для малыша. И лучше сделать это прямо сейчас, пока вампир ослаблен ранами и истощен магически. Вручив ничего не понимающему Антону завтрак, принц чмокнул запищавшее в предчувствии разлуки чудо в лобик между вздернувшихся протестующим домиком бровок, закупорил дверь замком-заклинанием и отправился искать бывшего любовника. По запаху, вестимо.***
Тонкое звериное обоняние велело Астасу покинуть дворец, провлекло по саду и, в конце концов, вывело к расположенной у ограды беседке. Мужчина вшагнул в тень густо оплетших стены-решетки ползучих роз, и остановился, не отрывая взгляда от скорчившейся на полу темной фигуры. Некоторое время вампиры молчали в тишине, потом Ильвэн вымолвил, глухо и не разборчиво: — Эльма ошиблась. Я не собирался убивать мальчика. Принц навис сверху грозовой, готовой растерзать в клочки тучей, но блондин не шелохнулся, лишь едва слышно всхлипнул. — Не лги мне, — прорычал Астас. — Повторяю, — почти простонал в ответ несчастный Ильвэн. — Твоя сестра ошиблась. Я шел вовсе не к Антону. К тебе. Хотел… — Он рвано вздохнул, — поговорить… и предложить кое-что. А-а-а, — красавец небрежно отмахнулся кистью, будто отметая возражения, — ты все равно не поверишь. Отвергнутый мужчина вновь со свистом выпустил воздух сквозь клыки и, перекатившись на колени, опустил растерзанную светловолосую голову. — Развоплощай, — сказал вдруг окрепшим голосом. — Вперед. Я не стану сопротивляться. Астас сжал кулаки настолько сильно, что выпущенные когти пропороли кожу ладоней и вонзились в мясо. Вспышка боли отрезвила, и заставила взглянуть на ситуацию под иным углом. А если сестра действительно неверно истолковала появление Ильвэна в коридоре? И эта глубокая, звучащая в каждой интонации блондина тоска… Нужно разобраться! Втянув когти обратно, принц присел рядом с приготовившимся к смерти брошенным любовником и тронул того за плечо. — Я и ты были вместе больше пятидесяти лет, — уже спокойно выговорил он. — И ни разу ты не давал повода усомниться в твоей искренности, разве что зачем-то скрывал свои ко мне чувства. Почему я должен не поверить тебе именно сейчас? Ильвэн вздрогнул, и вскинулся, вцепился пальцами в руки Астаса над локтями. — Потому, — ответил. И вдруг разрыдался, отчаянно и безнадежно. — Я все равно не стану жить без тебя, — лепетал, захлебываясь, колотясь ознобом. — Не стану. Ас… Не смогу… Примешь мой прощальный подарок? Когти блондина стиснули ткань рубашки, и шерсть затрещала, расползаясь. Следующие слова не истинного заставили принца охнуть: — Ты ведь собираешься обратить своего человечка, верно? Я помогу, Ас. А потом… потом ты поможешь мне. Освободишь.