"Black Butler: Votre voix me appelant а nouveau"

Подобная дикость была как раз в его вкусе. В этом разросшемся, запущенном парке наравне с запахом хвои обитал запах дикости и свободы. Несомненно, он пришёл бы сюда для отдыха от бесконечных звонков и ради единения с природой, взявшей вех над урбанизмом. Но не теперь, когда под показаниями о деле пропавшей школьницы стоит имя его дочери. Сбросив очередной вызов потенциального партнёра, Сергей утомлённо повёл плечами. Чудное место. Он, несомненно, возьмёт его на заметку, когда договорится с Селимом. Он поймёт, сам отец. Да и лавка в знаменитом торговом центре ему всё же нужна. Поддёрнув тёмно-синие джинсы, мужчина присел на корточки, вглядываясь в землю. Нет, она пружинила под ним не из-за оттаявшей и напоённой земли. Не из-за игл хвои. А из-за длинных шишек, слишком тонких, чтобы быть еловыми. Нет, не очередная трель телефонного звонка привлекла к нему внимание. Он имел неосторожность наступить на шишку. Он даже выпрямится не успел, как в него полетели иглы с острым запахом яда. Иглы, что сразу отскочили от него. Хмыкнув, созидатель поднялся на ноги, глядя на засевшее в ветвях уродливое чудовище. Даже этот раб тьмы был потрясён. Маги, эти невероятные гордецы, кичащиеся своими родословными и семейными навыками, сделают для него что угодно исключительно ради денег. Но Базетт он поблагодарит отдельно за ленты с защитными рунами, вшитые в подкладку куртки. — Ты, не мёртвый, я знаю, кто призвал тебя. Злобно клацнув зубами, чудовище напряглось, готовясь вновь пустить иглы, и тут же успокоилось, поддавшись Успокаивающей Ауре, излучаемой магом. Рыкнув, тварь отступила с какой-то долей вальяжности. С сожалением проводив тварь взглядом, Сергей каблуками ботинок начертил на земле Руну Нейтрализации, чтобы более никто не смел творить здесь колдовство, покуда он не позволит. А позволить он может это только одному человеку. Всё же выудив из кармана телефон, мужчина выискал номер в длинном списке контактов. — Здравствуй, Михаил. Не желаешь встретится? … Нужный дом она нашла сразу — благо, информатор из её коллеги Юлии Лисицыной был потрясающий: заметить бы её мог лишь сильный маг или если бы Юля сама того пожелала. Однако вокруг дома был явный магический фон. Маргарита хмыкнула, принимая невидимую форму и материализуясь прямо на подъездной дорожке. А вот за этот фокус спасибо Филу: парень иногда бывает не в меру болтлив, особенно в том, что так или иначе касается его обожаемых ведьмочек. Взойдя на крыльцо, Маргарита в последний раз оглядела себя прежде чем нажать на кнопку звонка. Выглядела девушка идеально. Благодаря тёплой погоде, установившейся с начала апреля, можно было не напяливать на себя два-три слоя одежды, поэтому шинигами красовалась в алом топе, алой мини-юбке с чёрным принтом под леопарда, белоснежном лёгком пиджачке и чёрных туфлях. Бледно-золотые волосы распущены — Маркова всегда гордилась своим цветом волос и почти никогда не собирала их в причёску. Ведь если есть, что показать, то надо это показывать. Золотые серьги-кольца в ушах, а на пальце — золотой перстень с алым камнем. Довольно улыбнувшись, блондинка надавила пальчиком с аккуратно наманикюренным ногтем на кнопку звонка. Она великолепна. И уж сегодня этот английский джентльмен, Грелль, падёт жертвой её красоты. Спустя какое-то время дверь приоткрылась, явив взору алого жнеца в свежей белоснежной рубашке, а волосы, вопреки обыкновенности, были заплетены в тугую косу. Только вот лицо разряженного жнеца была неприлично вытянуто от удивления. — Маргарита? Здравствуй. А я… я как раз собрался уходить. Пропустив вторую фразу жнеца мимо ушей, девушка обворожительно улыбнулась. — Привет, Грелль. Отлично выглядишь. А я к тебе. У меня хорошие новости: Филипп закончил работу с документами и смог воссоздать банковские карты. Выйдя на порог, Грелль сошёл по ступеням. — Огромное спасибо. Передай Филиппу мою благодарность. Нимало не смущаясь, блондинка догнала молодого человека и взяла того под руку. — Я подумала: такое событие надо отметить. Может, сходим куда-нибудь? Я знаю несколько хороших кафе. Деликатное покашливание, раздавшееся со стороны ворот, заставило блондинку на секунду отвлечься. И то, что она увидела, судя по перекосившемуся лицу, Маркову не обрадовало. — Я, похоже, не вовремя. Что ж, зайду позже. Может быть. У ворот стояла девушка. Даже извечно зацикленная на одной лишь себе Маргарита вынуждена была признать, что незнакомка красива. Правильные черты лица, словно бы у произведения искусства, стройная фигура, облачённая в белоснежную блузу и кокетливую миди-юбку из тёмно-бордовой парчи. Шею украшало массивное серебристое ожерелье, в тон обутым на ноги туфлям-лодочкам. Длинные белоснежные волосы девушки завиты в локоны и лишь у висков убраны в тонкие косички, закреплённые на затылке, губы цвета спелых ягод вишни почему-то обиженно поджаты, но выражение янтарно-жёлтых глаз непроницаемо. Да и не Маргариту смотрела незнакомка. — Анжи, я ждал. Блондинка вскинула руку вверх, призывая жнеца к молчанию. Взгляд её был прикован к руке этой незнакомой… девицы, которая покоилась на локте Грелля. Ждал он… Пустить эту даму в дом, зная, что вскоре придёт она… Думал, что разминутся? Но не вышло. И вот это всё было красноречивее любых слов. Может, она поспешила с выводами. Может… Но всё же ситуация говорила сама за себя. Изначальные лишь знали, как Анжелике сейчас хотелось заплакать. Больше, чем когда-либо. Но увы. Сейчас девушка не чувствовала почти ничего. Кроме ледяного холода, плотными обручами сковывающего её сердце. Но это ненадолго. Боль скоро придёт, очень скоро. И надо уйти. Нельзя, чтобы эта девица видела её слёзы. — Не нужно. Я пойду. А вы… развлекайтесь. Резко развернувшись, блондинка перешла на другую сторону дороги и вскоре исчезла за коттеджами. Вздохнув, Грелль, будто бы и не было рядом Маргариты, повернулся к дому и ступил на порог. Женщины существа странные. Сами придумали, сами и обиделись. — Что здесь произошло? На крыльцо вышел Уильям. Увидев Маргариту, он вопросительно приподнял бровь, глядя на своего напарника. Судя по одежде, девица пришла сюда явно не с простым визитом вежливости. Вот только какого демона она делает в доме, который и им-то не принадлежит, без приглашения и даже не уведомив о своём визите? — Анжелика решила проведать, как мы присматриваем за её домом. И решила, что я взялся за старое. — «Разбилось сердце белокурой Флёр де Лис»*, — процитировал Уильям фразу из просмотренного накануне мюзикла. — Ммм? Нет, не думаю. Просто кому-то стоило бы поучить правила приличия. «А кое-кому стоит включить мозги!» едва не сорвалось с языка у Уилла. Однако вместо этого он лишь покачал головой. — Она увидела тебя с другой девушкой рядом. В день, когда вы планировали встречу. Что ещё… — Кто это вообще такая? Уилл даже поперхнулся. Вот действительно, наглость — второе счастье. А для кого-то и первое. Грелль перевёл насмешливый взгляд с девушки на Уилла. — Ревновать? К этому? Уилли, ты в своём уме? Привычным жестом поправив очки, Спирс воззрился на Сатклиффа. — Я-то в своём. И уверен в том, что говорю, Грелль. Окинув Маргариту изучающим взглядом, Грелль качнул головой. — Это странно: видеть женщину в той, которой не хватило ума и такта хотя бы позвонить перед тем, как придти в чужой дом к людям, что сами являются гостями в нём. Покосившись на пакет, оставленной Маргаритой на ступеньках крыльца, Уилл согласно кивнул. Лёгкий порыв ветра взъерошил его волосы, на секунду делая его тем самым мальчишкой времён их студенчества. — Я полностью с тобой согласен. И, уверен, Анжелика бы разделила наше общее мнение… если бы имела возможность увидеть всё так, как увидим это мы. Собственно, решение её с точки зрения воспитания было идеальным: не устраивать сцен ревности, не рыдать и не истерить, а просто и с достоинством уйти. Но… всё же она девушка. Влюблённая девушка. С… непростой жизненной ситуацией. И я боюсь… Не договорив, жнец умолк и вперил тяжёлый взгляд в Маргариту, которая, несмотря на полное игнорирование её персоны, уходить не спешила. Более того — уперев руки в бока, она периодически окидывала пространство взглядом в стиле «Мне все должны и я не уйду, пока не получу своё.» Откинув косу за спину, Грелль развернулся к воротам. — Я намеревался провести вечер в обществе Анжелики. И намерен воплотить в жизнь свои планы. — Удачи тебе. А Вам, леди, я рекомендую отправиться домой. И почитать о правилах хорошего тона, как говорилось ранее. Произнеся это, Уилл развернулся и, войдя в дом, закрыл за собой дверь. Вряд ли Маргарита надолго задержится здесь, лишившись зрителей. Но сейчас она волновала его меньше всего. Если он прав и эта сцена задела Анжелику сильнее, чем виделось… как бы вечер не грозил обернуться очередной встречей с тварями, призванными Валентиной. Она не упустит случая напасть на подавленную и одинокую внучку. Остаётся лишь надеяться, что Грелль найдёт её раньше ведьмы. … Поминая не очень лестными словами администрацию города, которая так и не смогла добиться того, чтобы им таки построили метрополитен, Анжелика стояла на автобусной остановке, высматривая нужный ей автобус. И периодически утирала платком льющиеся из глаз слёзы. Остальные находящиеся на остановке люди уже начали на неё коситься, но девушка не обращала на это ровным счётом никакого внимания. И, как ни старалась, прекратить рыдания не могла. Да, она поступила не слишком умно. Быть может, ей стоило бы остаться и послушать версию Грелля… но Анжелика понимала, что не смогла бы этого сделать. Не при этой блондинке. Интересно, кто она такая. Нет, то, что она — шинигами, понятно: более ни для кого бы не прошла бесследно попытка пройти через охранные заклинания. Очевидно, из местного департамента. Довольно милая, если бы не эта её вульгарность и отсутствие хоть какой-то изюминки. Анжелика сравнивала незнакомку с Кристиной, довольно схож был цветотип. Но, если её сестра запоминалась, стоило лишь раз увидеть эту эфемерную куколку, то та блондинка совершенно не запоминалась. Милая, симпатичная. И всё. В другое время она бы прошла мимо, даже не заметив её. Но в момент, когда она держала под руку Грелля и что-то весело ему щебетала, провернуть такой фокус было довольно сложно. Может, ей бы стоило хотя бы поинтересоваться, что вышеозначенная девица делает в доме, куда его хозяева её и не приглашали… Прервав сама себя, блондинка грустно усмехнулась. Да, она-то, может, её и не звала. Но ведь не могла же девушка, не зная, ни кто живёт в этом доме, ни где он, собственно говоря, находится, придти туда сама. А это могло значить лишь одно. Её пригласили. И именно в тот день, когда они условились с Греллем о встрече. «Нет, ты и правда веришь, что такое могло произойти? — всё же какая-то часть девушки упрямо отказывалась принимать факты. — При воспитании Грелля? Дорогуша, да ни в жизни! Не накручивай себя, а лучше позвони ему и разберись, в чём было дело!» Вновь смахнув набежавшие слёзы, Звягинцева тяжело вздохнула. Изначальные, как бы она хотела в это поверить! Она всем сердцем желала, чтобы это оказалось правдой. Но, увы, факты — вещь упрямая. Эта незнакомка не могла появиться там иначе как по приглашению кого-то из жильцов дома. И, уж коли шла она под руку с Греллем… выводы напрашивались сами собой. — Анжелика, тебя кто-то обидел? Девушка обернулась на голос и постаралась как можно беззаботнее улыбнуться. — Привет, Анечка. К ней подошла Аня Трофимова. Её семья жила через три дома от их коттеджа, поэтому они знали друг друга, а иногда и устраивали барбекю вместе. А с Анечкой Анжелика и вовсе виделась часто: когда она ехала в школу из коттеджа, они всегда встречались на остановке, мама Ани, Елена Дмитриевна, отвозила дочь в садик. Анечка была не по годам смышлёным ребёнком и в свои пять лет уже занималась английским и балетом. Девочка была очаровательна: невысокая, с пухлыми щёчками, изящными маленькими пальчикам, светлой кожей, губками-бантиком, огромными ясными серо-голубыми глазами и вьющимися светло-каштановыми волосами длиной до плеч. Маленький ангелочек. И одежда — белоснежная кофточка с длинными рукавами, синее в белый горох платье до колен, украшенное белым поясом-бантом и рюшами по низу, белые носочки и синие с бантиками туфельки — лишь подчёркивала это. — Привет, — девочка с беспокойством смотрела на свою старшую знакомую. — Что-то плохое случилось, да? Анжелика покачала головой. — Нет-нет, малыш, всё в порядке. Просто… в школе неудачный день. Анюта понимающе вздохнула, чем вызвала улыбку у блондинки, а затем протянула той большой красно-белый леденец в форме сердца. — Вот, держи. Скушай. Папа говорит, что сладкое настроение поднимает. А мне мама ещё купит. Видя, что девушка собирается отказаться, Анюта помотала головой и вложила леденец ей в руку. Анжелика, не удержавшись, погладила малышку по кудрявым волосам. — Спасибо, Анечка. — Не за что. О, вот и наш автобус. Пока, Анжелика! Улыбнувшись, на прощание, девчушка подбежала к матери и они, взявшись за руки, вошли в нужный им автобус. Анжелика едва успела убрать леденец в сумочку, как, считай следом за первым, пришёл и второй автобус, идущий почти прямо до её дома. Правда, он был почти переполнен. Но ждать другого у девушки не было сил. Если бы она не была так расстроена, если бы огляделась, то заметила бы сидевшую на переднем сиденье у окна тощую неопрятного вида бабушку, что победно улыбнулась беззубым ртом при виде блондинки. Но увы. Кое-как втиснувшись в переднюю дверь, Анжелика показала водителю проездной и бездумно уставилась в спину впереди стоящего пассажира. В другое время она бы в первую очередь подумала бы о том, как будет выглядеть после такой поездочки, в которой ей затопчут все туфли и помнут, а то и порвут юбку с блузой. Но, к сожалению, сейчас было не то время. Вот на одном из поворотов автобус слегка занесло и девушка непроизвольно наклонилась вправо, оказавшись почти вплотную к тому сиденью, где и находилась смотревшая на неё женщина. Та, вопреки движению, не отклонилась назад, а подалась вперёд, прижав к запястью Звягинцевой что-то холодное и металлическое. Медленно, словно в замедленном воспроизведении, Анжелика повернулась к ней, но взгляд янтарно-жёлтых глаз был бессмысленным и каким-то смазанным. Тут водитель остановился, открывая дверь на очередной остановке. Покинуло салон несколько человек… и Анжелика вместе с ними. До дома ей оставалось больше половины пути. Для девушки всё дальнейшее происходило как в тумане. Она, похоже, даже не понимала, что сошла не там, где нужно, и двигалась словно сомнамбула в одной ей ведомом направлении. Миновав несколько дворов и улиц, она вышла на узкую дорожку и двинулась прямо по ней, смотря под ноги пустым взглядом. Она не замечала того, что уже покинула жилой сектор, не замечала росших вокруг огромных деревьев, не замечала хвои под ногами. Лишь только когда в наступившей тишине противно и хрипло закаркала ворона, Анжелика резко остановилась. Помотав головой, словно бы разгоняя наваждение, девушка осмотрелась вокруг. Увиденное привело её в ужас. Она стояла на полянке, располагающейся в самых дебрях их теперь уже печально знаменитого парка перед школой. И что самое страшное, она не помнила, как здесь оказалась и каким путём пришла сюда! А ведь тут она не одна… Анжелика испуганно озиралась, соображая, что ей делать дальше. Бежать? А вдруг то, что поселилось здесь, услышит? Звать на помощь? Та же история, да и кого? Пожалуй, самым верным выходом было звонить в коттедж. К сожалению, родители только к вечеру должны были прилететь из Англии, а потому помочь ей не смогли бы. Потянувшись за телефоном в сумку, блондинка вдруг замерла, разглядывая своё запястье. А, точнее, шрам, белёсый, словно застарелый, на нём. Шрам в форме пяти пересекающихся между собой треугольников. Знак подчинения. Подавления воли. Превращающий человека в марионетку, имеющий короткое время действия, но зато очень и очень сильный. Сопротивляться его эффекту могли сильнейшие чародеи. И только лишь. Но никак не необученная колдунья. Нет, она не сама пришла сюда. Её ПРИВЕЛИ. До крови закусив губу, чтобы не закричать от ужаса, девушка лихорадочно рылась в сумке. Вот её рука извлекла на свет мобильный, но едва она нажала на телефонный справочник, экран погас. Батарея разрядилась. «Бездна! Почему именно сейчас?!» Так некстати вспомнив, как мать её периодически отчитывала за то, что ей невозможно дозвониться из-за того, что телефон она заряжает хорошо если раз в месяц, Анжелика бросила бесполезный аппарат обратно и вскинула руку вверх. Способ дать о себе знать был лишь один. Создать фамилиара. Девушка сосредоточилась, активируя Магические Цепи. И ничего. Нахмурившись — обычно это срабатывало на раз, — блондинка попробовала вложить большее количество энергии. И вновь с тем же результатом. Маны было достаточно, Цепи активны, однако простейшее заклинание не выходило. Прижавшись спиной к ближайшему дереву, Анжелика всхлипнула и тут же зажала рот руками. Кто-то не просто привёл её сюда, но и лишил возможности творить магию на этом месте. Она осталась без возможности позвать на помощь и без возможности защитить себя. В месте, в котором обитало нечто чудовищное. — Я искал везде, кроме того, последнего, где ты могла бы быть. И всё же ты здесь. Словно причудливая вечерняя тень отделилась от дерева, являя тонкий стан алого жнеца, строго поджимавшего губы. Увидев знакомое лицо, девушка с облегчением выдохнула. Плевать, пусть ругает, да что угодно, главное, что он рядом. Теперь уже не так страшно. Хотелось подойти, но увы — от пережитого ужаса Анжелика не могла двинуться с места. — Мне казалось, ты должен понять, что в случае со мной начинать надо было с того места, где я не могла оказаться. Отбросив чёлку с лица, Грелль растянул губы в жуткой улыбке. — «Пришедшая в долину смертной тени, зла не убоявшаяся». Без страха девушка выдержала его взгляд. Да, должного образования в плане религии она не получила, но про это слышала. — «Если я и пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной». — «Твой жезл и твой посох». — «Они успокаивают меня», — удивительно, но блондинка нашла в себе силы кивнуть. — Псалом двадцать второй, если мне не изменяет память. Прости, я не очень в этом сильна. — Сейчас в этом нет нужды. Уместней будет здесь «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Наконец-то отлепившись от дерева, девушка сделала пару неровных шагов по направлению к жнецу. — Грелль, клянусь, не по своей воле я здесь. Ехидно улыбнувшись, Грелль подпёр пальцем подбородок. — А я уж думал что ты взяла пример с Маргариты. Решила, что лес — идеальное место для каблуков, юбок и макияжа. Девушка усмехнулась в ответ. — Ах, вот как зовут твою обожательницу. — Это ничуть не лестно. Ещё один шаг по направлению к нему. — Ей казалось иначе. — Чтобы о ней думать хотябы как о милой девушке, ей не хватает такта. «Оу… кажется, кое-что начинает проясняться…» — Как она вообще оказалась там? Расстояние между ними сократилось до вытянутой руки. Грелль протягивает ей руку, но с места не двигается. — Должно быть она захотела лично сообщить нам о восстановлении нас на бумагах. Идём отсюда. — Ох… прости. Мне… я не то подумала. Пальцы девушки легонько касаются его руки. И в этот же момент под ногами что-то хрустит. Не похожее ни на хруст хвои, ни на хруст осколка стекла. Что-то среднее. Нервно сжав пальца девушки, Грелль замер, прислушиваясь к нетипичному для леса звуку. — Что это? Чуть наклонившись, Анжелика присмотрелась к земле. Хвоя, прелая листва, проступающая кое-где новая трава… Всё как обычно. Кроме одного. То тут, то там лежали шишки. Длинные — раза в полтора длиннее еловых и очень тонкие. Как раз на одну из них она и наступила. И теперь картинка сложилась. — Бездна, нет… — Анж, ты что-то понимаешь? Как-то заторможенно девушка кивает. — Я знаю, кто это. Т-лар. — Эм… Кто? Анжелика удивлённо воззрилась на жнеца. Неужели он не знает? Это же элементарно! Приди она сюда раньше, увидь эти шишки, догадалась бы тут же. — Ты серьёзно??? — Эм… да. Дрожа всем телом, девушка прижалась к молодому человеку, лихорадочно просчитывая возможные варианты отхода. Т-лары быстры, удивительно быстры. Он знает, что они здесь. Но где на данный момент он? И, что важнее, где на данный момент они? Далеко ли до спасительного выхода? — Леший, если тебе так будет понятнее. Очень мерзкий вид лешего. — М? Кто такой ле-ший? Покачав головой, Анжелика попыталась собраться с мыслями. Изначальные, после общения с этой Маргаритой что, мозг временно усыхает?! — Просить лекции о т-ларах, когда один из них совсем близко, станет лишь самоуверенный безумец. Ну, или тот, кому не терпится погибнуть. — Или тот, кто знать об этом не знает. Беспомощно оглядевшись, девушка потянула Грелля туда, где, по её представлениям, был выход. Но увы — то ли у неё уже не было сил, то ли молодой человек включил режим «яжежнец». Он не двинулся с места. А времени было всё меньше. — Бездна, Грелль! Это тот, кто с лёгкостью убьёт и меня, и тебя! Вздохнув, Грелль поднимает девушку на руки и вспрыгивает на толстую ветвь ближайшей сосны. Ровно за мгновение до того, как иглы вонзились в землю там, где они стояли. Замирая от ужаса, Анжелика посмотрела вниз. Да, без сомнений, они столкнулись именно с т-ларом. Огромная тварь, жуткая пародия на человека, но очень тощая и какая-то угловатая. Шкура его, казалось, была вся в толстой шерсти, но шерстью это не являлось. Т-лар с ног до головы был покрыт ядовитыми иглами. Увидев, что добыче удалось ускользнуть, тот протяжно взвыл, а затем сдвинулся с места для лучшего обзора. Передвигался он на четвереньках, длинными скачками, словно бы имел родство с лягушкой. — Валентина, Бездна её побери! Вот только немёртвых хозяев леса для полного счастья нам не хватало! Перескочив на ветку другого дерева, Грелль с нескрываемым омерзением взглянул на тварь. — Отвратительное создание. Стараясь не думать о том, что её тошнит от высоты, блондинка слегка кивнула. — Это, скорее, воплощённый дух. Особый вид духов… — Дух? Это не может быть Нина? — Т-ларом не может быть никто, кроме т-лара. Грелль, я… кто-то поставил на лес заклинание, нейтрализующее магию. — Надо уходить. Глядя ему в глаза, девушка прошептала. — Уходи. Судя по всему, сейчас у него период… почкования. Именно поэтому ему и нужны жертвы. Яд подействует даже на тебя, но не так, как на… остальных. Он утащит под землю, в своё логово, и будет обгладывать твои ноги и руки, пока в груди будут расти и паразитировать личинки. А ты будешь жив. Но полностью парализован… Подозрительно взглянув на девушку, жнец спрыгнул на землю. — Всего один вопрос, откуда известно про его способы размножения? Т-лар выл, не переставая. Анжелика отвернулась, глядя лишь на спасительный просвет между деревьями, до которого осталось совсем немного. — Мо… маги встречались с подобными. — А способ размножения как выведали? Грелль изящной походкой двигался к просвету. Хотя особо красоваться было не перед кем. Анжелика, наоборот, двигалась быстро, петляя по возможности и стараясь оказываться скрытой деревьями. — От моего деда. Оглянувшись на т-лара, Грелль длинным прыжком уходит от рывка. — А поподробнее? Спасаясь от игл, Анжелика прячется за толстой елью, но из-за неудобной обуви чуть подворачивает ногу. Один из сучков вспарывает плоть на икре, но девушка лишь стискивает зубы. — Мой дедушка по отцу. Он был убит т-ларом. Придержав девушку за локоть, Грелль скрывается за деревом. — Это прискорбно. Его нашли? — Да. Отец и нашёл. В логове этой твари, ещё живого, но уже полусъеденного. — Ужасно. Воспользовавшись заминкой т-лара перед новым игловым залпом, девушка, несмотря на боль в ноге, укрылась за новым деревом. Чуть ближе к выходу. — Не это ужасно. Отцу пришлось убить его. Перенесясь к ней, мужчина кивнул. — Это понятно. Т-лар яростно выл, продираясь сквозь не такие уж и большие, но ставшие более частыми деревья. Девушка нервно рассмеялась. — Если отец узнает, что я была тут, он меня убьёт. Затем заставит Стефа меня воскресить и убьёт ещё раз. — Стефан способен обмануть смерть? — Потенциально в силе Стефан Валентине равен. Но пока недостаточно обучен. — Я смотрю, это нынче большая проблема. Когда до спасительного выхода оставалось несколько метров, т-лар перестал их преследовать. Лишь глядел на них голодными горящими глазами. Выбежав на опушку, блондинка кивнула. — Маги неохотно делятся своими секретами с другими. — Я так понимаю, что знания передаются потомкам. Жнец степенно вышел следом, спокойно глядя на тварь. То, что мертво, должно быть мертво. Кивнув, Анжелика обхватила себя руками за плечи. Её била нервная дрожь. — Да. А у нас нет магов жизни. Приобняв за плечи девушку, Грелль потянул ее в сторону. — Отложим этот разговор на потом. Надо созвать охоту на эту тварь. Кивнув, девушка чуть отстранилась и присела, рассматривая почти зажившую царапину. Почему-то именно сейчас ей было жизненно необходимо сделать именно это. Покачав головой, блондинка достала из сумочки влажные салфетки и принялась с преувеличенным усердием обтирать ранку. Дав время девушке, Грелль задумчиво смотрел на лес, стараясь прикинуть в уме, кого бы призвать на охоту. Выходило, что помощников намечалось не много. — Даже не вздумай. — М? Выпрямившись, Анжелика подошла к молодому человеку и, положив ладони ему на плечи, заглянула в глаза. — Грелль, не вздумай туда возвращаться. Ни один, ни с кем бы то ни было. — Но это продолжит убивать. — Грелль, умоляю, не надо. Чтобы его убить, к нему надо приблизиться. А это невозможно с его иглами. Успокаивающе улыбаясь девушке, Грелль похлопал ее по плечу. — Но я же не умру. А ловля на приманку — самая эффективная ловля. Глаза блондинки расширились от ужаса. Словно наяву перед ней возник тот день: она, пятнадцатилетняя, случайно проходя мимо кухни ночью, становится свидетелем разговора родителей. Как отец сдавленно рассказывает про то, что он нашёл деда, и про то, что было дальше. Как рыдает мать, а сам Михаил с болью смотрит в пустоту. Есть участи и страшнее смерти. Порывисто вздохнув, она обнимает молодого человека, пряча лицо у него на груди. — Да! Не умрёшь! Это-то и самое страшное, я ведь говорила! У меня сердце разрывается, как только я подумаю о возможности такого исхода! Как вообще ты можешь говорить об этом так спокойно?! Мужчина спокойно зарывается пятерней в пенные волосы. — Бояться не надо. Я давно мертв. Девушка покачала головой, ощущая биение сердца. — Нет. Не для меня. Он молчит, лишь с нежностью с долей снисхождения улыбается. Чуть вздрогнув, она с нежностью проводит ладонью по его спине. Затем чуть касается плеча и шеи и, перейдя на грудь, останавливается напротив сердца. Живой мертвец. Мёртвый живой. В конце концов, это всё так условно. И так незначительно… Она сама все свои годы готовилась к смерти. И пожелала жить лишь когда обрела его. Все те чувства: испуг, волнение, желание уберечь, смущение и, что уж скрывать, желание, которые охватывали блондинку, когда она находилась с алым жнецом, имели вполне определённое название. — Я люблю тебя. Вздрогнув, мужчина крепче прижал к себе девушку. — Такими словами не разбрасываются. Невесомо, точно крылья бабочки, пальцы Анжелики касаются его щеки. Вот девушка чуть приподнимает голову. Янтарно-жёлтые глаза смотрят с грустью и неизмеримой нежностью. — Я говорю то, что чувствую. И в чём уверена. Грелль, я тебя люблю. Чуть подавшись вперед, Грелль мягко целует девушку в губы. Легко и невесомо, словно прикосновение к лепесткам цветов. Мягко обняв его за шею, Анжелика привстаёт на цыпочки, отвечая на поцелуй. Сердце, кажется, бьётся так быстро, словно птичка в клетке, щёки полыхают румянцем — но это всё кажется таким далёким. Да словно и нет ничего вокруг — лишь они, вдвоём. Вместе. Мягко целуя девушку, руки жнеца поглаживают её спину, ощущая нервную дрожь. Не то, что желанно ощущать в такие моменты. Чуть отстранившись, блондинка поглаживает его по щеке, мягко улыбаясь. Хотя внутри у неё бушует целая гамма эмоций. Она и не знала, что столько их возможно испытывать разом. Аккуратно перехватив руку, Грелль мягко целует её ладонь. — Не надо бояться. — Я и не боюсь. Анжелика не знала, о чём конкретно говорит жнец. Но в одном она была точно уверена: с ним ей ничего не страшно. Жнец невесомыми поцелуями покрывал её руки, слегка потирая пальцы. — Ты дрожишь. — Это… иное… Смутившись, девушка отвела взгляд. Она не знала, что сказать. Как объяснить ту смесь из чувств, тот дикий коктейль эмоций? Смятение. Страх. Облегчение. Восторг. Страсть. Влажный язык скользнул по пальцу. Странный порыв. Отнюдь не джентльменский. Но и они не в богатых апартаментах. Коротко выдохнув, она прикрыла глаза. Это было так ново, так необычно. На какой-то момент страсть вышла на первый план, заслонив собой все остальные чувства. И это понравилось девушке. — Извини. Я не подумал, что тебе будет неприятно. — Нет-нет, — Анжелика покачала головой. — Мне наоборот было очень приятно… Робко улыбнувшись, жнец поднял на неё взгляд, внимательно изучая её лицо. — Мне приятно, что тебе приятно. Отчаянно надеясь, что её щёки покраснели не так сильно, как ей думалось, Анжелика делает шаг вперёд и проводит кончиком пальца по оголённой коже жнеца в вороте рубашки. — Это так волнующе. Замерев на мгновение, всего на мгновение, чтобы сдержать то, что ему всегда запрещали, что в его семье его научили не поощрять, всё то, что сдерживали правила, вбитые в его негодное существо. Но зачем? Их больше нет. И никогда не будет. И жнец позволяет себе почувствовать наслаждение этим прикосновением. — Ты так привлекателен, Грелль. Ей нравится произносить его имя. Звучное и вместе с тем мягкое, словно бы перезвон хрустальной капели. Вновь руки её ложатся на его плечи, а губы скользят по шее вверх, а затем слегка прикусывают мочку уха. Вздрогнув от давно забытых ощущений, Грелль обвил талию девушки. — Наслаждение слышать это от тебя. Ей никто и никогда не говорил таких слов. И вообще не говорил так. Искренне. Словно бы с какой-то забытой тоской, которая перемежалась, которую заслоняла чарующая нежность. — Я люблю тебя. И вновь её губы касаются его губ. Мир вокруг закружился. Нет, не от страсти. И не из-за неё они прижал к себе Анжелику ещё плотнее. Лес не самое лучшее место для откровений. Он перенёс их в коттедж. Осмотревшись вокруг, девушка мягко улыбнулась. Хорошо, что хоть кто-то из них сохранил способность рассуждать: она уже и забыть успела о том, где они находятся. Он лишь держал её за руку. Не давить, не напирать, чтобы не сломать. Он знал, что он всегда всё ломает и портит. Или не знал, а кто-то просто придумал это для него. Девушка вновь мягко провела ладонью по его щеке. Грелль доверял ей, любил её — в его чувствах не было притворства и сомнений. Но вместе с тем лёд между ними не растаял окончательно. Было что-то, что сдерживало его, что-то, от чего в его изумрудно-зелёных глазах плескался океан тоски. Предательство любимой? Да нет, нечто куда больнее. Перехватив её руку, он вновь целует тонкие пальцы. Тонкие, но такие сильные. Этими руками она спасает жизни. Свою, своих родных, его. Такая невообразивая женщина. Возможно, этого всего лучше было бы не начинать. Ему стоит бояться её, держаться от неё подальше, чтобы выжить самому. Если бы она подумала так несколько недель назад… Но теперь ничего не выйдет. Она пропала, окончательно и бесповоротно. Теперь без него ей не жить. Он поднял голову, глядя ей прямо в глаза. Сомнение? Да. То же самое, что мучило его. Запреты и порицания. Опасность этих отношений. Чем-то это напоминало его связь с Анджелиной. Извращённая, она заводила его, позволяя ощутить себя живым и свободным. И сейчас тоже. Призраки прошлого. Да. Они тенью стояли меж ними, не давая сблизиться окончательно. Но, если не пройти через это, не развеять фантомы, обе их жизни будут сломаны. Всего протянуть руку. Обнять. И коснуться губами губ, ощущая живое тепло. — Я люблю тебя, люблю… — шептала девушка в перерывах между поцелуями. — И хочу быть с тобой… Он не помнил ничего. Что было до этих губ. Да. сейчас всего важнее это. Пара мгновений. Чтобы поднять на руки и подняться по лестнице. Чтобы зайти в ближайшую комнату. Анжелика даже не знала, где они находятся сейчас, в какой из комнат. Впрочем, в данный момент не это имело решающее значение. Рядом с нею тот, кого она любила всей душой, кого желала и к кому стремилась. Остальное неважно. Тонкие пальцы аккуратно расстёгивают несколько пуговиц рубашки и скользят по обнажённой коже, легонько поглаживая. Дыхание учащается, а щёки полыхают румянцем. Но ей нравится так его касаться. Опустив лицо, чтобы не было видно румянца смущения, мужчина слегка обнял её, расстёгивая юбку, позволяя той упасть на пол. «Ох, Изначальные…» На ней был молочно-белый комплект с набивным рисунком-кружевом. Бюстгалтер и полупрозрачные трусики с кокетливым чёрным бантиком. Да, к свиданию она готовилась с особой тщательностью, хотя и думать не смела о том, что всё зайдёт так далеко. Что всё будет так, как ей хочется. Сняв с него рубашку, девушка слегка оглаживает его плечи и с замиранием сердца смотрит в глаза любимого. Даже не рискуя поднять взгляда, чтобы не струсить, Грелль неспешно расстёгивает пуговицы блузы, любуясь, как звенья колье соприкасаются с кожей одно за другим. Прикосновение металла приятно холодит разгорячённую кожу. Улыбнувшись, девушка проводит рукой по его груди, действуя полностью интуитивно, просто из желания доставить ему удовольствие. Пальцы пробегают по животу вниз и, на несколько секунд замерев, чуть проникают за ремень брюк. — Ты очень красив. Резко вздохнув, мужчина улыбнулся, снимая колье. — Мужчинам не говорят об их красоте, красавица. Она улыбается, откидывая белоснежные локоны за спину. — Но это так, любимый мой. Она не могла остаться равнодушной к нему. К его ласкам, доброте, уязвимости и отчаянному желанию быть любимым. Что ж, в этом они совпадали. Её руки на его плечах. Белое на белом. И вновь поцелуй. Но уже не осторожно-невинный, а с немалой долей страсти. Чуть прикусив губу озорнице, он поднимает её на руки, резко. Садится на кровать, опуская её себе на колени, чтобы скинуть её туфли. Коротко выдохнув, девушка, чуть касаясь, провела ладонью по его затылку, поглаживая. Эта игра нравилась ей, безумно нравилась… Скользнув верх по ноге, мужчина отстёгивает чулки от белья. Неспешно. Ночь длинна. Тихо застонав, Анжелика чуть откинула голову назад, прикрывая глаза. О, эти дразняще-нежные касания, заставляющие её вздрагивать от удовольствия… Она и не подозревала, что одни лишь прикосновения рук способны разжечь такую страсть. Переложив девушку на постель, Грелль сел рядом, оглаживая упругое, такое тёплое бедро. Выдохнув, блондинка распахнула золотистые, подёрнутые пеленой страсти, глаза. Смущение боролось в ней с желанием и растерянностью. Перебарывая смущение, Грелль расстёгивает ремень, спуская брюки и забирается на кровать. Ложась рядом. Ложась на неё. Почувствовав жар его тела, девушка выгнулась навстречу. Если и были какие-то сомнения, сейчас они исчезли. Она дышала тяжело и часто, лаская его плечи, иногда проводя пальцами по волосам. Это всё было нужно ей, так было правильно, восхитительно… Это было чудесно. Скользнув губами по шее, и спустившись, жнец зубами подцепил бретельку, спуская её вниз, заводя руки за спину девушке, расстёгивая маленькие крючочки не нужного сейчас бюстгальтера. Её дыхание на секунду прервалось, а затем девушка чуть подвинулась, освобождаясь от белоснежной пены кружев. Не давая себе времени на сомнения, отбросив смущение. Ей хотелось, чтобы он увидел её обнажённой. Но он не смотрит. Ощущать куда как приятнее. Губы скользят по нежной коже, лаская её. Тёмные ресницы колдуньи трепетали, точно крылья диковинной бабочки. Жар её тела и запах его желания кружили голову, сводя с ума. Облизнув кончиком языка пересохшие губы, она вновь выгнулась под ним, подставляя тело его ласкам. А он и счастлив был изучать её. И себя. Эту доселе запретную, сакральную сторону жизни. И знания эти с каждой минутой становились испытанием собственной воли. Пламя желания всё разгоралось и разгоралось в ней. Погружаясь в океан чувственных наслаждений, девушка восторженно застонала. Чтобы удержаться на гребне удовольствия, она вцепилась в плечи мужчины, чуть поцарапав кожу. Подсунув пальцы под резинку трусиков, жнец неспешно спускает с девушки последнюю мешающую им деталь гардероба. Чуть напрягшись, Анжелика замерла. Теперь она была полностью обнажена. Соски затвердели от желания, а лоно увлажнилось. Она была готова принять его. Она хотела принять его. Он ощущал кожей. Своё, её желание? Какая разница, всего движение, и они одно. Интуитивно разведя ноги чуть шире, колдунья выгнулась, давая возможность всем телом ощутить жар её желания. Сосредоточившись на наслаждении, девушка расслабилась; пальцы её сжали простынь, ожидая того самого момента. Единения. И ждать он её не заставляет. Ночь ещё молода, а жизнь невероятно длинна. Спешить им некуда. Неспешно он входит в неё. Вздрогнув от новых и таких непривычных ощущений, Анжелика стиснула зубы и, обняв любимого, сама подалась ему навстречу. Неспешно он двигается, стараясь прочувствовать всю теплоту таинства всем своим естеством. Несколько капель крови стекают на простыни и девушка чуть отодвигается, чтобы не чувствовать их. Сейчас ей так хорошо… Желание и страсть наконец-то надоят выход. Она ласкает руками спину любимого, целует лицо, раскрываясь под ним, навстречу его ласкам. Стремясь отдать всю себя. Это приятно. Дарить любовь. Он спокоен. Он не помнит, когда в последний раз был так умиротворён, так отстранён от жестокой реальности. Он не помнит, когда в последний раз наслаждался теплом и биением сердца близкого человека, и был ли вообще такой человек в его жизни. Ему было хорошо. Там, внутри. Любовь негой разливалась по телу девушки, наполняя её ощущением блаженства. Такое тёплое, спокойное чувство. Единение не только тел, но и душ. Дрогнув, мужчина запоздало отстраняется от лона, но обессиленно обмякает на ней, тяжело дыша. Только спустя несколько минут он улыбается сквозь тяжёлое дыхание. — Да, таким образом я ещё никогда в любви не признавался. Подняв правую руку, девушка ласкающе проводит ладонью по его плечу, улыбаясь сквозь негу. Хочется просто обнять любимого и лежать рядом, вместе. Чтобы не кончалась эта ночь. … «Интересно, сколько сейчас времени?» Зевнув, блондинка потянулась к тумбочке, нащупывая свой мобильный. Как оказалось, они выбрали гостевую комнату, которую всегда занимала Кристина. И всё в ней отражало душу Лариной. Белоснежный потолок с выпуклой белой же резьбой, персиковые стены, коричневая, тёплого оттенка мебель — большой шкаф, две прикроватные тумбочки, сама кровать с резными спинками и белыми навершиями у столбиков, туалетный столик с зеркалом в деревянной раме с золотистыми вкраплениями. От кровати столик отделяли «жалюзи» из верениц кристаллов на цепочке, возле столика стоял пуф, обитый белоснежной тканью. Белыми были и шторы, но на них были изображены персиковые цветы. На тумбочках — два светильника с белыми плафонами и сухоцветы в белых вытянутых вазах. Над кроватью — легчайший белый балдахин, стены украшают натюрморты в деревянных рамках. Несколько из них нарисовала сама Крис. Судя по темноте в окне, сейчас было уже давно за полночь. Но не помешало бы убедиться и завести будильник на завтра — школу, увы, никто не отменял. Аккуратно отсоединив шнур зарядного устройства, блондинка повернулась на бок, стараясь не потревожить мирно спящего после душа Грелля, и нажала на кнопку включения телефона. Экран загорелся синим… и считай тут же аппарат завибрировал: приходили смс. — Бездна… — тихо прошептала Анжелика, глядя на сорок семь пропущенных вызовов от отца и шестьдесят восемь от матери. — Они меня точно убьют. Выбравшись из постели, блондинка отошла к окну и набрала номер отца. Трубку Михаил взял сразу же. — Где тебя носит?! — Пап, — вздохнув, девушка постаралась говорить как можно тише, — я… я в коттедже. — Анжелика, ты хоть себе представляешь, как мы волновались? — через голос Михаила прорезаются тихие рыдания Софии. — Днём мне позвонил Сергей и сказал срочно вылетать в Зеленоград, мол, Валентина пробудила т-лара и вы в этом лесу уже были, Кристина так точно. Мы сразу же кинулись звонить тебе, а твой телефон отключен и ни брат, ни сестра знать не знают, где ты! Мать чуть с ума не сошла, думая, что ты могла пойти туда: Сергей ведь поставил руну нейтрализации магии. — А, так вот кого мне надо «поблагодарить» за беззащитность — дядю... — начала было Анжелика, но ойкнула, сообразив, что она только что сказала. Отец умолк на несколько минут и заминка эта ничего хорошего для девушки не предвещала. — Значит, я не ошибся в своих предположениях, — наконец-то заговорил Звягинцев. — И как тебе удалось выбраться? Хотя нет, сейчас я приеду в коттедж, там и поговорим. «Ой, а вот этого не надо, совсем не надо!» — Пап, ты же всё равно поедешь к лесу, да? Давай и я сейчас туда приду, там и поговорим обо всём. На другом конце «провода» Звягинцев недоумённо изогнул бровь: с каких это пор его девочка, с детства боявшаяся темноты, изъявляет желание ночью ехать на другой конец города? — Пап, поверь: так нужно. Я всё объясню при встрече. Переглянувшись с Софией, маг кивает. — Хорошо. Я буду ждать тебя там. — Я скоро буду. До встречи. Отключив телефон, девушка нехотя потягивается, опираясь одной рукой на подоконник. Ехать никуда не хочется… но к информации об их союзниках родителей нужно подготовить. — Папа готовит ремешок для непослушной дочки? Вздрогнув, девушка повернулась, встретившись взглядом с взором изумрудно-золотистых глаз. — Прости, я тебя разбудила. Перевернувшись на живот, Грелль положил подбородок на сцепленные в замок руки. — Ничего страшного в недосыпе нет. Тем более в сравнении с отцовским гневом. Сев на кровать, девушка провела рукой по его волосам. — Дядя Сергей, отец Крис и Стефа, рассказал отцу о т-ларе и о том, что мы с этим связаны. И папа с мамой попеременно названивали мне с того момента, как я вошла в лес. Сейчас половина третьего ночи. — Жаль, что родители просто не способны потерпеть до утра. — Либо я еду на встречу с отцом, либо он приедет сюда. Вздохнув, жнец с неохотой поднимается с постели. — Я еду с тобой. Блондинка удивлённо моргнула. Нет, это было приятно, просто уж очень неожиданно. — Грелль, ты уверен? — Да. — Я… спасибо. Поддержка мне понадобится. Спешно одеваясь, жнец мягко улыбнулся. — Не за что. Получать, так вместе. Чмокнув его в щёку, Анжелика вышла из комнаты, завернувшись в белый плед, однако не прошло и пяти минут, как девушка вернулась. С забранными в низкий пышный хвост волосами, одетая в светло-розовые джинсы, коричневые сапожки, белую лёгкую водолазку и вязаный серый кардиган. На шее серый платок с цветами в тон костюму, а в ушах длинные серьги с розовыми и серыми камнями. Словно бы спать она и не ложилась. — Идём, куколка. … Михаил стоял у самой опушки леса, вглядываясь в темноту. Т-лар был там и бодрствовал, судя по вою. Хорошо, что он наложил Замкнутый Барьер: от этих звуков наверняка проснулось бы полгорода. Почувствовав приближение дочери, мужчина откинул за спину чёрные волосы и, поправив воротник чёрного с бордовыми лацканами пиджака, повернулся. — Я… ждал. Порывом самым первым было куда-то спрятаться. Михаил выглядел грозным, но не как великий маг. А как отец его женщины. — Пап, прости, мы чуть задержались. На манер Кристины невинно хлопая длинными ресницами, Анжелика обворожительно улыбнулась. Обычно это действовало безотказно, но сейчас отец просто сухо кивнул, не сводя взгляда с её спутника. Да, внешность у молодого человека была неординарная и весьма запоминающаяся: тонкие черты лица, длинные алые волосы, собранные в косу, изумрудно-золотистые глаза за очками в своеобразной пятиугольной алой оправе. Эффектен. Но не это привлекло внимание Звягинцева. Аура читалась чётко. Грелль учтиво склонился перед мужчиной. — Большая честь для меня, милорд. Михаил склонил голову в ответ, как того требовали правила приличия. — Михаил. Михаил Звягинцев. Как Вы поняли, отец этого вот чуда, — кивнул мужчина на старательно изображавшую святую наивность дочурку. Усмехнувшись, жнец сжал руку девушки. Ну что может сделать ей отец? Ну выпорет. Он же потом подует. Михаил явно видел этот жест, но виду не подал. Лишь с характерным прищуром уставился на дочь. — Итак, значит, вы всего лишь тренировались со Стефаном и ваши способности вошли в диссонанс, да? — Ну… не совсем так… — чуть сжав руку молодого человека, девушка носком сапога ковыряла землю. — Ну… ну пап. Жнец ободряюще сжал её руку. — Что «пап»? Я через два дня вот уже восемнадцать лет как «пап». Посмотрев на парочку, Михаил махнул рукой. — Как я понимаю, ни Сергей, ни Лиза не в курсе. А Валентина? Анжелика покачала головой. — Наверняка вряд ли. Нет, она подозревает. Как и дядя Серёжа. Вот ему отдельное спасибо за Руну Нейтрализации. Грелль стоял рядом с Анж, и вместе с тем, отдельно. Это дело магов. Это дело семьи. Отец не т-лар, опасности не представляет. Но, в случае чего, он здесь. — А ты представляешь, что бы было, если бы Валентина позволила этой твари покинуть лес? А если бы я не успел? Блондинка тряхнула головой. — А ты представляешь, что было бы, если бы меня не нашёл Грелль?! Я… ох, пап, прости. Лицо Михаила вмиг стало каменным. — Представляю. И за то, что Вы спасли мою дочь, я навечно перед Вами в неоплатном долгу. Последнюю фразу он адресовал уже жнецу. — Это был мой долг, как джентльмена. Прежде, чем заговорить, Михаил вновь бросил долгий взгляд на их сцепленные руки. — Да, конечно. Впрочем, это мы можем обсудить в более приятной обстановке. Сейчас же наша цель — т-лар. Не говоря более ни слова, маг отвернулся и безмолвно воззрился на лес. И словно бы в ответ на сей взгляд натянулись, завибрировали лэй-линии, сходящиеся прямо к центру леса. Вздрогнув, Анжелика прислонилась к Греллю, словно бы ища защиты. — Отец превратил это место в свою Созданную Территорию. И в подтверждении слов блондинки земля под лесом вспыхнула багровым пламенем, являя начертанную на ней гексаграмму. Огромную, проходящую через весь массив. Т-лар, словно предчувствуя свой конец, яростно взревел. И именно в этот момент в руке мага сверкнул клинок. Оружие поистине впечатляло. Огромный чёрный меч с длинной рукоятью, украшенной шестью пересекающимися крыльями демонов. Лезвие было чёрным, обоюдоострым, с алой полосой посередине. — Это Лезвие Струящегося Пламени, — благоговейно прошептала Анжелика. Сильнейший в мире магический меч. И сила его подчинилась лишь отцу. — Обрати Всё Сущее В Пепел. С рук мага сорвались языки пламени, перекинувшись на меч. Один взмах — и Михаил вонзает оружие в землю. Твердь растрескивается, образуя круг пламени вокруг лесного массива. А Звягинцев вновь заносит оружие над головой, пропуская через себя ману. Пара движений — и весь лес горит огнём. Т-лар просто уже визжал. Дрожа всем телом, Анжелика закрыла руками уши. — Лес… он горит? Девушка слегка кивает, всё так же не отнимая рук. — Горит. Лес, т-лар и его подземное логово. — Да… и остаётся выженная пустыня. Да, так всегда. Там, где смерть, ничего не остаётся. Михаил вздохнул. Странные сентенции жнеца привели его в замешательство, смешанное с какой-то долей раздражения. — Огонь очищает. А место уже было мертво. Там, где селится т-лар, никогда не будет ничего хорошего, даже если его оттуда изгнать. Грелль не отвечает, лишь равнодушно пожимает плечами. Он наслышан, что после битвы тьмы и света осталась лишь выжженная пустыня. Но там, где прошла тьма, постепенно, но рождалась жизнь. Там же, где пребывал свет, так и осталась мёртвая земля. Ибо ничто не способно противостоять истинному свету. Анжелика всё же нашла в себе силы повернуться к горящему лесу. В отблесках пламени волосы её приобрели странный клубничный оттенок, а золотые глаза и вовсе стали ярко-алыми. — «Мир, говорят, сгорит в огне Иль станет льдом. Вкус страсти я познал вполне- Пожалуй, мир сгорит в огне. Но если дважды гибель ждёт, То, ненависть познав сполна, Я знаю, как смертелен лёд- Боюсь, зима Нас всех убьет.»** — Анжи, это ты к чему? Девушка не отвечала. Лишь перевела полный тоски взгляд с отца на побелевшие, но так до конца и не исчезнувшие шрамы на своём запястье. Шрамы в виде пяти пересекающихся треугольников. — «Боюсь, зима нас всех убьёт».