"Black Butler: Votre voix me appelant а nouveau"

Уильям устало потёр переносицу, оглядывая кучу документов вокруг себя. Признаться, создавалось впечатление, что Маргарита, светлая ей память, не занималась этим вообще. — Тут работы на месяц точно. Грелль бездумно смотрел в окно. Как-то излишне резко всё поменялось. Не было Маргариты. Декоративного начальника, что умело изображала деятельность. Не стало Филиппа — ценного члена команды. Ушёл Илья. Без друга он как без рук. И без души. Бросив на друга короткий сочувствующий взгляд, Спирс снова вернулся к документам. Да, он тоже сожалел. Но сейчас не время для этого. — Если бы не они, погибли бы другие. — Погибнуть мог любой. Любой из них, из нас. Любой. — Самобичеванием решил заняться? — Нет. Мы на войне. А на войне так всегда. Отложив бумаги, Уилл с грустью взглянул в окно. — И то была не такая уж и серьёзная битва. — Уместно так говорить, когда дело касается магии хаоса? — Да. Уместно. Ибо Гектор — ничто в сравнении с Валентиной. — Даже думать об этом не хочу. Может… может подумаем о шоколадном торте с суфле, который Крис обещает на выписку? — «Добровольное неведение — потеря контроля». — Ох, Уилли, ты не исправим. — Я рад, что Кристине лучше. Искренне рад. Но, знаешь, праздновать что-либо у меня на данный момент нет желания вообще. — Уилл, ты же связывался с лондонским департаментом? Прищурившись, Уилл смерил товарища многозначительным взглядом. — Нет, я думал о торте с суфле. Картинно вздохнув, Грелль потупил взгляд. — Разумеется, я с ними связывался, что за вопросы. Не равняй меня с Роном. — Ты не рассказывал об этом. Утерев со лба пот, Уильям пожал плечами. — Ты и не спрашивал. — А теперь спрашиваю. Это же касается нас обоих. — Департамент Лондона на данный момент полностью укомплектован. С этого момента в глазах Уилла зажёгся интерес. И даже какая-то надежда, с которой он взирал на друга. — А так же не ясна судьба Зеленоградского подразделения. — Да… жаль их. Такие потерянные ходят. Но, Грелль, ты недаром спросил меня о Лондоне, так ведь? — Я предполагал, что в новом мире найти нам место будет сложно. — Ты бы хотел вернуться? — Нет. Не хочу. Меня всё здесь устраивает. Почти всё. Спирс покачал головой. — Кроме Валентины, я так понимаю. А, если убрать её, то вас ждёт счастливая жизнь… лет этак сорок. — Хоть сколько-то. Это всяко больше того, что было у меня. Встав с кресла, Уилл открыл окно, впуская в кабинет прохладный вечерний воздух. Прошло довольно много времени прежде чем жнец заговорил вновь: — Я понимаю, что не мне лезть… но минусов в этих отношениях больше, чем плюсов. — Дело не в количестве. А в качестве. — Рано или поздно она начнёт стареть. В её случае — увы — рано. Ты думаешь, легко ей будет смотреть на себя, а потом на тебя, навсегда молодого? — Но хоть сколько-то мы будем счастливы. — Нет, видимо, не мне это понять. — Порой я сам не понимаю. Но от того, что есть сейчас, я отказаться не в силах. — Для меня это какой-то вид извращения, честно. Ладно, ей восемнадцать, но тебе-то куда как больше. — Жёсткая педофилия. Как ни странно, но Спирс всё же смог улыбнуться. — Хотя порой, когда она смотрит на тебя, когда думает, что никто не видит, складывается впечатление, что она куда старше. — На её долю выпала неимоверная тяжкая судьба. Не удивительно будет повзрослеть столь рано. — Ты в курсе, что Аларик приходил к ней? Помрачнев, Грелль качнул головой. — Видимо, она не хотела меня волновать. Уилл кивнул. — Я стал невольным свидетелем их разговора. Аларик сказал, что, если он ей нужен, он готов вернуться. Грелль фыркнул, давясь смехом. — Вот уж снизошёл. — Анжелика припомнила ему, что он после разрыва с ней встречался с какой-то девушкой. А он ответил, что это было ошибкой и ей нужны были лишь его деньги. — Даже говорить не хочу об этом лицемере. — Меня, признаться, удивило поведение твоей супруги, — Спирс нервно крутил авторучку в руках. — Она сказала ему, что замужем, на что он пригрозил нажаловаться Валентине. Анжелика же ответила, что ей всё равно. — Это плохо, Уильям. Не то, что ей всё равно. Плохо то, что не всё равно Валентине. — Грелль, я практически уверен, что о вашей связи она знает. И сюрпризом для Валентины это не станет. Вопрос лишь в том, по ком из вас она ударит в первую очередь. — Я готов защищаться. — Похвально. Но готова ли она? — Достаточно того, что готов я. Уильям тяжело вздыхает. Правда в том, что они никогда не будут готовы. — Мы были готовы и к тому, что Гектор может узнать. — Но не к тому, что это случится так скоро. И это будет нам уроком. — И что же за урок ты из этого вынес? — Что невозможно быть готовым ко всему. Но отовсюду можно найти выход. — Признаться, меня более всего беспокоит состояние Анжелики. И эти её самоубийственные тренировки. Вздохнув, Гррелль уставился в окно. — В здравом уме это никому нравиться нее будет. Но она упёрлась во мнение, что все зависит только от нее… У меня дурное предчувствие. — Ты о чём? Что за предчувствие? — Не знаю. Гнетущее чувство. Я схожу погулять. Один. — Да, конечно, — Уилл вновь вернулся к работе с документами. — Только будь осторожен. Кивнув, Грелль вышел из кабинета и покинул здание департамента, утянув с ресепшена букет бело-розовых пионовидных роз. … Девушка стояла воле автобусной остановки, игнорируя восхищённые взгляды припозднившихся людей и попытки лиц мужского пола познакомиться. Иногда довольно навязчивые, надо сказать. Однако ей было не до этого. В нетерпении глядя на круглый циферблат серебристо-белых часов на белоснежном кожаном ремешке, она оглядывалась по сторонам, точно ждала кого-то определённого. Так, впрочем, оно и было. Плохо только, что времени для ожидания становилось всё меньше. Она была красива. Словно зимняя ночь, воплотившаяся в облике женщины. Чёрные волосы, глубокого, насыщенного цвета, и невесомые, словно ветер, прихотливо рассыпались по плечам и спине. Кожа белоснежная и словно бы светящаяся слабым светом, так похожим на свет звёзд, рассыпавшихся в ночном небе. Губы полные и алые, словно лепестки розы в цвету, а в глазах — небесные глубины тёмно-лилового цвета. И одежда ей под стать, ещё больше подчёркивающая мистический образ: белая блуза, щедро, но без излишеств украшенная рюшами и воланами, чёрный корсет с несколько кокетливым маленьким бантиком, узкие чёрные брюки и чёрные же ботильоны. Она бы вполне могла сойти за представителя готической субкультуры. Но не являлась этим. Девушка ждала. И вскоре её ожидание было вознаграждено. А Грелль шел. Туда где будет лишь он. Туда, где все находятся в вечном одиночестве. Он возлагает на могилу Филиппа цветы. Так немного живее. Ему даже идет. Она следовала за ним. Тихо, держась на почтительном расстоянии. Впрочем, он бы всё равно её не заметил. До тех пор, пока она сама того бы не пожелала. Грелль же просто стоял. Он понимал волнения Уилла. И их бесполезность. Глядя на цифры на надгробиях, он четко понимал, что нет ничего вечного. Как не будет Анжелики, так не будет и его жизни. Ибо они теперь одно. Ветер, с каждый минутой всё усиливающийся, трепал волосы стоявшей неподалёку брюнетки, разнося повсюду аромат лаванды. Глядя на молодого человека, девушка усмехнулась. Она даже в чём-то понимала ЕЁ. Достойный выбор. Приведя мысли в порядок, Грелль пошел к выходу с кладбища. Она ждала его. У самых ворот кладбища, задумчиво глядя на ночное небо. — Вы выбрали странное время для посещения. Обычно сюда приходят днём. — Я занятой человек, леди. — Понимаю, — красавица вздохнула, поправив волан на рукаве блузы. — У меня тоже свободное время выдаётся только под вечер. Но раньше я здесь никого не встречала. — Я не так давно в городе. Брюнетка мягко улыбнулась. — Тогда понятно, почему я ранее Вас не видела. Я редко выхожу из дома — кожа плохо переносит солнечные лучи. — Сочувствую. — На самом деле, когда ты взрослая, это не так уж и сложно переносить. Но вот в детстве… мало детей, которые любят одиночество. Грелль только кивает. Это не достойно мужчины. Но эта навязчивость… Он желает побыть один. — Вы ведь не из России, верно? — Верно. — Акцент выдаёт. Впрочем, это даже красиво. Да, прошу простить меня, я не представилась. Меня зовут Лианна. — Грелль Сатлифф. Приятно познакомиться. Девушка мило улыбается. — Какое красивое имя. Словно звон хрустальной капели. Грелль неприязненно повёл головой. Девошка была красива. Очень красива. Не опасно ли для такой девушки бродить по таким местам в столь поздний час? Несомненно опасно. И любая женщина будет это осознавать. — Может, Вас проводить? Скромно отведя взгляд, брюнетка улыбнулась. Из-за развевающихся волос улыбку эту жнец не мог заметить, потому и не заподозрил неладное. Не улыбка то была, но оскал. — Если это Вас не затруднит. — Ничуть. Показывайте дорогу. — Здесь недалеко. Сегодня чудесная ночь. Она ведёт его по узкой аллее, по бокам которой растут ясени. И улыбается. Она знает, что произойдёт, чувствует это. А у него не будет времени. Его поступь скора. Быстрее бы отделаться от навязчивой незнакомки. И будь проклята эта так неуместная вежливость. А она не спешит. Дорога сама ложится под её ноги, ведя её… да неизвестно, куда. Если так и идти, то в конце концов упадёшь без чувств, но так никуда и не попадёшь. Но вот они подходят к дому. Низкое бревенчатое строение с тёмными, очень тёмными окнами. — Скромный домик. Откинув чёрные пряди с лица, Лианна улыбается. — Он достался мне от бабушки. Хотите чаю? — Нет, спасибо. — Вы торопитесь? — Да. Всё же я занятой человек. — А человек ли? Мужчина вглядывается в девушку. И ничего. Совсем ничего. Но она же не труп? — А есть варианты? Она отступает. Лишь на шаг, медленно, плавно. Движения её легки, заворживающе-притягательны. — Наивно было бы считать, что в мире живут одни лишь люди. Демоны, маги, различные сверхъестественные существа. Великое множество вариантов. Но верный лишь один. Жнец. Он желал уйти. Развернуться и поспешить домой. Как можно быстрее. Она ощущала магический всплеск всем своим телом. Да, девчонка сильна, несомненно. Но что потенциал годам обучения? И иллюзию становилось держать всё сложнее. — Мне многое открыто. Ему хотелось разнести эту тварь на две части. Но он не был уверен, что атака в лоб будет успешной. А потому он попросту развернулся и поспешил прочь. Девушка рассмеялась. Хрипло, надрывно, с какими-то клокочущими звуками. И в этот момент иллюзия истаяла, являя собой Валентину. Всё прошло ровно так, как она и думала. Оказывается, этого мальчишку так легко отвлечь! Он может спешить сколь угодно. Но он не успеет. … В волнении Анжелика, сидя на кровати, гипнотизировала взглядом часы. Стрелки их уже приближались к полуночи, однако Грелля, отправившегося в департамент, до сих пор не было. А Уилл, с которым они вместе ушли, вернулся полтора часа назад. Впрочем, может, оно было и к лучшему. Со времени последней тренировки прошла уже почти неделя, и до сих пор она более магией не занималась. Муж запрещал. Но в его глазах вместе с океаном боли видела она и понимание. Им никто не поможет, кроме них самих. А сейчас его нет. Он не увидит её страданий. И она не должна упускать такую возможность. Быстро встав, девушка надела короткий сарафан в бело-синюю полоску, по груди и линии декольте расшитый белоснежным кружевом, и тихо спустилась в подвал, молясь Изначальным, чтобы её не заметили. Но всё обошлось: видимо, Уильям уже спал, а Себастьян находился в своей комнате. Гексаграмма засияла, стоило только Анжелике ступить на неё. Но блондинка даже не обратила на это внимания: с замиранием сердца она взяла с полки нужную книгу и коснулась рукой замка, пропустив через прикосновение ману. И цепи, оплетающие гримуар, исчезли. Дрожащими руками колдунья перелистывала страницы, пока не нашла нужную ей. Да, был порыв смалодушничать и уйти. Разумеется, Грелль будет в ярости, как только узнает об этом. И его эмоции полностью будут оправданы. Как и то, что иного выбора не было. «Сосредоточься, — вспоминала девушка наставления отца. — Выбрось из головы все мысли, кроме одной: ты должна подчинить себе силу. Борись. Ни о чём не думай, кроме этого.» Что ж, пора. — Дева-Чародей! Всего лишь два слова. Казалось бы, простейшее заклинание. Но сила, вырывавшаяся при их произнесении, была огромна. — Анжелика, стой!!! Предупреждающего крика Уильяма девушка уже не слышала. Не видела, как волной воздуха, поднявшегося от гексаграммы, и жнеца, и спустившегося следом за ним демона припечатало к стене. Даже мыслей о любимом не было. Поединок с силами хаоса для неё начался. — Что она задумала? Себастьян, поправив галстук, с каким-то даже интересом наблюдал за девушкой. Не отрывал от неё взгляда и Уильям, лишь покачал головой в ответ на вопрос демона. — Тебе не обязательно знать об этом, тварь… Сатклифф, демоны тебя побери, где ты сейчас?! Больше всего Спирсу на данный момент хотелось оттащить девушку от книги и перенести в комнату. Он был на тренировках, он видел, как они заканчиваются. И не желал девушке таких мучений. Но увы. Он не был магом, а только маг мог разорвать такую связь без вреда для Анжелики. Им же оставалось лишь беспомощно наблюдать. Если они решат поступить иначе, колдунья поплатится даже не жизнью. За подобное расплачиваются душой. Демон тоже наблюдал. Он не присутствовал на тренировках, но знал о них. Слышал ночами её крики боли, видел окровавленные бинты на руках девушки, видел лицо алого жнеца, ежесекундно терзавшего себя за то, что не может помочь любимой. И он знал, для чего были нужны эти тренировки. Не подавал вида, но знал. И сейчас ему стало даже любопытно: а получится ли у юной колдуньи? Девушка не двигалась. Лишь стояла, устремив взгляд в книгу. И с лица её медленно сходили краски. Вот стали губы пугающе-бескровны, вот потух взор золотисто-янтарных глаз, вот цвет кожи приобрёл нездоровый сероватый оттенок. Пальцы рук, которыми она вцепилась в край стола, были мертвенно-бледны. В коридоре разрывался телефон. Но Уилл не мог себя заставить выйти и ответить. Он не смел отойти от колдуньи. Каждый момент мог сейчас стать для неё роковым. И он должен быть рядом. Иначе он никогда более не сможет смотреть другу в глаза. Голова девушки поникла на грудь. Её пошатнуло, но из последних сил, превозмогая себя, она всё же смогла удержаться. Пальцы, сжимаясь, крошили дерево столешницы. — Нет… — замотала головой блондинка. — Нет… Она отчаянно боролась, пытаясь освободиться от жуткой боли, терзавшей её тело. Но увы — эта боль была её сутью. Вибрировали Цепи, пробуждаясь от долгого бездействия, наполняясь силой. Рвались кровеносные сосуды, трескалась кожа… а сердце словно сдавливали тиски из калёного железа. — Неееет!!! Охваченная жестокой судорогой, девушка упала на колени. Сейчас бы она даже смерть приняла бы как избавление. — Грелль, где ты?! Сквозь пелену боли блондинка расслышала чей-то голос. Он был в равной степени знаком и незнаком ей — она сейчас мало что соображала. Но одно имя она расслышала чётко. Ей нельзя сдаваться. Ради Грелля. Ради матери, отца, тёти, дяди, брата, сестрёнки, Уилла… ради Грелля. Ради своего мужа. И в этот момент на смену отчаянию пришла чистая ярость. — Давай, милая, — Спирс сжал рукоять своей Косы так сильно, что ещё чуть-чуть — и переломит. — Давай же! Протяжно застонав, блондинка сделала попытку подняться с пола. Одну, другую, третью. Пот градом струился по её лицу, сарафан прилип к телу, кровь струилась из ран в её плоти. На какой-то миг жнец уже поверил в то, что ей конец. Себастьян разочарованно покачал головой. И в этот момент Анжелика встала на ноги. В тот момент, когда руки её коснулись гримуара, с лица спало напряжение. Девушка улыбнулась, всё так же не открывая глаз. А потом вокруг неё заструились чёрные тени. Волнами обволокли они её ноги, превращаясь в юбку, похожую на перевёрнутый бутон розы, с чёрным полупрозрачным шлейфом, отороченным золотой нитью. Обняли руки, становясь длинными чёрными рукавами. Ласкали живот и спину, становясь корсетом и длинным плащом с широкой золотой застёжкой. Длинные белоснежные волосы взметнулись вверх и легли на плечи тяжёлыми волнами. А глаз было не видно за сплошной маской в виде железного венца с острым навершием, охватывающего глаза и затылок. — Она смогла… На шёпот демона Уилл и не обратил внимания, наблюдая за Анжеликой. От гексаграммы на полу шёл мерный серебристый свет, а девушка, не двигаясь, стояла у стола и невозможно было понять, куда она смотрит и видит ли перед собой хоть что-то. Но улыбка её сияла гордостью. Правда, всего лишь миг. Потом Анжелика упала без памяти. Взметнулись чёрные тени, закручиваясь в смертоносный смерч, и рассыпались, коснувшись потолка. Стеклянные окна в доме лопнули с оглушительным звоном, усеяв газон осколками. И всё стихло. — Анжелика!!! Не помня себя от пережитого, Спирс бросился к ней, поднимая на руки. Девушка дышала, тяжело, прерывисто, но дышала. И, казалось, все те перемены, что произошли с ней за последние минуты, были просто сном. Это вновь была обычная юная девушка. Но так ли это было на самом деле? Чем больше Уилл вглядывался в лицо Анжелики, тем больше видел в ней изменений. Черты лица теперь скульптурно-правильные, словно вылепленные талантливым резчиком. Идеальные. Пугающе идеальные. Кожу, ранее бывшую чистого фарфорово-белого цвета, теперь словно бы насквозь пронизывает чистый яркий свет, струящийся откуда-то изнутри. Она всё такая же белоснежная, но уже с матовым блеском, похожая на жемчуг. Кажется, и волосы чуть удлинились. Но цвет не изменился, лишь оттенок, став из чистого белого льдисто-голубым, очень светлым и холодным. — Анжелика, — жнец склонился над её лицом. — Анжелика, ты слышишь меня? Вздохнув, блондинка открыла глаза. И жнец вздрогнул от неожиданности. Не янтарным золотом были они, но ярко-алыми, крови или рубинам подобными. — Уилл… у меня… Визг шин подъезжающего автомобиля было слышно даже в подвале. А через секунду на лестнице раздались шаги и в лаборатории появился Михаил. Маг был в ярости. — Папа… — начала было девушка, но более ничего произнести не успела. — Замолчи. С тобой у нас отдельный разговор будет. Какого… а, впрочем, понятно. Давай её сюда. Последняя фраза была адресована Уиллу. Здраво решив, что Звягинцеву сейчас лучше не перечить, жнец передаёт ему дочь с рук на руки. Тот лишь слегка кивает и выходит из дома, более не оборачиваясь. Сейчас у него есть более важные дела. Позвать всех знакомых целителей. Справиться с потерей энергии. И молиться Изначальным, чтобы изменения затронули только внешность Анжелики. Проводив взглядом отъезжающий автомобиль, Уильям в задумчивости провёл пальцем по осколку стекла, оставшемуся в раме. Его мысли занимало не только состояние девушки. Он видел, с каким восхищением смотрел на неё во время ритуала Себастьян. Тот явно понял, что девушка способная. А, раз уж все они отказали в контракте, то он, как говорила Кристина, будет искать дальше. И явно предложит свои услуги Валентине. А та не откажется подстраховаться подобным способом. И посему, демона нужно убрать как можно быстрее. … Он опоздал. Он понял это, едва только подошел к дому. Стеклянная пыль устилала лужайку перед домом. И все в доме. Цветы в горшках были изрезаны осколками, печенье в вазе теперь походило на орудие для жестокой расправы, более чай с ним попить не выйдет. А в подвале была пустота, которую не мог заполнить стоящий у круга Уильям. — Что тут произошло?! Где моя жена?! Он тряс руку своего друга, рискуя оторвать ту. — Её забрал Михаил. Я не знаю, где они теперь. Уилл вытерпел эту тряску спокойно. Он понимал, что сейчас Греллю в тысячи раз больнее, чем ему. — Куда? Что стряслось? — Случилось то, что у неё получилось то заклинание, над которым они с Михаилом так тщетно бились. Я тому живой свидетель. — Она… Она с ума сошла! Резко повернувшись к нему, Уилям схватил Грелля за плечи и пару раз ощутимо встряхнул того. — Она сделала то, что от неё зависело! Для того, чтобы попытаться спасти себя и свою семью! Почему до сих пор для этого ничего не сделали мы — другой вопрос! — А что мы можем? Что мы можем сделать в рамках наших идиотских правил, чтобы им помочь? — Мне казалось, ты женился на ней не ради того, чтобы соблюдать правила, а потом смотреть на её труп. Филипп тогда тоже мог бы не вмешиваться, Грелль. Но он вмешался. Вздохнув, Грелль бессильно опустил голову. — Женился… Я даже и не представлял, как это страшно. Осталось ли там хоть что-то от моей жены?