(с) Шнайзель эль Британия. Код Гиас: Восставший Лелуш.
Ветер гонял по двору позолоченные осенью резные листочки, которые весело и легко кружились под ногами проходивших мимо студентов Сапфирового филина, намереваясь приклеиться к школьным брюкам или ботинкам. Сентябрь припекал своим ярким солнышком не хуже минувшего августа, видимо, у осени в запасе еще остались теплые деньки, взятые взаймы у лета, что не могло не радовать жителей Англии. Все понимали, что такая теплая погода продержится недолго. Ведь с октября месяца настанет очередной сезон дождей, который продлится до самого декабря, а потому необходимо наслаждаться теплой погодой, как только выпадет шанс. Вот и Леонора, как и многие другие ученики синего факультета, после занятий решила провести свободное время на свежем воздухе, стараясь запечатлеть в памяти остатки минувшего лета. Эйдриан-младшая не любила осень. Какой бы красивой она не была, девушка все равно не могла принять ее, ведь в это время года умирает природа. Все зеленое, что распускалось весной, медленно умирает. Как вообще может нравиться смотреть, пусть и на красивую, но все-таки смерть? Шатенка никак не могла понять, и поэтому каждый год, будто по традиции, с наступлением золотого времени года у девушки начиналась депрессия. - А на страницах, написанных Рей, сейчас весна... - мечтательно вздохнула шатенка, перелистывая очередной лист рукописи, которую прошлой ночью она так и не успела прочитать. Сидя на самой удаленной скамейке, дабы никто не мешал чтению, девушка с упоением наслаждалась каждой строчкой романа, частенько возвращаясь к запавшим в душу моментам и перечитывая их вновь и вновь. Руки младшей сестры напряженно вцепились в белоснежную бумагу, когда сюжет, наконец-то, подошел к постельной сцене, которую она так долго ждала. Сердце застучало где-то в горле, всем трепетом предвкушая сладкий момент истории. Повествование захватывало все глубже и глубже в свои полные страстных поцелуев и сбивчивого шепота слов строки. Шатенка уже не замечала, что потеряла связь с реальностью, полностью погрузившись в строки романа своей сестры. Дыхание было сбивчивым, щеки раскраснелись, сердце билось так часто, словно было готово вот сию секунду выпрыгнуть из грудной клетки и упасть на землю. Разноцветные глаза с маниакальной жадностью исследовали строчки рукописи, как вдруг все оборвалось на самом интересном месте, так и не достигнув основного действия. С губ против воли слетел стон, полный сожаления смешанного с разочарованием, любимый ход Рей - сначала довести читателя до трясучки, а потом все грамотно и ловко обломать, заставив желать десерта все больше и больше. - Занимательное чтение, - услышала Лео немного хриплый голос точно над своим ухом, отчего подпрыгнула, прижав рукопись к груди, словно старалась таким образом спрятать ее. Прямо за ее спиной стоял Винсент Фантомхайв, нагло заглядывая в строки романа. Сколько он так стоит, было сложно сказать, и уж тем более сколько этот парень успел увидеть того, о чем знать не следовало. «Черт!» - протянула шатенка, ругая себя самыми последними словами. Ведь только накануне вечером они с Рей, говорили о сохранности романа. Леонора даже смеялась над этим, предполагая, что если ее застукают за прочтением такого рода литературы, то она просто заживо сгорит со стыда! И вот те на! Сглазили! Но делать было нечего, необходимо было как-то выкручиваться, причем срочно! - Префект... - досадно прошипела девушка, не смея повернуться к кареглазому юноше лицом, которое полыхало у нее подобно солнцу на закате дня, плотнее прижав к себе роман сестры, она продолжила: - Вы зачем подкрадываетесь сзади, как маньяк? И вас не учили, что читать чужие рукописи без разрешения - нехорошо? Но в ответ девушка услышала лишь тихий хмык, мягкие, почти кошачьи шаги, и как шуршат редкие упавшие с деревьев листья под его ногами. Винсент медленно обошел ее с боку и сел на другую половинку скамейки, не сводя взгляда со священной главы. Взгляд карих глаз был полон ехидности и легкого порочного огонька, было отчетливо видно, что роман Рей смог затронуть в нем некоторые струны души, отчего они отображались в глазах, как в зеркале. - Я не подкрадывался, - хрипло, почти шепотом ответил парень, чуть переместив взгляд, стараясь заглянуть в разноцветные глаза девушки. Леонора среагировала мгновенно, она быстро опустила взор, склоняя голову чуть ниже и устремляя свое внимание на резной золотой лист под ногами. Причем лицо в этот момент буквально сгорало изнутри. Девушка была рада тому, что ее хвост, перекинутый через плечо, успел растрепаться за день и теперь спасительно скрывал ту часть лица, которой она сидела к префекту. - Нет, вы подкрадывались! - упрямым тоном стояла на своем шатенка, всей душой желая, чтобы Фантомхайв сгинул куда-нибудь, да поскорее. - Обычно, принято здороваться, а не втихомолку стоять за спиной... - присутствие этого парня рядом было самым опасным риском для семейной тайны, ведь девушка знала, что от Фантомхайвов утаить секрет, когда они уже заинтересовались в нем, попросту невозможно. Поэтому она каждый раз подсознательно напрягалась, как только он оказывался в поле ее зрения. Она видела, как его губы дрогнули в усмешке, самой натуральной, легкой, которая едва затронула черты его лица. Он пугал ее до дрожи во всем теле, слишком сложно скрыть от него правду и, если информация об ее истинном происхождении прольется на свет - это будет катастрофа. Фантомхайвы всегда были себе на уме, следуя на поводу своих желаний. - Я с тобой поздоровался, но ты был так увлечен этим романом, что мне стало любопытно. В самом деле, автору можно печататься в изданиях. Какие описания, какой стиль, - было неясно, говорит ли он это все всерьез или как обычно издевается. Девушка мысленно закатила глаза, как же она ненавидела подобный склад характера, а ведь ирония судьбы в том, что в будущем на протяжении всей жизни ей придется работать с этим человеком! Хотя, может и не придется... Ведь она еще не сообщила матери, что не собирается идти по ее стопам. Так же Леонора не хотела, чтобы и сестра втягивала себя в этот омут мрака, высокомерия и крови. Хотя и не знала, хочет ли этого Рей. «Надо будет поговорить с ней на эту тему...» - мимолетно пронеслось в ее голове, когда она стала приподниматься со скамейки. - Да, автор действительно хорошо пишет, поэтому я, пожалуй, дочитаю роман у себя в комнате. Винсент все также не сводил с нее заинтересованного взгляда, буквально просверливая дыру, в карих глазах мелькнул какой-то странный огонек, что заставил мурашки бегать табуном по спине девушки, а сердечко ухнуло куда-то вниз, ища кратчайший путь к пятке. - Хорошего чтения, - от столь мягкой, почти бархатной интонации все тело покрылось холодным потом, и ведь не поймешь так сразу, почему рядом с этим парнем она ощущает столько затягивающего страха. Но эта расслабленная поза, лежащие на коленях руки, взгляд глаз цвета кофе переворачивали весь мир с ног на голову, заставляя думать только о матером и очень опасном хищнике, который ловко ведет только одному ему известную игру. «Вот ведь проныра! Может мне ему тоже врезать, чтобы отвести подозрения? Ну, а что? Рей своего префекта воспитывает, может и мне попробовать?» - Спасибо и до свидания, - быстро попрощавшись с префектом, Леонора зашагала прочь, направляясь к общежитию, не смея взглянуть напоследок в его сторону. «Нет, такого бесполезно воспитывать, он сам на кого хочешь ошейник накинет, - с души девушки, будто камень упал. С каждым шагом отдаляясь от Фантомхайва, она чувствовала, как негатив отпускает ее, сердце замедляет свой ритм, а воздух вокруг словно становится чище и теперь беспрепятственно может поступать в легкие. – Надеюсь, Рей заглянет ко мне сегодня… Нужно будет рассказать ей о случившемся и заодно не забыть возмутиться насчет обломленной постельной сцены!»* * *
Утро вторника для Дидериха началось также безмятежно и привычно, как и утро прошедшего понедельника, однако, за утренним чаем понедельник повторился для немца вновь. Эйдриана опять не было в столовой! И похоже, он опять не ночевал в своей комнате! «Да он издевается!» - прошипел парень, подобно гремучей змее, направляясь к Синему общежитию. Благо, он знал, где искать непутевого ученика, который за три дня своего пребывания в колледже истрепал нервы немца, как не мог истрепать Фантомхайв за целый год. Он не знал, что сделает с близнецом, когда найдет его. Накажет? Но это неэффективно. Эйдриан оказался не из тех, кого пугает поэзия. А других мер наказания в этом учебном заведении просто не существовало. «Ну вот почему в Англии отменили применение розг к злостным нарушителям школьного покоя? Я бы с удовольствием выпорол этого мальчишку! В Германии дисциплина куда строже и физические наказания до сих пор применяются, - так думал немец, вплотную приближаясь к дверям, скрывающим за собой обеденный зал сапфировых сов. - Ну что не так с этой страной?..» - обреченно вздохнув, брюнет со всей силой навалился на двери, распахивая их и нарушая мирную атмосферу чаепития, царившую в синем дортуаре. Взгляд серых, как клинки, глаз медленно скользил по притихшей столовой, разыскивая нерадивого студента, пока его взгляд не наткнулся на совершенно спокойно сидящих в дальнем углу близнецов. Мальчишки так увлеченно что-то обсуждали, что совершенно не обратили на него никакого внимания. Что только еще больше распаляло в нем злость! Говори - не говори этому Эйдриану, а все как о стенку горох! Либкхнехт сурово сверлил нерадивого студента взглядом, пока тот не соизволил повернуться к нему лицом, тут же слившись цветом лица со своей рубашкой. «Главное: не сорваться», - внушал себе брюнет, надвигаясь на братьев с убийственным блеском в глазах, из-за чего второй близнец, Лео, напрягся подобно гитарной струне, теряя краску жизни на лице. Голоса студентов вокруг окончательно стихли, ведь теперь не заметить немца, с его леденящей душу аурой, не смог бы только слепой. Лишь тихий смешок донесся до ушей сероглазого, когда он проходил мимо столов. Смешок полный самоуверенности и безмятежности, который мог принадлежать только Фантомхайву! «С ним тоже надо будет серьезно поговорить». Наконец, оказавшись рядом с Эйдрианом-старшим, немец застыл на месте, несколько секунд смотря на него в упор, словно ища в разномастных глазах совесть, которой, как ему показалось, не было в этом мальчишке ни грамма. Результаты поисков ни к чему не привели, поэтому, раздраженно стиснув зубы, Либкхнехт одним резким движением схватил нужного ему близнеца за шкирку, с силой выдергивая из-за стола, на что младший брат в ужасе приоткрыл рот. Рей приглушенно зашипел от боли, чувствуя, как удавка галстука перекрывает доступ кислорода, и на какой-то миг предательски темнеет в глазах. Было видно, что мальчишка никак не ожидал того, что на него посмеют поднять руку, либо же никогда этого не делали. А стоило бы хоть иногда пороть этого несносного ребенка, который совершенно не подчиняется школьным правилам! Точнее подчиняется, но с такой ловкостью находит в них лазейки и переворачивает на свой лад, что просто не находишь подходящего слова. - Лео, не переживай, - шатен хитро подмигнул своему близнецу, тем самым пытаясь его успокоить, в то время как Дидерих за шкирку выволакивал его из корпуса синих. - Я от этого цербера все равно к тебе убегу. Со всех сторон послышались смешки, совы впервые видели, чтобы кто-то так обращался с префектом и уж тем более называл его цербером, хотя кличка была под стать этому немцу. Леон ошарашенно смотрел в сторону уходящего префекта и волочащегося за ним брата. Все произошло так быстро, что шатенка не успела даже попытаться заступиться за свою вторую половинку. Единственное, что сейчас не давало ей покоя - близнец толком не усел ничего поесть, а ведь до завтрака еще полтора часа! - Рей, притормози! - вскочив со своего места закричала шатенка, хватая со стола охапку печенья. - Ты же толком поесть не успел, вот держи, братик, - с этими словами Лео на ходу стала запихивать овсяное печенье в руки своего брата, кладя самое большое и вкусное ему в рот. Обеденный зал буквально взорвался от смеха при виде этой комичной картины братской любви на поле нелегкого сражения с немецким цербером. Вся атмосфера вокруг буквально пропиталась позитивом, на что даже сами близнецы смогли улыбнуться. - Шпашибо, Фео, - только и смог пробубнить Рей с набитым ртом, как двери столовой резко закрылись, оставив смеющихся филинов позади. Студенты буквально полировали своей формой пол, вытирая слезы от смеха, который немилосердно душил их, не давая вдохнуть хоть глоток кислорода. Впервые в жизни они видели, чтобы подобное происходило в стенах Вестонского колледжа, и такой день однозначно стоило внести в список подобных знамению. Шатен в то время упрямо волочился за брюнетом, у которого, казалось, еще чуть-чуть и пар уж из ушей и носа повалит. Так его никогда в жизни еще не унижали! Вытащив Эйдриана с территории сов, где к юноше относились, буквально как к родному, немец смог ослабить свою хватку, выпуская ткань пиджака из своей руки. Оказавшись свободным, Рей уже было обрадовался и хотел подняться на ноги, но брюнет не дал ему подобной возможности, повторно хватая его за руку чуть выше локтя и продолжая настойчиво тащить за собой. Несколько печений, которые близнец не успел запрятать в карманы, выпали из его рук и покатились куда-то вдоль дороги, ища свое пристанище в мягком школьном газоне. Дидерих был сам не свой. В голове стояли звонкие голоса студентов синего дортуара, их пронзительный смех, который пульсировал тупой болью, словно ставя в укор немцу то, что он не может справиться с обычным, взбалмошным мальчишкой, так умело играющим с его нервами. От злости на самого себя, префект до боли сжимал предплечье Эйдриана, будто подсознательно пытаясь нанести разноглазому такую же боль, какую сейчас испытывал он сам в глубинах своей души. В конечном итоге хватка стала настолько сильной, что Рей уже просто не мог этого вытерпеть, на бледной коже явно проступили синяки, которые теперь будут сходить как минимум полмесяца. - Да отпусти ты меня уже! - взвился парень, выдернув свою руку из его стальной хватки и потирая больное место. В разноцветных глазах плескалась самая натуральная злоба, хотелось ударить этого префекта со всей силы, но приходилось держать себя в руках. - Не смей повышать голос! - сорвался немец с цепи терпения, вновь хватая близнеца за руку и резким движением толкая вперед себя, чтобы он мог видеть, что Эйдриан никуда не денется до своего прибытия в Зеленый дортуар. - Сам виноват, если ты по-хорошему не понимаешь, придется относиться к тебе подобным образом до тех пор, пока твоя бестолковая голова не наполнится разумом! Какого черта ты опять не ночевал в своей комнате?! - раздраженно хмуря бледное лицо, Либкхнехт буквально сгорал изнутри от злости, стараясь убить наглого студента одним лишь взглядом. В этот момент он чувствовал себя оскорбленным этим мелким англичанином, возомнившим о себе черте-что! - А ты не смей мне указывать! Я правила не нарушал, после отбоя был в постели! - Рей понесло, она не могла остановиться, вся та злоба, отчаяние и несправедливость этого мира вылились на префекта, которому так не повезло сорвать и без того не железный кран терпения. - Нигде не указано, что ученики не имеют права общаться между собой или ходить друг к другу в гости! Думаешь, мне самому нравится то, что нас разделили? Думаешь, нам так просто здесь сразу ко всему привыкнуть?! - голос начинал срываться, глаза щипало от поступающих слез, в горле встал ком, не дающий дышать полной грудью. - Ты слишком помешан на своем распорядке дня! У тебя не дортуар, а армия! Студенты лишний раз вздохнуть боятся! А ты ко мне прицепился, поскольку я не желаю прогибаться под тебя и никогда этого не сделаю! - по щеке скатилась одна слезинка, за ней вторая и третья, превращаясь в целый поток. Резко отвернувшись, стараясь скрыть свои слезы, паренек поспешил в сторону Зеленого дортуара, размашистым шагом следуя по тропинке, утирая жгучие капли рукавом пиджака. - Эйдриан! Стой! - ошарашено крикнул префект вслед быстро уходящему парню, в глазах которого сверкали неподдельные слезы. Сказать, что немец был ошарашен - значит не сказать ничего, он в первый раз видел, чтобы кто-то испытал такую сильную боль из-за него. Но обиднее всего было то, что этой болью терзался его же студент, а ведь брюнет, как префект, всегда старался защищать своих учеников... И теперь он собственноручно довел одного из них до слез... В сердце неприятно защемило, словно там находился червяк, точивший орган жизни изнутри, будто яблоко. Остановившись на месте, Либкхнехт не смог сделать ни шагу вперед, чтобы продолжить свой путь, вместо этого он погрузился в тяжелые раздумья над резкими словами разноглазого юноши, брошенными ему в лицо в порыве пылких чувств. «Может я действительно погорячился?». - Либкхнехт! - окликнул его спешивший навстречу помощник, который вот только что буквально пересекся с Эйдрианом в дверях общежития. Шатен почти успокоился, только распухший нос и блестящие от слез глаза выдавали его с потрохами. - Эйдриан сказал, что не придет на первый урок и отлежится в медпункте. Что-то случилось? - Алексис протянул своему наставнику его сумку с учебниками и шляпу. Немного помедлив, Дидерих взял свои вещи из рук помощника, на автомате надевая шляпу и задумчиво смотря в одну точку перед собой. Сейчас немец уже не испытывал злости к Эйдриану, только обиду на то, что не может выражать свою заботу о студентах в иной форме, кроме дисциплины. - Скажи, Мидлфорд, я тиран? - неожиданно для самого себя спросил немец, переводя холодный взгляд на светловолосого фега, спокойно ожидая ответа. Алексис от удивления поперхнулся воздухом, вытаращив глаза на своего друга. С чего бы это Дидерих вдруг задал подобный вопрос? Что такого ему сказал Рей, что он до сих пор находится в таком подвешенном состоянии и спрашивает такие глупости? - Либкхнехт, что такого произошло между тобой и Эйдрианом, что вы оба сегодня так странно себя ведете? - решил аккуратно прощупать почву помощник префекта. Коснувшись полей шляпы и надвигая ее ближе на лоб, немец устало вздохнул, стараясь подобрать правильные слова для своего ответа. Сложно было рассказать Алексису про случившееся. Особенно когда чувствуешь, что в произошедшем полностью виноват ты сам. - Понимаешь, я вытащил Эйдриана из-за стола синих в самый разгар чаепития, а потом еще наорал, заставляя подчиняться своей диктатуре, - стал объясняться Дидерих, повторно переживая этот неприятный инцидент в своей голове, попутно мучаясь от острых уколов совести. - В итоге он выкрикнул, что я тиран, обвинил в том, что я разлучаю его с братом, расплакался и... - на мгновенье префект прикрыл глаза, нервно вздыхая и видя перед глазами раскрасневшееся от слез лицо юноши, из-за чего совесть ударила его еще больнее. - И убежал. Мидлфорд затих, в том, что это произойдет рано или поздно, парень не сомневался. Дидерих привык, чтобы все было идеально и строго по расписанию. Рей был волевой натурой и ловко нашел лазейку, как ему встречаться с братом, не нарушая при этом правил этой академии. Точнее, не нарушал он их только по уставу, в глазах остальных студентов никак иначе это не выглядело. Вот и Либкхнехт сорвался, когда не увидел его утром за завтраком. - Не скажу, что ты тиран, просто в нашем дортуаре всегда царила строгая дисциплина, - блондин пожал плечами, внимательно смотря в серые глаза. - Эйдриан только перевелся, и ему сложно привыкнуть к нашему графику и правилам. Сам пойми, его оторвали от дома, и поэтому он так отчаянно цепляется за своего брата. Последние слова Алексиса задели немца за самые потаенные струны души, заставляя вспомнить тот факт, что он сам в первые годы своего обучения в Вестонском колледже страшно тосковал по своей родине, в тайне презирая англичан с их чопорностью и высокомерием. Только сейчас у него открылись глаза на чувства, что испытывал Рей каждый раз, когда он говорил, что разлука с братом - это сущий пустяк, ерунда, не стоящая того, чтобы нарушать правила. - Я идиот, Мидлфорд, - шумно выдохнув, сделал вывод Либкхнехт, кладя ладонь на лицо, словно стараясь снять с него маску. - И спасибо, что не считаешь меня тираном, видя в моей работе смысл...