Игра на лезвии ножа

"Я восхищаюсь тем, как ты борешься против собственного сердца".

(с) Пауло Коэльо.

Январь подходил к своему логическому завершению, учеба становилась все труднее, преподаватели почти каждый день терзали учеников многочисленными тестами. А одноклассники все также продолжали изводить Рей. Правда, стоило отдать девушке должное - она ни разу не заикнулась Дидериху, несмотря на все издевательства, а временами и наносимый физический вред. Так что префект не знал ничего, а девушка продолжала жить своей жизнью, при этом защищая еще и свою шестерку. Как ни странно, но незадолго до рождественских каникул, шатенка взяла себе в помощники того самого младшеклассника, что рассказал префекту и его заместителю о тех ребятах, что столкнули ее с лестницы. Но паренек не делал ничего для девушки, просто составлял компанию для беседы. Они часто с Эйдриан сидели в гостиной и пили чай с пирожными. Что уже не нравилось другим младшеклассникам, ведь их старшеклассники гоняли и в хвост, и в гриву. Но сегодня был самый обычный день теплый, солнечный. Белоснежный снег сиял на солнце всеми цветами радуги, слепя глаза. Идеальное время для занятий верховой ездой. К тому же сегодня прыгали через препятствия, что Рей любила больше всего на свете. Да и Мидлфорд был рядом и в случае чего мог помочь. Но Рей в этот раз настолько заболталась с заместителем префекта, что всех нормальных лошадей разобрали. Остался только проблемный Ветер, которого не очень любили студенты за его пугливую натуру. Зато девушке он пришелся очень даже по душе, так что Эйдриан смело запрыгнула в седло, начиная с разминочного круга. Всего препятствий было семь, и каждое последующее было выше и сложнее предыдущего, но шатенку это никогда не пугало. Эйдриан настолько увлеклась ездой на лошади, что не заметила гадкие ухмылки одноклассников и порочные взгляды, обращенные в ее сторону. Те, кто не давал ей и дня покоя, явно что-то задумали. Вот, последнее препятствие, девушка слегка приподнялась в седле, чтобы было удобнее, сильнее натягивая поводья, но именно в этот момент что-то упало прямо под копыта животного. Как раз тогда, когда Ветер совершал свой последний прыжок. Девушка ничего сообразить не успела, просто в какой-то момент мир словно бы завертелся, она перестала ощущать такую привычную опору под собой, уздечка выскользнула из рук. Затем болезненный удар о деревянное препятствие, грохот ломающихся досок и темнота. По толпе прокатился тревожный вздох, все в ужасе устремили свои взоры в сторону вылетевшего из седла ученика и его лошадь, которая рысью ускакала куда-то в противоположную от тренировочной площадки сторону. - Эйдриан! - первым из толпы выскочил Мидлфорд, со всех ног бросившись к неподвижно лежащему на снегу телу. Учитель приказал студентам не сходить со своих мест, а сам поспешил остановить бушующего коня, пока тот не затоптал кого-нибудь на своем пути. Приказано было оповестить о случившемся старосту, и один студентов уже бежал к нему со всех ног. Дидерих не сразу вник в суть рассказа запыхавшегося ученика, едва не сбившего его с ног, но как только немец услышал заветную фамилию "Эйдриан", то мир в его серых глазах перевернулся, грозя парню немедленным инфарктом. - Какого черта тут произошло? - меньше чем через минуту немец уже пробирался сквозь перешептывающуюся толпу студентов, направляясь в сторону лежащей на снегу девушки и своего помощника, нервно бегающего над ней. Рей неподвижно лежала на земле, лицо девушки было бледным, как плотно. Милдфорд в то время вовсю суетился возле пострадавшего студента, крепко сжимая в руке какой-то предмет. - Либкхнехт! - англичанин резко вскочил на ноги, а у немца казалось, еще чуть-чуть, и остановится сердце, как только он увидел пятна крови, украсившие белый снег, подобно небрежно брошенным лепесткам алых роз. - Эйдриан, он упал с лошади. Его срочно нужно доставить в медпункт. И никому не расходиться! - глаза блондина метали гром и молнии, а пальцы крепко сжимали игрушечную змейку, которой так сильно испугался Ветер. В голове немца вихрем закружился калейдоскоп воспоминаний, вылавливая из рутины разговор с Рей в начале триместра, когда девушка в первый раз упала с Ветра, рассказав о том, что бедное животное до чертиков боится змей. Выходит, кто-то из студентов тоже знал про данный страх лошади и специально сделал подлянку, чтобы досадить девушке. Жгучая злоба волной прокатилась по телу черноволосого, сворачивая его нервы в тугой узел. Хотелось порвать каждого, кто причастен к этой выходке, на лоскутки, причем не только порвать, а еще и дать как следует в челюсть, чтоб неповадно было. Однако девушка сейчас нуждалась в его внимании сильнее, чем горстка взбалмошных подростков. - Мидлфорд, узнай, кто причастен к этому делу. Ветер боится змей, кто-то воспользовался этим, чтобы досадить Эйдриану, - сильными руками немец осторожно подхватил девушку со снега, стараясь сделать так, чтобы ее голова лежала на его плече. - Я отнесу его в медпункт, предупреди об этом учителя, и пусть никто не расходится, пока личность виновных не будет установлена. Либкхнехт глухо рыкнул, впервые он так остро осознал ощущение собственного бессилия и неспособности защитить леди. Парень боялся даже посмотреть на девушку лишний раз, поскольку чувство вины было сильнее голоса разума, вгрызаясь в душу и не давая дышать полной грудью. Дидерих даже представить себе боялся, как именно пострадала шатенка, не считая очередного удара головой, благо падение пришлось не на висок, иначе бы она сразу отправилась к прадедам на тот свет. Но кто знает, какие еще увечья могло получить ее хрупкое тело. Когда парень, наконец, добрался до медицинского пункта, врач едва не подпрыгнул на месте, увидев бледного, как мел, юношу со стекающей струйкой крови у виска. Дидерих, чувствовал, что задыхается, ведь ощущение создавалось такое, будто лицо девушки накрыло покрывалом смерти, из-за чего к горлу подкатывал тугой ком страха. Врач, надо отдать ему должное, был настоящим профессионалом. Он без лишних расспросов принялся выполнять свою работу, оказывая первую помощь раненому студенту. - Либкхнехт, присядьте, вы сами по цвету лица ничем не отличаетесь от Эйдриана, еще не хватало, чтобы и вы свалились, - доктор без лишних слов придвинул к парню ближайший стул, а тот лишь покорно опустился на него, стеклянными глазами смотря куда-то перед собой. Страшно! Дидериху было невероятно страшно! - Все... Все в порядке... - расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке и ослабив узел галстука, немец тяжело выдохнул, вновь кидая на девушку тяжелый, прозрачный взгляд. - Доктор... Он… Он, с ним все хорошо? - Не переживайте, молодой человек, могло бы быть гораздо хуже, благо удар не пришелся на висок, - приложив к голове шатенки полотенце, смоченное холодной водой, врач принялся осторожно стирать кровь, перебирая прядки волос, - Извините, не поможете? Нужно отойти в соседней кабинет за лекарством. Второй раз немца просить не пришлось, он пулей подскочил к врачу, перехватывая полотенце и опускаясь подле девушки на колени. Пока мужчина скрылся за ширмой, где находился проход в соседний прилегающей кабинет, он осторожно прижимал компресс, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы не причинить шатенке боль. Оставалось только молиться, чтобы она скорее открыла глаза. В скором времени доктор вернулся обратно, хорошенько осмотрев рану, мужчина занялся лечением, отправив немца за дверь. Лишние будут только мешать, даже если они префекты и молча со стеклянным взглядом сидят на стуле, сверля безжизненным взглядом пострадавшего студента. Обработав и зашив рану, перед этим вытащив мусор и щепки, попавшие в порез, мужчина стянул с ладоней резиновые перчатки, испачканные кровью. Нужно было закончить лечение пострадавшего, остальное он расскажет ему, когда паренек очнется. Сделав укол и забинтовав зашитую рану, доктор позвал префекта в кабинет, налив ему в стакан с водой лошадиную дозу успокоительного. Немец сначала воспротивился наставлению доктора, однако, тот сказал, что и на сантиметр не даст подойти к Эйдриану, пока его руки не перестанут трястись, а глаза не обретут человеческий вид. Поэтому Дидерих без лишних слов опустошил стакан с лекарством. В глазах на секунду сделалось темно, словно из помещения внезапно пропал весь свет, однако, парень быстро взял себя в руки и, помассировав переносицу, вернулся на стул, стараясь не впадать в панику. Сердце никак не могло успокоиться, оно отплясывало чечетку в бешеном ритме, а в висках отдавало пульсирующей болью, мешая спокойно сосредоточиться. Глаза то и дело косились в сторону лежащей девушки, которая до сих пор не могла прийти в себя. Дидерих уже стал клясться себе в том, что, когда ему скажут имена виновных в падении шатенки студентов, он просто поотрывает им головы. И плевать на исключение! Ведь еще неизвестно, как это сотрясение скажется на здоровье разноглазой в будущем. - Значит так, мне сейчас нужно уйти на несколько часов, - доктор ненадолго скрылся в своей комнате, с тревогой посматривая на часы. - Я сделал ему укол, но очень прошу, не давайте ему встать, как только он очнется. Лекарство вот здесь, - доктор поставил большой флакон из темного стекла на тумбочку рядом с кроватью, сказал, в каких дозировках надо принимать, после чего пожелал префекту удачи и скрылся за дверью. Настоятельно потребовав напоследок, не беспокоить Эйдриана и не волновать его. Немец с шумом выдохнул, спрятав лицо в ладонях, крепко зажмурив глаза. Сколько так уже прошло времени? Час? А может больше? Но часы неумолимо показывали сорок две минуты, ровно столько прошло времени с того момента, как его едва не сбил с ног перепуганный студент. Внезапно Либкхнехт резко встрепенулся, услышав тихий стон, донесшийся со стороны кровати. Тело напряглось, как тугая струна, пульс грохотал в ушах, а сердце теперь и вовсе отбивало миллион ударов в минуту. Тишина давила, немец уже готов был поверить, что тихий стон ему просто померещился, как девушка, до этого момента неподвижно лежащая на постели, шевельнулась. С губ шатенки слетел тихий всхлип, больше напоминающий скулеж раненого щенка. - Рей. Рей! - на ватных ногах немец подскочил к кровати, осторожно присаживаясь на самый край и с тревогой заглядывая в разномастные глаза. Руки сами собой легли на хрупкое девичье запястье чуть сжимая его. - Только не делай резких движений, тебе запрещено вставать, - префект говорил и не узнавал собственного голоса, который заметно осип, словно парень съел целый килограмм мороженого. Язык отказывался подчиняться, но сероглазый делал все возможное, чтобы не пугать шатенку своей невменяемой речью. - Помнишь что-нибудь? Девушка несколько секунд удивленно хлопала глазами, каким-то пустым, словно бы отсутствующим взглядом смотря в серые глаза немца. Рей плохо помнила, что произошло, но, судя по ощущениям и обстановке, она в медпункте. Голова нещадно ныла и болела, к горлу подкатывала тошнота, а черепная коробка превратилась в переспелый арбуз, готовый расколоться пополам. - Кто вы? - конечно шатенка понимала, что притворяться и изображать амнезию - плохо, но не было сил удержаться от небольшой шутки над перепуганным до чертиков Либкхнехтом. У парня от такого заявления потемнело в глазах, а челюсть медленно поползла вниз, грозясь в скором времени встретиться с полом. Он, конечно, слышал о таком явлении, как потеря памяти или по-другому - амнезии, однако, никогда не сталкивался с ним лицом к лицу. Страх в душе немца сменился злостью, теперь этим мерзавцам точно кранты! - К-как? - язык окончательно сделался ватным, казалось, все слова застряли где-то глубоко в горле, не желая выходить наружу. - Рей... Ты... К-как ты могла меня забыть? С трудом приподняв ладонь, которая заметно дрожала от напряжения, девушка коснулась черных, как смола, волос. Губы сами собой дрогнули в улыбке, но она была бледной, почти незаметной из-за боли, что разрывала голову на кучу кусочков. - Либкхнехт? Ты ли это? Я тебя и не признала, богатым будешь, - Эйдриан нежно перебирала темные шелковистые пряди волос парня, в разноцветных глазах плескалась боль. Девушка глухо застонала, зажмурившись, чувствуя, как бегут капли слез. - Слава Богу… - с души сероглазого свалился не просто булыжник, а самый настоящий каменный утес! Безжизненно опустив голову, парень нервно вздохнул, проведя ладонью по бледному лицу, словно стараясь сорвать с него маску усталости. - Эйдриан, я с тобой до выпускного не доживу... Ты меня в гроб загонишь... - в хриплых словах немца не было упрека или обиды, наоборот, в голосе отчетливо скользили нотки настоящего облегчения, а его губы украсила легкая улыбка. Сейчас девушка находилась в жутком состоянии, но лишь одна ее улыбка была способна успокоить, принести облегчение и вернуть краски в потухший мир немца. Дидерих и не заметил, насколько сильно привязался к этой особе и насколько сильно уже считал своей. - Да ладно тебе, учиться осталось меньше полугода, - Рей попыталась сесть, с трудом отрывая голову от подушки, жмурясь и шипя. Просто в лежачем положении было не очень удобно разговаривать с парнем, сложно было смотреть ему в глаза. Вообще англичанка считала, что немец все воспринимает слишком близко к сердцу, поэтому и выходит столько неприятных ситуаций. - Не вздумай! - сильные руки тут же легли на узкие плечи шатенки, препятствуя всем ее попыткам оторвать голову от подушки. - Врач сказал лежать смирно и не двигаться, а еще, - схватив склянку с лекарством, оставленную доктором, немец поднес ее к разноцветным глазам, чтобы девушка даже не вздумала куда-то бежать, - ты должна принять это лекарство. Предупреждаю сразу, кричать, брыкаться, драться и оказывать прочие попытки сопротивления - бесполезно. Я все равно заставлю тебя выпить это. - Свяжешь, что ли? - девушка резко покраснела, чувствуя, как сердце сбивается с прежнего ритма, стуча где-то в висках, заглушая ослепляющую боль. Видеть немца таким было непривычно, жутко и непонятно. Рей вообще не могла понять, как их отношения из врагов превратились в ЭТО? - Надо будет - свяжу. Так безопаснее будет для тебя же самой, а то с тобой вечно что-нибудь приключается, - Либкхнехт был настроен более чем решительно, хотя, на самом деле, понятия не имел, в каких дозировках принимать данный доктором настой, возможно, ему давали какие-то наставления перед уходом, но сейчас парню уже не вспомнить их. А еще, немец подумал о том, что если с этой девушкой случится еще хоть одна беда, то он однозначно забаррикадирует дверь в ее комнату с ней же внутри, а еду будет выдавать через окошко, как в тюремной камере. Под его присмотром, в мягкой комнате, она уж точно будет в безопасности. Жаль, что эта идея так и останется мечтой. - Эм... Интересно, это в каких порциях принимать надо? - сам у себя поинтересовался префект, крутя флакон в руке. - Дай мне... - аккуратно забрав флакон из руки немца, едва вздрогнула, когда тонкие пальцы коснулись горячей кожи ладоней парня. То ли Дидерих был горячим, как раскаленная сталь, то ли Рей было холодно, но она этого не замечала. Отвинтив крышку флакона, девушка втянула носом терпкий до боли знакомый запах, это лекарство ей часто прописывали врачи, когда она билась головой с последствиями. - Столовую ложку три раза в день... - Эйдриан вернула закрытый пузырек в руки юноши. - Не знал, что ты владеешь медицинскими знаниями, - парень лишь пожал плечами, полностью доверившись опыту шатенки, ведь если Рей была настолько уверенной в своих словах, значит ей уже доводилось знакомиться с данной настойкой. Оставалось только надеяться, что лекарство достаточно эффективное и сможет быстро поставить девушку на ноги без неприятных последствий в будущем. - Либкхнехт, а что вообще произошло? Каким образом я оказался здесь? Вы меня принесли? - немец даже не сразу понял, когда шатенка перепрыгнула на этот тон и официальность. А ведь он вроде как просил ее называть его просто по имени, а она вновь строит между ними стену, не подпуская ближе. Рей без сил опустилась на мягкую подушку, прикрыв глаза и стараясь не смотреть в сторону иностранца, бывает ведь подобный парадокс в этой жизни, когда тебя, как героиню в твоем же собственном романе, бросает то в жар, то в холод, а сердце стучит где-то глубоко в горле. В ответ на свои вопросы Рей услышала озлобленное фырканье, будто рядом с ней сидел не парень, а большой пес, только что вылезший из воды, куда угодил гоняясь за хитрым котом. Злоба нахлынула настолько внезапно, что немец и сам не заметил, как оскалился, сжимая руки в кулаки в бессильной ненависти. Будь его воля, эти малолетки давно бы паковали свои вещички. Хоть и медленно, ведь сложно собирать сумки переломанными руками! - Опять твои недруги постарались... Но ты не волнуйся, я устрою им воспитательную беседу, станут как шелковые... Правда для начала мне надо постараться их не убить... - Да оставьте вы их, - девушка непринужденно махнула рукой, тихо выдыхая. Она не видела смысла, устраивать этим парням воспитательную беседу, еще заподозрят чего недоброго. Лучше с ними методист разберется, это как-то больше в его компетенции, чем префекта. - Не трогай их, еще заподозрят чего. Проблем потом не оберусь. - А ты меня не останавливай, Эйдриан. То, что студенты отбились от рук - полностью моя вина. Я же префект в конце концов, а значит, должен держать своих учеников в узде. Жду не дождусь, когда Мидлфорд огласит мне имена виновников, - серые глаза грозно сверкнули, делая черты лица парня более хищными, из-за чего он стал походить на волка. Взбалмошные ученики не могут постоянно игнорировать упреки и разносы префекта, поэтому рано или поздно должны были успокоиться. После грядущей бури, которую собирался устроить им немец, желание издеваться над кем- либо должно было исчезнуть навсегда. - Только меня не приплетайте, - девушка в примирительном жесте подняла руки, ссориться сейчас не хотелось совершенно, не говоря о том, чтобы спорить. На это попросту не было ни сил, ни желания. Да и не хотелось, чтобы немец уходил, оставив ее одну в этой комнате. - Я просто исполню свой долг, вот и все, - Либкхнехт пожал плечами, решая оставить тяжелый разговор на потом. Что он будет делать с нарушителями спокойствия Рей, когда найдет, это решать только ему, с девушкой он обсуждать такое не собирался, она и так натерпелась. Проведя рукой по волосам, немец обратил внимание, что рубашка и галстук находились в неподобающем для префекта виде, поэтому поспешил быстро исправить положение. - Я тут... Прости... - руки запорхали над белоснежными пуговицами ловко заправляя их в петли, не хватало еще выглядеть неряхой перед леди. - Все нормально... - Рей ощупала тугую повязку на своей голове, слегка зашипев от боли в левой части. Вечно не везет ее голове, то дерево, то лестница, теперь вот препятствие на полигоне. Взгляд избегал смотреть на парня, на то, как тонкие пальцы скользят по прохладной ткани, как он застегивает расстегнутые до этого пуговицы. - Вы со мной еще немного побудете? Что вообще врач говорил? Может, мне в комнату можно вернуться? - Эйдриан попыталась сесть, но резкая вспышка боли попросту опрокинула ее обратно на подушку. - Я же велел лежать! - голос немца нервно сорвался. Ну что за упрямая леди? Почему ей так сложно делать то, что советуют другие? Галстук так и остался висеть не затянутой петлей на шее, так как его хозяин нервно поправлял сползающую на пол подушку, стараясь не потревожить рану ее на голове. - Доктор сказал, что тебе повезло, если бы удар пришелся на висок... Мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Рану тебе зашили, так что не трогай линий раз бинты, а что касается постельного режима, то лучше тебе пока полежать в медпункте под присмотром врача, - парень вздохнул, надеясь на благоразумие шатенки, смотря на нее взглядом побитого щенка, который умолял, чтобы его хозяйка больше думала о своем здоровье. - Вы меня навещать будете? - девушка тихо выдохнула, причем с такой обреченностью, что даже у самого черствого сухаря дрогнуло бы сердце. В разноцветных глазах словно бы поселилась целая вселенная, полная боли, тоски и одиночества. Личико приняло настолько жалостливый вид, словно немец собирался вот прямо сейчас встать и уйти. И вот как у леди только получается так ловко управлять чужими чувствами, вытаскивая их на поверхность, даже если сам обладатель активно прячет их в глубине своей души? - Только при одном условии, - Дидерих смущенно опустил голову, поражаясь тому, как ловко эта девушка плела из него веревки, пусть и не намеренно, но выйти из плена разномастных глаз казалось уже невозможным. - Не обращайся ко мне по фамилии, ведь мы же вроде договаривались, а ты забыла... - в голосе скользнула доля обиды, хорошо замаскированная прочими эмоциями, поэтому парень надеялся, что Рей ее не заметит. - Я... - Эйдриан смущенно покраснела, слегка прикусив полноватую губу. Рука сама собой сжалась в кулачок, укладываясь на грудь, где, как полоумное, билось сердце. - Я не забыла, - тон голоса опустился до сокровенного шепота, - просто мы сейчас не в моей комнате... Вдруг кто войдет... - как назло в голове шумным калейдоскопом проносились обрывки романтичных сцен из ее творчества, только подливая масла в огонь ситуации. Дидерих едва не задохнулся от резко вскипевшего жара в груди, бурными волнами разжигая огонь в его сердце. При виде пухлых девичьих губ, так невинно закушенных обладательницей, глаз, наполненных невероятно красивой тоской, нежных жестов... В горле резко пересохло, захотелось выпить целый стакан ледяной воды залпом, а потом налить еще и еще. - Слушай, я наверно должен сказать твоему брату, ты же здесь надолго... - нервно вскочив с постели, немец слегка мотнул головой, отгоняя прочь навязчивые мысли и то странное желание, которое иногда просыпалось в нем при виде хрупкой шатенки. Рей тихо выдохнула. Сейчас в шатенке словно бы бились ангел и демон: исчадие ада активно нашептывало ей о том, что надо попросить немца остаться, причем не просто вот так вот сидеть на стуле неподалеку от кровати. Нет, она хотела коснуться его, запустить пальцы в агатовый шелк волос, провести линию по каждой скуле и разобраться, что это за пожар, который сжигает все изнутри, не давая спокойно дышать. А посланник небес твердил образумиться, сбросить с себя сладкий дурман и просто отпустить юношу. Ведь это неверно - мучить и себя, и его. Совсем скоро он вернется к себе в Германию, она в отчий дом, и их судьбы никогда не соприкоснутся. - Да... Ты прав... - с заметной неохотой и сопротивлением Эйдриан подчинилась голосу разума, смотря на Либкнехта полным тоски взглядом. - Брата стоит предупредить. Честно говоря, немец не хотел ничего говорить второму близнецу, ведь отношения у них были натянутыми, а если уж быть совсем честным, то префект просто терпеть его не мог. Для сероглазого так и осталась загадкой роль Рей в отношениях с братом, что страшно раздражало, заставляя думать о вещах, совсем уж из ряда вон выходящих. Но он не имел права молчать, они ведь родственники. Близнецы. - Ты... Не грусти, я буду навещать тебя каждое утро и вечер. Обещаю. Эйдриан на эти слова согласно кивнула головой. Все верно. Не в ее правилах и возможностях что-то просить у этого парня. С головой хватает и того, сколько всего он для нее делает. - Ты только помягче ему все расскажи. А то хватит Лео удар, и останусь я без брата. - Конечно. Я все понимаю, - парень ободряюще улыбнулся, давая понять, что сделает все, чтобы шатенка скорее поправилась. Даже если придется терпеть общество ее братца, который наверняка будет ошиваться здесь каждый вечер. «Интересно, нашел ли Мидлфорд виновных?» Жажда нанести увечья провинившимся никуда не исчезла, наоборот, хотелось скорее взглянуть в их лица, узнать имена и наказать по всей строгости. Девушку покидать до боли не хотелось, но Дидериха обязывал долг, потому он медленно направился к выходу, обернувшись лишь на пороге. - Не скучай, я еще зайду сегодня. Расскажу, как прошла воспитательная беседа с твоими обидчиками.