(с) Ега Кимимаро. С: Контроль.
Рей не заметила, как провалилась в сон, пригревшись в таких сильных руках парня. Впервые она вот так вот спала в кровати не с сестрой, и это было до безумия приятно и в такой же мере странно. Но ранним утром, когда небо едва начало светлеть, а часы показывали половину четвертого, девушка с испугом распахнула глаза. Хрупкое тело заметно вздрогнуло в стальном капкане рук немца, который нежно, но крепко прижимал ее к своей груди, в которую она уткнулась носом. Невольно создалось впечатление, что девушка попала в медвежий капкан, из которого невозможно выбраться. «Что же я наделала?!» - волна осознания окатила разум, заставляя страх и панику завладеть телом, отчего возникло зверское желание бежать без оглядки куда подальше. Бросив встревоженный взгляд на префекта, девушка с радостью осознала, что тот все еще находится в состоянии глубокого сна, явно не подозревая, что его собираются покинуть. Дыхание немца было ровным и спокойным, а лицо в этот ранний час, когда солнце едва-едва планировало показаться из-за горизонта, казалось невероятно бледным, что создавало красивый контраст на фоне с черным шелком волос. Аккуратно переложив тяжелую руку со своих плеч, шатенка выскользнула из наполненной теплом постели, едва заметно поежившись, как только босые ступни коснулись деревянных досок пола. Подняв с пола порванный корсет, девушку невольно окутала дрожь страха и сомнений. Она вообще винила себя в том, что произошло, если бы она только не поддалась этому чувству... Накинув на плечи чудом уцелевшую жилетку и застегнув пиджак на оставшиеся пуговицы, Эйдриан неслышно вышла из комнаты, забыв только прихватить галстук, который по непонятной причине оказался под кроватью. Не желая заходить в свою комнату и вообще все больше и больше ощущая, как начинает подкатывать истерика, Рей устремилась в Синий дортуар. Когда Лео услышала стук в дверь в четвертом часу утра, то не сразу поняла, в какой реальности с ней это происходит. Вроде она еще спала, однако стуки не прекращались. «Черт, это не сон... - с трудом разлепив заспанные глаза, девушка едва смогла вырваться из цепких объятий Морфея и осознать, что вообще происходит. Занавески были плотно задернуты, создавая в комнате таинственный полумрак, что говорило о раннем часе утра. Как только Леонора это осознала, сразу же испугалась, со всех ног бросаясь к выходу из комнаты. - Угораздило же закрыть дверь на несколько оборотов!» - яростно думала шатенка, в темноте возясь с непослушным замком. Однако проблема была довольно быстро устранена, дверь наконец-то распахнулась, а сердце Леоноры пропустило удар, как только глаза выхватили из темноты очертания знакомого силуэта. - Р-Рей... Господи, что случилось?! - хватая сестру за руку, Эйдриан-младшая в мгновение ока затащила ее внутрь, стремительно закрывая дверь и зажигая настольную свечку. Девушка молчала, словно воды в рот набрала. Она не знала, почему в ней вдруг зародилось это чувство затягивающего страха. Почему, как только она переступила грань дозволенного, захотелось убежать куда угодно, хоть на конец света? Но в открытом доступе пока был только Синий дортуар, в котором шатенка и планировала провести все оставшееся время до выпуска. Без сил упав на кровать, Эйдриан обхватила себя за плечи руками, губы дрожали, а глаза щипало от подступающих слез. С видом полного недоумения Леонора выжидающе смотрела на свою сестру, которая казалась ей бледнее приведения, сердце при этом словно сжимали металлическими тисками, отчего ощущалась почти физическая боль. Опустив свечу на стол, девушка на ватных ногах приблизилась к сжимающейся на кровати близняшке, неуверенно протянув руку в ее сторону. И только в этот момент она заметила, как странно была одета Рей: пиджак был плотно застегнут почти на все пуговицы, причем в неправильном порядке, что говорило, в какой спешке одевалась ее сестра. Волосы растрепаны, рубашки под пиджаком, кажется, не было... «Господи, да что же случилось?» - Рей, не молчи! Умоляю, скажи, что произошло? - нервный комок страха встал поперек горла, руки сами собой вцепились в сестру, разворачивая ее лицом к себе, но та будто намеренно прятала свой взгляд. Немного встряхнув шатенку за плечи, Леонора подумала, что случилось что-то действительно страшное, раз близняшка хранит гробовое молчание, что только усилило страх в ее душе. - Рей... Не молчи. Скажи, что произошло? Зачем ты пришла ко мне в такую рань? Тебя кто-то напугал? Рей порывисто вздохнула, из груди вырвался первый всхлип, после чего девушка порывисто прижалась к своей близняшке с такой силой, словно хотела, как минимум, раствориться в ней. Сердце колотилось как бешеное, всхлипы душили хрупкое тело, заставляя его сотрясаться. Шатенка винила себя за то, что вообще пришла сюда, но больше ей сейчас некуда было податься, никто кроме Лео не мог разделить ее боль, что терзала душу и сердце. - Лео... Прости, прости... По-пожалуйста, - захлебываясь слезами, сбивчиво бормотала Эйдриан-старшая, сильнее сжимая в своих пальцах плечи младшей сестры. Она не понимала, почему оправдывается, почему она так боится, словно бы переступив этой ночью запретную грань, она потеряла кусок прежней себя. - Ди... Дидерих... Я была... С ним... Ночью... Сердце Леоноры пропустило удар. Смысл сказанных слов доходил до нее с трудом, ведь сознание попросту отторгало любые мысли о том, что ее сестру... Лишили чести... Тело обдало нездоровым холодом, весь мир буквально перевернулся в разноцветных глазах шатенки, искажая реальность перед глазами, опустошая сердце, заставляя страху липкими щупальцами объять ее душу. «Только не это... Нет... Этого не может быть...» - руки чувствовали дрожащее тело сестры, инстинктивно сжимаясь и стараясь ее защитить. Обида ударила в саму сущность, из-за чего глаза стало щипать, пока по щеке Леоноры не скатилась первая слеза, а затем вторая. - Р-рей... Как... Как же так? Он.... Неужели он тебя... - язык отказывался произносить страшную догадку вслух, оставляя в воздухе звенящее ощущение недоговоренности, шатенка отказывалась верить, что немец мог так подло поступить с ее родной сестрой. Рей лишь продолжала всхлипывать, не в силах произнести хоть слово. Страшно, слишком страшно, и до чего же стыдно показаться парню на глаза. Как леди она должна была свято хранить свой первый раз до свадьбы, а тут... Поддалась искушению и опустилась в его глазах до стадии продажной. Сколько прошло времени, было непонятно, может минута, а может час, небо за окном и не думало светлеть, отчего комната все так же была охвачена мраком, который заметно давил на психику, но позволял укрыться в себе и давал надежду на то, что новый день еще не начался и ее хватятся не скоро. Наконец собравшись с силами, все еще заикаясь и заметно дрожа, шатенка принялась рассказывать Лео события прошлого вечера и ночи: о том, как она пришла к Дидериху, как помогла ему с документами, а потом... Потом все так стремительно завертелось, что не давало и шанса разобраться во всем, настолько резко и порывисто все случилось. - Что же вы натворили… Боже... - Леонора на протяжении всего рассказа упрямо молчала, не в силах сказать и слова упрека в адрес сестры, ведь виноватым был Дидерих! И только он! Первая любовь способна толкнуть девушку на самые безрассудные поступки, ответственность за которые должен нести парень, как представитель сильного пола, но, выходит, немец попросту наплевал на честь и достоинство Рей, за что очень скоро поплатится! Вставая с кровати, Леонора прошла в середину комнаты, устало потирая виски и решая, что делать дальше. Радовало лишь одно - брюнет не брал ее сестру силой! Лео была несказанно благодарна небесам за то, что они уберегли Рей от насилия, из-за чего на глазах вновь навернулись слезы... Слезы счастья. - Не бойся, Рей... Теперь уже ничего не бойся. Будешь жить у меня в дортуаре! Я тебя близко не подпущу к этому человеку! - злобно скрипнув зубами, шатенка рисовала в голове самые кровавые картины расправы над немцем, сжимая кулаки в порыве бессильной ненависти, рвущей грудную клетку изнутри. Намотав еще пару бессмысленных кругов по комнате, девушка вновь опустилась на кровать рядом с сестрой, прижимая ее к себе и принимаясь укачивать на руках, подобно маленькому ребенку. - Рей, скажи, в данный момент тебя что-нибудь беспокоит? Эти слова заставили шатенку невольно напрячься. Беспокоило ли ее что-то? Да, и достаточно многое, но даже сильнее физического дискомфорта, было душевное состояние, которое не находило себе места, терзая разум самыми страшными догадками. Лео могла бы и не говорить слов о том, что она не подпустит Рей к Дидериху, шатенка и сама теперь боялась парня как огня. - Многое... Но больше всего я сейчас волнуюсь о том, что забеременею от Дидериха... Черт!.. - Эйдриан-старшая запустила пальцы в волосы, сжав их со всей силы, вновь сжимаясь в комок, чувствуя, как только что иссякший поток слез возвращается на место. Страшно. Слишком. Может префект вообще не был готов к этому шагу, может, он не захочет брать на себя ответственность, что же ей тогда делать? Как разобраться во всем этом? Поговорить? Но девушку прошибал пот от одной лишь мысли, что ей просто доведется пересечься с ним на перемене. Эйдриан-младшую едва не схватил инфаркт, как только она услышала о боязни сестры забеременеть! Такой поворот событий был бы самым худшим из всех возможных! Если это случится, Рей будет жить в позоре до конца своей жизни, а ее ребенок лишится всех возможных прав в обществе: титул, наследство, положение, связи - ничего этого он никогда не увидит. Рожденный с клеймом "греха" он уже никогда не сможет избавиться от него, как и все последующие поколения после него. Бессильно вцепившись в изголовье кровати, девушка с трудом подавила в себе приступ внезапного обморока, глаза стали слипаться, руки дрожать, однако она не имела права сломаться сейчас на глазах у сестры, ведь кто-то из них двоих должен был сохранять здравый смысл. - Будем надеяться, что все обойдется... В любом случае, мы найдем выход, обещаю тебе... - обреченно вздохнув, девушка вдруг ощутила, как в горле образовалась пустыня, из-за чего ей смертельно захотелось пить, а еще ей очень сильно хотелось спать, ведь во сне можно с легкостью забыться, и, кто знает, может Морфей пошлет ей решение данной проблемы...* * *
Впервые за долгое время Дидерих встретил утро с улыбкой на лице и покоем в сердце. Едва он успел скинуть с себя пелену прошедшей ночи, как сразу же ощутил приятную легкость, пропитавшую все тело. Сердце, не знавшее покоя до этого утра, теперь билось ровно, спокойно, погружая парня в сладкую негу, во власти которой хотелось пролежать еще очень долго. Однако осознание того, что за окном уже вовсю полыхало солнце, заставило парня вернуться с небес на землю и вспомнить все события минувшего вечера. - Рей! - подорвавшись на кровати, немец принял сидячее положение в попытке отыскать глазами ту, что минувшей ночью сделала его самым счастливым человеком на свете. И каково же было его удивление, когда испуганный взгляд обнаружил лишь пустоту подле себя. В комнате было пусто и оглушительно одиноко. Ни девушки, ни ее одежды, ни каких-либо других следов ее пребывания немец не смог отыскать, что заставило его сердце взвыть от тоски. «Выходит... Это был сон?» - Не-ет... Не может этого быть... Почему? Почему все так… Не понимаю... - схватившись руками за многострадальную голову, немец с силой стянул собственные волосы, закрывая глаза и пытаясь подавить в себе приступ жгучий обиды, ему и раньше снились подобные сны, вот только ни один из них не был настолько реалистичным, как этот. Все еще не веря собственным догадкам, немец стремительно поднялся с кровати обнаружив себя абсолютно голым, а после серые глаза приметили яркие, кровавые пятна на покрывале, что послужили для парня спасительным маяком. «Сон или все же нет?» Мысли стали жужжать в голове роем обезумевших пчел, разрывая черепную коробку на части, ни одна из них не казалась брюнету серьезной, и потому он старался ни о чем не задумываться, пока не встретится лицом к лицу с девушкой. Собравшись с силами, немец галопом заметался по комнате в попытке скорее одеться и направиться на поиски шатенки. В тот момент, когда он полез под кровать, чтобы достать свои ботинки, рука нащупала шелковую полоску школьного галстука, извлекая находку на свет божий. И если его галстук в данный момент был на нем, то этот наверняка принадлежал девушке, которая сбежала от него этим утром, а может и еще раньше. - Что же я натворил... Как назло, сегодня было воскресенье, отчего все студенты находились в дортуаре, с которыми парню хотелось бы пересекаться меньше всего. Сейчас все его мысли могла занимать только Рей, ведь они не говорили толком, и его признание и последовавшие действия наверняка ее испугали. Да и не просто наверняка, а скорее всего, раз ее не оказалось с ним рядом, когда он проснулся! «Неужели она ушла, даже не став меня будить? Черт, я теперь, наверняка, в ее глазах выгляжу конченным мерзавцем! Надо скорее ее найти!» - ноги сами вели Либкхнехта к комнате Эйдриан. Он должен с ней поговорить или будет до конца своих дней проклинать себя за то, что так сильно оплошал, что поддался своим чувствам, что не смог взять и поговорить с Рей прежде, чем набросился на нее как какой-то дикарь. Замерев перед дверью в комнату шатенки, немец внезапно ощутил затягивающий страх. Руки дрожали, сердце стучало в груди как сумасшедшее, но, если он просто будет виснуть здесь подобно истукану, это ничего не изменит. Сомнения были несвойственны его прямолинейной немецкой натуре, но сейчас весь его внутренний мир балансировал на грани с непосильным страхом перед неизвестностью, что напрочь лишало его привычной решимости. С трудом пересилив свое волнение, немец дрожащей рукой толкнул лакированную дверь, которая с легкостью поддалась ему, пропуская парня на территорию страха, где с минуты на минуту должна была решиться его судьба. Но каково же было его удивление, когда в комнате вместо Рей, он обнаружил ходящую из-угла в угол Леонору, шепчущую себе под нос вереницу непонятных озлобленных слов. Девушка не сразу заметила вошедшего в помещение парня, казалось, ее мысли были далеки от реальности, а руки занимали всевозможные вещи сестры, которые она спешно укладывала на дно раскрытого чемодана. - Лео... - внезапно раздавшийся голос немца, заставил шатенку нервно дернуться и повернуть голову в сторону напугавшего ее звука. Дидерих недоуменно нахмурился, осознавая, что девушка собирается перевезти Рей к себе в дортуар, что вызвало море непонятных эмоций в душе. - Лео, что ты делаешь? И где Рей? Почему ты вообще... Договорить парню не дали, так как в следующую секунду хлесткий удар по щеке выбил из его головы все последующие мысли, заставляя по инерции отшатнуться назад. Пощечина оказалась такой сильной, что покраснение проявилось мгновенно, вынуждая немца схватиться за место удара, болезненно полыхающее огнем. - Как. Ты. Мог?! - девичьи глаза вспыхнули убийственной ненавистью, словно в попытке испепелить его на месте, черты лица были до предела озлобленны, делая шатенку похожей на дикого зверя, готового вот-вот разорвать горло своей добыче. А добычей был немец... - Я думала, ты любишь ее, а ты просто воспользовался ситуацией! Я тебе этого никогда не прощу! Ты поступил не просто низко, а поистине подло! Не смей больше приближаться ни ко мне, ни к моей сестре! ЯСНО?! - голос Эйдриан-младшей разрывал барабанные перепонки, казалось, даже стены дрожали, а стекла в окнах грозились осыпаться на пол, немец был бы рад вставить хоть слово в свое оправдание, да только не смог, ведь девичья рука повторно замахнулась над его лицом, отвешивая вторую, не менее сильную пощечину. Дидерих широко распахнул глаза, стараясь переварить полученную от шатенки информацию, сердце невольно защемило от одной только мысли о том, что Рей здесь нет и она ушла к сестре, которая теперь прикрывала ее собой, словно готовилась дорого продать свою жизнь, если придется. Но разве этого он хотел? Разве так все должно было обернуться? В его мыслях он часто представлял свое будущее со старшей Эйдриан, то, как сразу после выпуска он поедет к своим родителям и попросит у них дозволения на брак с шатенкой, а затем вновь вернется в Англию, чтобы забрать отсюда его любимую. Но теперь все эти планы рушились, как карточный домик. Сердце защемило, в глазах отразилась пустота, отчаяние, боль и тоска. Брюнет даже не ощущал больше, как горят его щеки, руки безвольно опускались. Но Дидерих не был бы самим собой, если бы привык сдаваться. Резким движением перехватив руку Леоноры за хрупкое запястье, ровно в тот момент, когда девушка готовилась отвесить ему еще одну пощечину, он заглянул в такой похожий омут глаз. Изумрудный и шоколадный... Сочетание, которое полюбил больше всего на свете. - Лео, неужели ты думаешь, что я действительно мог поступить так низко? - голос звучал глухо, с заметным трудом, парня словно что-то душило, сильнее затягивая незримую удавку на горле. Как же больно! - Да, вчера я сорвался, я просто больше не могу сдерживать свои чувства к твоей сестре, к той, что люблю больше жизни и на ком хоть сейчас готов жениться. Говоря эти слова, немец рассчитывал на понимание со стороны Леоноры, на ее благоразумие, но, как оказалось, в пылу бурных эмоций девушка была абсолютно слепа к восприятию каких-либо оправданий, ведь до того, как прийти в Зеленый дортуар, она уже твердо уверовала в то, что он враг! Причем враг международного масштаба! Осознав, что запястье находится в жесткой хватке Львиного префекта, Леонора озлобилась еще больше, резко вырывая руку и шипя на немца, подобно гремучей змее. - Не смей трогать меня! Никогда! НИКОГДА! - последние слова срывались на неконтролируемый крик, наполненный жгучей долей обиды, глаза сверкали яростью, а угрожающий оскал, исказивший девичьи черты лица, сделал разноглазую еще больше похожей на свирепого хищника. Тело сотрясало от потока внутренних, душевных слез, хотелось разрыдаться, но девушка решила, что никогда не опустится до того, чтобы плакать на глазах у этого человека! В голове был непонятный туман, и сейчас ей хотелось лишь одного - скорее вернуться в свой дортуар, где осталась томиться ожиданием ее бедная сестренка. - Я не хочу тебя слушать! Тем более про твои чувства! Тем более про свадьбу! Я не отдам ее тебе, потому что ты лю... - И тут в воспаленном мозгу шатенки, словно, что-то щелкнуло, в один миг открывая перед ней завесу туманной пелены, оголяя правду, заставляя замереть на месте и негодующе уставиться на парня. - Любишь... Ее... - весь воздух разом вышел из легких, вынуждая беспомощно приоткрыть рот, в попытке ухватить хотя бы один жалкий глоток кислорода. - Что… Что ты только что... С-сказал? Ты хочешь в-взять Рей... В жены? - столь неожиданная перемена в Леоноре, которая еще секунду назад жаждала его смерти, слегка напрягла префекта, однако суть его слов, похоже, дошла до ее рассудка с заметным опозданием, поэтому сейчас девушка находилась в полной прострации перед ним. Ну, по крайней мере, перестала пытаться напасть на него. Немец на это только глубоко выдохнул, наконец, гнев отпустил стоящую перед ним шатенку настолько, что она смогла адекватно воспринимать произносимые им слова. Рука, до этого по инерции висевшая в воздухе безвольно повисла, а сам префект без сил опустился на заправленную кровать Рей, заметив несколько таких любимых шоколадных волосков на покрывале. - Я не хотел, чтобы так вышло... - Дидерих обреченно запустил пальцы в волосы, вытащив из кармана галстук старшей Эйдриан, с заметной тоской, болью и какой-то обреченностью смотря на изумрудный шелк. Она наверняка теперь будет его избегать, будет бояться встреч, ведь вчера он едва себя контролировал, все равно причинив ей боль, ранив не только тело, но и нежную девичью душу. - Я знаю, мне нет оправданий. Любой джентльмен обязан держать себя в руках при любых обстоятельствах. Я должен был поступить, как подобает аристократу, сначала приехать к вам домой, спросить разрешения у ваших родителей на брак и только после свадьбы позволить себе подобное... Эйдриан-младшая лишь недоверчиво стрельнула в сторону немца глазами, все еще находясь в глубоком сомнении касательно твердости его намерений. Откуда она знает, может он сначала обесчестил ее сестру, а уже потом решил жениться, чтобы загладить свою вину. Может он с самого начала не хотел, чтобы эта любовь переросла во что-то большее... Возможно, под гнетом собственной совести он просто не видит другого выхода... Чужую душу понять невозможно. У Лео не осталось другого выхода, кроме как довериться своей интуиции и сердцу, чтобы безошибочно отделить правду от лжи. Но стоило бросить на немца еще один взгляд, более внимательный, как перед девушкой появился совершенно другой человек: в серых глазах плескалась боль и полное разочарование в себе, казалось, глубоко внутри немец сотню раз казнил себя за совершенный поступок. Но было в них и нечто другое, то, что в миллионы раз превышало остальные чувства... Это была любовь. Любовь к ее сестре. Было видно, что лицо префекта превратилось в маску уныния и тоски, что перевесило чашу весов в его пользу. - Ладно, - наконец произнесла девушка, стараясь сбросить с себя остатки душащего гнева. - Если твои слова - правда, то я не буду мешать этим планам, ведь Рей тоже тебя любит, и я не хочу, чтобы она страдала... Но, Дидерих, - сделав несколько шагов в сторону сидящего на кровати парня, шатенка со всей серьезностью заглянула в глубину его глаз, непроизвольно хмуря брови, - если ты решил жениться на моей сестре только из чувства вины перед ней, то лучше тебе просто уйти... Поклянись, что твои чувства искренни, а любовь действительно настолько сильна, как ты о ней говоришь. Стальные глаза вспыхнули с новой силой, казалось, девушка задела его за живое, словно бы полезла пальцами в открытую, хлещущую кровью рану. Поклясться? Да он готов это сделать хоть сотни и тысячи раз, но не видел в этом смысла, по большей части только действия и поступки могут доказать правдивость намерений. Либкхнехт не собирался отдавать старшую из близняшек никому! Понадобится - украдет ее из отчего дома, только бы... - Леонора, Рей… - голос звучал глухо, ломко, отчего пришлось прочищать горло от вставшего в нем комка. Было страшно и руки опять дрожали. Брюнет так боялся услышать, что девушка его ненавидит, что не желает видеть, что проклинает его, из-за чего вопрос повис в воздухе, так и оставшись не озвученным. Страшно... Слишком страшно! Со всей силы сжав руки, немец поднял полный надежды и безграничной любви взгляд на девушку, смотря на нее подобно невинно осужденному, который ждет вынесенного приговора. - Рей... Она меня ненавидит теперь? Да? Однако в ответ он услышал только громкий хмык, после чего девушка, скрестив руки на груди, направилась обратно к чемодану, дабы уложить остатки вещей. Леонора, конечно же, поняла немца, прочитав ответ на свой вопрос немым текстом в его глазах, но имеет ли она право рассказывать парню о чувствах Рей? Может быть, ее близняшка этого не хочет, но с другой стороны... Он страдает... И страдает похоже не слабее сестры... «Что же делать? Скажу что-нибудь, а потом виноватой буду. В чужие взаимоотношения лучше не лезть, но и игнорировать нельзя, ведь как можно оставаться безучастным к судьбе родного человека? Собственного близнеца!» - глубоко вздохнув, шатенка захлопнула чемодан и, нервно заправив локон растрепавшихся волос обратно в хвост, не глядя обратилась к немцу: - Дидерих, послушай, я не имею права разглашать тебе мысли и чувства своей сестры, но я понимаю, что ты тоже страдаешь, поэтому повторюсь: - развернувшись на месте, девушка стащила с кровати громоздкий чемодан, устремив свое внимание на последнюю оставшуюся деталь, которая принадлежала ее сестре - галстук в руках бледного префекта. - Рей тебя любит. Любит, но боится. Ненависти к тебе у нее нет, однако сейчас ей нужно дать время, чтобы во всем разобраться, поэтому... Действуй. Осуществи свои планы, а когда она будет в состоянии, вы встретитесь и все обсудите, - не говоря больше ни слова, шатенка оторвала гипнотизирующий взгляд с шелковой ленты, как бы оставляя в руках парня надежду вновь встретиться с любимой. Лишь у порога девушка отчего-то замялась, борясь с собственными чувствами и стараясь подобрать нужные слова для личного обращения к префекту. - Я... Погорячилась... Ты нравишься мне, Дидерих, я бы очень хотела, чтобы ты сделал мою сестру счастливой, но расхлебывать эту кашу ты будешь сам. Немец на это несколько глупо, но счастливо улыбнулся. Его в самом деле любят, его не ненавидят даже после того, что он сделал. С души словно камень упал, и затеплился крохотный огонек надежды, которая теперь показала ему дорогу вперед, показала, что нужно делать и как поступить. Главное - встретиться с Рей, встретиться, чтобы поговорить и рассказать о своих чувствах нормально, а не как это было вчерашним вечером и ночью. - Спасибо, Леонора, я приложу для этого все усилия. Я сделаю Рей самой счастливой на свете. Обещаю тебе, - рука самопроизвольно сжала галстук в руке, прижимая его к груди на уровне гулко стучащего сердца.* * *
Несмотря на то, что правами на Англию уже давно завладела весна, в воздухе все еще витал незримый шлейф уходящей зимы, которая наполняла апрельский ветер непривычной для весеннего периода прохладой, заставляя жителей всей страны жить в страхе перед мыслью о затяжной весне. Однако вовсю распускающаяся зелень и первые цветы говорили об обратном, и это не могло не радовать глаз. В Лебединой беседке на протяжении вот уже второго часа шло еженедельное собрание префектов, которое со стороны выглядело скорее как приятельское чаепитие, нежели заседание первых сил Вестонского колледжа. Мальчишки-феги то и дело подливали чай в кружки своих старших "братьев" по учебе, периодически восхищаясь их блеском и лелея надежды когда-нибудь оказаться на их месте. - Поскольку мы, наконец, разобрались с нашими общими вопросами, то рад сообщить вам, что в целом за эту неделю не произошло ничего примечательного, поэтому, думаю, на сегодня можно закончить собрание... - едва бархатный немецкий баритон успел произнести эти слова, как под сводами белоснежного бельведера разом прокатились облегченные вздохи, заметно приподнимая настроение всех присутствующих, в том числе и самого немца. «И почему именно я каждый раз руковожу собранием?!» - раздраженно подумал Дидерих, устало опускаясь на скамейку и принимая из рук Мидлфорда чашку горячего чая, понимая, что ответ на этот вопрос он ищет в себе с того момента, как стал префектом. - Ну и слава Богу, что ничего не случилось, наконец-то можно спокойно допить чай и отправиться в общежитие, - с трудом подавив в себе сладкий приступ зевоты, префект Алого лиса, Алан Лейстоун, лениво перекинув одну ногу на другую, решил последовать примеру своего немецкого товарища, поднося к губам чашку такого же ароматного чая. - В таком случае предлагаю всем разойтись по своим комнатам и заняться делами, - Винсент довольно потянулся и первым поднялся со своего места, собираясь вернуться в дортуар и почитать новую книгу. Как раз недавно в библиотеку синих привезли несколько новых произведений. Дел на сегодня у него не было, да и Эйдриан-младшая все чаще пропадала в обществе своей сестры, что с одной стороны огорчало, а с другой давало шанс держать себя в руках и не поддаваться чувствам. Хотя, что заставило Рей покинуть свой дортуар и перебраться к Совам, так и осталось загадкой. Мысли были только в сторону Дидериха, но вряд ли немец мог так сильно обидеть леди. Первыми засуетились феги, принимаясь убирать со стола чайные принадлежности, стараясь сделать все быстро, ведь им тоже хотелось как можно скорее уйти отдыхать. - Тогда до завтра, друзья, желаю всем прекрасно провести время, - ослепительно улыбнувшись своим коллегам, Алый лис, стремительно поднявшись со своего места, уже хотел было отправиться к выходу из беседки, как вдруг его взгляд лукаво пересекся с вечно спрятанными под длинной челкой глазами Фиолетового волка, заставляя собственную улыбку принять коварный окрас. - Слушай, Морсен, может, все-таки нарисуешь моей портрет еще один раз! Ну, пожалуйста! - состроив невинные глазки, блондин потрепал черные прядки волос на голове своего друга, заставляя того раздраженно цокнуть языком и подняться на ноги. - Даже слушать ничего не хочу, я и так рисовал тебя уже четыре раза за этот год, куда тебе столько портретов? - достаточно равнодушно отозвался Волк, стараясь вразумить своего легкомысленного друга, помешанного на собственном превосходстве. «Мда... Эти двое никогда не изменятся», - с улыбкой на лице подумал Дидерих, провожая друзей внимательным взглядом, после чего его рука довольно резко схватилась за манжеты на рубашке Винсента, заставляя того остановиться и удивленно посмотреть на немца. - Фантомхайв, задержись ненадолго, разговор есть... - Что такое? - префект с неохотой замер на месте, смотря на то, как феги и оставшаяся парочка префектов удаляются вперед, постепенно исчезая из поля зрения. Он и сам хотел поговорить с Либкнехтом, но как-то не представлялось возможности, а тут он сам решил завязать с ним разговор. Подозрительно, крайне подозрительно. К тому же глава Львов в последнее время был таким подавленным, словно в его жизни случилась как минимум трагедия мирового масштаба. Дидерих невольно потупил взор, размышляя над тем, как следует начать разговор, ведь, к сожалению, никто кроме Фантомхайва ему помочь не мог, а с этим человеком нужно всегда действовать осторожно, чтобы, не дай Бог, не выдать ничего лишнего. Дело было в том, что за все время пребывания Рей в корпусе Синих он абсолютно потерял с ней всякую связь, что вынуждало сердце терзаться не самыми радужными мыслями касательно самочувствия шатенки. Самолично явиться и узнать про состояние любимой немец не мог, ведь девушка не хотела его видеть, постоянно скрываясь в обществе своей сестры даже во время школьных занятий, а сама Леонора с их последнего разговора, больше не появлялась в Львином общежитии, что ставило Дидериха в непроходимый тупик. Душа изнывала в неведенье, сердце обливалось кровью, нервы ходили ходуном, с каждым днем все больше превращая немца в бледное приведение, потерявшего смысл в своем существовании. Именно поэтому в порыве отчаяния Дидерих решил обратиться за помощью к Фантомхайву, который наверняка знал, что происходило с близняшками Эйдриан каждый день. Как-никак, он их префект и просто не мог не замечать странностей в своих учениках. - Слушай, Фантомхайв, я хотел бы узнать о жизни Эйдриана Рея в стенах твоего дортуара, я, как префект, переживаю за своего студента, но, к сожалению, узнать что-то лично не в моих силах... - голос звучал уверенно, показывая всю серьезность его намерений, серые глаза были устремлены куда-то в даль, в пустоту, словно унося парня прочь из реального мира, отчего он даже не заметил, как сильно стал сдавливать запястье Винсента, которое все еще находилось в его руке. Англичанин на эти слова недовольно нахмурился. Верно, Эйдриан Рей - его студент и к синим не имеет никакого отношения, однако, с каждым днем все больше и больше создавалось ощущение, что девушка твердо решила поселиться именно у них. Хотя раньше и соблюдала хоть какие-то нормы приличия, проводя у Зеленых хоть какую-то часть своего времени. - Дидерих, что произошло между вами? То не разлей вода были, а теперь девушка ходит по моему дортуару как бледное привидение и шугается каждого парня. Немец на эти слова обеспокоенно поднял голову, смотря на Фантомхайва глазами, полными тревоги, если секунду назад в них плескалась серьезность и некая отстраненность, то сейчас ничего кроме печали они не отражали. «Неужели я настолько сильно ее шокировал, что теперь она будет сторониться каждого мужчину до конца своих дней?» - при мысли об этом Дидериху хотелось удавиться, однако, опускать руки он не желал, он никогда не сдастся в борьбе за сердце любимой, и пусть хоть весь мир встанет с ног на голову, но он добьется ее прощения. - Мы... Мы немного повздорили... - уклончивый ответ немца лишь больше разжигал интерес к его истории с Эйдриан-старшей, но было видно, что эта тема была для него более чем болезненной, и каждое слово он вытаскивал из себя буквально клещами. - Так получилось, что я совершил одну ошибку, поэтому она и сбежала в твой дортуар. Винсент на это недовольно хмыкнул, плюхнувшись на диван и чуть ослабив узел галстука. Он не имел права лезть в эту историю, но косвенно был тоже в нее втянут, поскольку шатенка теперь все время пропадала в его дортуаре. - Ладно, не буду сыпать тебе соль на рану, - парень махнул рукой и впился в серые глаза. - Не могу сказать, что все безоблачно. Первые пару дней она вообще из комнаты не выходила, словно пряталась, - Фантомхайв отчетливо помнил, как сильно это влияло на Лео, которая места себе не находила и переживала за сестру так, словно та находилась как минимум одной ногой в могиле. - Сейчас вроде все налаживается. Но никого кроме Лео она к себе не подпускает. - Ну, слава Богу... - воздух с шумом вырвался из глубины легких, выражая внутреннее облегчение немца. Слова Фантомхайва скинули с его сердца траурное покрывало, вновь заставляя биться в привычном ему ритме. Мир вокруг будто заиграл новыми красками, воздух словно стал чище и легче, а губы против воли растянулись в нежной улыбке при мысли о том, что внутреннее состояние Рей постепенно налаживается, избавляя шатенку от душащих страхов. «Значит, я скоро смогу ее увидеть...». - Спасибо, Фантомхайв, для меня это действительно важно, - Дидерих не хотел казаться слишком счастливым перед этим человеком, черт знает, какую выгоду мог извлечь этот прохвост из его хорошего настроения, поэтому быстро взял себя в руки, примеряя на себя привычную маску серьезности.