Story Lace

Доверие – штука редкая и очень-очень хрупкая. Так оно и есть для многих людей, кем бы они ни были. А что можно сказать о доверии между детективом и вором, которого этот детектив так долго грезил упечь за решетку? Конечно, ни о каком доверии тут говорить не приходится, о чем речь? А если эти двое состоят в отношениях, живя в одной квартире и зная наперечет почти все слабости друг друга? И вот тут все становится намного сложнее. Жизнь Кайто – бесконечная игра в кошки-мышки. Неважно с кем. С полицией, с мафиози, смертью или человеком, которого он целует каждый вечер, снова отвлекая от улик-документов-работы. Человек ругается, но неизменно обнимает, неловко мазнув по коже холодным металлом часов с транквилизатором. И как так получилось, что Кид до сих пор ни разу не испытал на себе их действия? Жизнь Шиничи – загадки, погони и выигрыши. Причем выигрывал парень с завидной регулярностью не только свои, но и чужие игры. Особенно он поднаторел в играх, где требовалось ловить. Настолько, что теперь это его непосредственная работа, которую он выполняет безукоризненно в девяносто девяти случаях из ста. А как же сотый? Сотый постоянно дергает его во время важных дел, заставляя обращать на себя внимание, снова целуя так, что в ближайшие десять минут работа вовсе не представляется возможной. О каком выигрыше может идти речь? Потому что они оба не могут выиграть или проиграть, когда дело касается них. Кудо более не сможет слыть победителем, поставив Куробу на колени перед карающей дланью правосудия. Потому что проиграет в итоге нечто намного большее. Но не может и отказаться от таких бесчеловечных условий, потому что не может и изменить себе. А почему тогда уж не может выиграть сам Кайто? Ну, тут можно сказать, что бывают моменты, когда ему совсем не хочется сбегать от детектива… Доверие – это порою очень сложно. Такая, как у этих двоих, любовь – мутная вода. Не видишь ни дна, ни подстерегающих за тонкой кромкой водной глади опасностей. Они оба здесь: барахтаются, словно маленькие не научившиеся еще толком плавать дети. Стараются сохранять приличествующее взрослым людям хладнокровие, сколько бы один из них не величал себя Кидом. Они оба слепы. Им обоим – только просить друг у друга пощады, веря на слово, на прошлое дело, на чувства. Самая хрупкая опора из всех возможных, если говорить начистоту. Как будто нельзя было выбрать более легкий путь им обоим. Найти защиту и поддержку у того, с кем не надо будет учиться не ждать удара в спину. Оба не способны ударить. Обоим очень сложно перестать опасаться. Куда они бредут, не разбирая дороги? В конце пути все равно не то, чего они могут ждать. Хотя бы потому, что у обоих не хватает сил предполагать, что будет с ними дальше. Все, что у них есть: жизнь бок о бок, поцелуи, болезненное хрупкое-хрупкое-хрупкое доверие. И, конечно же, много надежды. Оба в этом не признаются, оба надеются изо всех сил. На то, что мутные воды когда-нибудь перестанут быть таковыми. Что они оба выкарабкаются, выплывут. И Кайто, и Шиничи стараются. За их спиной километры разговоров по душам. Ночи, дни, недели, месяцы. У любви нет испытательного срока, но можно ли сказать, что оно к лучшему? Потому что невозможно даже предположить, когда отболит, успокоится, перестанет тревожить ночами, уляжется в груди. – Почему ты выбрал меня? – бывает, спрашивает детектив, сплетая свои пальцы с пальцами вора. Тонкими, длинными, созданными, чтобы играючи вскрывать замки и чужие беспечные души. – Почему ты не отверг меня? – бывает, не может смолчать вор, мучительно крепко обнимая детектива, будто опасаясь вот-вот потерять, словно самую дорогую драгоценность, когда-либо украденную им. Они оба сложные сверх меры, пусть иногда наивному взору кажется, что вот они, все на поверхности. Шиничи умеет смотреть сквозь глумливые улыбки, полные превосходства ухмылки и лукавость, будто подаренную самим чертом. Умеет видеть раны и шрамы за этим ослепительно-белым костюмом, ворохом разноцветного конфетти и голубиными перьями. Видит, насколько тонка грань, по которой извечно ходит этот чертов фокусник, будто забывая о том, что дома его ждут. Ждут так, как, наверное, никогда не ждали. Кайто умеет смотреть сквозь напускное самодовольство, уверенность в каждом шаге и честолюбие, коим обладает каждый главный герой сказки. Умеет видеть излом в четких движениях, безупречных умозаключениях и прямом взгляде. Видит, сколько крови забирает или, по крайней мере, портит каждое новое дело этому сорвиголове, снова бесстрашно бросающемуся в самую гущу событий, на баррикады. Будто за него никто не боится. Больше, чем за себя. Оба готовы ринуться на помощь в любой момент. Оба отчаянно боятся того момента, когда придется сказать: «Прошу, подай мне руку, я тону». Доверие тонкое, ломкое, кажется, боящееся даже быть высказанным. Благо невербально в нем признались уже бессчетное количество раз: переплетение пальцев, объятия во сне, настолько мизерная дистанция, насколько это вообще возможно. Оба в этих мутных водах, обоим никак не выйти на берег. Вор и детектив – ну что за пара? Оба слепы, обоим – надеяться и просить друг у друга пощады. Молча, без голоса, подставляя шею под поцелуи или без страха поворачиваясь спиной. Учиться не ждать удара, не оглядываясь и не проверяя. Обоим любить из последних сил. И видеть, как тьма вокруг отступает.