Story Lace

Ноябрь застает их на окраине Брайтона, куда они оба на время сбежали от самих себя, зачарованные мнимой свободой за границей собственных привычных амплуа. Уже не совсем детектив и вор, а вот-этот-забывший-вино-простофиля и его парень, за этим самым вином сейчас ушедший. Купить в магазине все для глинтвейна, но забыть его основу. Вот это номер, не находите? Верно говорят, что влюбленные вечно пересаливают блюдо. А если пересолить нечего, то просто-напросто забывают добавить в него главный ингредиент. За окном, стоило Кайто уйти, разыгрался самый настоящий ливень, будто сошедший с библейских страниц о всемирном потопе. Шиничи, даже пусть и одетому в теплый крупной вязки свитер, все равно становилось зябко, стоило только подумать о том, какого сейчас Куробе. Сей охламон даже зонт не взял! И это было верхом глупости – что толку уповать на собственную везучесть и улыбку удачи, когда над городом, почти что над головами спешащих по своим делам пешеходов, весь день нависает свинцово-серое небо? За окном полнозвучно громыхнуло, а порыв ветра с дождем ударился о стекло. Хорошо, Кудо уже почти готов схватить телефон и позвонить этому дурню, упрашивая его взять до дома такси. Ну и что, что идти меньше десятка минут. Под таким ливнем немудрено промокнуть до нитки и за пять. Стоп, отставить беспокойство. Кайто не маленький, сам разберется, как ему до дома добираться. Лучше пока порезать кружочками апельсины для глинтвейна, как и написано в рецепте. И поставить небольшую кастрюльку на выключенную плиту, чтобы потом не бегать и не искать. Какими же глупостями он, великий детектив, сейчас озабочен, верно? Но отпуск от самого себя на то и отпуск. Поставить на стоп бесконечные внутренние диалоги, пересказывающие раз за разом ходы законченных и будущих расследований. Убавить звук критического мышления, беспрестанно твердящего о том, что Шиничи идиот. Влюбленный идиот, что хуже. Тихо хлопнула входная дверь в коридоре, и сразу же за этим послышалась возня и тихое недовольное ворчание. К его источнику парень устремился сию секунду. – Стоило только выйти из супермаркета, – вздыхает значительно увлажненный Кайто, стаскивая с себя пальто, покрытое россыпью мелких капелек. – Кажется, мир сговорился, чтобы дать погоде удобный шанс надо мной надругаться, – он ерошит влажные волосы, стряхивая с верхней одежды дождевую воду прямо на пол в прихожей. Браво, Куроба, это твое лучшее решение. – А я, между прочим, говорил взять тебе зонтик, – нравоучительно вздыхает Шиничи, отбирая у этого недотепы его пальто, чтобы накинуть оное на угол приоткрытой в комнату двери: нечего мокрой одежде делать в шкафу, пусть сначала просохнет. – Тем не менее ты выглядишь суше, чем я предполагал. – Я очень старался, – Кайто стягивает обувь, привычно оставляя ее около двери, хотя как раз для таких, как он, прямо тут же стоял обувной шкаф. – Вот видишь, на какие жертвы я иду во имя нашей любви, а ты, – он принюхивается к витающему в воздухе легкому цитрусовому запаху с кухни, – смотрю, уже апельсинки нарезал. – Я бы успел написать трехтомник о твоей глупости за то время, что ты отсутствовал, просто желания не было, – парень смотрит, как Куроба натягивает на себя комичного вида пушистые домашние тапочки. – Хорошо, что у нас сейчас будет глинтвейн. Говорят, он служит неплохой профилактикой простудных заболеваний. Нарочитая драма, разыгранная Кайто при помощи пантомимы, была достойна кисти художника. – Радость моя, ты так холоден. Пожалуй, если ты и дальше продолжишь меня так морозить, то наверняка меня не спасет и банка малинового варенья. Да даже литр имбирного чая! Кудо изо всех сил старается, чтобы выражение «идиот» на его лице проступало не слишком явственно. – Для жаркой любви некий господин ведет себя слишком безрассудно, так и хочется остудить его пыл, – Шиничи подталкивает своего неугомонного парня в сторону кухни, где в одиночестве явно скучали апельсиновые дольки и пустая кастрюля. – Давай-давай, двигайся уже. Остальные вещи сухие? – и не дожидаясь ответа. – Вот и славно. – Вообще-то! – начинает Кайто, но его никто не слушает, так что возглас гаснет в полумраке коридора. Куроба на это только фыркает, забирая с собой бутылку вина с комода. Влажные до колен штанины – не такая уж и большая проблема, особенно когда ступни остаются сухими. Но приятного все еще мало. Шиничи уже было собирался включить плиту, когда Кайто не дает свершиться еще одному акту забывчивости. – А яблоки? У нас оставалась парочка в холодильнике, я точно помню. – Ой, – парень отдергивает руку от плиты, – действительно. А больше я ничего не забыл? – и внимательным взглядом проходится по сложенным в отдельную мисочку пряностям и банке цветочного меда. Расчлененный апельсин на разделочной доске одурительно благоухал цитрусом, его забыть уж точно уже не получилось бы. Даже при большом желании. Тем не менее с тем, насколько рассеянным как-бы-все-еще-детектив становится в присутствии предмета своих обожаний, надо что-то делать. – Перец. Ты забыл добавить душистый перец, – обличающе изрекает Куроба, прежде чем зарыться в один из ящиков в поисках искомого ингредиента. Что характерно, находит быстро, небрежно отсчитывает несколько темных горошин, присовокупляя их к общей массе специй. – Корица, гвоздика, бадьян, ямайский перец. Все на месте, – и только после этого подает из фруктово-овощного отсека в холодильнике крупное красное яблоко в руки горе-повара. – Держи. Снимать кожуру не надо. Только отмой его хорошенько. – Спасибо, с этим я и сам разберусь, не глупый же, – бурчит в ответ парень, отбирая фрукт у этого ехидны. Конечно, больше наигранно, чем действительно испытывая досаду. Просто забавно вести себя так, как хочется. С Кайто можно. Куроба пожимает плечами с самым философским выражением на лице, которое без труда интерпретировалось в ехидное «как знать, как знать». Кудо подобный выпад игнорирует, слишком занятый купанием яблока. Мокрые штанины тем временем уничтожают в Кайто все человеческое. Или, по меньшей мере, все приличное. Так что, бухнувшись на удобную кухонную тахту и скинув свои любимые смешные тапочки, он стаскивает с себя джинсы, не слишком бережно оставляя их лежать рядом. Рядом с ними вскоре приземляются и носки, а Куроба с удовольствием вытягивает ноги. – Это что еще такое? – отвлекшись от нарезания яблока, из-за того что в поле его зрения попала голая ляжка вора, интересуется Шиничи. – Ты что мне тут за порнографию развел? – Ой, да что ты там не видел, – отмахивается бесстыдник, – я же не в одном только неглиже. А мог бы и вообще без него ходить! Мой дом, мой парень, что хочу – то и делаю. – То-о есть ты считаешь, что сидеть на кухне в одних трусах и, внимание, плотной водолазке, это нормальное положение вещей? – Шиничи вопросительно приподнимает бровь. Этот жест, кстати, он варварски скопировал у Кайто. Но делать оный с изяществом, подобно вору, красиво изгибая бровную дугу, все еще не научился. Ничего, терпение и труд – универсальная панацея для всяких неумех. – Именно, – Куроба обворожительно улыбается, ясно давая понять, что заставить его надеть даже домашние штаны сейчас не сможет ничто. Хоть бы по факту того, что детектива факт его голых ног, так или иначе, смущает. Вон как недовольно яблочки режет, а кончики ушей – красные. В конце концов Шиничи таки выгружает полный набор продуктов в кастрюлю и заливает все это безобразие красным сухим вином. Включает на слабый огонь и вооружается деревянной ложкой-лопаточкой, чтобы иметь возможность помешивать свое волшебное противопростудное зелье. Оно и против плохого настроения, которого у этих двоих давненько не водилось, работает. И уют создает так, что будь здоров. Но, не иначе как благодаря присутствию Кайто, последних двух свойств лично Шиничи сейчас не требовалось. Да и первое нужно было скорее вору, чем самому Кудо. Так что в итоге останется только насладиться чудесным осенним напитком, вместе с пониманием того, что и с ним, и без него, все было и остается на удивление хорошо. В итоге за вином следит Куроба, просто потому что его парень решил озаботиться поисками красивых стаканов специально для глинтвейна. Две изящные прозрачные кружки на бокальной ножке, которые молодые люди накануне купили в магазинчике около их любимого кафе и которые, собственно, и вдохновили Шиничи на приготовление глинтвейна, прямо сейчас находиться крамольно не спешили. Чутье подсказывало детективу, что, слишком занятые поцелуями, в тот вечер они просто куда-то положили пакет с покупкой, чтобы не забыть о нем на утро. И, как водится в подобных ситуациях, забыли. Так и не найдя искомую тару, Кудо с преисполненным разочарования ликом возвращается в кухню, чтобы обнаружить Куробу, виртуозно разливающего по этим самым кружкам готовый напиток. – Ах ты, подлый ворюга… Свершиться возмездию помешал исключительно потрясающий запах вина с пряностями. Яблоко и апельсин прекрасно дополняли получившуюся композицию ароматов, да так, что немедленно учинить кровопролитие расхотелось. – Я тебе это еще припомню, – недовольный детектив плюхается на тахту, потеснив штаны своего парня, а после и вовсе скинув их на пол. Кайто, с трудом удерживаясь от сравнения своего парня с мстительно безобразничающим котом, устраивается рядом, наблюдая, как Шиничи осторожно дует на глинтвейн. От этого ломтик апельсина, плавающий на поверхности, колебался, создавая небольшие волны. Своего рода буря в стакане, как и вот такие вспышки недовольства со стороны Кудо. Вообще, оный оказался на деле более страстным в плане эмоций, чем Куроба, привыкший выверять каждый шаг, даже отдаваясь во власть импровизации. Пусть и звучит это просто потрясающим оксюмороном. Инфантильный Кайто Кид на деле рассудительнее великого детектива. Кому расскажешь – не поверят. – Да ладно, не так уж и горячо, – Куроба отпивает первым, блаженно зажмурившись. О да, это именно то, что нужно несчастному человеку, попавшему сначала под дождь, а потом в немилость к своему парню. Парень, впрочем, быстро сдается, постановив, что пить глинтвейн, не прижавшись к мерзкому вору, – пустой перевод напитка. Пусть даже его голые ноги все еще не перестали баламутить воду в душе детектива. – Да, получилось вкусно. Наверное, потому, – Шиничи хихикает, – что ради вина ты совершил подвиг. Иначе бы получился обычный глинтвейн, а в этот замешана львиная доля самоотверженности, – и, заметив, как возгордился собой Кайто, – остается лишь надеяться, что безалаберность в вино не попала. Теперь уже очередь Куробы быть возмущенным, но тот лишь смешливо фыркает и треплет волосы Кудо. Вредина, конечно, но зато свой. Уютный, сидит под боком, никуда не рвется, не торопится. Ну просто чудо. И как же хорошо, что аренда квартиры оплачена на весь ноябрь вперед.