Story Lace

Хакуба выглядит ужасно подавленным. В этом своем дорогущем костюме, аккуратный и собранный, он ужасно не подходит беспорядочной кухне дома у Кайто. Более того, будучи настолько выведенным из строя морально, он будто бы не к лицу сам себе. Может, потому, что на нем лица-то и нет? Ладно-ладно, это совершенно несмешно. Но дурацкие каламбуры лезут в голову сами собой. Добавив толику юмора, можно пережить, думается, любые жизненные невзгоды. Что проще: создать для себя самого иллюзию, что на деле все нормально. И будто не над твоей головой сгущаются, громоздясь друг на друга, грозовые тучи. Действенный метод, который совсем не работает, когда плохо не самому Куробе, а Хакубе. Причина-то самая тривиальная из всех, что только можно сочинить, – Сагуру в очередной раз не повезло с девушкой. Четвертый, кажется? Глупый повод, но, заваривая Хакубе магазинный эрл грей по скидке, Кайто хочется бросить все и пойти сделать чего-нибудь такого этой мерзкой девице. Его гость тем временем и не думает рта раскрывать. Так что начинать приходится принимающей стороне. И начинает он совсем не так, как следовало бы. – Если быть честным, то все к этому шло. Детектив вздрагивает, будто бы совсем не ожидал услышать голоса Куробы, поднимает на него глаза, перестав наконец сверлить взглядом этот дурацкий пол. Должно быть, Кайто не выглядел для него действительно сочувствующим до глубины души. Если в первый раз у вора на полставки подобное получалось, то в четвертый он все больше задумывался о личной вендетте без-пяти-минут-бывшей пассии близкого друга. – Да. Знаю. Голос бесцветный, тихий. Смысл слов доходит до адресата сложно: внутри Куробы звенит натянутая до предела струна терпения. Дребезжит, того и гляди лопнет. И рокочущее в преддверии урагана небо внутри него изойдет на мощный ливень. – Все мы люди, Кайто. Все имеем право на ошибки. Неплохо было бы, говори Хакуба нечто подобное в защиту собственных чувств. Досадно сознавать, что оный все еще пытается найти оправдания для личности, совершенно их не заслуживающей. – Патологическая неблагодарность и неприкрытый эмоциональный вампиризм – не ошибки, это хорошо усвоенные сценарии поведения, за которые, уверяю тебя, их активному пользователю нисколько не стыдно. Голос, словно принадлежащий строгому лектору. Сагуру занимает один из трех наличествующих в комнате стульев, но Кайто просто не может заставить себя сесть: напряженно замер, облокотившись на кухонную тумбу, хмурый, предгрозовой. Сдерживает собственные эмоции, пытаясь не выплеснуться сам из себя через край. Его тоже задевает, ему тоже больно. Вдох-выдох. Можно продолжить монолог под внимательным прицелом карих глаз. – Даже когда ты стремился рассказать мне о ней в положительном свете, было видно: на ваши отношения работаешь ты один. И вкладываешься тоже ты, а от нее исходит исключительно запрос. Вспомни любую из множества ваших ссор. Вспомнил? Тебе припоминался каждый твой грех, каждый твой проступок, будто в ее голове было специально заведено на тебя дело, куда она скрупулезно добавляла каждый новый косяк, даже если в его обретении она помогала тебе лично. А сама? Два сценария: глухое отрицание и атака в качестве универсального средства защиты. Разве это можно назвать здоровыми отношениями? Вот ты мне ответь. А лучше – самому себе. Кайто отмечает некоторые подвижки. Сагуру задумался. И правильно задумался! – И не глупо ли с твоей стороны попустительствовать подобному? Слишком напористо. Эмоции берут верх над рассудительностью. – А я ведь тоже мог бы вести себя рациональнее… Хакуба наконец-то замечает кружку с чаем подле себя. – Даже если бы и мог. Что с того? Урон сию секунду несешь исключительно ты. Именно. И задача Куробы сейчас – максимально свести его к минимуму. А еще хорошо было бы более не допускать ничего подобного в будущем. – Ты так говоришь. Но ведь на деле все было не так плохо: много времени, которое мы провели вместе, было хорошим. Кайто возводит очи долу. О небезразличные боги неважно какого пантеона, дайте ему сил! – Я тоже могу проводить время довольно неплохо, разнюхивая информацию у человека, которого собираюсь ограбить. Так что же ему? Теперь любить меня до конца жизни? Не глупи. Не самое верное сравнение, зато – самое показательное. Разница в том, что тут о любви речи не шло. Скорее о привязанности. Человеческое существо, если так подумать, достаточно глупо устроено: мы привязываемся к тому, кому добровольно отдаем что-то от себя. Неважно, время ли это, чувства ли, материальные ценности. А вот гарантии того, что одариваемый привяжется в ответ, нет. Даже наоборот, ведь людьми никогда не ценится то, что достается им слишком легко. Ведь конкретно им это абстрактное что-то практически ничего не стоило! – Понимаешь, Сагуру. Ничто не гарантирует тебе того, что человек в конечном счете не окажется тем… кем окажется. Ни его смешная челка, ни остро запомнившиеся тебе черты его лица, ни ваши общие воспоминания. – Ты делаешь из нее какого-то злодея, Кайто. – Если не я, то кто? Я отчетливо вижу всю картину со стороны, поэтому прекрасно понимаю, что случилось с вашими отношениями. Кровосос всегда самый милый, ну а донор всегда самый крайний*. Ничего нового. Роль воспитателя не слишком нравится Куробе. Но он ничего не может поделать с мозгами, которые требуют быть вправленными как можно скорее. – Надеюсь, ты удалил все ее контакты, – парень скрещивает руки на груди, делая ударение на слове «все». Хакуба инстинктивно старается защититься от пусть даже и оправданного эмоционального напора, несмотря на правомерность слов друга. – Какая разница? Все равно назад хода нет. В ответ ему вздыхают и трут пальцами переносицу. – А в том, что ты сам даешь в ее руки крючок, на который тебя можно подцепить безо всякого труда. Замолкает на пару секунд, а потом поясняет. – Она ведь будет тебя провоцировать. В заметках на стене в Фейсбуке, в ленте Телеграмма, в своих твитах или где вы еще там были друг на друга подписаны. Выцепит из воспоминаний о тебе самые узнаваемые твои черты так, чтобы, прочитав, ты сразу понял, о ком тут идет речь. Без имен, естественно. Будет разбирать тебя на кусочки, высмеивая, перевирая и выворачивая факты наизнанку, только чтобы поглумиться и неоправданно почувствовать себя лучше тебя. Оно тебе нужно? – Даже если и так, тебе какое… – Сагуру, – Кайто непривычно жесткий, – пойми меня, пожалуйста. Эгоистично, конечно, но я предпочту, чтобы она захлебнулась в своем яде в одиночку. И не продолжила тащить тебя вслед за собой. Хакуба устало закрывает глаза, но ощутимо светлеет всем своим видом. Будто бы несколько жестокая терапия Куробы действительно дала результаты. И когда он снова смотрит на своего друга, в его взгляде уже нет затравленной тоски. – Пожалуй, ты бы мог сразу просто сказать, что тебе важен я и мое состояние. Уже это здорово поднимает дух. Напряженный Кайто от этих слов расслабляется и сдает позиции, отпуская собственное негодование. Наверное, с чтением лекций действительно переборщено. Его задело, да. Но Хакуба не виноват. – Прости, я просто… Плохая это привычка – замалчивать. Копится-копится, а потом не выдерживает. Я ведь все видел. Этот парад в пропасть. Но мне казалось, что не в моем праве лезть в твои отношения с кем бы то ни было, хоть я и волновался. Чем мягче становился Куроба, тем легче начинало дышаться в комнате. Как во время отступающей грозы. Сагуру бледно улыбается. – И что же ты видел, раз тебя все это время настолько пронимало? В противоположность скрещенным недавно на груди рукам теперь руки Кайто убраны в карманы, его плечи опущены. Защищать Хакубу, давя на него же, глупо. – Что? Бесконечное эмоциональное обслуживание с твоей стороны, вот что. В ответ лишь понятливый кивок. – И я теперь вижу это. Точнее, отдаю себе отчет в том, что видел тогда. Возможно, не так отчетливо, как ты. Кайто хмыкает. – Однозначный успех. Куробе, честно говоря, тоже стоит перестать искать оправдания. Некоторые мосты необходимо сжечь, чтобы по ним не пришли те, кто сожжет тебя самого. С минуту каждый смотрит куда-то в сторону в полном молчании, прежде чем переплестись взглядами на случайной точке в пространстве. Тишина хрустит осколками под словами Кайто. – Знаешь, а ведь мы с тобою похожи. – Именно. – И вроде бы оба свободны…** Намек, что прозрачнее родниковой воды. – Полагаю, с этого момента уже нет, – Сагуру расправляет плечи, улыбаясь как-то уж слишком легкомысленно для сложившейся ситуации. Получает зеркальную улыбку в ответ. Пожалуй, это самое спонтанное начало отношений в жизни их обоих. И пусть грозовые тучи еще не успели скрыться за линией горизонта, небо над их головами све́тло.