The sharpest lives are the deadliest to lead (rebel)

Джерард не думает, что это какая-то гребаная карма или нечто в этом роде, нет. Он не сделал ничего плохого, чтобы высшие силы наказали его так жестоко. Теперь он твердо уверен в том, что он просто неудачник. Вот и все. Вот в чем его проблема — ему никогда не везло. — Мам, ты не можешь оставить меня здесь! Ты что, не понимаешь? Я скоро совсем свихнусь в этих четырех стенах, меня тошнит от белого цвета и лекарств. Почему я не могу хотя бы прогуляться по территории? Других отпускают! Что со мной не так?! — Джерард кричит, активно жестикулируя руками и едва не выдергивая иглу с капельницей из собственной вены. Две недели прошли давно. Давно прошли и три недели. Ровно месяц, как он гниет в больнице, не видя белого света. Ему кажется, что он начинает потихоньку сходить с ума, лишь Лин, навещающая его раз в три дня, более-менее скрашивает эти серые дни. Джерард никогда не имел проблем с тем, чтобы самому себя развлекать: всю жизнь, начиная с раннего детства, Уэй был предоставлен сам себе, у него не было друзей и даже хороших знакомых, до тех пор, пока в его жизни не появилась Линдси, но он отлично справлялся и сам. Что плохого в том, чтобы самому исследовать город и его потаенные места? К тринадцати годам Джерард знал Ньюарк, как свои пять пальцев. Он чувствовал, что город принадлежал ему: все закоулки, дворы, заброшенные здания, лес — все это он отлично знал и прекрасно ориентировался в городе самостоятельно в отличие от других детей, которые в подростковом возрасте знали дорогу к школе и ближайшему универмагу. Но тогда у него было больше возможностей развлечь себя и не заскучать. Хотя, признаться, Джерард не думал, что у него возникнут сложности с тем, чтобы находиться в одном месте длительное время: по достижении пятнадцати лет Уэй стал домоседом, выбираясь на улицу по мере необходимости и находя утешение в комиксах и рисовании. Никто не знал, почему вдруг активный ребенок изолировал себя, но факт оставался фактом — Джерард не любил быть на людях и всячески избегал выхода на улицу, не поддаваясь на угрозы матери (та обещала отнять у Уэя его золотую коллекцию комиксов про Росомаху, если он не найдет себе друзей и не начнет хотя бы изредка выходить на прогулки, однако, чуть позже она сдалась, махнув на сына рукой — учится, а это уже хорошо) и уговоры Майки присоединиться к его компании. Джерард никогда не имел проблем с тем, чтобы развлекать себя, но только при условии доступа к современным благам общества и цивилизации вроде компьютера и интернета. Здесь же такого не наблюдалось. Трудно не заскучать, когда ты двадцать четыре часа в сутки против собственной воли заперт в крохотной палате со странным соседом, который уже не кажется таким забавным. — Дорогой, я забочусь о тебе и желаю только самого лучшего, но я не могу оспаривать решение доктора, ты ведь понимаешь это, — отчаянно ответила Донна, с надеждой глядя на супруга, желая, чтобы тот вмешался и сам объяснил все сыну. Но Дональд молчал, будто бы не замечая общего напряжения. — Если бы ты заботилась обо мне, то меня бы здесь вообще не было, ясно? — раздраженно спросил Джерард, комкая край одеяла и надеясь окончательно не сорваться на мать. Он был готов прямо сейчас сбежать в школу и отсидеть все семь уроков, даже не помышляя о том, чтобы слинять с последнего. Он, блять, просто хотел выйти из этого места как можно скорее, ему на самом деле было все равно, где находиться — лишь бы не в этой треклятой больнице. — Джерард, — наконец укоризненно произнес Дональд, поймав на себе гневный взгляд жены, — твоя мать желает тебе добра, и ей очень жаль, что это произошло по ее вине, — мягко заметил он, разумно промолчав, что, если бы он вовремя осадил супругу, Джерард был бы здоров, — будь немного снисходительнее. — Черта с два, — буркнул Джерард так тихо, что расслышал лишь проходящий мимо его койки Рэй, прыснувший со смеха от этого заявления. — Что? — наивно переспросил ничего не расслышавший Дональд. — Ничего, пап. Оставьте меня одного, окей? Я устал, — на этот раз достаточно громко и внятно попросил Джерард, закутываясь в одеяло и удобнее располагаясь на подушках, как бы намекая, что он хочет вздремнуть. — Конечно, милый. Отдыхай, — сдаваясь, кивнула Донна и, поцеловав сына в лоб, вышла из палаты. Дональд еще немного помялся, будто бы собираясь что-то сказать, но, видимо, так и не решившись, вышел вслед за своей супругой, кивнув сыну на прощание. Джерард облегченно вздохнул. Он любил своих родителей, но иногда они так утомляли. — Ч-черт, — вдруг досадливо шепнул Уэй, потирая лоб и напряженно закусывая губу. Его план с треском провалился: родителей разжалобить не удалось, и теперь он точно застрял в этом месте неизвестно на сколько. Он не знает, как ему сбежать отсюда — один он точно не справится, Линдси и Майки в этом деле ему не помощники: они либо разболтают все родителям, а те в свою очередь его лечащему врачу, и наблюдение за ним усилится раза в два (как в психиатрической лечебнице, честное слово!), либо закатят настоящий скандал, после которого сами с подозрением будут поглядывать на Джерарда, навещая того уже каждый день и не по разу. Нет, такого тотального контроля он точно не вынесет. Что ему делать? За такими мыслями прошло несколько часов, его навестила Линдси, попытавшаяся поднять другу настроение глупыми шутками и забавными историями, которые приключились с ней в наркологическом диспансере, однако Джерард не мог ничего с собой поделать — на улицу тянуло так сильно, что ни один из рассказов подруги не увлек его по-настоящему. — Не расстраивайся, Джи, — напоследок сказала ему Линдси, — тебя обязательно скоро выпишут, — чмокнув его в щеку, она покинула палату, разговаривая с его лечащим врачом, вовремя зашедшим к нему: Баллато обещала выведать примерные сроки выписки, и это единственное, что радовало Уэя. «Интересно, как она смогла вытерпеть целый год заключения в диспансере», — внезапно подумалось Джерарду, но его так ужасала лишь одна мысль о том, что его подруга лечилась от наркотической зависимости, что он поспешил переключиться на что-то другое. Время близилось к ужину, но аппетита у Джерарда не было. Еда в больнице настолько пресная и безвкусная, что Уэй лишь мог мечтать о жирном, аппетитном гамбургере, истекающим мясным соком и захлебываться в собственных слюнях. Святое дерьмо, как же ему хочется нормально поесть. Разве многого он просит? На этой вынужденной диете он определенно сбросил пару-тройку килограммов, и это абсолютно не устраивало и без того тощего Уэя. — Умоляю, скажи, что принес мне гамбургер, Майкс, — все еще пребывая в своих гастрономических мечтах, простонал Джерард, услышав, как скрипнула дверь в палату. Майки должен был навестить его сегодня, но несколько часов назад извинился и написал, что слишком занят школьным проектом, пообещав заглянуть к нему завтра, как только освободится. Но вдруг он расправился со своими делами раньше? — Лучше, — произнес хриплый голос за спиной, и Джерард подпрыгнул от неожиданности, оборачиваясь на источник слабо знакомого голоса, — я принес себя, — самодовольно ухмыльнувшись, брюнет поправил халат на своей толстовке и оперся о дверной косяк, скрестив руки на груди. — Ты? — промямлил ошарашенный Уэй, в мгновение забыв, что он пару секунд назад вообще-то мечтал о гамбургере. Это что, новая традиция — путать людей? Кто будет в следующий раз? Джонни Депп? Дэвид Боуи? Однако эти размышления быстро отошли на второй план, как только до Джерарда дошло кое-что. «Это мой шанс!», — тут же пронеслось в голове у Уэя, и он хищно уставился на панка. Такие, как он, определенно любят разного рода авантюры. Это точно его шанс! Давай, Джерард, смелее, спроси его. Он должен согласиться! — Я, — согласно кивнул он головой, стряхнув несуществующие пылинки с халата и снова поднимая взгляд на Джерарда. — Но что ты?.. — не закончил Уэй, все еще размышляя над тем, как бы более удачно намекнуть парню о его, Джерарда, проблеме. На самом деле, сейчас его в последнюю очередь волнует, что тот забыл здесь, ему лишь важно, согласится ли своевольный брюнет на его маленькую просьбу. Совсем крохотную. Всего лишь помочь сбежать пациенту больницы. Что в этом такого? — Я навещал свою тетку — у нее астма, так что она лежит в одном отделении с тобой — а потом услышал, как какая-то девчонка обсуждает что-то с врачом, или кто это был, и вдруг в их разговоре мелькнуло твои имя и фамилия. И я такой: «О, черт, это же тот самый фрик, который наплевательски относится к своему здоровью!», — скучающим голосом начал он, отлепившись от дверного косяка и проследовав к койке Уэя. — Стой-стой, — нахмурившись, перебил его сбитый с толку Джерард — теперь ему действительно было интересно, — Откуда ты знаешь, как меня зовут? — О, ради Бога, — закатил глаза тот, и Джерарду почему-то подумалось, что это его любимый жест, — кто, по-твоему, тащил твое чахлое тельце до медицинского крыла, Джи-Джи? — слащаво сократил он его имя, от чего Уэй недовольно поморщился. — Можешь не благодарить, — ехидно добавил он, глядя на смущенное лицо Джерарда. — Спасибо, мистер… — тоже хотел съехидничать Джерард, но понял, что не знает, как зовут этого самовлюбленного засранца. — Айеро. Фрэнк Айеро, — великодушно подсказал ему Фрэнк, бесцеремонно заваливаясь на койку Джерарда, закинув руки за голову. «Хорошо, что капельницу убрали», — успел подумать Уэй, прежде чем возмутиться. — Эй, мистер Айеро, какого хрена? — рассерженно спросил Джерард, сосредоточенно пытаясь спихнуть брюнета на пол. — М-м-м? — непонимающе уставился на него Фрэнк, даже не удосужившийся снять кеды, прежде чем забираться на чистую кровать. — Свали, — пропыхтел Джерард, безуспешно пихая того в бок. Фрэнк рассмеялся. — А ты жадный, я смотрю? — широко улыбнулся он, закидывая ноги на Джерарда и кладя голову ему на живот, так, чтобы тот был совершенно обездвижен. — В смысле? — хмуро переспросил Уэй, глубоко недовольный тем, что в его личное пространство вторглись. — Жалко кровати для своего гостя? — невинно поинтересовался он, закидывая голову наверх и смотря прямо в глаза Джерарда. — Незваного, — буркнул Уэй, нарушая зрительный контакт и смотря куда-то в сторону. — Во-о-от ты какой, да? — дурашливо протянул Фрэнк, будто бы обиженно поджимая губы, — Я, значит, к нему со всей душой: дай, думаю, загляну к этому придурку, посмотрю, как он там, а ты вот, значит, как? Не ждал меня, да еще и гонишь теперь? — слезливым голосом прохныкал Айеро, прижимая руку к сердцу, показывая, что оскорблен до глубины души. Джерард, не выдержав, рассмеялся, глядя на эту клоунаду. — Ты невыносим, — покачал Уэй головой, наконец, спихивая с себя панка. — А меня не надо выносить. Все равно вернусь обратно, — глупо пошутил тот, хихикая в ответ. Некоторое время эти двое еще шутливо препирались, а потом Айеро произнес: — Ну, совсем другое дело, — вдруг спокойно сказал Фрэнк, внимательно наблюдая за Джерардом, копошившимся в одеялах и сползших от их борьбы за койку простынях. — Что ты имеешь в виду? — Уэй оторвал взгляд от ноги, запутавшейся в пододеяльнике и посмотрел на брюнета. Этот парень определенно был странным. Ну кто, скажите мне, будет приходить к фактически незнакомому парню в палату и вести себя так, будто они старые друзья? — Ты был кислым и задумчивым, когда я только вошел, — пожал плечами Фрэнк и хрустнул шеей, разминая затекшие мышцы, — Ну, ладно, Джи-джи, выздоравливай, может, загляну к тебе еще, — подмигнул Айеро, не дав и слова вставить Уэю и намереваясь выйти из палаты. — Стой! — излишне громко выкрикнул Уэй, думая, что сейчас упустит свою последнюю возможность, но тут же с опаской оглядываясь на Рэя — тот все так же продолжал посапывать, и Джерард, мысленно перекрестившись, снова обратился к заинтересованному Фрэнку: — Стой, — гораздо тише повторил он, — Ты должен мне помочь, — умоляюще взглянул он на Айеро, про себя уговаривая его согласиться. — И в чем же? — пристально посмотрел он на Уэя, придавая себе как можно более серьезный и строгий вид, в действительности мысленно радуясь: грядет что-то интересное, он точно это чувствует. В таких вещах Фрэнк разбирался очень хорошо. — Помоги мне выбраться отсюда! Клянусь, это на один день, всего на один чертов день, я уже месяц торчу здесь, Фрэнк, если я сегодня же не выйду на улицу, я свихнусь окончательно, — лихорадочно проговорил Джерард, с надеждой взирая на панка, выглядевшего задумчивым и очень некстати серьезным. На самом деле Айеро решил все для себя, как только Джерард промолвил первое предложение. — Ну? — поторопил его Уэй, не переставая про себя молиться Богу так истово, будто он на самом деле был верующим. — Ну… — протянул Фрэнк, делая вид, будто все еще раздумывает. Джерард напряженно молчал, обреченно думая, что он снова потерпел поражение. Гнить ему здесь до конца своей жизни. — Ладно, — лучезарно улыбнулся Фрэнк, — Я сразу решил, что помогу тебе. Просто хотелось поиздеваться. Видел бы ты свое лицо, Джи-джи! — покатывался со смеху Айеро. — Ну ты и мудак! — возмутился Джерард, порываясь кинуть в наглеца подушкой. — Да, и еще кое-что, — вдруг посерьезнел Фрэнк, и Джерард непонимающе глянул на него, — Сначала скажи мне, как ты себя чувствуешь? Только честно, куколка Джи-джи, только честно, — предупредил он, снова назвав его этим дурацким прозвищем. «И что это еще за "куколка"? Он что, девчонку пытается склеить?», — мысленно закатил глаза Джерард, но тут же спохватился. — Хорошо, — закивал головой в подтверждение своих слов, как болванчик, Джерард, — правда, Фрэнк, я отлично себя чувствую, и уже давно. Я сам понятия не имею, почему все еще здесь. — Ну, ладно. Поверю тебе. Но, если я узнаю, что ты наврал мне, я надеру тебе задницу, а потом отправлю обратно, ты меня понял? — пригрозил Фрэнк, стараясь выглядеть внушительно, но Джерард лишь снова счастливо закивал и тут же кинулся переодеваться, не обращая внимания на Фрэнка. — Эй-эй! Ты что? Ты не пойдешь в своей обычной одежде, нас тут же засекут, и тогда свернут шею не только тебе, но и мне заодно, — покачал головой Фрэнк, останавливая возбужденного вылазкой на улицу Уэя. — Но… Что тогда? Мне что, идти так? — растеряно спросил Уэй, становясь похожим на маленького мальчика, которому сказали, что дети рождаются, а не растут в капусте. Фрэнк мысленно умилился, но, не изменяя своей модели поведения, в жизни лишь закатил глаза: — Нет, придурок. Я достану одежду персонала, а ты жди здесь. И не смей никуда уходить, я не стану бегать за тобой! — предупредил Фрэнк, выходя из палаты, и Джерарду оставалось лишь смиренно ждать. Прошло пять минут, десять, а Айеро все не было, и Уэй уже решил, что брюнет бросил его одного, не желая создавать себе лишних проблем, но тут в палату влетел вспотевший и явно забегавшийся Фрэнк, тут же выглядывая обратно и убедившись, что там никого нет, закрывая за собой дверь. Даже не пытаясь отдышаться, Фрэнк без слов стал напяливать на себя медицинскую форму, без всякого стеснения скидывая штаны. — Чего застыл? Давай скорее, у нас нет времени. Сейчас она поймет, что я ее облапошил, — лихорадочно пробормотал себе под нос панк, натягивая широкие зеленые штаны, которые смотрелись на его худом теле весьма комично. — Что? Кто поймет? Что ты сделал, Фрэнк? — озадаченно спросил Уэй, даже не потрудившись взять кинутую на постель смятую кучу, которая, видимо, и была формой. — Быстрее! Все потом! — шикнул на него Фрэнк, застегивая пуговицы на рубашке и поторапливая Джерарда. — Ладно, — немного испуганно кивнул тот в ответ, тоже начиная одеваться. На смущение времени не оставалось, нужно было поторапливаться. — Все, идем. Главное, чтобы никто не глянул на верх рубашек. Мы мало похожи на… — он посмотрел на бейдж, — Сьюзи и Эллен, — на этих словах он хихикнул и, взяв Джерарда за руку, быстро потащил его к запасному выходу.  — Почему именно запасной? — задал вопрос неугомонный Уэй, даже не думая о том, чтобы отцепить его руку, наоборот, тоже вцепляясь в его ладонь стальной хваткой и перебирая ногами так быстро, как только мог. Обоим было страшно и волнительно, адреналин в крови не давал думать о том, что два парня, держащихся за руки, мягко говоря, выглядят странно со стороны. — Потому что у меня есть ключ от него, дубина, а около главного теперь сидит озлобленная дежурная медсестра, — он хитро улыбнулся Джерарду, засовывая ключ в замочную скважину и проворачивая его два раза. Дверь с щелчком открылась, и двое быстро выбежали на улицу, смеясь и оглядываясь назад, чтобы убедиться в том, что за ними нет погони. Вот и все. Свобода! — Господи, спасибо, — пробормотал Джерард, задышав полной грудью и на секунду прикрыв глаза. — Можешь звать меня просто Фрэнком. И не за что, — ухмыльнулся тот, почему-то все еще не отпуская руки Уэя. Им повезло, они не встретили никого на своем пути, пока пробирались к запасному выходу, но еще раз провернуть подобное Джерард вряд ли бы согласился. — И что это еще за озлобленная медсестра? — вдруг вспомнил Джерард, и Фрэнк почему-то засмеялся, отпуская его руку и вытирая потную ладонь о мягкую ткань формы. — Пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы достать это дерьмо, — многозначительно приподнял брови Фрэнк, — я немного позаигрывал с медсестрой и попросил ее сбегать за ручкой, чтобы записать свой номер — на посту ее, конечно же, не оказалось, — умолчал Айеро о волшебном исчезновении всех ручек со стола медперсонала, — ну, а когда она вернулась, ни меня, ни ключей от подсобки и запасного выхода, ни двух костюмов из этой самой подсобки, не было, — самодовольно заключил он, откидывая голову наверх и жмурясь от солнца. Джерард только молча поражался сообразительности парня и думал о том, что его руке почему-то стало пусто без его мозолистой ладони. Последнюю мысль Уэй отогнал, назвав бредовой, но вот извилинам Фрэнка он по-прежнему готов был петь дифирамбы: Он на свободе! Хотя бы на один день, но он свободен, и этот день Джерард намеревается провести так, чтобы потом хвастаться Рэю, который безнадежно застрял в больнице без шанса на побег. «Конечно, у него-то нет таких сумасшедших друзей», — довольно подумал Уэй, отчаянно желая, чтобы Фрэнк действительно стал его другом. — Куда теперь? — поинтересовался брюнет, как только они покинули территорию больницы. — Я умираю от голода, — пожаловался Джерард, прекрасно понимая, что у него нет с собой денег и очень рассчитывая на возможную щедрость Фрэнка. — Отлично, тогда в Макдональдс? — предлагает Айеро и вдруг ловит на себе смущенный взгляд беглеца, — о, Бога ради, Уэй, — снова закатывает глаза он, — Неужели ты действительно думаешь, что я, уже ввязавшись во все это дерьмо с тобой, оставлю тебя голодным? Забудь, мы едем в Макдональдс. — Едем? — не понял Уэй, — ты и в автобусе за меня заплатишь? — Нет, детка, — Фрэнк снова дарит Джерарду фирменную ухмылку, — мы поедем на этом, — он достает ключи от машины из кармана сложенных в стопку брюк и одним нажатием кнопки отключает сигнализацию, — дамы вперед. Прошу, — галантно открывает он дверь Уэю, а после садится следом на водительское сидение. Джерард лишь счастливо улыбается, глядя на ярко светящее солнце из приоткрытого окна автомобиля. Разве может этот день стать еще лучше? — Ну, что ты будешь, Джи-Джи? Заказывай все что пожелаешь, я сегодня добрый, — щедро распорядился Фрэнк, и Джерард хмыкнул в ответ, но все же поблагодарил и заказал двойной чизбургер и картошку, едва удерживая обильно выделившуюся слюну во рту. Фрэнк взял вегетарианский бургер и картошку. Они трапезничали прямо в машине — Айеро заявил, что его машина — его дом, и он не намерен выбираться из него, только чтобы простоять огромную очередь среди потных вонючих людей, и вообще, МакАвто — великое изобретение человечества. — Ты вегетарианец? — прожевав, спросил Джерард. На самом деле, ему было все равно, ест Айеро мясо или же питается исключительно травой, но нужно было как-то скрасить эту неловкую тишину. Джерард ненавидел молчание. — Ну да. А что, какие-то проблемы? — невозмутимо посмотрел на него Фрэнк, откусывая от своего бургера. — Да нет. Просто это немного странно для меня. Ну, естественный отбор и все такое, знаешь, — как бы невзначай проронил Уэй, пожав плечами. — Естественный отбор? Мы давно не в средневековье, парень, железо и все остальное можно добирать витаминами и прочим дерьмом, — иронично приподнял брови Фрэнк, посмотрев на Джерарда, как на последнего идиота. Уэй недовольно нахмурился. — Это все равно не то, — упрямо буркнул Джерард в ответ. Он даже не знал, какого черта он сейчас спорит с этим парнем, очевидно, что тот куда более осведомлен в этом вопросе, нежели Джерард, но ему все равно почему-то хотелось оставить за собой последнее слово, хотя он уже чувствует, что после этого разговора выставит себя полным придурком. — Не то? Ну ладно, как скажешь, — ухмыльнулся Фрэнк, заканчивая свой ужин и неприлично вытирая руки об джинсы. Джерард молчал, не зная, что ответить на эту реплику. Теперь Айеро считает его полным болваном, зачем он вообще заговорил об этом гребаном вегетарианстве? Хочет парень жевать траву — пусть жует, какое ему дело? — Скажи, — неожиданно начал Фрэнк, — Ты любишь животных? — О, — раздраженно закатил глаза Джерард, — только не надо впаривать мне все это дерьмо, окей? Я люблю животных, но свиней, коров и прочий скот выращивают специально для убоя, и они не страдают, когда их убивают, ясно? — Ага. Ясно. Так скажи мне еще кое-что: если бы ты увидел умирающую курицу, что бы ты сделал? — вкрадчиво спрашивает Фрэнк, сохраняя все то же спокойное выражение лица. — Ну… Я бы отвез ее в ветеринарную лечебницу, — с сомнением говорит немного удивленный такому вопросу Джерард. — Зачем? — продолжает Фрэнк. — В смысле? Слушай, отстань от меня с этим дерьмом, я не хочу говорить об этом, — попытался отмахнуться Уэй, понимая, что этот раунд он уже проиграл. — Так зачем? — не собирался отступать Фрэнк, наседая на Джерарда все больше и больше. — Да потому что она чертова умирающая курица, и она бы откинулась, если бы я не помог ей! — Каждый день на фермах происходит то же самое, однако ты спокойно сидишь и уплетаешь гамбургер за обе щеки, и тебе абсолютно все равно на то, что курица, корова или свинья умерли, просто чтобы ты мог набить брюхо. В отличие от тебя я просто не лицемерю, — все так же спокойно закончил Фрэнк, отводя взгляд от сконфуженного и пристыженного Уэя. Что, черт возьми, у этого парня вообще творится в голове? Фрэнк тем временем достал из бардачка стопку дисков и молча кивнул Джерарду, призывая выбрать композицию. Все еще красный от стыда Джерард, немного дрожащими руками выбрал диск, в машине заиграли «The smiths», и Уэй заметно расслабился, слушая любимую песню. — Куда мы поедем? — спрашивает после недолгого молчания Джерард, так как Фрэнк заглушил двигатель и откинулся на спинку сидения, слушая музыку и наслаждаясь теплыми лучами солнца, явно не собираясь что-то предпринимать. — А куда ты хочешь? — лениво приоткрывает один глаз Фрэнк, с силой выгибая спину и потягиваясь. — М-м… Давай на поле, там, где старый завод, знаешь? — предлагает Джерард, и Фрэнк тут же удивленно и недоверчиво смотрит на него, распахнув глаза. — Знаю, — медленно говорит он, — А ты откуда знаешь? Мало кто бывает в этой части города, особенно такие, как ты, — подозрительно прищуривает глаза Айеро, все же послушно заводя машину. — «Такие» — это какие? — Джерард ожидает услышать нечто вроде «фрики», «домоседы» или «задроты» и оказывается прав. — Ну, знаешь, хлюпики и домоседы, — вторит его мыслям панк, выруливая на основную дорогу, боковым зрением поглядывая на собеседника. Джерард усмехается. — Ты многого обо мне не знаешь, — загадочно говорит он, изо всех сил пытаясь выглядеть интересным в глазах панка. Тот точно был интересным, и Джерарду до боли хотелось соответствовать. Он сам не знал, почему он так старается угодить ему. — Так расскажи, — кивает Фрэнк, сворачивая налево и уже внимательно следя за дорогой, не отвлекаясь на что-то другое. Айеро был аккуратным и внимательным водителем, панически боясь лишиться прав, а заодно потерять средство передвижения. Машина была его гордостью. Он самостоятельно отремонтировал ее год назад, купив ту в состоянии полной развалины и груды металлолома у своего знакомого. Панк долго корпел над ней, денно и нощно возясь в гараже с гаечными ключами, а когда работа была завершена, он не мог нарадоваться, глядя на свое творение и хохоча, как безумный ученый. Айеро любил свою машину больше, чем что-либо. — Ну, — протягивает Джерард, не зная, с чего бы начать, — Я был не из тех детей, которые тусуются компаниями и лазают по деревьям и гаражам, но я любил гулять. У меня не было друзей, так что я учился развлекать себя сам. И мне казалось интересным узнавать город, плюс ко всему это полезно и может пригодиться в будущем, — пожимает плечами тот, — А поле… Я любил уходить туда, чтобы отвлечься. Ну, знаешь, проблемы в семье и школе и все такое. А это место… Оно будто волшебное, понимаешь? Ты был когда-нибудь там ночью? Небо просто невероятное, — мечтательно говорит Уэй, переносясь в воспоминания, — А еще там было одно дерево, такое большое, с огромной листвой, в которой можно укрыться и… — Эй! — вдруг возмущенно кричит Айеро, перебивая Джерарда, — Эй, я тебя помню! Черт! Это ты был черноволосым пухляшом, который сломал мой домик на дереве, да? Я помню тебя! — Чего? — обомлел Джерард, не веря своим ушам. Этого просто не может быть. Когда-то давно, в далекие десять лет, Уэй был полным любопытным ребенком, желающим посмотреть все на свете. Впервые придя на то самое поле, он обнаружил огромное старое дерево, тут же решив залезть на него, дабы увидеть город в лучах заката с высоты. Он нашел в листве неприметный домик, сколоченный из сомнительных старых досок, явно предназначенный на одного человека. На одного худого человека. Но Джерард, конечно же, не обратил на хрупкость сооружения никакого внимания, обрадовавшись и активно пытаясь забраться в узкую для его тела дверь. В конечном итоге, он, чуть не сорвавшись и ухватившись за какую-то доску, сломал всю непрочную конструкцию, вырвав за одной досочкой еще несколько, оставшиеся же обрушились сами собой, видимо, крепившись лишь на тех остальных. Ошарашенный Джерард, упав вслед за домиком и сильно ушибив копчик, хотел было убежать, но незнакомый голос заставил его испуганно подпрыгнуть и замереть на месте. — Эй, ты, ублюдок, ты что, специально сломал его?! Ты хоть знаешь, как я трудился над ним, жирная задница?! — закричали ему откуда-то слева, и Джерард в панике забарахтался на земле, потерпел сокрушительное фиаско в попытке встать на ноги, а потом быстро-быстро пополз на четвереньках от источника шума. Он знал, что сейчас будет или больно, или обидно, или и то и другое, а бедный Уэй этого совсем не хотел, поэтому не оставлял попыток слинять. — Сломал, а теперь пытаешься сбежать?! Ненавижу таких, как ты! — яростно закричали ему, и он, услышав топот ног за спиной и обретя второе дыхание, вскочил на ноги, громко вскрикнув от острой боли в спине. — Беги-беги! Я тебя запомнил, тебе конец, крысеныш! — угрожающе завопили вслед улепетывающему на всех парах и постанывающему от боли Уэю. С этой истории прошло уже много лет, и Джерард даже не вспоминал о ней. До сегодняшнего дня. — Господи, — стыдливо застонал Джерард, пряча лицо в руках. Фрэнк действительно его запомнил… — Ты говнюк! Зачем ты это сделал?! Я полтора месяца строил этот дом, а ты поступил, как полный мудак! — возмущался Фрэнк, заглушая мотор и останавливая машину посреди поля. — Ну? — требовательно позвал брюнет Джерарда, все еще несколько зло ткнув его пальцем в плечо. — Я нечаянно, ясно? Я вообще не хотел ничего сломать, я просто думал посмотреть! — защищался Уэй, утаив часть правды. Какая разница — хотел он просто посмотреть или просто посмотреть изнутри, в любом случае, он сломал домик случайно. — Посмотреть?! У тебя что, лазеры в глазах, раз ты его по досочкам разобрал? — не отставал Айеро, впившись цепким взглядом в Джерарда. Тот лишь несчастно захныкал. — Ладно-ладно, хорошо! — сдаваясь, простонал Уэй, желая провалиться сквозь землю, — Я хотел посмотреть, как он устроен изнутри, но ты, очевидно, старался не очень хорошо, раз твой домик не смог выдержать мою толстую задницу! — язвительно закончил парень, обиженно отвернувшись от татуированного. Фрэнк задумчиво посмотрел на Уэя, уже зная, что тот будет делать последующие полтора месяца. — Ты поможешь мне отстроить его заново, — решительно произнес Айеро, доставая ключ из машины и выбираясь на улицу. — Чего?! — возмущенно заверещали из салона автомобиля, и Уэй тут же вылез следом, — Я не буду строить твой сраный домик! Это была случайность, я не хотел его ломать! — Но сломал, — парировал Фрэнк, уверенный, что Джерард рано или поздно сдастся. — Я не буду, — заупрямился тот, снова забавно нахмурившись и сморщив нос, выражая свое недовольство. — Тогда я верну тебя в больницу прямо сейчас и скажу твоей матери, что ты заставил меня забрать тебя оттуда, — флегматично отозвался он, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос: у Джерарда было такое обиженное и оскорбленное выражение лица, что панку тут же захотелось растрепать его шевелюру и как-нибудь развеселить. — Ненавижу тебя! — не выдерживая, обреченно ноет Уэй и злобно топает по направлению к тому самому дереву. — Я тоже люблю тебя, Джи-Джи! — весело кричит Фрэнк, уже чувствуя, что новый домик выйдет лучше предыдущего. — А я тебя нет, — фыркает в ответ Джерард, скрещивая руки на груди и усаживаясь прямо на землю около массивного зеленого гиганта, про себя думая, не баобаб ли это часом. — Ты разбиваешь мне сердце, — скуксился Айеро, плюхаясь рядом с Уэем и блаженно откидываясь на согретую солнцем кору дерева. Он давно не был здесь, и сейчас испытывал сладкую ностальгию, вспоминая веселые времена своего детства. Айеро никогда в жизни не признается в этом, но он был точно таким же ребенком, как и сам Джерард. Удивительно, что они не встретились раньше. Почему-то Фрэнку кажется, что они бы сдружились. Будучи фриком и отшельником с первого класса, Фрэнк проводил все свободное время на улице, находя себе самые разные занятия, и одним из них было исследование города. Он даже смастерил собственную карту, маркером отмечая на ней особенные места. Кто бы мог подумать, что Уэй делал в точности, как и Фрэнк. Возможно, если бы они встретились чуть раньше, их история была бы совсем другой, и они стали бы лучшими друзьями, ни на один день не отлипающими друг от друга. А возможно, и не стали бы. Кто знает? Но как бы то ни было, судьба свела их именно сейчас, а это значит, что теперь их пути переплелись, и впереди у этих двоих своя, неизвестная пока никому, история. Фрэнк и Джерард не могли встретиться случайно, только вот они еще об этом не знают, заливисто смеясь под кроной огромного многолетнего дерева и радуясь неожиданному знакомству.