Что я делаю в ФикБуке?!

— Да! Настало моё время! Грей был счастлив, что наконец-то дожил до этого момента и, посмотрев на народ, присвистнул — такой великой толкушки он ещё не видел. — Если ты сейчас же не оденешься, хотя бы трусы, то я пройду вне очереди, и своё мнение ты будешь рассказывать уже последним, — предупредила Эрза. — Когда успел?! — удивился Грей, посмотрев на своё тело. — Я же специально минуту назад оделся! — Ничего-ничего, можешь и так рассказывать! — крикнула Эвергрин. — Мужик! — Аааххх, милый Грей~... — Ох, мужские тела, они так прекрасны, — вылез Шугабой из толпы. — И ты здесь?! — отшатнулся Фулбастер. — Хочешь уединиться, baby? — Нет!!! — Хах, не судьба тебе одеться, — усмехнулась Люси. — Да срать, быстро расскажу, что надо, и всё. В общем, больше всего по мне пишут примерно так, — Грей открыл какую-то работу, пользуясь методом тыка. — «Он посмотрел в его серые глаза, где были видны проблески зелёного, и почувствовал жар. Жар внутри себя, жар в сердце от незабываемых ощущений, от близости к его лицу. И Грей не понял, как он поцеловал Нацу, как они добрались до кровати или как отреагировал сам драгонслеер. Он помнил только те незабываемые ощущения, тот жар, растопивший его сердце и жаркий вкус Нацу. Нет, это была не любовь, это была не привязанность, и вообще этому нет определения, но Грей знал, что это жар эмоций, бурливших в нём, словно лава; словно кипяток. — Ах, т-т-т-т-т...» — Грей поперхнулся. Откашлявшись спустя пол дня, он продолжил, закрывая пол лица руками и краснея всем телом, как варёный рак. — « — Ах, ты так горяч... — сказал он нежно. — Ты растопил моё холодное сердце. На следующий день: — Ай, Грей, почему твой лёд такой горячий? У меня ожёг останется!» Все вокруг молчали, и где-то там, далеко отсюда, еле слышно пролаяла собака. — Разум Джувии не выживет, — разрыдалась Локсар, сразу утопив половину помещения, в то время, как Нацу блевал в уголке. — Мне определённо не нравится, что пишут в фикбуке, — прокряхтел он. — Я спасу тебя! — воинственно крикнула Эрза, после чего ударила Драгнила по спине, впечатав тем самым в землю. — Думаю, помогло, — усмехнулся Гажил. — Я, короче, продолжу. В общем, я читал, что обо мне пишут, и больше всего меня раздражают такие работы, — Грей нажал на кнопку пульта, переключив страницу, и начал зачитывать прямо с экрана: — «Я — Грей Отмороженный, я себя отморозил. Моё хобби: раздеваться... И, о да, мне это нравится! Люблю ходить голым, оуе! Ещё я люблю сладких мальчиков — таких, как Сахарок. Включите музыкальное сопровождение «Gunther — Oh, you touch my tralala»...» — Ооо, ю тач май тралала, — запело откуда-то. — КТО ЭТО ВКЛЮЧИЛ? — разозлился Фулбастер, гневно проводя взглядом по толпе. — Не знаю, — спокойно ответил Шугабой, совершенно не беспокоясь о том, что у него в руках находится проигрыватель. — Май дин-дин-доооон... — А КТО ЗНАЕТ?! — психанул Грей, кидаясь пультом в Шугабоя. — Я знаю, что любовь не так сладкая, как кажется... Уединимся, baby? — Да пошёл ты, гомодрил хренов!!! — Паррррни! — заблестело откуда-то слева. — Ааа, люди, это дурдом какой-то! — взвыл Грей. — Всё, я читаю следующую историю, — не принимающим возражения голосом сказал он. — ... — ...ооо... — Выключи ЭТО!!! — Нууу... Оукэй. Фулбастер облегчённо выдохнул. — «Сегодня в клубе людей больше, чем обычно. Спросите, почему? Ответ очень и очень прост: сегодня работает знаменитый на все сети гейских клубов (барабанная дробь) Грэй Фуллубасстер. Каждый наслаждался этим зрелищем: вначале Грэй дважды повертелся на шесте, затем закинул на него одну ногу, дальше поднял вторую, держась на шесте с помощью лишь ноги и руки, и, как бы показывая итак маленькую почти по всем параметрам ткань ярко-голубых стринг, закинул вторую ногу на шест, обтираясь пахом об металл...» — ...я бы его никогда не съел, — разрушил короткую тишину Гажил. — Такого металла никогда бы и не было! — возмутился Грей. — Я бы такого никогда не сделал! — Но то, как ты танцевал тогда со мной, почти то же самое, — сказал Рак. — Это был не я! Это всё филлеры! Не я! — А мне определённо нравится то, что пишут в фикбуке! — беззаботно хихикнул Нацу. — Айя! Почти вся толпа прыснула в кулак.