***
Когда они зашли, Мэнди скинула тяжёлые ботинки, кинув Йену оранжевые тапки, произнесла: «Так, я переодеваться и смывать с себя всю косметику. Подожди меня в гостиной. Если захочешь в туалет — знай, у нас три ванны, но чтобы попасть в мою, нужно иметь вагину, или иметь мою вагину. Короче, ты понял. Гостевая сломалась, там что-то связанное с говном. А Мик не хочет морать свои ручки, поэтому ты можешь воспользоваться его. В общем, не потеряешься, она прямо в спальне, но я не думаю, что ты перепутаешь и насрешь ему в гардеробную. Давай, удачи» после своей долгой речи, она похлопала Йена по плечу и побежала на второй этаж. Рыжий снял свои кеды и положил их на полочку. В доме был идеальный порядок. Гостиная и кухня занимали весь первый этаж, а панорамные окна от пола до самого потолка пропускали максимум света. Они занимали две стены, поэтому создавалось впечатление, что находишься в аквариуме. Никогда не подумаешь, что в этом океане света живут Милковичи. Все «непрозрачные» стены были завешаны постерами. Начиная от детских картинок из журналов Мэнди, заканчивая нацистскими плакатами Микки. Весь этот подростковый мейнстрим имел свой шарм, в комнату определенно хотелось возвращаться. Мебель была обычная. Йену нравилась эта «дорогая простота», и он решил изучить ее полностью. Поднимаясь на второй этаж, рыжий заметил кучу детских фотографий и рисунков, разбросанных по стенам. Йен специально остановился посмотреть на мелкого черно-белого говнюка. Сложно поверить, что такими мудаками рождаются не сразу. Ими становятся. Найти нужную комнату не составило труда. На чёрной двери висела картонка, на которой большими и кривыми буквами была выведена незамысловатая фраза, говорящая сама за себя: « Stay the fuck out», но любопытство и желание поссать проигнорировали предупреждение, и Йен открыл дверь. Рыжий даже немного расстроился, он ожидал увидеть «свинарник» с кучей провокационных плакатов и стволов повсюду. Хотя, что за бред? Мы же сейчас в Норт-Сайде, а Микки вообще невозможно представить в южной грязи. Перед ним открылась уютная комната с зелёным ковровым покрытием, напоминающим траву. Когда Йен переступил через порог, он чуть не кончил от приятного ощущения под ногами. В самом центре стояла огромная незаправленная кровать с чёрным постельным бельём. Рядом с ней находился рабочий стол, заваленный учебниками и комиксами. Белые полки тоже были заставлены книгами и очень элегантно смотрелись на темно-синих стенах. Панорамные окна скрывали жалюзи, поэтому рыжий не смог насладиться видом, но был уверен, что пейзаж открывался прекрасный. В комнате пахло чем-то непонятным и непривычным, но Йену определено нравился этот запах. Смесь табачного дыма, дорогого одеколона и детского мыла сводили рыжего с ума. Наверно, это и есть запах Микки. Но он к нему особо не принюхивался. Заметив две двери, он понял, что одна вела в гардеробную, как и сказала Мэнди, а другая в ванну. Туда Йен и отправился. Черные и темно-синие матовые поверхности с редкими белыми линиями, никаких золотых унитазов на пульте управления и святой воды из крана. Все просто. Так и должно быть. Именно эта «простота» облагораживала дом, в нем хотелось жить, а не существовать. Он отличался от типичных домов Норт-Сайда, где по выходным люди устраивают светские мероприятия, а в остальные дни бегут из своей же золотой клетки. Оказавшись снова на первом этаже, Йен сел на белый диванчик и стал ждать Мэнди. Время шло очень медленно, когда он решил заказать пиццу и уже позвонил в службу доставки, услышал визг за своей спиной: «Только без оливок, терпеть их не могу.» Перед ним стояла совершенно другая девушка, теперь ещё милее и младше. Глаза очистились от дикого количества подводки, а волосы были собраны в смешную шишку на затылке. В своей темно-зеленой пижаме и красных носках, Мэнди выглядела очень уютно. — Они приедут только в 18:00, чем до этого займёмся? — У нас с Микком огромная коллекция игр. Но вот эти мои любимые, выбирай, — сунув Галлагеру стопку дисков, она побежала на кухню. Вернувшись, брюнетка поставила на столик целый тазик с чипсами, прыгнула к Йену на диван и начала нагибать его в видеопространсве.***
Они разговаривали обо всем. Начиная семьями и заканчивая предпочтениями в мальчиках. Так рыжий узнал, что Мэнди и Микки живут одни. К ним раз в неделю приходят горничные, а до-хуя-бизнесмен-отец звонит по скайпу из Нью-Йорка ещё реже. Он отправляет им деньги и больше никак не участвует в их жизни. Поэтому Мик и Мэндс крепко держатся друг за друга. Им больше не за кого держатся. Никого больше нет. Так Мэнди узнала, что семья Йена состоит из двух сестер и двух братьев. Фиона пашет за всех, а живет ради всех. И хуй знает, когда займется своей личной жизнью. Карл классный малый, но жутко проблемный. Для него всегда подготовлено место за решёткой. Дэбби добрая, но «надломленная» девочка, которая мечтает о папе и маме. Она часто наблюдает за другими семьями, и также часто плачет, когда понимает, что в ее жизни родители присутствуют лишь на лице. В качестве голубых глаз отца и прямого носа матери. Про этих двоих вообще говорить не хочется. Сначала Френк похоронил свою печень, а теперь сам кормит червей. Моника же рожает и бросает, как инкубатор. А про Липа Мэнди слушать не захотела. Время летело с бешеной скоростью. В голове крутилась фраза «примерно в шесть». Йен постоянно смотрел на часы и ждал***
«Блять, ещё только 17:30» — прошипел брюнет сидя в машине напротив своего дома. Он не планировал приезжать так рано и пересекаться с их гостем. Поэтому решил просто наматывать круги по кварталу, и ждать шести часов. Надавив на газ он спросил сам у себя: «А что изменится?» Рыжий так же будет сидеть со своей ебанной ухмылкой. Брюнета***
Йен услышал, как входная дверь открылась. Мэнди даже не отвела взгляда от телика, она была полностью погружена в игру.Часы показали ровно 18:00. «Пунктуальный же ублюдок» подумал рыжий и втянул плечи. Вся его решительность исчезла в один момент. И теперь вместо дерзкого парня, диван просиживала скромная девочка. — Мое почтение. Я в душ, если не оставите мне кусок пиццы, оба вылетите из этого дома, — сказал Микки и кинув еще тёплую коробку на стол, пошагал наверх. Мэнди показала спине брата средний палец и начала открывать коробку. Рот Йена наполнился бы слюнями от запаха пиццы, если бы уже не был забит ими, но от другого запаха. Того самого запаха из комнаты, который заставил руки Йена покрыться мурашками, а зрачки немного расшириться. Мэнди, заметила гусиную кожу друга. -Тебе холодно? — Нет, все нормально. — Я вижу, как тебе нормально, — тихо сказала Мэнди в одну секунду, а в другую громко заорала: «МИККИ!!! Когда пойдёшь вниз, возьми плед» — Подними жопу и возьми сама. Я тебе не раб, — раздался голос со второго этажа «Он возьмёт» — ухмыльнулась Мэнди и засунула в рот огромный кусок пиццы. Но уже через секунду он оказался на полу со словами: «Сука. Эти мудилы засунули туда оливки». Она ещё долго возмущалась. Йен смеялся, но его мысли были где-то на втором этаже.***
Джойстик дрожал в трясущихся руках. Йен проигрывал в этой игре, чаще, чем в своей реальной жизни. (Ну хоть где-то!) — Мэнди, кого ты к нам привела? Он же вообще играть не умеет- язвительный голос раздался за диваном. Сильные руки выхватили джойстик у Йена. А сильное тело приземлилось рядом с ним. Кинув в лицо Мэнди плед, Мик запустил другую игру. — Да он не мне нужен, еблан. — Ой, наша принцесса замёрзла. После этих слов Галлагер захотел скрыться с головой под пледом. Только сейчас он понял, что Микки все время смотрел на его жалкую игру. Охуенно. Брюнет очень эмоционально комментировал каждый свой шаг. Несвязная брань веселила рыжего и он невольно поглядывал на тёплое тело рядом с собой. По шее брюнета проскальзывали капельки от мокрых волос и попадали под белоснежную футболку. Йену хотелось слизать эти влажные дорожки и оставить на бледной шее парочку алых засосов. Небесно голубые глаза прожигали экран, Милковичу не нужен был джойстик, чтобы убивать зомби, он мог просто на них посмотреть. Видимо, у этого маленького семейства было заведено полностью отдаваться игре, потому что эмоции на лице брюнета были неподражаемы. Казалось, что густые чёрные брови вели отдельную жизнь. Они скрывались за линией роста волос, хмурились и поднимались по очереди. Это было очень искренне. И так по-детски. Но когда Йен увидел, как Микки идеально ровными белыми зубами терзает свои розовые пухлые губы, в глазах у него потемнело, а в штанах стало теснее. Благо этот стыд прикрывал плед, но Йен все равно перевёл взгляд. Теперь его внимание зацепили пальцы, крепко сжимающие джойстик. На костяшках обеих рук была набита фраза «fuck u-up», и Йен не смог сдержать смешка. Только сейчас он заметил, что Мэнди не было в комнате. Она отошла, когда тот внимательно изучал ее братца. — Че ржём? — Да так. Я думал, что на северной стороне набивают только бабочек на поясницу и бесконечность на запястье, — сказал Йен, заглянув прямо в глаза напротив. — А я думал, что на южной стороне не бывает геев, — кинул ответ брюнет и улыбнулся сам себе. У Йену пересохло в горле. «Как он узнал?» это вопрос оглушил сознание рыжего. Он весь покраснел, кровь бурлила, а сердце начало стучать с такой силой, что могло оставить синяки на грудной клетке. Микки, заметив такую реакцию, начал ржать. В этот момент в комнату зашла Мэнди. И теперь Йен просто сидел и молчал. Для него время остановилось.***
Когда часы показали 20:00, Йен повернулся к Мэнди и сказал — Мне пора Микки уже давно ушёл в свою комнату, и Йен думал, что сегодня с ним больше не увидится. Но Мэнди как всегда все сделала по-своему, и закричав: «Микки, попрощайся с Йеном», встала с дивана. Послышались шаги и приятный голос брюнета: « Катись, рыжий лобок». Когда Галлагер начал натягивать свои кеды, Мэнди резко метнулась в гостиную и чуть не врезалась в Микки, который наконец спустился на первый этаж. Он облокотился на стену и стал следить за движениями рыжего. Но когда Йен поднял глаза, брюнет резко отвёл взгляд. Галлагер не смог ничего сказать, пытаясь сдержать улыбку. Перед ним стоял только проснувшийся Микки с заспанным лицом и взъерошенными волосами. Рыжий мог смотреть на него вечно, но тут снова прибежала Мэнди. Она вплотную подошла к рыжему и на запястье написала «Мэнди». «Так тебе будет легче запомнить» — пояснила она. И Йен не стал сдерживаться, он крепко сжал девушку в своих объятьях. — Я же запишу Микки? — и не дожидаясь ответа, начала выводить имя своего брата на конопатом запястье — Пиши лучше на костяшках, так я точно не забуду, — Мэнди начала смеяться, а Йен лишь посмотрел на брюнета. — Ой, иди нахуй, Йен — А ты все же запомнил мое имя, — сказал рыжий и растянулся в той самой ухмылке. На это Микки вскинул брови, и показав средний палец скрылся в гостиной. — Ладно, до завтра, Мэнди. — До завтра, Йен. Они улыбнулись друг другу, и Йен вышел на улицу. Мэнди ещё минуту стояла у двери, наблюдая через глазок за новым другом. Она боялась потерять его, а ещё больше боялась потеряться в его памяти.***
Йен шёл на станцию и не мог сдержать улыбку. Чувства были новыми и необычными. Он раньше никогда не испытывал подобное. И не важно, если завтра от этого ничего не останется. Рыжий лобок, серьёзно? Так его еще никто не называл. С каждым днём все должно быть только лучше. С каждым днём все будет только лучше. Может он и правда создан для чувств?***
Йен пришёл домой в таком же прекрасном настроении, от улыбки уже болели скулы, он не помнил, когда последний раз был так счастлив. — Йен, где ты был все время? — раздался взволнованный голос Фи. — У своих друзей, — Фиона сама начала улыбаться как ребёнок, она давно ждала этих слов. Раньше Йен никого и близко к себе не подпускал, да никто особо и не стремился. — Что за друзья? Может позовёшь их к нам на ужин? — Они очень хорошие, но пока рано. Спокойной ночи, Фи. — Люблю тебя. Когда рыжий зашёл в комнату, от него летели искры. Йен запил три пилюли водой и плюхнулся на кровать, улыбаясь своим мыслям. — Неужели так понравилась новая школа? — раздался голос со второго яруса кровати — Мимо, чувак. Мне понравились мои новые друзья. Мэнди просто потрясающая! И мне жаль, что ты этого не видишь Лип отвернулся к стене и закрыл глаза. Он знал, что Мэнди потрясающая и сейчас представлял именно ее. А рыжий достал руку из-под одеяла и, улыбнувшись ещё раз, прочитал: «МЭНДИ» «МИККИ»