Трехгранный Мир

      Перси постучал в дверь и вошёл в кабинет Дамблдора. Директор что-то писал, сидя за столом, освещённый серебристым мерцанием стёкол, располагавшихся вокруг книжных шкафов. За его спиной на жёрдочке сидела ярко-красная птица с умными глазами, которая заинтересованно смотрела на посетителя в ответ. — Здравствуй, Перси, заходи, — отечески-тёплым голосом отозвался Дамблдор. Его пронзительно-голубые глаза, казалось, проникали в самые отдаленные уголки души собеседника. — Здравствуйте, профессор. — Рад буду услышать твоё решение. — Нет, я не присоединюсь к вам, — Перси отчаянно храбрился, старался вести себя как человек, загнанный в угол, благо, особо играть не приходилось. — Что ж, очень жаль, ты подавал большие надежды, — сказал Дамблдор. — Надеюсь, ты меня извинишь, но я не могу позволить тебе распускать слухи. Он взмахнул палочкой. Перси выхватил свою — не потому, что надеялся защититься, а потому, что если бы он даже не попробовал, у Дамблдора могли появиться подозрения. Через тридцать секунд всё было кончено. Перси неподвижно застыл в середине кабинета.       Теперь. Перси силой затолкал мысли об обучении на самый дальний край сознания, разложив на переднем плане воспоминания о том, как мать с отцом рассказывают ему правду и о том, как он жил весь месяц в доме у брата, а тот убеждал его подходить к ситуации здраво. Сейчас предстояло то, к чему он готовился и чего боялся в течение целого месяца. Дамблдор посмотрел ему в глаза. Перси чувствовал, как он копается в его воспоминаниях, просматривает их одно за другим. Ледяной волной поднимался страх. Сейчас он всё увидит. И тогда он убьёт меня… «Если не можешь избежать страха, бойся чего-нибудь безвредного, например смерти. Все боятся умереть, это не дает никакой новой информации», — вспомнил он слова Билла. Перси позволил страху смерти завладеть собой, даже постарался искусственно его усилить. Дамблдор просмотрел ещё несколько воспоминаний. Разрозненные картинки прошлого мелькали перед глазами Перси с тошнотворной быстротой.       Он понял, что снова стоит посреди директорского кабинета и смотрит в жуткие, холодные глаза Дамблдора, на лице которого явственно читалось презрение. Директор взмахнул палочкой. Перси почувствовал, что часть воспоминаний пропала. Что ему говорила мать и отец перед тем как он ушёл из дома? Дамблдор изменил это. Теперь причиной ссоры было то, что им не нравилась Пенелопа Кристал, девочка, с которой он переписывался. Также директор добавил воспоминания о том, что этот разговор шёл исключительно об обязанностях старосты. Перси вновь обрёл способность двигаться. — Спасибо большое, — сказал Дамблдор и его по-доброму улыбающиеся глаза заговорщически блеснули за стёклами очков-половинок. — Возвращайся в гостиную, кажется, я задержал тебя дольше положенного. — Спасибо за уделённое время, профессор, — деревянным голосом ответил юноша. Он вышел из кабинета. Он справился.       Перси влетел в гостиную, протопал по винтовой лестнице так быстро, что даже голова закружилась. Подошёл к своему чемодану и, покопавшись, вытащил из него небольшой свёрток. В спальне больше никого не было — как раз время ужина в главном зале, только его старая крыса притулилась в углу. На всякий случай Перси решил быть осторожнее. Он отправился в заброшенный женский туалет на втором этаже — пристанище плаксивого, вечно ноющего приведения. Туда никто не заходил, поэтому можно было быть уверенным, что за ним никто не подсмотрит. Перси сунул свёрток в карман и, выйдя из башни, отправился туда.       По полу туалета была разлита вода, в которой отражался высокий потолок. Постоянно что-то капало, шумели трубы. Перси огляделся, проверяя, нет ли здесь каких-нибудь нарушающих правила учеников или самого приведения. Он припомнил её имя. Плакса Миртл, некогда умершая здесь студентка факультета Когтевран. Вокруг никого не было. Можно было приступать.       Молодой человек достал из кармана свёрток, разорвал коричневую упаковочную бумагу. Внутри был небольшой флакончик, наполненный серебристой, тускло поблёскивающей жидкостью. Перси вытащил пробку и поднёс к открытому горлышку волшебную палочку. Серебрящаяся нить повисла на её кончике. Пора было вернуть то, что забрал Дамблдор. Юноша выдохнул, поднёс палочку к виску, и сейчас же нить начала втягиваться, возвращаясь на положенное место. Флакончик выпал из левой руки Перси и разбился, упав на пол. Воспоминание протекало перед его глазами, словно он снова переживал тот разговор. — Перси, нам нужно поговорить. Перед его глазами возникло необычно серьёзное лицо миссис Уизли. — О чём? — Пойдём.       Гостиная в Норе, час пополуночи. В полумраке едва можно различить длинный потёртый диван и пять разномастных кресел, покрытых цветными пледами ручной вязки. Обычно теплая квинтэссенция домашнего уюта, сейчас она показалась Перси совершенно другой. Тёмной и холодной, скрывающей страшные тайны в недрах книжных шкафов и тёмных углах за креслами. — Так что же вы хотели сказать? — Спросил он, чувствуя внутренний трепет. — В этом году ты будешь старостой, поздравляем тебя. Профессор Дамблдор просил тебя получше присматривать за соучениками, у него есть основания полагать, что среди их родителей имеются бывшие сторонники Волан-де-Морта, которые, вполне возможно, что с помощью своих отпрысков готовят какую-то масштабную акцию в школе. Так что рассказывай ему, если заметишь за кем-то необычное поведение. — Зачем всё это? Вы лично общаетесь с директором? — У него было слишком много вопросов, чтобы задавать их по очереди. — Мы всегда поддерживали Дамблдора, ты это знаешь. Бывали времена, когда министерские крючкотворы старались очернить его, но мы остались на его стороне. Мы разделяли и всегда будем разделять его цели как свои собственные.       Понятно, почему волшебники предпочитают использовать омут памяти. Вкладывать обратно однажды извлечённые воспоминания, даже свои собственные, было мучительно. Перси стискивал зубы, продолжая дюйм за дюймом принимать их в свою память. Его руки ощутимо подрагивали, но он, уже проделывавший такой фокус не в первый раз, знал, что сможет довести дело до конца. Прошедшие события продолжали разворачиваться перед его глазами, реальные, словно вновь происходившие наяву.       Голос миссис Уизли резал словно нож. Стоявший рядом с ней мистер Уизли подтверждал каждое сказанное слово кивком. — Чего же он хочет добиться? — Спросил Перси. — Этот мир прогнил до основания. Надеюсь, ты достаточно умён, чтобы замечать признаки вырождения во всем, что происходит. Худшим знаком, ярмом на шее волшебников, является Статут о Секретности. Перси смотрел на неё во все глаза. Что она такое говорит? — Волшебникам пора сбросить оковы! И явить миру свой истинный потенциал. Разделение и секретность прежде всего выгодны маглам. Волшебники не обязаны страдать ради их пользы. — Объединение миров приведет к войне! — В отчаянной попытке переубедить её вскричал юноша. — Нет, если над всем будет установлен справедливый контроль, если будет лидер, способный сплотить волшебников и маглов вокруг себя. — Контроль? — Перси не мог поверить своим ушам. — Да, система призванная отрыть в людях лучшее, объединить их. — Вы говорите о пропаганде? — сердце его упало. — Вовсе нет, существуют гораздо более тонкие способы вычищать вредные идеи. — Вредные идеи? Вы говорите о контроле сознания? И исключительно ради блага Дамблдора, я подозреваю? — Он просто не мог заставить себя остановиться. — Если ты настолько меркантилен, чтобы не действовать в интересах справедливости просто потому, что этого требует твой долг волшебника, я скажу, что Дамблдору не свойственно забывать своих сторонников.       Перси посмотрел на них. Спорить было бесполезно. Ему не удастся переубедить родителей. Он развернулся и пошел к лестнице, ведущей на верхние этажи. Каждую секунду он ждал, что какое-нибудь заклинание ударит его в спину или они попытаются как-нибудь остановить его. Этого не произошло. — Что ж, я понимаю — тебе нужно время, чтобы осознать нашу правоту, — спокойно сказала миссис Уизли. — Когда тебя исключат из школы за нарушение закона об ограничении волшебства несовершеннолетних, вспомни мои слова. Это всё из-за Статута о Секретности.       Оказавшись в своей комнате, Перси схватил свой школьный чемодан — несмотря на то, что до начала занятий оставался ещё месяц, он уже частично собрал его. Кинув в него несколько комплектов магловской одежды, он, стуча по ступенькам, спустился в гостиную.  — Перси, возьми себя в руки.  — Я не собираюсь участвовать в этом! — Громко ответил он. — И не присоединюсь к вам, что бы вы ни говорили! — Ты пожалеешь об этом, — промолвил мистер Уизли, до этого пребывавший в молчании, — сильно пожалеешь. Не сказав больше ни слова, Перси выскочил на улицу, хлопнув входной дверью. Его не преследовали, и он не понимал почему. Он вышел за ограду. Его чемодан вяз в грязи грунтовой дороги.       Воспоминание прервалось, оставив только острую боль в затылке. Процедура была закончена. Ссора с родителями? Конечно, Пенелопа Кристал тут была ни при чём. Контроль сознания миллионов людей — вот, в чём заключался план Дамблдора, вот как он собирался подняться на вершину.       Перси опирался руками о края раковины, пытаясь отдышаться. Он включил воду, умылся и, подняв глаза, посмотрел в зеркало. Сзади, около входа, стоял полноватый, обрюзгший и оттого похожий на крысу человек в рваном и грязном сером брючном костюме. Перси резко обернулся. — Тихо, не убей меня! — Запротестовал человек, вытягивая вперёд руки, с растопыренными пальцами. Волшебной палочки у него не было. Перси немного успокоился. — Вы кто и что вам здесь нужно? — Спросил он. — Ладно, парень, давай начистоту. Меня зовут Питер Петигрю. Я анимаг и превращаюсь в крысу. — И что вы забыли в заброшенном женском туалете? — Где ты в последний раз видел крысу, парень? — Что? — Ты уже догадался. Была одна такая, да? Старая, сидела в углу. Уже вот много лет как ты держишь её в качестве домашнего любимца. Перси буквально потерял дар речи. Его крыса — анимаг. Ещё какие-нибудь откровения будут? — Если уж ты знаешь о специфике вашей семьи и достопочтенного директора, то тебя моё присутствие не должно было шокировать, — заметил Петигрю, видя его замешательство. — Если уж ты решил покинуть семью, оставь свою крысу младшему брату. — С какой стати? — Не будь наивным. Если уж ты ввязался в это, то будь добр выбрать сторону. Как я понимаю, идеи Дамблдора тебя не прельщают, Темный Лорд тебя не примет, так что тебе, убогому, остается только податься в Министерство. Значит, Тот-кого-нельзя-называть тоже представляет сторону… То есть, слухи о его кончине оказались преувеличены, получается? — Правильно ли я понял твое предложение? Ты поможешь мне присоединиться к Министерству, если я подарю тебя своему младшему брату. — Скажем так, я рекомендую тебя. — Кому? — Бартимеусу Краучу. Напиши ему, кстати говоря, письмо. Перси задумался. А стоило ли ему в это лезть? — Ты же не хочешь попасть в будущем между молотом и наковальней? Тебе всё равно придётся выбирать, так или иначе, — угадывая его сомнения, сказал Петигрю. Молодой человек посмотрел на него. Это, конечно, было правдой. И, если выбирать приходилось их трёх, то предпочтительней было бы быть на стороне министерства. — Будешь рассказывать мне, как идут дела у Рона, — сказал он.