Мистеру Бартимеусу Краучу Старшему, Министерство Магии, отдел Обеспечения Магического Правопорядка. 9 сентября, 1991 год
Меня зовут Перси Уизли, я являюсь студентом пятого курса школы чародейства и волшебства Хогвартс. Все пять лет обучения я показывал на экзаменах наивысшие результаты. Дополнительно изучаю Нумерологию, Уход за Магическими Существами и Древние Руны. Я считаю себя одним из лучших возможных кандидатов для прохождения стажировки в Отделе Обеспечения Магического правопорядка, так как помимо академических успехов, могу похвастаться хорошо развитой реакцией и интуицией, и, кроме того, способностью к быстрому усвоению нового материала. У меня прекрасная память и впечатляющая работоспособность. Я хотел бы пройти свою первую практику именно в отделе Обеспечения Магического Правопорядка Министерства Магии, так как я считаю поддержание общественного порядка и предотвращение преступлений наиболее важной задачей правительственных органов. Данная позиция не только позволит мне заниматься неоценимым по важности и полезным для всего общества делом, но также будет способствовать развитию моих магических навыков и приобретению новых знаний, что на данном жизненном этапе является для меня приоритетом. Прошу рассмотреть мою кандидатуру для прохождения стажировки в отделе обеспечения магического правопорядка летом 1992 года.Спасибо за уделенное время! Искренне ваш, Перси Уизли
Вздохнув, он отложил перо и ещё раз перечитал написанное. Вроде бы получилось неплохо. Перси решил играть на стороне министерства, несмотря на то, что уже несколько дней не мог перестать гадать, будут ли они в этом случае на одной стороне с Биллом. Летом брат не упоминал, чем он занимается, и, когда Перси пытался вызвать его на разговор, тот уходил от ответа. Может ли быть, что Билл на стороне Того-кого-нельзя-называть? Иначе почему он ничего не говорил? Юноша не хотел бы даже допускать такую возможность, но всё же не мог её не учитывать. В Билле нельзя быть уверенным на все сто. Именно поэтому он ничего не узнает о письме, с которым только что умчалась в ночь серая школьная сипуха. Перси вышел из совятни и отправился в гостиную: пора было подгонять домашние задания. В этот семестр их было особенно много — профессора нагружали своих подопечных перед СОВ. Молодой человек надеялся сдать экзамены как можно лучше, ведь, в конце концов, если его никто не прикончит в самое ближайшее время, то эти результаты окажутся важными для его карьеры. В коридоре Полной Дамы он увидел Пенелопу. Кажется, она ждала его. Перси постарался улыбнулся ей. — Перси, может ты, наконец, объяснишь мне, что с тобой происходит?! — Ничего, с чего ты взяла? Я просто сейчас очень занят учебой… — Оставь эти сказки для того, кто в них поверит, — с раздражением заметила она. — Ты пропускаешь обеды в Большом Зале, ни с кем не общаешься, халатно относишься к обязанностям старосты, и по учёбе, кстати говоря, у тебя не всё идет гладко. Это, по-твоему, называется «ничего не происходит»? — Просто я приболел в последнее время, — парень предпринял ещё одну жалкую попытку выкрутиться. Хотя, конечно, как бы глупо это ни звучало, ему было приятно, что она беспокоится о нём. — В больничном крыле тебя тоже ни разу не видели! Позволь дополнительно отметить, что с тех пор, как ты вернулся в школу, ты стал даже более необщительным, чем твои братья, Фред и Джордж, а это, как ты понимаешь, самое дно. Перси не нашёлся, что на это возразить, поэтому он просто сказал: — Не знаю… Дай мне, пожалуйста, пройти, мне нужно заниматься. Девушка недовольно нахмурилась. — Ты считаешь, что это нормально, правильно я поняла? В этот момент портретный проем распахнулся, выпустив двоих о чем-то громко спорящих третьекурсников, что позволило Перси проскользнуть внутрь и избежать таким образом дальнейших вопросов. В общей гостиной царила, на вкус Перси, отвратительная оживленная атмосфера, никак не способствовавшая учебному процессу. Группки учеников, сидевшие в креслах, над чем-то смеялись, играли в плюй-камни или волшебные шахматы. Двое его однокурсников, Дуглас ОʼДонелл и Килли Филдс соревновались в перемещающих заклинаниях, заставляя, каждый, свои пять кусков ластика двигаться внутри нарисованного мелом на столе круга и выталкивать за его границу ластики противника. Перси был слегка разочарован тем, что, несмотря на царившую вокруг весёлую суматоху, никаких запрещённых предметов в гостиной не обнаружилось. Так и не найдя, к чему придраться, он сел за стол в самом углу, выстроив вокруг себя стену из двух огромных стопок книг. Завтра надо было сдавать два свитка на пятнадцать дюймов по зельеварению и трансфигурации, ни один из которых он ещё не начинал делать. «К основным свойствам Красного Моховика можно отнести…» Перси открыл толстую книгу «Грибы и их Применение в Зельеварении». Провёл пальцем по оглавлению, пролистал до необходимой страницы. «Красный Моховик каждый может увидеть, но не каждому доведётся подойти к нему достаточно близко, чтобы прикоснуться. Шляпка Красного Моховика испускает ядовитые испарения, навевающие дурман на любого, кто окажется настолько неосторожен, что вдохнёт их. В сушёном виде этот гриб также сохраняет свойство околдовывать и запутывать разум, потому и применяется он широко — как для лекарств, излечивающих душевные недуги, так и страшнейших ядов. Главное же своё назначение он нашёл в изготовлении Воды Истины или, как её иногда называют законники, Сыворотки Правды…» Околдовывать разум… Как бы это записать… Профессор Снейп не терпел иносказательств, которыми пестрели все магические монографии, и, когда видел что-нибудь подобное в сданном ему на проверку свитке, рисовал под работой жирное «О» или, в крайнем случае, «У». Точно. Обладает галлюциногенными свойствами… Перси накорябал эти слова в черновике и вернулся к книге. «Главное же своё назначение он нашёл в изготовлении Воды Истины или, как её иногда называют законники, Сыворотки Правды…» — Перси! Он поднял глаза от учебника и посмотрел на подошедшего к нему Рона. — Что? — Тебе мама просила передать, — Рон протянул ему конверт, — и, кстати, хотела у тебя спросить, когда ты наконец ей напишешь. — А тебе-то какая разница? — Неожиданно для себя взорвался Перси. — Просто передаю, только и всего. Вообще, кончай маяться дурью и мирись с родителями. Отец мне рассказал причину ссоры и, поверь, она выеденного яйца не стоит. Перси едва сдержался, чтобы не сорваться на грубость или, ещё хуже, выложить всё без утайки. — Извини, я просто устал немного, — вместо этого сказал он. — В общем, письмо я тебе передал, делай, что хочешь. Перси с опаской посмотрел на конверт. Могли ли они устроить какую-то проверку? Он отыскал глазами Рона, который уже снова устроился в кресле у камина. Он смотрит, что я делаю? Стоп. Перси мысленно оборвал себя. Прекращай. Вдохни. Ты сейчас подозреваешь своего одиннадцатилетнего брата. По-твоему, это нормально? Перси снова посмотрел на конверт. Открыть его? Конверт разорвался с сухим бумажным хрустом. Внутри было только обыкновенное, ничем не примечательное письмо, которое могло прийти совершенно любому другому студенту школы Хогвартс. Миссис Уизли справлялась о его благополучии. Перси едва удержался от нервного смеха. Проверка, да? Отправив письмо заклинанием в мусорную корзину, он вернулся к работе над свитком. «Главное же своё назначение он нашёл в изготовлении Воды Истины или, как её иногда называют законники, Сыворотки Правды. Этот препарат заставляет принявшего его терять способность изворачиваться и, что замечали лишь немногие, рассуждать здраво и рассчитывать последствия своих действий…» Здесь, кажется, рассказывается совсем про другое. Перси взял следующую книгу. На другом конце общей гостиной Рон обернулся и посмотрел на брата. — А что это с ним? — Спросил его сидевший в соседнем кресле Гарри. — Да вот, с родителями поссорился из-за какой-то глупости, теперь строит из себя невесть кого, — буркнул в ответ Рон. — Странный он, да? — Да раньше не замечал за ним, разве что зануда, — задумчиво сказал Рон, — а по сравнению с близнецами, так и вообще совершенно нормальный. — Переходный возраст, — со знанием дела заключил Гарри. Рон рассмеялся. — Ладно, давай вернёмся к шахматам, правда, тебе осталось всего лишь хода три до того, как я поставлю мат, — сказал он. Крыса, подаренная ему братом по случаю поступления, мирно дремала на подлокотнике кожаного кресла.