От восхищения

В его взгляде я не смог понять ничего, но губы его шевелились, заставляя ловить каждое слово: -Хорошо, я скажу это. Меня действительно никогда ни к кому по трезвому делу не тянуло. По-пьяни у меня были девушки, групповушки с девчонками, с девчонками и парнями. Также у меня был секс просто с парнем. Не скажу, что это самый приятный опыт в моей жизни, но он имел место быть, и я не отрицаю. Давай предположим, что в седьмом классе у меня обнаружилась тяга к постоянным гулянкам, а вместе с этим регулярное употребление алкогольных напитков, которые действуют на меня весьма специфическим образом. Если грубо, то у меня стоит на всех подряд, - я кинул было взгляд на его ширинку, но она была надежно прикрыта подушкой, на которую опирался Дима: - Но алкоголь действует на меня не слишком продолжительное время, и к моменту начала основного действа я бываю совершенно трезв. Я помню свои ощущения, имею привычку их сравнивать, но также я понимаю, что совершенно равнодушен ко всем, с кем когда-либо занимался сексом. Так по сей день и есть. Но есть одно «но». Примерно год назад я ощутил душевное влечение к одному человеку, который совершенно не привлекал меня физически. Мы довольно много виделись, постоянно общались, и в итоге нас ничего не было. Тогда я, не долго особенно думая, а именно, около двух минут, пока расставляли выпивку на столе во дворе, я под шумок, никого не предупредив, ушел к этому человеку, где решил поставить один эксперимент. Я накачал себя алкоголем и удостоверился в том, что физическое влечение появилось. Какие тут могут возникать вопросы? Я чертовски хочу трахаться, а ты меня динамишь с апреля месяца! -Что-то не помню, чтобы в апреле ты приперся ко мне пьяный…, - ни на что кроме хамства меня в эту минуту не хватило. -Нет, напился я только сегодня, а провоцирую тебя еще с тех пор, но ты, как видно, поразительно стоек или не слишком умен, в чем позволь усомниться. Мы же выяснили, что именно на меня у тебя регулярный стояк, но ты… ты! – не придумав ничего оригинальнее Димка снова уставился в окно. -Давай так: сейчас ты выспишься, а завтра утром, если желание не пропадет, мы попробуем. -Угу…, - его голос звучал обиженно, а я поднялся с пола и, прихватив одну подушку, сказал: -Тогда ложись. Я пойду в большую комнату, на диване себе постелю. Его глаза сделались несчастными: -Не уходи. -А спать я где буду? -У тебя же полутораспальная кровать! Как раз один ты и тощий я поместимся,- Димка пододвинулся, уступая место. -Блин… Я же не выдержу так до утра… Вместо ответа Димка поднялся на ноги, так и не слезая на пол, распустил волосы, снял через горло свитер, затем рубашку, закинутую куда-то в простенок между кроватью и шкафом, расстегнул штаны, под которыми четко обрисовался вышеупомянутый стояк, снял их вместе с носками и наклонился ко мне, проговорив куда-то прямо в губы: -Рот закрой, солнце, я и так знаю, что ты меня глазами каждый раз раздеваешь и имеешь во всех позах. Потом он неспешно снял трусы, лишив меня не только дара речи, но и способности двигаться, после чего, опустившись на покрывало, сорвал его с одной стороны постели и, перебравшись на другую, снял окончательно. Прекрасный совершенный идеальный! Я не мог понять, что ему может не нравится в своем теле. Длинные русые волосы скользнули с плеч на спину, когда Димка, подтянул меня к себе и поцеловал, даря освобождение от собственных оков. Я прикрыл глаза, притянул его к себе еще ближе и ответил на поцелуй. Но это было лишь началом… Сколь скоро я сумел подстроиться под его манеру целоваться, повалил его на простыни. Странная покорность, не сочетающаяся с внешним бунтарством, сначала удивила меня, а потом пленила окончательно. Он отзывался громкими выдохами, слабыми стонами на мои ласки, прогибаясь в пояснице, тычась членом мне в пах. Я спустился к его ногам и лизнул головку. Привкус показался немного странным, но реакция оказалась незабываемой. Резкий короткий стон оглушил меня до звона в ушах. -Не медли, я тебя умоляю!!! -Не думал, что ты такой чувствительный, - пробормотал я в ответ, накрывая губами член любимого человека. Он – мое новогоднее слегка пьяное и задающее ненужные вопросы чудо, он – моя единственная любовь, он – мое прошлое и настоящее, он, тот, кто подарил мне первый поцелуй, и именно он, тот, кто отдает мне всего себя, прося взамен всего лишь быть с ним. А это ли не есть счастье?… Вся теория отлетела куда-то на задний план, оставляя место только искренним попыткам доставить ему, моему Димке, настоящее удовольствие. Он прогибался, стонал, двигал бедрами, стараясь поглубже войти ко мне в рот. Сложно. Я не понимал, как дышать, почему не получается глубже, когда он этого так просит. Но он кончил, обмякнув в одно мгновение в моих руках. Я вытер рот и лег рядом с ним. Его глаза заволокла дымка легкой усталости и удовлетворения, но даже, несмотря на это, мне было сделано замечание: -Ты не разделся. Возможно, для него это не было проблемой даже, несмотря на комплексы по поводу своей худобы… он мог обнажиться, потому что уверен: он понравится, в то время как я, никогда ни с кем постель не деливший и обросший комплексами пуще него в несколько раз, так не сумею. -Не мнись, Стас, - он улыбнулся и закрыл глаза, потягиваясь: - когда я открою глаза, ты должен быть уже без одежды. -А ты не подумал, что я могу смущаться? – меня снова потянуло на защитную реакцию – на сарказм. Я по-прежнему был зверски возбужден и ко всему прочему, не знал, понравлюсь ли Димке. -Нет, это твоя проблема. Если не разденешься, пойдешь дрочить в туалет. Спесь с меня как рукой сняло. Если бы он с этого начинал, мы бы уже давно вместе спали, а так… Я мгновенно освободился от одежды и притянул его к себе. Любимые глаза снова открылись и посмотрели мне в лицо: -Шустрый какой! Хотя… все мы, мужики, такие. -Это почему? -Девчонки говорят, - с этими словами он резко опрокинул меня на спину, оказавшись сверху. -Ну? И где обещанная разрядка, - пошутил я, когда Димка зачем-то наклонился к простенку и вытащил свои штаны. Теперь отпускать его было не в моих интересах. Рыская по карманам руками, а по моему телу взглядом, Димка ответил на лучший свой манер: -Терпение, мой друг. Вы столько натерпелись, что от лишней пары минут с вами ничего не сделается. -Ага! Умру от спермотоксикоза, разве что…, - буркнул я в ответ и увидел, что из Димкиных джинсов свету явился квадратик презерватива. Я-то думал, что речь пойдет о чем-то более безобидном… Проследив выражением моего лица, Димка расхохотался: -И это ОН! Он, тот самый страшный местный гей! Да ты же при виде презика стал на лицо серее покойника! Я слегка пихнул его в грудь: -Говори, что задумала твоя бредовая головушка. -Вообще-то я по полной программе рассчитывал: на отсос и трах хороший. Я хмыкнул: -Мда? И кто же по твоим расчетам должен был оказаться в активе? -Не будешь задавать глупых вопросов и обещаешь нормально разработать, тогда ты. Я нагнул его к себе и поцеловал. Высвободившись через несколько минут, Димка сказал, начав распускать руки, куда не следует: -Подожди ты так. Сначала тебе подрочим, а-то ты войти в меня не успеешь, как тут же кончишь. Он гладил меня легкими касаниями, несильно сжимал, резко двигая руку к основанию члена, теребил клин волос внизу живота, касался кончиком языка сосков и терся всем телом, показывая, что снова возбужден. -Дим, а на утро после секса тебе бывает противно? Может, это было не лучшее время для подобного вопроса, но, я решил, пусть так, чем утренняя неожиданность. -Обычно нет. Просто полное отсутствие эмоций, но в этот раз ничего подобного не грозит. Я от тебя сам с ума схожу. Мы целовались, а его руки ласкали мое тело, член, пока я не кончил. -Теперь можно и про секс, - удовлетворенно заметил Димка. Я обнял его, притягивая к себе и целуя. Мне хотелось, чтобы с утра у него на душе не было пусто, чтобы наша новогодняя ночь оставила ему чуть больше, чем воспоминание об очередном сексе среди многих таких же эпизодов жизни: напился – переспал. Я старался быть нежен. Видимо немного неуклюже, судя по проскакивающим ехидным замечаниям Димки, лежащего подо мной. Откуда-то он уже извлек и тюбик с непонятного происхождения кремом, явно оставшимся еще с доразводных времен в нашем доме. Скрипнула, рвясь, упаковка презерватива. -Я только не представляю, как оно… ну… надевается. Поцеловав меня в шею, Димка чуть съехал вниз и начал орудовать руками. -Вуа-ля! – он вернулся на прежнее место и звонко чмокнул в губы. -Как ты хочешь? – спросил я. Вместо ответа он подтянул ноги, представая передо мой совершенно беззащитным и еще более хрупким существом. Член его стоял, истекая смазкой, соски твердые, волосы разметались по подушке, спутавшись, а ноги раздвинуты. -Разработай только. Ладно? – в его взгляде читалась мольба и нервозность. Он боялся? Но он же говорил, что не в первый раз ложится с парнем и, судя по уверенности, с которой все делал, повторялось это не единожды. -Не волнуйся. Я смазал кремом пальцы и ввел в него сначала один. Плотное кольцо мышц не поддавалось, а Димка, вцепившись пальцами мне в плечо, сильно закусил губу. Я двигал указательным пальцем, дожидаясь, пока Дима хоть немного расслабится. Потом второй. -Ммм, не могу, - мой любимый мотнул на подушке головой. -Что такое? -Не могу расслабиться. Бля, как же… -Ты мне не доверяешь? Он открыл глаза и посмотрел на меня: -Доверяю. Только тебе и доверяю. Думаешь, я не помню, сколько ты терпел? Любой другой на твоем месте меня бы двадцать раз раком поставил. -Тогда попробуй еще раз. Он нервно улыбнулся. Уголки губ слегка подрагивали: -Поцелуй меня. Отвлеки. Я зацеловывал его страх, ласкал, стараясь заставить его думать о чем-то другом, и двигал пальцами там, где почти жарко и очень тесно, в месте, через которое я могу овладеть им, сделать ненадолго своим. Только своим… -Стас, давай. Он заерзал на простынях. Я вынул пальцы и оперся на вторую руку, нависая над любимым. Он обнял меня ногами за талию, рукой навел мой член на свое приоткрывшееся отверстие, и обнял за плечи, давая зеленый свет. Гримасу боли, возникшую на Димкином лице, я тоже зацеловал. Губы его снова приоткрылись, когда я двинул бедрами, и оттуда послышался жаркий шепот: -Не бойся, двигайся, прошу. Внутри он был горячим и очень тесным. Мы двигались в одном ритме. Чуть сменив угол наклона, я услышал долгожданный стон, вслед за которым последовал немилосердный укус в плечо, едва не перекрывший мне все удовольствие. Черт! Это все было не главным! Мое удовольствие – это самое последнее, что было важно! Главным был Димка, который кусался, стараясь не то ни кричать, не то ни стонать. Это позже я узнал, что он боялся переполошить всех соседей, поскольку мог войти во вкус и застонать так, что стекла бы дрожали, а под окном ждала б патрульная машина милиции. Он кончил первым, а я, спустя еще два толчка в его нутро. Мы лежали, не способные просто пошевелиться и обалдевшие от произошедшего. Во мне не было сил, даже слезть с Димки и откатиться чуть в сторону, на свою подушку. -Спишь? – вопрос куда-то в ухо. -Почти. -Тебе понравилось? -Очень. А тебе? -Подучить бы тебя немного, а-то все рассказывать приходится. -Спи давай. -Спать или давать? -Спи. Брать я сегодня уже не могу. -С новым годом. -И тебя… Утром пришел отец. Я слышал, как отворилась дверь в мою комнату, заметил потоптавшуюся в проеме тень, и тихие шаги, удаляющиеся в большую комнату. Нет, пап, это не счастливый исход. Он же говорил, что с утра у него всегда оказывается пусто на душе, а быть одним из толпы его поклонниц и поклонников (да-да, я не один), я не хочу – лучше уж пойду снова выброшусь с девятого этажа. Хорошая профилактика от депрессии – близость смерти и ее дружеские объятья.