***
Спустившись вниз, Яков Платонович занял место подальше от входа в зал ресторации, откуда хорошо был виден вход, но его самого сразу заметить было нельзя. Неспешно отобедав, заказал себе кофе. Просидев за столиком почти час, Штольман хотел уже выйти прогуляться поблизости, как увидел, что входная дверь открылась, впустив неожиданного для него гостя. Со всей своей грациозностью, разбавленной внутренней нервозностью и явным проявлением опаски в гостиницу вошла фрейлина Ее Императорского Величества Нина Аркадьевна Нежинская собственной персоной. «Вот так-так. А я-то кого-нибудь вроде Увакова ждал…. А тут сама Нежинская. Эх, Нина. Не послушала ты меня тогда. Теперь уж извини….» - подумал Яков Платонович, глядя на бывшую любовницу, направившуюся в сторону лестницы на второй этаж. После всего того, что ему рассказал Жан, желание спасти Нину Аркадьевну у Штольмана пропало. Поэтому фрейлину в этой гостинице ждет очень большой сюрприз. Яков Платонович кивнул официанту, чтобы счет за обед приписали к общему его счету, быстро поднялся к себе, оделся и вышел из гостиницы. Нужно телеграфировать Варфоломееву. Пусть присылает людей за Нежинской. А он, Яков Штольман, обеспечит наличие всех доказательств вины фрейлины. Отправив срочное сообщение в Петербург, господин статский советник вернулся к себе в номер, предварительно убедившись, что он не будет замечен новой постоялицей. В номере Яков Платонович достал лист бумаги с гербовой печатью из папки, в которой лежало еще несколько таких же листков, присланных Варфоломеевым еще с тем письмом, в котором были документы на их с Анной дом. Как же ему приятно думать именно так – их с Анной дом. Взяв письменные принадлежности, Штольман составил положенную бумагу на арест фрейлины Нежинской по обвинению в шпионаже, измене Российской Империи. Подготовив все, Яков Платонович решил выждать немного времени. Нежинская могла и не одна приехать сюда. В любом случае, раньше послезавтра люди Варфоломеева не приедут. А стеречь Нину Аркадьевну у Штольмана желания не было никакого. Весь следующий день Яков Платонович незаметно наблюдал за передвижениями фрейлины. Это было нетрудно – Нежинская большую часть дня провела у себя в номере, даже обедала там. Около пяти часов вечера Нина Аркадьевна решила, видимо, прогуляться. Яков Платонович незаметно последовал за ней. Нежинская его не заметила, брела по улице, погруженная в свои мысли. Дойдя до почтового отделения, фрейлина императрицы вошла внутрь. Спустя четверть часа она тихо вышла и направилась обратно в гостиницу. Штольман выждал немного времени и вошел в здание, только недавно покинутое Ниной. - Добрый день. Несколько минут назад к вам заходила женщина. Она оставила письмо или телеграмму для отправки? – осведомился Яков Платонович у служащего. - Да, оставила телеграмму, собирались ее отправлять как раз. - Статский советник Штольман. Вам необходимо показать эту телеграмму мне. Немедленно. - Да-да, конечно, - несколько испуганно протянул мужчина и протянул Якову Платоновичу бланк телеграммы. - Благодарю. Это я забираю. А вы пока никому не должны говорить о том, что я у вас что-то взял. На днях занесу вам официальную бумагу об изъятии данного документа. - Не нужно. Я не успел зарегистрировать получение данного сообщения. Полагаю, той барыне не следует знать об изъятии сообщения? – служащий быстро смекнул, что перед ним явно настоящий чиновник, что дело важное, а, значит, лишний раз лучше не интересоваться и не вмешиваться. Кроме того, оплату за телеграмму он получил, регистрацию сообщения не сделал, сообщения у него уже нет. А получается, что и об оплате этого несуществующего сообщения можно никому не говорить. Понял это и Штольман, но внимание решил не заострять. Сейчас важнее решить все с Нежинской. А эта телеграмма может стать очередным доказательством. Попрощавшись с почтовым служащим, Яков Платонович вернулся в гостиницу. Убедившись, что Нежинская у себя, Штольман скрылся за дверью своего номера. Развернув почтовый бланк с сообщением фрейлины, Яков Платонович быстро его прочитал. «Вот даже как!» - мелькнуло в мыслях статского советника. Нина Аркадьевна писала лично Увакову. И писала она о своем страхе ехать за границу одной, о просьбе прислать кого-нибудь для обеспечения ее безопасности. Итак, Нежинская начала бояться. Чего? Англичан? Или того, что про ее связь с ними узнают совсем не те, на кого она рассчитывала? Что ж, вот это он завтра и выяснит. Пожалуй, пора себя обнаруживать. На следующий день рано утром к нему в номер постучали. Приоткрыв дверь, Яков Платонович увидел двоих молодцов. - Доброе утро, Петр Иванович. Вам письмо из Петербурга, - один из них протянул Штольману записку. Развернув, Яков Платонович быстро пробежал глазами короткое послание. «Отправляю вам в помощь своих людей. Они вам помогут и в случае оказания сопротивления и смогут сопроводить арестованного вами человека в Петербург. Указания выполнят в точности. Варфоломеев». Быстро же они прибыли. Это хорошо. - Входите, господа, - Штольман пропустил мужчин в номер. - Петр Иванович, мы вас пока так называть будем. Говорите, что нам делать. - Для начала я хотел бы знать ваши имена и звания. - Зовите нас просто Сергей Тимофеевич и Алексей Петрович. Без чинов и прочего. - Это даже лучше. Что ж, господа. Посидите тут несколько минут. Я быстро приведу себя в порядок, и мы с вами нанесем визит одной особе. Спустя десять минут Штольман с Сергеем Тимофеевичем и Алексеем Петровичем стояли возле двери в номер Нежинской. - Вы, Сергей Тимофеевич, стойте здесь. Войдете как позову. В случае чего задержите особу, проживающую здесь, при возможной попытке сбежать. А вы, Алексей Петрович, стойте на улице под окном. Кто знает как она себя поведет, когда меня увидит. Алексей Петрович кивнул и направился к лестнице вниз. Окна он вычислит безошибочно. Штольман постучал. - Кто там? – послышался голос Нины из-за двери. - Вам сообщение, - негромко ответил Штольман. - Какое еще сооб… - открылась дверь номера, и на пороге в изумлении застыла Нина Аркадьевна, прервавшись на полуслове. - Позвольте войти, Нина Аркадьевна, - Штольман шире открыл дверь и вошел. Закрыв дверь, Яков Платонович прошел на середину комнаты. Нина следила за ним изумленным взглядом. - Якоб! Ты! Ты жив. Жив… - наконец обрела дар речи фрейлина императрицы. - Жив. Можете не сомневаться. Давайте-ка присядем. Нам предстоит долгий разговор с вами. Нина подбежала к Штольману и попыталась его обнять: - Якоб, мой милый, мой дорогой Якоб! Как же я рада, что ты жив. Что ты здесь, со мной. - Нина Аркадьевна, присядьте и держите себя в руках. Не стоит устраивать подобных сцен, - Штольман решительно прервал попытки Нежинской обнять его и усадил ее за стол. - Якоб, как ты можешь! Я так ждала тебя, я верила, что ты жив. Я.. – Нежинская явно нервничала, но пыталась это скрыть. - Нина Аркадьевна. У меня к вам накопилось несколько вопросов. Советую отвечать мне честно. Поверьте, это в ваших же интересах. - Каких вопросов? Какие могут быть вопросы, когда ты жив! - Нина Аркадьевна, куда вы направляетесь? Почему вдруг оказались в этом городе? – Штольману не хотелось слышать подобные излияния Нины. Ему как можно скорее хотелось со всем этим покончить. И отправиться в Затонск. - Я решила немного попутешествовать. - По уездному городку Л***, через который очень удобно проехать по пути к Варшаве, а дальше и в Европу? - Я не понимаю о чем ты! - Вы лжете! Как и обычно. Помните, два с небольшим месяца назад в гостинице в Затонске ночью я вам предлагал покинуть страну в обмен на мое молчание о вашем участии во всей этой истории с ученым-химиком, шпионажем и остальным? Предлагал. Вы, как я вижу, отказались. Поэтому сейчас я очень советую вам отвечать на все мои вопросы правдиво. У меня нет никакого желания проводить с вами времени больше, чем нужно для осуществления ряда формальностей. Сейчас от ваших ответов зависит приговор вам: каторга или эшафот. Жить хотите, Нина Аркадьевна? Тогда говорите все как есть. - Спешишь, милый Якоб? А куда? Не в Затонск ли? – с явным удовольствием спросила Нежинская. По тону Штольмана она прекрасно поняла, что вариантов у нее немного. А потому решила вытащить свой козырь из рукава напоследок. - Это вас не касается. - Да, в Затонск. К Анне? К ней. А ведь я знаю, ГДЕ ты был той ночью перед тем, как зайти ко мне. И представляю, чем ты там занимался. Твоя Анна не очень хорошо скрывала свои чувства при нашей последней встрече, - криво усмехнулась Нежинская, - Вот ты и спешишь туда, к ней. Только спешить тебе некуда. Могилы с кладбища не исчезают. - Могилы? – Штольман приподнял одну бровь в притворном удивлении. - Могилы. Твоей Анны нет. Ее убили. Хочешь, скажу кто? – Нина явно получала удовольствие, смакую такую, как ей казалось, новость для Якова. - Да зачем же? Я и сам могу сказать. Вы приказали убить Анну Викторовну Жану Лассалю. Вот только незадача. Жан приказ не выполнил. Удивлены? - Что? Как не выполнил? Ты лжешь мне! - Я лично говорил с ним несколько недель назад. Он сам мне рассказал про ваш приказ. А недавно я получил еще одно известие из Затонска, в котором мне подробно рассказали, как сейчас живет Анна Викторовна. Ладно, хватит. Вот вам бумага, чернила. Пишите. - Писать? Что? - Пишите про ваше участие во всем этом деле. И про господина Увакова не забудьте написать, которому вы вчера хотели послать такую милую телеграмму с просьбой о помощи и защите. Не забудьте написать о том, кого и чего так боитесь. А потом вы отдадите мне все документы, которые должны переправить за границу. Вы, кстати, кому их отвезти должны? Не тому ли милому господину, которому «Кромвель» документы передать пытался? Нина поменялась в лице. - Откуда ты знаешь? - Ни одного, ни второго господина нет в живых. Так что, если хотите жить, пишите, Нина Аркадьевна. - А на каком основании ты так со мной разговариваешь? Да тебе по чину не положено! - Положено, не беспокойтесь. Я вас арестовываю именем его Императорского Величества. - Надворный советник? Меня? - Статский советник Штольман Яков Платонович. Забыл вам представиться. Пишите! - Якоб, ты же любишь меня. Давай уедем. Уедем вместе. Мы будем счастливы вдвоем, - Нежинская, казалось, хватается за соломинку. - Вы глубоко ошибаетесь, Нина Аркадьевна. Я вас не люблю, - спокойно ответил Штольман, глядя в глаза фрейлине. - Неужели ты действительно любишь ее? Анну? Но ведь это не может быть правдой, - Нина дала волю слезам. - Вас моя частная жизнь не касается. - Я напишу. Все напишу. Скажи только, ты правда едешь к ней? Скажи, - в голос рыдала Нежинская. - Я еду к невесте, - спокойно ответил Штольман, несколько забегая вперед при обозначении статуса Анны Викторовны. Нежинская закрыла глаза и несколько секунд сидела неподвижно. Слезы горечи текли по ее щекам. - Нина Аркадьевна. Вы упустили свой шанс на свободу. Попытайтесь хотя бы спасти свою жизнь. Нежинская открыла глаза. В них была пустота. Она молча пододвинула к себе письменные принадлежности и начала писать. Штольман подошел к окну и кивнул маячившему на улице Алексею Петровичу. Затем отворил дверь и впустил в номер Сергея Тимофеевича. - Присмотрите за арестованной, - с этими словами Яков Платонович направился в спальню Нежинской, приподнял перину на кровати и достал из-под нее толстую папку с документами. Ему уже даже было неинтересно, что именно там. Как же он устал от этого дела! От шпионов, ученых-химиков, фрейлин, решивших тоже поиграть в шпионок. Устал. Он хочет вернуться к своей Анне, хочет жениться на ней. Хочет поехать с женой в свадебное путешествие, а потом хочет вернуться с ней же в Петербург и снова расследовать все эти убийства и грабежи. Он даже согласен на то, чтобы к нему в участок как прежде приходила Анна Викторовна со своими духами. Штольман с папкой в руках вышел в переднюю комнату, где за столом писала Нежинская. - Вы бы, Нина Аркадьевна, тайники свои получше продумывали. То под подушкой кресла, то под периной документы прячете. Право слово, повторяетесь. - Я не ждала, что кто-то начнет их вот так бесцеремонно искать, - процедила сквозь зубы Нежинская, не поднимая глаз от бумаг. Яков Платонович сел за стол в ожидании пока Нежинская допишет признательные показания. - Сергей Тимофеевич, там в коридоре Алексей Петрович стоит уже. Скажите ему, чтобы подготовил все для отправление вас и арестованной в Петербург. Вам нужно выехать как можно быстрее. Сопроводительные документы, полагаю, у вас есть. Вот тут документы на арест. И показания госпожи Нежинской я запечатаю сейчас. Записку от меня полковнику вложу, ему лично в руки отдайте. Папку тоже. Словом, все необходимые документы я вам сейчас соберу и упакую соответствующе. Да, и попросите прислать мне посыльного. - Как прикажете, ваше высокоблагородие, - мужчина скрылся за дверью. - Значит все, Якоб? – Нежинская протянула несколько исписанных листов Штольману. - На этом все, госпожа Нежинская. - Якоб, я тебя еще увижу? Хотя бы раз? - Зачем? - Просто. Я не знаю. Хотя бы раз. - Нет, Нина Аркадьевна. Полагаю, я выполнил все поручения, касающиеся вас. Больше нужды не будет. - Ты не придешь меня навестить? - Думаю, я буду занят другим. Да и невесте моей вряд ли это понравится. Не хочу ее расстраивать. Вы сами во всем виноваты. Вы отказались тогда помочь себе. Теперь уже ничего не изменить. Если бы вы не пытались устранить Анну Викторовну, быть может, я бы попытался в память о былом хоть что-то сделать для вас. Но сейчас. Я не хочу более иметь с вами ничего общего. И видеть вас также больше желания не испытываю. Тот ваш приказ, отданный убийце Жану Лассалю, не убил Анну. Он убил последнее хорошее мое к вам отношение. Нина плакала. В эту минуту она поняла, что выполни Жан ее приказ, Штольман не то что не вернулся бы к ней. Он вряд ли оставил ее в живых. Глупо. Как глупо. Прав был Якоб. Нужно было уезжать тогда. А теперь… а теперь ей уже все равно, что будет дальше. Он действительно не любит ее. Он, ее милый Якоб, любит эту девчонку Миронову. Он на ней собирается жениться. А ведь ей, Нине, он не предлагал никогда связать их судьбы воедино. В номер вернулся Сергей Тимофеевич. - Ваше высокоблагородие, через час можем выезжать. И в коридоре посыльный стоит. - Хорошо. Собирайтесь, Нина Аркадьевна. На сборы у вас час. Сергей Тимофеевич, вот оплатите номер арестованной, - Штольман протянул мужчине деньги. После чего написал короткую записку на листе бумаги для Ефима с сообщением о завтрашнем раннем выезде из города, выглянул в коридор и отдал посыльному, уточнив куда именно доставить.***
Спустя час Нежинскую усаживали в закрытый экипаж. - Господа, в разговоры с арестованной не вступать. Остановок делать по минимуму, ни на шаг не отступать. Пресекать все возможные попытки к бегству. Доставить сразу к полковнику Варфоломееву. И вот. Этот пакет передайте ему лично в руки. Я ему сегодня же телеграфирую. - Все выполним по вашему приказанию, ваше высокоблагородие, - один из мужчин взял увесистый пакет, запечатанный по всем правилам. После чего оба присланных Варфоломеевым мужчины сели в экипаж. Лошади тронулись, увозя Нину Нежинскую в Петербург.