***
Виктор ушел в раздевалку сразу после своего выступления. Он тупо смотрит в стену, слушая приглушенные аплодисменты и выкрики зрителей, и словно кого-то ждет. Может, Якова, может, кого-то из фигуристов или кого-то из русской сборной. Они, кажется, приходили, когда он был моложе. Виктор не уверен — с тех пор прошло слишком много времени. Однако никто не приходит. Спустя полчаса Виктор наконец-то сдается, достает телефон и, чтобы отвлечься, бездумно просматривает ленту в твиттере. Именно так Виктор узнает о том, что случилось с Кацуки.***
Кацуки Юри, получивший травму во время выступления, покидает чемпионат мира по фигурному катанию ОПУБЛИКОВАНО ASSOCIATED PRESS | 25 МАРТА, 2010, 14:52 P.M. (ET) ТУРИН — Победитель Гран-при в 2009 оказался вне игры из-за сотрясения мозга. Из-за травмы Кацуки Юри не сможет продолжать соревнование. Итальянская пресса сообщает, что лучший фигурист Японии — Кацуки Юри после трагического падения шокировал всех фанатов своим уходом с чемпионата мира. Кацуки получил сотрясение мозга, когда в четверг вечером упал во время последнего прыжка своей произвольной программы. Перед этим он на разминке столкнулся с другим фигуристом. В среду японский фигурист выступил с программой, побившей все рекорды, где блестяще выполнил пять четверных прыжков. На следующий день Кацуки и Джереми Дюпон, французский фигурист, готовясь к своим произвольным программам, столкнулись на центральном катке Турина. Очевидцы говорят, что с подбородка Кацуки капала кровь и фигурист несколько секунд пролежал на льду. Далее фигуристу помогли уйти с катка и провели медосмотр. Спустя сорок пять минут он выступил со своей программой, допустил несколько ошибок, прежде чем упал в попытке сделать четверной флип и потерял сознание. Кацуки осмотрели врачи, и он был немедленно доставлен в больницу с подозрением на травму спины. Кацуки считается одним из лучших фигуристов нашего времени. По спорному решению судей он занял второе место на Олимпийских играх этого года, и многие ждали, что он возьмет золото на чемпионате мира. Радован Мраз, чешский фигурист, в отсутствие Кацуки взял золото, а любимец публики Виктор Никифоров финишировал пятым после ничем не примечательного выступления.***
Они говорят, что Юри повезло. Согласно обследованию, он серьезно ушиб спину, но в целом все в порядке. Говорят, что у него сильное сотрясение мозга, но он обязательно поправится. Врачи узнают обо всем: об истощении, потому что Юри уже и не помнит, когда в последний раз нормально спал, о ноющей боли в мышцах, которые Юри не раз доводил до предела, о стертых в кровь ступнях и воспаленных суставах, боль в которых не раз мешала ему при прокате. Канако (Юри замечает темные синяки под ее глазами) смотрит на фигуриста и молча слушает врачей, однако Юри знает, что она не будет долго держать все в себе. Они говорят, что, несмотря ни на что, Юри повезло. Пусть не сейчас, но он снова сможет кататься. Юри думает о золоте, которое снова ускользнуло из рук, и отрицательно качает головой.***
Позже Виктор проводит пресс-конференцию, на которой объявляет главную новость. Яков необычно тихо сидит рядом с ним, и Виктор в последний раз думает, правильно ли он поступает (он не уверен, что в этой ситуации вообще можно поступить правильно). Когда Виктор произносит это, несколько секунд все потрясенно молчат, прежде чем журналисты берут дело в свои руки. И начинается. — Виктор! Связано ли ваше решение с недавними провалами в выступлениях? (Больно.) — Вы когда-нибудь чувствовали, что не раскрыли весь свой потенциал, когда тренировались под руководством тренера Фельцмана? — Кто теперь будет вашим тренером? Виктор, пытаясь успокоиться, отпивает немного воды из стакана и, легко улыбнувшись, сбрасывает последнюю бомбу. — О, и еще я решил продолжить тренироваться в Соединенных Штатах. Я хочу немного сменить обстановку и надеюсь, что смогу извлечь максимум из этой уникальной возможности! После этого журналисты одобрительно что-то выкрикивают. (Говорят, в Америке ты можешь стать другим человеком. Виктор не знает, правда ли это, но он готов дать Америке шанс.)***
Мама звонит в полночь (понимаете, часовые пояса). Юри колеблется, прежде чем ответить. — Юри! Малыш, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает родной голос, и Юри душит вина. — Я в порядке, мам. Все не так плохо, как кажется, — успокаивает Юри. Не то, чтобы Юри что-то помнил, но он точно смотрел видео на YouTube и… да. — Почему ты не написал мне? Я узнала обо всем утром из новостей! Юри, я… не… — голос мамы дрожит, и она затихает. Юри чувствует, как его сердце разбивается вдребезги. — Все в порядке. Меня скоро выпишут из больницы. — Юри, пожалуйста, приезжай домой, — в конце концов говорит мама. Юри глубоко вдыхает, пытаясь придумать причину, чтобы отказаться, но, когда с его губ срывается рваный хрип, Кацуки внезапно понимает, что не может ничего придумать. — Я приеду, мама. Обещаю.***
Виктора никто не провожает на самолет домой. Турин ярко сияет в темноте, и Виктор не может что-то выкинуть из головы (например, как в номере Якова он украдкой заметил стеклянные бутылки. Например, свою старую, почти пустую квартиру в Санкт-Петербурге, потому что прошло уже столько лет, и Виктор почти никогда там не жил. Например, о том, как Юри Кацуки упал на льду, о том, какая бледная у Юри Кацуки кожа). Виктору всего двадцать один.***
Юри выписывают из больницы в субботу. Голова пульсирует от боли, Юри вздрагивает и осторожно идет вперед. Уставшие мышцы протестуют, молят об отдыхе, а травмированная спина ничуть не упрощает задачу, но Юри все равно идет вперед, пусть даже и медленно. Звенит в ушах, с каждой минутой становится все труднее и труднее думать, но Юри упрямо смотрит на центральный выход, проходя мимо журналистов. Моргая, Юри пытается улыбнуться, когда журналисты начинают щелкать камерами, но стоит им только начать задавать вопросы, измученная улыбка сползает с губ. Хочется просто закрыть глаза, однако Юри говорит что-то вроде «Да, я очень расстроен» и «Думаю, мне сейчас лучше, спасибо». Юри спасается от внешнего мира, только когда садится в подъехавшую машину. — Это не может продолжаться, — где-то спустя семнадцать часов говорит Канако, когда они приземлись в Токио. Юри все еще не может смотреть ей в глаза. — Юри… надо положить этому конец. — Знаю, — не открывая глаза, спустя минуту отзывается Юри. — Хорошо, — Канако внимательно смотрит на Юри, — хорошо. Тогда давай начнем.***
Прежде чем уехать, Виктор прощается. Виктор возвращает ключи от своей маленькой пустой квартиры и уходит. Виктор думает, что, наверное, должен что-то почувствовать, ведь все-таки он покидает свой дом, но нет (дом это каток, аплодисменты, высокие прыжки. Дом — это любое место, где ему изредка удавалось поспать). Виктор взял с собой немного — конечно же коньки, одежду, туалетные принадлежности и аптечку. Виктор в последний раз смотрит на свои медали и отворачивается. (В свою первую ночь в новом доме Виктор проснется и лихорадочно наберет номер Лилии и будет тихо умолять ее вернуться в его квартиру и забрать медали. Лилия сбросит трубку, но на следующий день все же принесет блестящие безделушки в их с Яковом квартиру) (но сейчас Виктор верит, что сможет так просто оставить все позади). Виктор бродит по городу, смотрит на туристов и о чем-то вспоминает. В самом конце он идет на каток. (Прийти сюда было несложно. Виктора знобит, когда он смотрит на детей, катающихся под присмотром родителей. Виктор вспоминает о сбитых коленках, синяках и восторженных выкриках. Теперь нужно ходить — это намного сложнее, но в конце концов у него получается.) — Эй! — Виктор уже уходит, когда его окликают высоким и совсем юным голосом. Никифоров останавливается и оборачивается. Это один из тех, кто занимается на катке, немного удивленно понимает Виктор. Блондин, который каждый день приходит с дедушкой. — Почему ты уезжаешь? — требовательно спрашивает мальчик, подходя ближе. Виктор не знает, что ответить (я уезжаю, потому что больше не могу доверять своему тренеру. Я уезжаю, потому что моя страна уже не кажется такой родной. Я уезжаю, потому что хочу сбежать от всего). — Я хочу немного сменить обстановку, — наконец, фальшиво улыбаясь, отвечает Виктор. Мальчик хмурится. — Ты не можешь уехать! — громко заявляет он. — Ты лучший фигурист. Ты нужен нам здесь. Виктор не знает, что сказать, так что пожимает плечами и притворяется, что ему все равно. — Прости. Ничего не могу поделать. Мальчик затихает, и Виктор думает, что тот закончил, так что поворачивается к выходу. — Однажды я обыграю тебя, — зло бросает мальчик ему вслед. Виктор замечает, как в его глазах блестят слезы. — Я стану чемпионом, достойным этой страны, если ты не можешь этого сделать! Виктор улыбается. Улыбка получается немного грустной, зато в ней нет ни капли лжи. — Хорошо, парниша. С нетерпением буду ждать, — прощается Виктор и уходит. Санкт-Петербург медленно просыпается. По улицам ходят люди, с кем-то говорят по мобильным телефонам, пока мимо проносятся машины и солнце светит высоко в зените. Виктору даже кажется, что он слышит тихое пение птиц. Виктор идет по парку и резко останавливается, когда внезапно замечает нежные цветки магнолии. Виктор, не раздумывая, срывает цветок. Он невероятно мягкий и хрупкий, и Виктор не может вспомнить, когда в последний раз держал такой в руках. «Кто бы мог подумать», — мягко усмехается Виктор. Весна пришла.***
В коридоре пусто. Сначала Юри подошел к старому зданию, куда входили и выходили люди, переговариваясь между собой, но внутри фигурист был один, и его шаги эхом отдавались от стен. Юри садится на стул и не снимает пальто, потому что даже внутри здания холодно. (— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спрашивает Канако. Юри отрицательно качает головой и выходит из машины. «Я должен сделать это сам», — не отвечает Юри). Он ждет в тишине. Дверь открывается, и из-за нее, добродушно улыбаясь, выглядывает молодая девушка. Она называет его имя, и Юри кивает, давая понять, что готов. Юри поднимается и идет за девушкой. Они заходят в самую последнюю комнату, где он садится, скрещивает руки на груди и снова ждет. — Отлично! — психолог усаживается напротив, все так же улыбаясь Юри. — Почему бы вам для начала не рассказать немного о себе? Юри вздыхает и начинает говорить.***
Виктор и раньше бывал в Америке. Однако оказывается, что этого было недостаточно, чтобы по-настоящему подготовиться для жизни здесь. Еда отвратительна — Виктор учится выживать на китайской еде на вынос, а не ходить при любом случае в McDonalds или Olive Garden [1]. На вечеринках, где был Виктор, даже не было нормальной выпивки. Даже для весны погода до абсурда теплая, и Виктор ходит в футболке, втайне желая, чтобы лето никогда не наступало. Все вокруг тут же замечают акцент Виктора, засыпают мужчину вопросами и смеются, когда тот не может подобрать слов на английском (раньше такого с ним никогда не случалось). На третий день Виктора почти сбивает машина, и ее водитель грязно ругается, кричит что-то Виктору вслед, пока тот не уходит. Мимо Виктора ежедневно проходят миллионы людей, отправляющие на ходу сообщения или разговаривающие по телефону, и никто не узнает его. Виктору безумно это нравится. Каждый день Виктор на велосипеде добирается до катка, потому что втайне боится процесса получения водительских прав, фотографируется с восторженными фанатами и больше смеется, потому что тут так делают все. Здесь он катается под Кэти Перри, и его поведение все больше приводит в ужас Чальдини — нового тренера фигуриста. Он думал, что Виктор будет ответственным и серьезным, но фигуристу плевать на все. Ночи Виктор проводит в клубах, где танцует, выпивает, иногда знакомится с девушками (или, к собственному удивлению, с парнями), и они отправляются в его квартиру. Когда ночью Виктор остается один, он не может уснуть, чувствуя, как изнутри его пожирает пустота. Виктор вспоминает о Якове, Кацуки, статьях в газетах, почти готовой программе и понимает, что не готов (такое случается редко, и вскоре Виктор узнает о правильных местах и правильных людях — лишь бы только не оставаться одному на ночь). Сейчас лето, и Виктору двадцать один. В Детройте Виктор не чувствует себя как дома, но, в конце концов, а чувствовал ли он себя хоть где-то как дома?***
Лучше Юри пока не становится. Он все так же приходит на каток слишком рано и уходит слишком поздно, так что Канако заставляет фигуриста переехать к ней. Из-за этого становится сложнее выбираться из дома еще до рассвета и приходить, когда Канако уже ушла. Юри останавливается, чувствуя, как его грызет вина. — Если я не пойду сейчас на каток, то снова проиграю, — дрожащим от слез голосом шепчет Юри. Канако сжимает плечо Юри, заставляя Кацуки смотреть ей в глаза. — Если ты пойдешь сейчас на каток, то можешь уже начинать искать себе нового тренера, — жестоко отрезает Канако. Ее громкий голос эхом отдается в ушах, и Юри затихает. — Я доверяла тебе, Юри, думала, что ты умеешь отличать плохое от хорошего, умеешь принимать правильные решения. Это сложно, знаю, я очень беспокоилась о тебе, но все же я доверилась тебе. И посмотри, к чему это привело, — Канако неопределенно взмахивает рукой и замолкает. Юри не знает, что сказать. Канако делает глубокий вдох и продолжает. — Так что на этот раз мы сделаем все так, как я считаю нужным. Если ты против, то тебе придется уйти, потому что я не собираюсь смотреть, как ты снова пытаешься убить себя, Юри, не собираюсь. Юри отшатывается от Канако, но не может забыть ее слова. Когда Юри чувствует себя виноватым, он пытается вспомнить тихий голос мамы в телефонной трубке, уставшие глаза Канако и стерильную белизну больницы. Это помогает. Вместе с Канако они начинают делать первые наброски будущих программ, и голова уже не раскалывается от боли. Однако Юри все еще сложно улыбаться, он чувствует себя уставшим и абсолютно пустым. Юри спит намного больше, но Канако говорит, что все в порядке. Теперь, когда Юри проводит больше времени вне льда, чем на нем, ступни перестают болеть. В мае исчезает звон в ушах. Спустя пару дней психолог впервые спрашивает об олимпиаде и Викторе. На несколько секунд Юри даже перестает дышать, отводит взгляд, но вскоре собирается с мыслями. — Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, — выдавливает из себя Юри (может то, что Никифоров выиграл нечестным путем, он высокомерный лицемер, в котором плещется одна только ненависть. Может то, что Юри и сам не понимает, как и почему упал на мировом чемпионате. Может то, что Юри все еще думает о том, как прикасался к Виктору в ту последнюю ночь, прежде чем оттолкнуть его от себя). В тот вечер за ужином с Канако он наконец-то нарушает негласное вето. — Я слышал, что Никифоров переезжает в США, — небрежно бросает Юри. Ему кажется, что Канако видит его насквозь, но, к счастью, она просто вздыхает. — Да, точно, — кивает она, откладывая в сторону палочки. — Он тренируется в Детройте с итальянцем — Чальдини, если не ошибаюсь. — Понятно, — отвечает Юри. Больше они не поднимают эту тему. Вскоре они наконец-то заканчивают его программу. Она сырая, в ней полно недостатков, но Юри она все равно безумно нравится. Лето Юри встречает на льду, где впервые с мирового чемпионата пытается выполнить четверной прыжок. Юри падает, но поднимается и начинает с начала. И все ещё Юри не становится лучше, но психолог говорит, что он идет на поправку и ему просто нужно время. Впервые за долгие месяцы Юри думает, что все наладится.***
Время летит незаметно. Виктор просыпается рано и ложится поздно, идет на каток, катается, пьет и трахается. Чальдини проглатывает свое разочарование и не ждет от Виктора большего (Яков бы ни за что не смирился, но его здесь нет, потому что Виктор все еще не готов вернуться). Виктор по кусочкам собирает программу, говорит, что она о жизни с чистого листа, и пытается игнорировать ложь, сквозящую в этих словах. Детройт уже не кажется таким потрясающим, и Виктор начинает скучать по родной кириллице, хорошему черному хлебу, лету в Санкт-Петербурге. Однако Виктор все же отказывается уезжать. Во многом в Детройте лучше, чем было в Санкт-Петербурге. Но что-то так и не изменилось. Вскоре приходят результаты распределения на Гран-При — Виктор будет выступать на кубке Японии и на кубке Китая. Это неидеально, но, по крайней мере, он не вернется в Россию еще какое-то время. С другой стороны, он узнает, что Кацуки тоже будет на кубке Японии. Челестино только закатывает на это глаза, шепчет что-то про японские машины фигурного катания и заставляет Виктора усерднее тренироваться. (Дело в том, что Виктор не знает, что он думает об этом. Кацуки должен быть холодным высокомерием, грубыми словами и шрамами на плечах, но думая о японце, Виктор вспоминает только то, как он уходил из коридора, «оно того стоило?» и рассеянный взгляд.) (Трудно ненавидеть такого Кацуки.)***
Соревнования в Нагои подкрадываются слишком быстро и незаметно. Юри внезапно понимает, что он скучает по длинным перелетам, ему не хватает времени на то, чтобы отдохнуть и все продумать, но Канако думает, что это к лучшему. Они прилетают рано, и Юри усилием воли заставляет себя не сорваться в ту же секунду на каток (он привык к такому распорядку дня). Канако одобрительно кивает. Никифоров не приходит к Юри в тот вечер. Юри притворяется, что ему плевать. (Той ночью Юри снится, как он тонет, падает и что-то мерзкое затягивает его в бездну. Юри, кашляя, просыпается и несколько минут хватает ртом воздух. Юри никому не рассказывает об этом.) Они скоро сталкиваются с друг другом до начала коротких программ. Юри видит Никифорова, когда они собираются на разогрев, и ждет, что фигурист будет его игнорировать. Однако этого не происходит. — Кацуки! — прежде чем выйти на лед, Кацуки слышит знакомый голос и оборачивается. Никифоров немного нерешительно улыбается, когда видит Юри, и машет рукой. — Удачи. Кацуки ждет, когда Никифоров добавит что-то едкое вроде «она тебя понадобится» или, может быть, «ведь ты не умеешь кататься», но нет. Улыбка Никифорова становится все более натянутой, но Юри продолжает молчать. Юри вздыхает, вспоминая Ванкувер, мировой чемпионат и Эверетт. — Спасибо. И тебе тоже удачи, — спокойно отвечает он и отворачивается. Юри не видит, как Виктор облегченно выдыхает и идет за ним.***
«Думаю, Кацуки бы понял», — думает Виктор, когда выступает. Виктору никогда не бывает ничего достаточно. — Не сбавляя темп, он делает четверной сальхов. Дайте ему золото, и он попросит второе и третье, впустите его в свою постель, и он заберет ваше сердце, когда будет уходить, и выбросит его где-нибудь по пути. Виктор живет ради аплодисментов, дрожи, пробегающей по всему телу, когда он делает четверной прыжок, и баллов за программы. Люди сами делают его лучшим фигуристом, и Виктор не собирается ничего давать им в ответ. — Четверной тулуп, небольшая заминка перед тройным тулупом, но в целом все выполнено прекрасно. Кацуки. Виктор помнит тот банкет, когда все началось, помнит его холодный, отстраненный голос. Виктор помнит сдержанность во взгляде, высокомерное выражение лица, вечное одиночество, ноги, покрытые синяками, «мне не нужна твоя неуместная жалость» и то, как Кацуки падал, как падал человек, до боли похожий на Виктора. Кацуки больно, одиноко, и он злится, но Виктор ничем не может ему помочь (Виктор не может помочь даже себе, что уже говорить об остальных). И даже если Виктор попытается, все закончится криками и слезами, но… Виктор — жадный человек. — И с нами снова Виктор Никифоров, который зарабатывает 99,68 балла, и по завершении своей короткой программы занимает первое место!***
«Думаю, Никифоров бы понял», — думает Юри, когда выступает. Ведь раньше никто не понимал. — Четверной тулуп! Блестящее исполнение. Мама, Канако, семья, другие фигуристы — Юри не может к этому вернуться. Все просто. Юри оставил школу, друзей и Хасецу, принес все в жертву, чтобы стать больше и значительней. Если Юри вернется, то все будет впустую и он не сможет жить с этим грузом на сердце. — Посмотри на эту дорожку шагов. Кацуки все еще сильный противник. Никифоров. Юри помнит тот банкет, когда все началось, пустой взгляд Никифорова, жаждущий большего, совсем как Юри. Он помнит фальшивые улыбки, мнимую привязанность, ухмылки, грубые слова и то, как Никифоров увел у него из-под носа золото в Ванкувере. Никифоров безжалостен, амбициозен, переполнен ненавистью, и он точно сделает Юри больно, но… — Потрясающий тройной аксель во второй части программы. Юри — одинокий человек. — После блестящего выступления Кацуки Юри из Японии занимает первое место, заработав 102,62 балла. Невероятное возвращение!***
— К тебе или ко мне? — позже спрашивает Никифоров, и Юри все-таки решается. — Ко мне.***
Виктор обещает, что в этот раз будет осторожен. Кацуки, как Виктор и предполагал, только злится в ответ. — Хватит обращаться со мной так, будто я сломаюсь, — огрызается он. Виктор останавливается и ловит взгляд Кацуки. — Даже если бы я попытался, я не думаю, что смог бы сломать тебя, — признается Виктор, и в его голосе слышится что-то нежное. Кацуки не отвечает, но больше не отталкивает Виктора от себя.***
Позже вечером они в тишине лежат на кровати. — Зачем ты сделал это? — не открывая глаза, наконец спрашивает Юри. Он слышит, как тихо шуршат простыни, когда Никифоров поворачивается. — Зачем я сделал что? — спрашивает Никифоров. «У него почти нет акцента», — удивленно замечает Юри. Он хочет спросить о Ванкувере, но в комнате темно и тепло, и он чувствует себя почти в безопасности и не может позволить всему этому исчезнуть просто так. — Уехал из России, — отзывается Юри, не думая, что получит честный ответ. — Я просто не чувствовал себя там в безопасности, — устало и тихо отвечает Виктор. — Мне… мне просто нужно было сбежать оттуда. Юри думает, что понимает Никифорова.***
Виктор возвращается в свою комнату утром, чувствуя себя так, словно он парит. Спустя какое-то время они начинают готовиться к выступлению. Фигуристы медленно уходят из комнаты, и Виктор перекидывается парой ничего не значащих слов с ними. Кацуки растягивается в углу и намеренно игнорирует их. Виктор внимательно смотрит на него и вот почему замечает, как Кацуки морщится, когда тянется к левой ноге. После того, как уходит последний фигурист, Виктор решает заговорить с Кацуки. — С тобой все в порядке? — спрашивает Виктор, отпивая воду. Кацуки хмурится, и Виктор мысленно готовится к дежурному «да, оставь меня в покое». — Да… Все в порядке. Просто иногда травма даёт о себе знать, — к удивлению Виктора, отвечает Кацуки. — Тебе стоит сходить к медработнику, — мягко советует Виктор. — Знаю, — отрезает Кацуки и отворачивается, заканчивая диалог. Виктор пожимает плечами и уходит. В конце концов, он не тренер Кацуки.***
Золото, выигранное Юри, видит весь мир. Впоследствии Никифоров пожимает руку Юри и говорит, что они увидятся в финале (когда Юри возвращается домой, он находит в своем телефоне чужой номер. Внутри что-то сжимается, но Юри не удаляет его). У Юри нет друзей, но, может быть, всего лишь раз у него будет хотя бы это. (Нога снова болит. Юри игнорирует это.)***
Вернувшись в Детройт, Виктор чувствует себя лучше. Челестино замечает и спрашивает Виктора об этом, на что тот просто отвечает какой-то чепухой про то, как он рад снова соревноваться с другими фигуристами. Челестино ему верит. Виктор смотрит, как Кацуки выигрывает Trophée de France, в то время как сам Никифоров берет золото на Кубке Китая. Челестино одобрительно кивает. Журналисты задают ему миллион вопросов, Виктор широко улыбается в ответ. Теперь он меньше пьет и засыпает в одиночку. Виктор не знает, что происходит, но он определенно готов дать всему происходящему шанс.***
Близится финал Гран-при, и Юри чувствует, что ему снова становится хуже. Юри смог кататься с почти незаметной болью в ноге, но он понимает, если он продолжит тренироваться в таком темпе, то сломается. Нет, ему нужны не две недели до Национальных или месяц усердных тренировок после. Юри хуже спит, у него снова начинают болеть суставы и он чувствует, как мышцы тянет от усталости (все не так плохо, как на мировом чемпионате, но если он ничего с этим не сделает, то все будет как тогда). Юри нужен перерыв. (Большая часть Юри даже не хочет думать об этом. Юри не слаб, он справится, ведь он не может упустить шанс исправить все свои ошибки) (Юри очень трудно игнорировать это). Юри говорит об этом с Канако. Она одобрительно на него смотрит и предлагает немедленно пройти обследование. Юри соглашается. Несмотря ни на что, Юри чувствует разочарование.***
Кацуки Юри снимает свою кандидатуру с финала Гран-при ОПУБЛИКОВАНО ASSOCIATED PRESS | ДЕКАБРЬ 7, 2010, 18:31 P.M. (ET) Кацуки Юри, японский фигурист, принял решение взять перерыв до конца этого сезона и не будет участвовать в финале Гран-при. ТОКИО — Чемпион мира Кацуки Юри не будет принимать участие в соревнованиях до конца этого сезона из-за повреждения связок левой ноги, сообщает ассоциация фигурного катания Японии. Кацуки Юри не только не будет выступать в финале Гран-при, но так же не сможет участвовать в чемпионате фигурного катания в Японии, в чемпионате четырех континентов и чемпионате мира. С начала этого сезона Кацуки мучился от боли в левой ноге. Находясь в стрессовом состоянии, Кацуки был вынужден сменить четверной тулуп, с приземлением на левую ногу, на четверной сальхов на Trophée de France. В своем обращении к прессе Кацуки сказал, что он психически и физически истощен. «Для меня действительно сложно отказываться от участия в соревнования», — пишет японской фигурист, выигравший оба отборочных тура. Он обещал вернуться к началу следующего сезона. Кацуки взял золото в финале Гран-при в 2009 году. Так же он является двукратным победителем чемпионата четырех континентов, серебряным призером олимпийских игр и действующим чемпионом Японии. Многие ожидали, что Кацуки Юри возьмет золото в финале Гран-при этого года.***
Едва узнав о заявлении Кацуки, Виктор тут же звонит фигуристу. Кацуки берет трубку только со второго раза. — Это правда? — требовательно спрашивает Виктор, но Кацуки лишь молчит. — Все дело в моей ноге, — все же отвечает Юри, и, задумавшись, добавляет: — ты был прав. Виктор колеблется, пока в его голове проносятся сотни мыслей: ты не можешь, никто другой не может соревноваться со мной на одном уровне, ты мог бы выиграть в этом году, останься. Однако все это неправильно. Виктор затихает. — Хорошо. Знаешь, я буду в Детройте со своим тренером, — как можно более беспечно бросает Виктор. — Ты бы мог заглянуть к нам. Кацуки (нет, Юри) на другом конце провода пару секунд молчит. — Может быть, — тихо говорит он, спустя какое-то время. Виктор нерешительно улыбается. — Я надеюсь, что ты приедешь. Кацуки молчит еще несколько секунд, а потом вешает трубку. Виктор считает это своей маленькой победой.***
Год подходит к концу, и Юри впервые за столько лет приезжает в Хасецу. Он помогает маме на кухне, снова катается в Ледяном Дворце, пока тройняшки восторженно визжат, а Такеши лишь закатывает глаза. Мари заставляет Юри помогать с горячими источниками, и он с картинной неохотой все же помогает сестре. Вечера он проводит или за разговорами с Минако, или за занятиями в ее студии. Там Минако восхищается тем, как легко Юри танцует. Юри больше говорит и робко, мимолетно улыбается. Нога уже не так болит. Он не забывает о предложении Никифорова. Оно кажется чересчур странным, личным, и Юри находит тысячи причин, чтобы отказаться, но все же ловит себя на том, что бронирует билет в Детройт на весну. Юри не может поверить, что делает что-то настолько эксцентричное, но он думает о том, как Никифоров смотрел на него, и нажимает «купить». Юри смотрит на телефон и думает, что стоит послать Никифорову сообщение. Спустя двадцать мучительных минут Юри набирает простое «я приеду». Ответ приходит через несколько минут. «Великолепно!», — пишет Виктор с огромным количеством восклицательных знаков и улыбающихся смайликов. У Юри перехватывает дыхание. Новый год пролетает незаметно. Когда последние залпы фейерверков разрисовывают небо желтыми, красными и бирюзовыми снопами искр, Юри слушает далекий звон колоколов и робко надеется на то, что этот год будет удачным.