Мой ангел-хранитель

      Момент, что называлось, был безвозвратно посеян.       Хлопнув глазами один раз, Харука изначально, вроде бы, не до конца поняла суть вопроса. Осознавая глупость сложившейся ситуации, Сейя, тем не менее, заметил, что очарование черт лица Харуки, какая-то застывшая между ними нежность, исчезла, точно смытые рисунки на мокром песке. Возможно, это и было его личным впечатлением?..       – Что? – спросила Харука, и в ее голосе было, наверное, больше удивления, чем холода и каких-то иных негативных окрасов.       Сейя развел руками:       – Может быть, мир ангелов и оказался не совсем таким, как это представлялось, однако ты ничего никогда не упоминала про поцелуи. Не хочу обретать склизкую кожу, четыре перепончатые конечности и жить в банке.       – Тогда уж в насекомое какое-нибудь. Тебе кто больше нравится: муха, кузнечик или таракан? Огромные альтернативы, – и Харука явно неприкрыто язвила, оперевшись спиной на косяк двери и посматривая то на затянутую туманом луну, то на Сейю. – Что, очередные объяснения?       – Для безопасности было бы неплохо.       Присев на корточки, Харука достала из пакета банку пива и чипсы, видимо, утеряв интерес к молочному шоколаду с клубничной начинкой. Ничего не говоря и не приглашая, она направилась в спальню, в которой уселась на свою кровать, рассыпала по покрывалу несколько чипсин и съела их за секунды открывания банки, пшикнувшей очень громко.       Сейя устроился на своей кровати.       Харука свистнула, и в шкафу зашуршала белая сова. Открыв какой-то магией (как еще она могла) дверцы, сова вылетела и устроилась у Харуки на плече, не зацепив когтями ни одной петельки на тонком свитере.       – Сова, у нас сейчас будет разговор о недетских вещах, – предупредила Харука. – На твоем месте я бы улетела на кухню и что-нибудь поделала там.       Сова фыркнула и взъерошила свои перья:       – Пш, будто бы я не знаю эти ваши «взрослые» темы.       – Фи, Сова, ты вечно не о том думаешь, но всё-таки... полетай.       Еще про что-то возмутившись, но уже на своем, совином, белый питомец Харуки слетел у нее с плеча и направился в указанную комнату. Дверь за совой... опять сама по себе закрылась, в силу чего Сейя закончил с напрашивающимся выводом – у животного тоже есть какая-то магия. Но сейчас было не до этого.       – Итак, – с деловым видом спросила Харука, отпивая из своей банки с пивом и заедая все это чипсиной. Разумеется, дележку она не предлагала, – что вам рассказать про... в общем, решай сам, про что и что конкретно. Прям каламбур вышел.       – То есть, в лягушек за запретную связь никто никого не превращает?       Харука расхохоталась, не пытаясь это скрыть или хотя бы смеяться не так громко:       – Кто тебе вообще сказал, что связь – запретная? Начнем, пожалуй, с этого.       – Не знаю, – Сейя пожал плечами. – Ты, конечно, говорила, что вся культура ангелов у нас – чистое вранье, но после двух-трех дюжин сюжетов, где за любовь ангела и человека следуют самые страшные наказания – ангелу режут крылья, смертного убивают...       «Смертного? – тут же про себя подумал Сейя. – Я сказал «смертного»? Ну, блин...» – общение с Харукой точно сильно его корежило во все стороны.       – ... или же ангелу режут крылья и их потом сбрасывают с Небес на Землю, чтобы они разбились, за этим следуют красивые слова и... все в таком духе.       Стоило Сейе замолчать, как Харука пожелала за него закончить:       – А потом они и того не падают, потому что Земля ослабляет притяжение или у ангела от любви вырастает пара новеньких крыльев, которые сильнее, чем предыдущие. Да-да, – заявила она, вытащив из пачки сразу три чипсы, – так все и было. Свои убивают своих из-за того, что ангелы слишком гордые и уверены: связь со смертным – это страшный грех, а смертный сам – ходячая проблема для возлюбленной или возлюбленного. Конечно, Коу. Я бы быстрее сказала, что ангелы – те еще нахальные пройдохи, но уж точно не зазнавшиеся суки.       – Но мне-то об этом откуда было знать? – возмутился Сейя. – Особенно после того, как ты посвятила меня в детали того, что раньше делали за раздел силы и дарение ее человеку. Допустим, это вы как-то перешли, а поцелуи – вдруг это неузнанный никем восьмой смертный грех?       – Если бы все было так, то демоны объявили бы нам войну за то, что мы им слишком много клиентов в Ад загоняем, чтобы они там совсем окочурились от наплыва, – заявила Харука. – Ты бы только знал, сколько наших – и не только, отдельные представители красивых чертей также балуются такими вещами – занимаются не одними поцелуями с вашими.       – Будто бы я слова «секс» не слышал ни разу в жизни, – съязвил Сейя.       – Я-то знаю, что слышал и делал, – сказала Харука, – но раз пошла такая гулянка с одним лишь поцелуем, я как-то... а вообще-то, у Совы шикарный слух, и она такая... сплетница в перьях, потом меня доставать начнет! Ты просто ее еще плохо знаешь. Она хуже, чем я, – бодро перешла к описаниям недостатков своего питомца Харука. – Поэтому мне лучше употреблять как можно меньше компрометирующих слов – никто нигде не говорил, что ангелам вместе с фактическим бессмертием даются железные нервы.       Сейя сел рядом с Харукой, забрал пачку чипсов и принялся поедать их сам. Харука попыталась возмутиться (точнее, покрыла его парой словечек, обозвала нахалом, ворующим собственность), но особых успехов ни в чем не добилась и молча стала допивать свое пиво.       – Хорошо вы устроились, – отметил Сейя, опустошив пачку. – Живете там, то, чего нет у вас, берете у нас. Если бы не те многочисленные бумаги и условности, о которых ты так много говорила, я бы всерьез завидовал.       – А так?       – Не очень, – посмотрев на Харуку, Сейя решился уточнить. – То есть, точно никого?       – Да, – Харука кивнула, и уже без такого наплыва своих бурных эмоций, выливающихся в язвы, как раньше. – Никто никого не режет и не убивает – мы не варвары, и это касается отношения ко всем. Все страдания в фильмах и книгах – пустой звук. Если какому-нибудь ангелу понравился смертный, то можно смело свалить с Небес на одну ночь и восполнить свою симпатию. И если вдруг смертный влюбится в ангела, то они могут спокойно встречаться, по большой любви и при хороших связях ангелу потом могут даже отсрочку выдать – типа отпуск, которого у нас как бы и нет особо по причине бессмертия. У ангелов-хранителей нет, – уточнила Харука. – Высшие уходят регулярно. Они в отпуске бывают чаще и больше, чем работают. Прям как ваши чиновники.       – Ясно.       Трясанув банкой с пивом, Харука убедилась в том, что она почти опустела, задрала голову и вылила себе в рот остатки слабого алкоголя – там остался как раз маленький глоток, который удобнее всего было поглотить именно так. Встав с кровати, Харука посмотрела в окно и отвернулась, задумавшись о чем-то:       – Коу, раз с поцелуем не вышло, может, пойдем, сиганем с крыши? Ты знаешь, как круто сигать с крыши: раскрываешь крылья и прыгаешь вниз. Главное не делать вообще ничего, пока не останется до земли совсем немного. Прямо летишь и чувствуешь сопротивление ветра! И крылья так шуршат мелко-мелко, будто кто-то огромные паруса треплет. Пошли, а?..       Сейя предпочел не отвечать, поднялся на ноги, повернул Харуку к себе, отметив, что она снова как-то похорошела. И раньше была красивой, но эта странная нежность в островатых чертах лица ей очень шла. Ему очень хотелось сказать что-то... что угодно, пожалуй, но Сейя проигнорировал это желание, решив, наконец, что к черту даже тех лягушек.       Он не впился картинно в губы Харуки, однако поцеловал ее быстро, без медлительной и томной осторожности, которую словно предполагала полутьма.       – Предупреждай в следующий раз, – попросила Харука, прерывая поцелуй, – а то я не знаю, как могу в той или иной ситуации отреагировать на внезапность.       Сейя улыбнулся:       – А разрешения спрашивать? – и на всякий случай косо глянул на свою руку: она не становилась зеленой или еще какой-нибудь.       Харука это заметила.       – Если кто-то надумает умудрить плохую шутку, – уверенно сказала она, – то в минимуме он узнает мою лучшую способность: коричневый пояс по мордобою.       Они помолчали несколько секунд, и Харука посмотрела на кусок неба в окне.       – И все же... – начала она. – Сиганем?..       Сейя засмеялся и согласился.