Все присутствующие на завтраке с интересом отложили приборы, глядя на вошедшего мужчину. Тот поклонился, подошел к королю и открыл длинный футляр. Король вынул из бархатного гнезда сверкающий обоюдоострый топор со старой рукоятью от его боевого молота и взмахнул им. Для Роберта он оказался недостаточно мощным, как и любое оружие из невесомого обсидиана, но в битве с Иными, как он уже успел выяснить, была больше важна скорость, а не сила. Он удовлетворенно кивнул:
— Можешь передать мою похвалу мастеру.
Слуга снова поклонился и поспешил сесть ниже соли, где его тут же накормили горячим мясом.
— Ваше величество, этот топор будет служить вам верой и правдой- поднял кубок Лин Корбрей, льстиво улыбаясь.
Роберта передернуло:
— Если он тебе так понравился, я с удовольствием обменяю его на твой валирийский Леди Отчаянье.
Корбрей промолчал и поспешно завел разговор с сидевшим рядом Нестором Ройсом. Джон Аррен, который недолюбливал их обоих, повернулся к королю и зашептал:
— Я все еще не могу смириться с тем, что ты собираешься сделать.
— Это королевское решение, и оно не обсуждается. Ты сам посадил меня на Железный трон, если помнишь.
— Не знаю, зачем я это сделал.
Роберт мрачно хмыкнул:
— Да, король из меня вышел херовый. Но, если бы на трон сел ты или Старк, сейчас у нас не было бы даже шанса.
Аррен обиженно поджал губы. Бедный старик:
— Это жестоко.
Король пожал плечами, явно не собираясь извиняться:
— Вы бы ждали и рассуждали до последнего, я же собираюсь действовать.
— Твои решения могут привести нас…
— Все кончено, Джон. Упыри напали на Брандонов Дар. Нет больше времени.
— Не обязательно идти за Стену, достаточно просто занять оборону.
Роберт раздраженно встал из-за стола и покинул обеденную комнату. Вслед за ним вышел Барристан Селми. Король был слишком взвинчен и обеспокоен, чтобы возвращаться в свои покои, поэтому он принял решение покинуть Лунные врата и отправиться в сторону Кровавых ворот, где располагалась вся его многотысячная армия.
Сейчас ему даже не верилось, что прошло почти два года с тех пор, как он покинул Стену. С тех пор, как солнце исчезло навсегда. Но Долгая ночь странным образом сыграла ему на руку: так людям было гораздо легче поверить и принять факт существования Белых ходоков и оживших мертвецов. После официального заседания в Королевской гавани и объявления об угрозе на всю страну, началась активная, кропотливая работа, превратившаяся для Роберта в бесконечную череду поездок по темным заснеженным дорогам от Староместа и обратно. Временами снега выпадало так много, что люди оказывались замурованными в собственных домах, где умирали от голода. В конце концов функционирующими остались лишь дорога Роз, Золотая дорога и Речная дорога, которые поддерживались в нормальном состоянии соседствующими с ними лордами. Корона же следила за Королевским трактом. Через каждую милю его заселили специальными людьми, которые поддерживали огни и расчищали дорогу от снега.
Малый совет во главе со Станнисом без сна и отдыха организовывал заготовку припасов, отправку их на север, переселение людей и утепление. Каждый день по главной артерии королевства в разные его уголки следовали обозы с едой, шкурами и оружием, сопровождаемые огромным количеством вооруженной охраны. Военным, что следовали на Стену, беременным женщинам и детям выдавали более разнообразную пищу. Теперь главной ценностью было не золото, а провиант, в частности фрукты и овощи, поэтому любого, кого ловили на воровстве съестного, казнили на месте. Из-за отсутствия солнечного света в теплицах было невозможно что-либо выращивать, кроме грибов, а самым ходовым деликатесом стала считаться жирная северная рыба. Также большой популярностью начали пользоваться морепродукты, водоросли и орехи. Чтобы избежать цинги из-за отсутствия в рационе растительной пищи, были заготовлены тысячи бочек с хвоей, отвары из которой хорошо помогали от этой болезни. В Просторе и Долине, как в местах с самым благоприятным климатом, были организованы специальные «житницы» для благородных семей, которым по тем или иным причинам было небезопасно оставаться в своих владениях.
Пока Малый совет трудился над своими задачами, король пытался грамотно сформировать и обучить армию. Поддерживать дисциплину среди личного состава оказалось гораздо сложнее, чем в обычное военное время. Король тщательно следил за количеством шлюх, вина и менестрелей, которые путешествовали вместе с его армией, дабы разгонять гнетущую атмосферу. Из-за постоянной темноты многие люди вели себя неадекватно. Кто-то впадал в депрессию или меланхолию, другие наоборот становились чересчур вспыльчивыми. Случались и самоубийства. Роберт жестоко карал тех, у кого сдавали нервы, вплоть до смерти. «Меньше ртов надо будет кормить» — грозно комментировал он. Ему были нужны крепкие, несгибаемые мужчины, а не хлюпики, которые при виде Иных побегут и сразу станут добычей мертвецов. Подготовленные отряды он порциями отправлял на Стену, и по его собственным подсчетам там уже было около пятидесяти тысяч воинов. С собой Роберт собирался привести еще сотню тысяч. Такая большая численность была как палка о двух концах: в чем заключалась сила, в том заключалась и слабость. Каждый погибший воин автоматически становился врагом. Роберт огромные силы тратил на то, чтобы его командиры правильно обучили людей сражаться с оживающей нечистью. Ну и конечно в каждом отряде было несколько лучших рыцарей, которым выдавали оружие из обсидиана, активно добываемое на Драконьем камне. Как правило такими рыцарями становились лучники.
Король спешил подготовить войско, как только мог, и не зря. Несколько недель назад ему пришли аж три письма от лорда-командующего, Джона и Неда Старка. Побережье Тюленьего залива покрылось толстым слоем льда, и, пройдя по нему, на Брандонов Дар напали несколько десятков упырей. Благодаря тому, что их вовремя заметили, всех мертвецов успели перебить, а ледяной ход подпалить диким огнем, но для Роберта это событие стало сигналом к действию. Он слишком хорошо понимал, что огонь едва ли останется надежной преградой для мертвецов. Этому пониманию, опять же, он был обязан Джону Сноу, который около года назад подробно описал ему одну масштабную вылазку за Стену. В тот раз сборный отряд из дозорных, одичалых и рыцарей вышел в рейд, чтобы проредить диким огнем стада мертвых животных. И, поначалу, все шло идеально, пока не появились Иные. При их приближении зеленое пламя с шипением потухло, не оставив и следа. Так стало ясно, что он может навредить лишь упырям. К сожалению эта истина стоила жизни многим людям, в том числе и Джиору Мормонту. Удивительно, но новым лордом-командующим дозорные избрали Джейме Ланнистера. Ему же достался валирийский меч Старого медведя. Сноу писал, что на Стену даже прилетал ворон от Мейдж Мормонт, которая писала, что по весне Джейме должен будет вернуть меч на Медвежий остров.
Многие месяцы Роберт беседовал и с мейстерами Цитадели, и с красными жрецами, чтобы выбрать для себя тактику борьбы. Естественно они мало чем смогли ему помочь, и в итоге он решил поступить так, как сам считал нужным, а именно: отправиться за Стену и изничтожить всех, кто угрожает Семи королевствам. Возможно, был смысл в том, чтобы просто организовать оборону у Восточного и Западного дозоров, но это было не в его характере. Король не мог занять выжидающую позицию, когда его страна еле держалась на плаву, просто не мог. И Роберт решил раз и навсегда очистить север от Иных, а для этого нужно было отправиться в земли Вечной зимы. Как ни странно, но первый, кому он рассказал о своих намерениях, был Манс. В ответ король-за-стеной поведал ему старую легенду о Последнем герое, который отправился в мертвую землю с мечом в руке, взяв с собой пса и дюжину спутников. Он пытался разыскать детей леса, чтобы с их помощью победить Белых Ходоков. «И ему это удалось, иначе рассвет так и не наступил бы». Этот разговор состоялся между ними больше года назад. Конечно Роберт отдавал себе отчет, на какой чудовищный риск он идет, и от такой великой ответственности ему было не по себе. Но он не смел никому показывать свои сомнения. Все кругом были напуганы, и людям нужна была цель, чтобы поддерживать надежду. Только ею одною они и были живы. «Я не могу сомневаться, иначе все, конец. Семь королевств- один король, единый лидер. На моей воле все держится. Если уж я ошибся, значит мы все ошиблись».
Роберт тепло оделся и стал ждать, пока это сделает Барристан. Широкие двери, ведущие на улицу, приоткрылись, впуская внутрь снег и укутанного в слои меха Роберта Аррена. Парню было четырнадцать лет, лицо его уже начинало приобретать черты мужчины, и он уже грозился перегнать по росту своего высокого отца. Но при этом Аррен оставался таким же тощим и болезненным, каким был в годы своей жизни в столице. Роберт знал, что Джон и Станнис одно время хотели поженить своих детей. Но после долгих размышлений решили подобрать им более «надежные» в плане здоровья партии. В итоге Ширен вышла замуж за Тристана Мартелла, что позволило им обоим остаться в Королевской гавани при отцах. Бедная Ширен была одного возраста с Арьей, но выглядела гораздо младше и нескладнее ее. Поговаривали, что ее брак оказался неожиданно счастливым, и Тристан Мартелл отнесся к своей некрасивой грустной жене с большим благородством. Джон Аррен же женил своего сына на хохотушке Миранде из младшей ветви Ройсов, которая была старше своего юного супруга. Тем не менее, хоть свадьба и состоялась несколько месяцев назад, она уже ходила с округлившемся животом, и молодой Роберт собирался стать отцом.
— Доброе утро, ваше величество.
— Ты пропустил завтрак, Роберт.
— Отец посылал меня в Кровавые врата встретить Джона Ройса и леди Старк с детьми.
— Они здесь?
— Они попросили разрешения немного отдохнуть и приедут в Лунные врата несколько позже.
Король кивнул своему тезке, надел шапку и вышел на улицу. Пришлось какое-то время постоять и подождать, пока глаза не привыкнут к еле освещенному двору. Из-за постоянного полумрака у многих сильно испортилось зрение, и Роберт не стал исключением. Они с сиром Селми довольно быстро доехали до места расположения армии, так как дорога с утра была вычищена. Со стороны лагерь напоминал поле громадных снежных кочек, потому что рыцари вынуждены были окапывать свои палатки, защищая их от ветра и мороза. Роберт и сам как-то ночевал в сугробе, когда его вместе с людьми застигла вьюга недалеко от Горького моста. Он до сих пор помнил, как сладко ему было спать, точно под пуховым одеялом. По лагерю бродили и зажигали костры четверо полураздетых красных жрецов, прибывшие независимо друг от друга из Эссоса. Король разрешил им остаться только в том случае, если они не будут заживо сжигать людей и зверей, и жрецам Р’глора пришлось работать «чистильщиками», принося в жертву своему ненасытному богу падаль и трупы.
— Сир Барристан, найдите мне Тарли, я отправлюсь в крепость.
Старый рыцарь кивнул и развернул коня, а король проследовал вперед. Кровавый замок был совсем небольшим и служил скорее для передышки, чем для полноценного жилья, но, заехав по пути на север в Долину, Роберт расположил в нем всех важных для себя людей. Среди них были те лорды, что обладали валирийскими клинками: железнорожденный Денис Драмм с Багряным дождем, старик Лейтон Хайтауэр и его меч Бдительность, Рокстон и черный Делатель сирот, Селтигар Красный краб с валирийским топором. Прославленные воины, такие как Лайл Крейкхолл, Виктарион Грейджой, Бринден Талли, Гарлан Тирелл, Берик Дондаррион, Арео Хотах, Торос, Ясон Маллистер и многие другие.
Стоило Роберту зайти внутрь, как он тут же столкнулся с Клиганом.
— Слава богам!
— Что, соскучился?
— Еще бы. Тут ни поговорить, ни выпить не с кем.
— Клиган, здесь полный замок самых лучших воинов.
— Все эти лорды смотрят на меня как на падаль.
Роберт хлопнул Сандора по плечу, отчего тот присел:
— Забудь. Мы скоро выступаем. Тарли уже сегодня поведет отряды вперед, а мы поедем замыкающими завтра.
Клиган попытался даже улыбнуться, но лучше бы он этого не делал. Они вдвоем прошли в общую гостевую комнату, которая служила для принятия пищи и отдыха. Здесь было много народу.
— Ваше величество…
— Уважаемые лорды, завтра мы выступаем. Настоятельно рекомендую хорошенько выспаться сегодня.
Присутствующие загудели. К нему тут же подошли и поклонились братья Тиреллы. С тех пор как несколько месяцев назад умерла Маргери, Лорас ходил точно в воду опущенный. Ренли отправил свою пятилетнюю дочь в Простор, а сам остался руководить Штормовыми землями:
— Я не возражаю, если вы поедете вместе во главе отряда, мне вполне хватит Селми и Клигана.
Лорас упрямо помотал головой:
— Я дал клятву всегда вас защищать.
Роберт ткнул Сандора под ребра, и тот подавился смешком:
— Как угодно, сир.
Неожиданно сзади послышались детские писки, и все они обернулись к двери: в гостиную вошли Джон Ройс и Кейтилин Старк с десятилетним Риконом и двумя полуторогодовалыми внуками. Роберт знал, что старшую дочь Неда выдали замуж за второго сына Ройса, поэтому леди Кейтилин с детьми гостила у него в Рунстоуне, покинув на время опасный север. Теперь Джон отправлялся с королем на Стену, для чего привез леди Старк к своему сюзерену в Лунные врата, где ей будет хорошо и безопасно.
— Кет, давно я тебя не видел. Как поживаешь?
— Здравствуйте. Хорошо, ваше величество.
От постоянного волнения последних лет в ее великолепных волосах появилась седина, и она сильно похудела, но даже это не испортило ее очарования. «Неду очень повезло с женой».
— Понравилось в Рунстоуне?
Леди Кейтилин послала учтивую улыбку Джону Ройсу:
— Да, это очень красивое и старинное место.
— А твоим сорванцам?
— Разрешите мне представить вам моего младшего сына Рикона и племянников.
Рикон серьезно и с величайшим достоинством поклонился королю. Торрхен и Рикард Старки тоже попытались состроить серьезную мину, но стоило Роберту подставить им руку, как они тут же повисли на ней, как на турнике. Мальцы были чрезвычайно живыми и проворными для своих лет и в сложивших тяжелых климатических условиях. У них были одинаковые темные волосы матери и синие глаза отца, в остальном же братья мало чем походили друг на друга. У старшего Торрхена было вытянутое лицо его деда и тяжелые веки, делавшие его слишком взрослым для ребенка, у младшего (всего на двадцать минут) Рикарда были очень красивые брови и ресницы Робба и тяжелый лоб Мормонтов.
В общем-то было понятно, почему Дейси не покинула мужа, и осталась с ним на севере, но почему Арья и Санса остались в Винтерфелле и не приехали вместе с матерью, для Роберта осталось загадкой:
— Будущие воины, видно сразу. Кет, завтра мы выезжаем в Винтерфелл, поэтому если хочешь передать какую-то весточку своим…
— Благодарю вас, я уже все написала и передала лорду Ройсу.
Джон Ройс с лицом, точно высеченным из камня, флегматично кивнул.
— Ну хорошо. Сядем, пока не пришел Тарли? Расскажите мне, как у вас дела.
Леди Кейтилин вежливо начала рассказ, но Роберт почти не слушал ее. Он сложил руки на груди, наконец имея возможность обдумать одну вещь. Итак, он возвращался в Винтерфелл. Это означало, что он снова увидит Арью. За время разлуки, король неожиданно много думал о своей маленькой возлюбленной/подруге. Расставание с ней совпало с началом Долгой ночи, и воспоминания об их совместном путешествии всегда были окрашены для него в яркие и теплые тона. Постепенно, с каждым днем он становился все нетерпеливее и яростнее, в глубине души испытывая величайшую в ней потребность. Иногда его сильно ломало, точно одержимого. И Роберт бесился, потому что быстро понял, что попался. По-настоящему. Такое с ним уже случалось однажды, двадцать три года назад. Его страсть усугублялась не только тем, что на нем лежал огромный груз ответственности за свой народ, но еще и тем, что Нед собирался отдать Арью за его сына, Эдрика. Причем Роберт узнал об этом совершенно случайно. Старк прибыл в Королевскую гавань вместе с другими великими лордами, и, присмотревшись к молодому принцу, нашел его подходящей партией для своей дочери. Он быстро сговорился со Станнисом, что свадьба состоится, как только Эдрику исполнится восемнадцать лет. Узнав об этом от сына, король пришел в бешенство.
— Вы грязные интриганы! За моей спиной решаете такие важные вещи!
— Ты же сам предлагал поженить наших детей.
— Я передумал.
— Что изменилось? — на лице Неда можно было замораживать воду.
— Ты нашел Эдрику другую невесту? — спросил Станнис.
— Да.
— Кого?
— Эээ…
— Мне кажется вариант с Арьей Старк устраивает всех нас- сухо изрек десница- Да и твоему сыну невеста очень понравилась.
«Еще бы она ему не понравилась». На портрете, что показал ему Эдрик, Арья была чудо как хороша. Роберт поднял палец, гневно раздувая ноздри:
— Я не даю своего согласия на этот брак!
Во взгляде Старка читался вызов, чего за ним никогда прежде не наблюдалось, но Роберт не собирался уступать.
«Эдрику исполнилось восемнадцать на этой неделе» — король перевел взгляд на леди Кейтилин, пытаясь понять, о чем она говорит. Но, какие бы тяжелые думы не одолевали его, в груди уже начало растекаться радостное предвкушение: «Совсем скоро я ее увижу».
***
— Арья, просыпайся.
Арья лениво потянулась, отпихивая сестру:
— Который час?
— Только-только прозвонили девять утра.
— Встаю.
Она села в постели, пытаясь продрать сонные глаза. С тех пор как опустилась Ночь, ей все время хотелось спать. Сестра уже была одета и причесана.
— Ты давно проснулась?
— Час назад.
— Ты меня поражаешь.
— Просто я целыми днями шью и не так устаю, а ты помогаешь Дейси, есть разница.
— Ну да.
Чтобы экономить дрова, теперь они жили в одной комнате, и наконец-то начали общаться как настоящие сестры. Многое изменилось с тех пор, как они не ладили, теперь Санса и Арья заново учились общаться друг с другом, находя не только недостатки, но и достоинства. На кого они еще могли опереться?
Арья оделась и села у зеркала, зажигая единственную свечу, а Санса принялась перебирать ее спутанные волосы гребнем:
— Заходила Дейси, просила быть к завтраку вовремя. У папы есть какая-то новость.
— Хорошая или плохая?
— Она сказала, что сама не знает.
— Может это как-то связано с тем, что упыри обошли Стену?
— Если так, то он снова попытается выслать нас с тобой отсюда.
— Не понимаю зачем?! Мы столько пользы приносим.
Это было правдой. Арья хорошо считала, и помогала грамотно распределять те или иные вещи между оставшимися на севере, а Санса настолько ловко владела шитьем, что строчила меховые жилетки и варежки только так.
— Для него важно, чтобы мы были в безопасности. К тому же, может маме нужна помощь.
Арья посмотрела на сестру в зеркало, при тусклом свете свечи она была копией леди Старк. Родители все-таки просватали ее Робару Ройсу- хорошему парню из древнего могущественного рода. Сама свадьба состоялась полгода назад, когда жених направлялся с другими отрядами на Стену через Винтрефелл. Церемония прошла в небольшой септе, которую когда-то давно построили специально для Кейтилин Старк, и на ней присутствовали многие знатные лорды, также направлявшиеся по приказу короля на Стену. Санса приняла свою участь покорно, однако же, когда пришло время, наотрез отказалась уезжать с матерью, братом и племянниками в Долину, проявив при этом неожиданную стойкость. Робар показался Арье хорошим мужчиной, сдержанным и благородным, даром что сестра его совсем не любила. Он часто присылал ей письма, на которые Санса учтиво отвечала. Джон тоже писал Сансе. Он вкладывал послания для нее в письма, адресованные Арье, а та уже передавала их сестре. И, в отличии от писем мужа, их сестра тщательно хранила и перечитывала. Интересно, что с самой Арьей папа никогда не говорил о замужестве. Это одновременно и радовало, и настораживало ее.
— Я закончила.
Арья взглянула на сложную косу, что заплела ей сестра, и только молча удивилась ее ловкости. Все-таки ей замечательно удавались всякие девчачьи штуки.
— Спасибо. Пойдем.
Главный чертог Винтерфелла был слишком большим, чтобы хорошо его топить, поэтому Старки теперь собирались в небольшой комнате недалеко от кухни. Когда Арья и Санса вошли туда, Робб и Дейси уже сидели за столом:
— Доброе утро- улыбнулась невестка.
— Доброе.
Пожалуй, Дейси была единственным человеком, на которого не повлияла темнота Долгой ночи. Она по-прежнему была весела и приветлива, в ее руках спорилось дело, и люди непроизвольно тянулись к ней. И все это не смотря на то, что она была разлучена со своими детьми, а ее мама и сестры были заперты на Медвежьем острове, не имея возможности из-за штормов переправиться на большую землю. Как-то Дейси призналась Арье, что пьет лунный чай, чтобы не забеременеть. На вопрос почему, она ответила, что в таком случае она не сможет защищать своего мужа. Для Арьи это было высшей степенью проявления любви.
— Робб, у меня почти закончился заячий мех, а из бобра варежки получаются слишком жесткими. В таких не удержишь меч- сказала Санса.
— Да, я помню. Охотники обещали мне сегодня после обеда привезти еще.
В комнату протиснулись Леди и Нимерия с застрявшими в меху кусками снега.
— Боги, где они пропадали- воскликнул Робб, который уже очень давно не бегал с сестрами по лесу.
— Наверное тоже охотились- отозвалась Санса.
— Да, сейчас с добычей сам знаешь, как туго стало- поддакнула Арья.
Волчицы легли у огня, и с них тут же натекла лужа талого снега. В комнату вошел Нед Старк:
— Доброе утро.
Он сосредоточенно принялся за овсянку, и остальные последовали его примеру. Хранитель севера сильно постарел за последние два года. Ему редко удавалось задержаться в Винтерфелле дольше чем на неделю, все его время проходило в разъездах. Он отвечал за снабжение Стены и ее нормальное функционирование с таким большим количеством людей, а также за простолюдин, что пытались выжить на севере.
Завтрак проходил в тишине, и в воздухе висели незаданные вопросы. Когда все принялись за чай с медом, глава семейства нарушил молчание:
— Мейстер Лювин передал мне послание от короля. Его светлость выдвинулся с войском на север. Полагаю, через месяц-два они будут в Винтерфелле.
Арья разом похолодела, а ее пульс сильно участился.
— Ты знаешь, какие у него планы? — спросил Робб.
— Нет, но я подозреваю, что такой человек, как Роберт не станет просто ждать очередного нападения.
— Не пойдет же он за Стену.
— Может и пойдет, я не знаю. Зачем ему, иначе, такое огромное войско.
— Но это же самоубийство.
— Иные не боятся огня, если они минуют Стену, нам всем придет конец.
— Но можно же оборонять самые опасные участки.
— Робб, я был там и…
Арья автоматически продолжала пить чай, но больше ничего не слышала. Роберт Баратеон возвращается в Винтерфелл. И что это значит для нее?
Эти два года она одновременно вспоминала и не вспоминала его. Их приключение теперь казалось ей сном, сказочной фантазией. Разве могла она целоваться с королем? Разве мог он ее ревновать? Воспоминания о нем приносили ей неясную тоску, будто она лишилась чего-то очень важного, какой-то силы и опоры. Арья и сама точно не могла понять, что именно она сейчас чувствовала к Роберту Баратеону. В ее голове было столько всего намешано. Здесь было и влечение к взрослому мужчине, и доверчивая привязанность дочери к отцу, и уважение к великому воину. Она тянулась к любой информации о нем, как цветок тянется к солнцу. Роберт и сам был как солнце, которое разгоняет вечную серость своей энергией и любовью к жизни. Но одно Арья знала совершенно точно, он был ей дорог, и она очень хотела увидеть его вновь. «Интересно, он сильно изменился?»
— Арья.
Она очнулась от своих мыслей, все смотрели на нее.
— Я прослушала. Что?
Папа внимательно посмотрел на нее:
— Позаботься о том, чтобы нам хватило еды на то, чтобы принять у себя короля.
— Хорошо.
Ее сердце снова заколотилось, распространяя по телу сладкое предвкушения встречи. «Совсем скоро я снова его увижу».
***
— Мама, смотри как я могу- Рейего двумя руками поднял над головой белый меч и опустил его на специальное кожаное чучело, разрубив его пополам. Клинок продырявил ковер, слои тростника и глубоко ушел в землю. Дени в жизни не видела более острого меча, и ей совсем не нравилось, что ее сын постоянно таскал его у Эйгона.
— Ты молодец. Но Рейего, ты ведь помнишь, я просила тебя не брать у дяди этот меч.
— Я больше не буду.
— Ты говоришь так каждый раз. Тебе не стыдно врать маме?
Ее сын опустил глаза, но больше для приличия. Все, что касалось этого чертового меча, было бесполезно ему запрещать, это походило на какую-то одержимость. Одно слово: мальчишка.
— Я совсем не против- улыбнулся Эйгон, сидевший рядом на подушках.
— Против я- отрезала Дени и строго посмотрела на сына- Ступай к сиру Джораху, и лучше возьми у него аракх. Только шапку не забудь!
Рейего послушно побежал на улицу, одеваясь на ходу. Эйгон вытащил свой меч из земляного капкана и вложил его в ножны:
— Малец знает толк в хорошем оружии.
Дени с сомнением фыркнула, хотя ей были очень приятны эти слова. Рейего в свои семь лет был очень развитым, в чем, по ее мнению, была большая заслуга Мормонта и ее кровных.
— Ты хотел о чем-то поговорить?
— Да, милая тетя- Эйгон с огнем в глазах заключил Дени в объятия, но она его отстранила:
— Не сейчас. Я тебя слушаю.
Эйгон скрыл досаду за улыбкой:
— Мне снова приснился тот странный сон, о котором мы говорили.
— И что ты видел в этот раз?
— Все тоже самое. Вестеросскую Стену, ходячие трупы и стаи ворон. Они кричали мне о тебе.
— И что именно?
— Что у дракона должно быть три головы, и что, когда ты позовешь, я должен буду последовать за тобой. Как будто я могу поступить иначе.
Он послал ей такой пронзительный пламенный взгляд, что Дени невольно ощутила сладкую дрожь вдоль позвоночника.
В тот день, когда она решила показать своим драконам новоявленного родственника, многое изменилось. К ее большому неудовольствию, драконы не просто приняли Эйгона, но быстро с ним поладили так, что уже через несколько месяцев он самостоятельно летал верхом на Рейгале. Опасаясь того, что Эйгон может украсть у нее дракона, она сделала все, чтобы влюбить его в себя и отдалить от друзей. Это оказалось несложно. В общем-то Эйгон нравился ей сам по себе. Он был красивым юношей, интересным собеседником и пылким любовником, но она ни минуты его не любила. Наоборот, она не доверяла ему и всячески манипулировала его поведением: проводила с ним жаркую ночь, а потом игнорировала несколько дней, или клялась в любви, а потом обдавала холодным безразличием. В итоге она добилась того, что часто доведенный до исступления, он смотрел ей в рот и слушался во всем. Пожалуй, для будущего короля ее племянник был слишком внушаем. Со временем выяснилось, что им снились одинаковые странные сны, полные страшного холода и предчувствия смерти. Но, насколько Дени могла судить, ее Снотворец не являлся Эйгону в теле и не посвящал его в подробности.
— Я никуда не собираюсь отсюда уезжать в ближайшее время, можешь быть уверен.
— Жду не дождусь, когда мы сможем завоевать Семь королевств и пожениться.
Он поцеловал ее руки, и Дени мягко улыбнулась:
— Чем плохо твое теперешнее положение?
— Ты- кхалиси, и я лишь гость в твоей постели. И ты продолжаешь пить лунный чай, чтобы всячески продемонстрировать мне это.
— Это не обсуждается.
Дени никак не могла себе позволить забеременеть. Не сейчас и не от Эйгона.
— Вот об этом я говорю.
— Ты хочешь обладать мною, но любишь ли ты меня?
— Конечно.
Он снова заключил ее в объятия, на этот раз Дени не стала сопротивляться. Ей было хорошо с ним, но Эйгон был ей нужен лишь для утоления одиночества.
Ночью ей приснился странный сон. Она лежала в горячке с высоко поднятыми ногами и пыталась исторгнуть из себя дитя. Одну ее ногу держал Эйгон, другую- неизвестный темноволосый юноша. Все ее лоно жгло огнем, ребенок когтями и зубами прорывал себе дорогу на свет. Дени не могла дышать и задыхалась в агонии, ей казалось, что ее разрывают на части. Она сделала неимоверное усилие, и из нее вылетели сотни драконов. Они стаей взлетели в чистое небо, и она задрала голову, радуясь рождению своих детей. И тут разом все померкло. Плотная белая дымка обрушилась на ее драконов и на лету превратила их в ледышки.
— Нет! — закричала Дени.
Вечный холод накрыл и небо, и землю, заморозив ее слезы, проникнув в самое сердце. Так она и осталась с навеки задернутой головой, с переливающимися кристаллами слез на щеках.
— Это не конец.
Тощий, длинный не то ворон, не то человек с тремя глазами, Снотворец приобнял ее и поднял в воздух на мощных крыльях. Его руки были точно птичьи кости, но в них чувствовалась великая сила. Дени ощутила, как тает ее ледяной плен и глянула вниз: мир был тихим и мертвым. Больше в нем ничего не было, кроме вечного белого безмолвия. Ее родовая кровь стекала по ее ногам и падала на снег с шипением и дымом.
— Время пришло.
— Для чего?
— Отправиться тебе на последнюю битву.
Она посмотрела в лицо своего друга и сразу поверила ему, такая мудрость и знание читались в его глазах.
— Смотри.
Внизу, среди белоснежной равнины неожиданно возник полый холм. Внешне покрытый снегом, на самом деле он был изо льда. Острого, точно лезвие и крепкого как сталь. Резные чертоги, лестницы, полы- все переливалось холодным радужным светом, создавая немыслимые по своей форме и красоте узоры. Среди всего этого великолепия сидели Иные. Они были пронзительно красивы, но было что-то ужасное в их лицах. Женщины были стройны и веселы. Их чарующие синие глаза были точно зимние озера, волосы струились до пят и пахли свежим снегом. Мужчины: грациозные и сильные не уступали им в очаровании. Дени пробрал могильный холод, и она зажмурила глаза, боясь дышать. Только бы эти странные люди не заметили ее! От этих потусторонних, нездешних существ тянуло смертью и забвением. Снотворец ловко поймал крыльями восходящий поток и поднялся выше.
— Кто они? — охрипшим от страха голосом прошептала Дени.
— Те, кто принесли долгую зиму. Именно их ты должна победить.
— Их?! Ты с ума сошел! Мне даже смотреть на них страшно.
— Им тоже будет страшно, когда они увидят твоих драконов.
— Я не смогу одна.
— Ты не будешь одна. Вас будет трое.
— У дракона должно быть три головы… Но кто третий всадник?
— Ты все узнаешь в свое время. Сейчас вы с Эйгоном должны отправиться в Асшай.
— Зачем?
— Оттуда вы последуете за белым драконом.
— Что? Я ничего не понимаю. И не верю во все это. Я не могу все бросить, потому что ты показываешь мне во снах картинки, у меня есть сын. И кхаласар. Если я улечу на драконах, что будет с ними?
Снотворец неожиданно разжал руки, и Дени ухнула вниз. Отряхиваясь и отплевываясь, она вылезла из сугроба на твердую землю и оглянулась, чувствуя странное давление.
Перед ней стоял огромный светящийся бирюзовым камень, окутанный мельчайшими кристаллами льда. Он то вырастал до неба, то снова уменьшался, меняясь, как туман на болотах. Он казался живым, будто в нем пульсировала какая-то сила, волнами распространяющаяся в пространство. В нем чувствовалось огромное напряжение, почти что стон. Рядом с ним было трудно дышать, как если бы воздух мгновенно стал вязким, точно кисель. Тяжесть и покалывания ощущались не только кожей, но и внутренними органами. И Дени поняла, что какими бы страшными не были Иные в своем ледяном дворце, этот булыжник был гораздо страшнее. В нем было само зло, вся суть. У нее закружилась голова, а из носа пошла кровь. Страшный камень выворачивал ей все нутро. И спасения не было.
Дени очнулась в своей палатке, лежа на спине, вся мокрая от пота и слез. Она перевернулась на бок, и ее вырвало. Затем еще и еще. Из ее носа действительно сильно текла кровь, а сердце отбивало запредельный ритм. Она мешком свалилась с кушетки и выползла на свежий воздух. Ледяной ветер подхватил ее волосы и разметал по окровавленному лицу, мгновенно покрывшемуся коркой. Дени рвано вдыхала колючий от холода воздух и не могла надышаться. Ее снова стошнило желудочным соком.
— Кхалиси! — теплые руки Ирри подхватили ее и втащили обратно в тепло, в то время как Чхику разжигала огонь. Дени расплывающимся зрением заметила, что вся ее одежда и постель были также залиты кровью. Раньше срока пришли месячные.
— Кхалиси, тебе не здоровится?
Служанки быстро искупали ее и закутали в теплую, чистую одежду. Дени позволила им делать с собой все, что угодно, настолько она была слаба. Ее напоили медовым отваром, и она покорно все выпила, боясь лишь одного: снова уснуть. До петухов служанки отвлекали ее разными историями и байками, однако полностью восстановиться Дени смогла только к обеду. Она молча оседлала свою Серебрянку и отправилась на возвышенность к драконам. На месте их не оказалось, и Дени поглядела на сотни огней своего кхаласара. Эти люди зависели от нее, имела ли она право довериться своим видениям и бросить их сейчас? «Но что, если солнце так и не взойдет, и однажды Иные придут и в Дотракийское море»? Воспоминания прошедшей ночи всплыли в ее голове, и ей стало не по себе. «Я от крови дракона, я не должна бояться. Я должна защитить свой народ. И своего сына». Дени почувствовала, как разгорается в ней пламя решительности, и развернула лошадь обратно. Когда она нашла Эйгона, тот уже был наслышан о ее недуге и сильно волновался:
— С тобой все хорошо? Служанки сказали…
— Эйгон, готовься. Скоро мы улетаем.
