Он венчал свою жизнь и бессмертие Но не в храме, а в битвах, где борются зло и добро Дал узнать людям вкус милосердия Обратил в благородную ненависть злость на врагов Он осенён римским крестом Над головой – красный дракон На клинке меча руническая вязь Правит король твёрдой рукой Слово и мощь, свет и покой Словно камни-исполины держат власть. Кровь королей. Ария.
Джон залез в кадушку не так давно, но вода в ней уже была еле теплая. «Не известно, когда мне выпадет удача помыться в следующий раз». Он хорошенько вымыл все тело и под конец вылил себе на голову целое ведро, отфыркиваясь точно пес. Призрак, дремавший в углу, следил за ним приоткрытым красным глазом. Джон быстро вылез на студеный пол, активно вытираясь грубым полотенцем. На постели его уже ждали чистые шерстяные бриджи и нательная рубашка, вышитая Сансой. Он так ни разу и не надел ее, только доставал иногда, чтобы полюбоваться. Сейчас же было самое время примерить дорогой подарок, ведь существовала же такая примета- умирать во всем новом. И как раз завтра Джон выступал в поход за Стену в числе личного отряда короля. Он не переставал удивляться, как сильно Баратеон возвысил его, обычного бастарда. На Стене у него была личная комната, дозорные с большим уважением относились к нему и его волку, Мормонт, а вслед за ним и Ланнистер, часто обедали в его обществе. Джон бросил взгляд на свой знаменитый меч, висевший над камином. Благодаря Сэму Тарли, с которым они здорово подружились за эти два года, теперь он знал, что за клинок принес ему Призрак. Его звали Темная сестра, и он был вторым из двух фамильных мечей Таргариенов. Джон своими глазами видел рисунки, сомнений быть не могло. К слову сказать, рисунки и записи, что обнаружил в библиотеке Ночного дозора Сэм, были выполнены рукой Бриндена Риверса, бастарда Эйгона Недостойного, который был лордом-командующим Ночного дозора примерно сто лет назад. Он же приблизительно и являлся последним обладателем Темной сестры. Тарли предположил, что, так как Риверс пропал за Стеной, волк Джона нашел его останки, а вместе с ними и меч. Джон же заключил, что Темную сестру, судя по всему, первыми нашил дети леса, у которых, скорее всего, жил сейчас Бран. Ему было непривычно осознавать, что к нему, простому бастарду, в руки попал меч с такой богатой историей. Да и к Таргариенам он не имел абсолютно никакого отношения. Вообще Сноу казалось, что за те два года, что он прожил на Стене, он узнал больше, чем за всю свою жизнь. Правда, оставалось еще одна тайна, на которую он должен был узнать ответ. Он провел пальцами по вышивке и надел рубашку, зашнуровывая ворот. Поверх бриджей он нацепил толстые меховые штаны, шерстяные носки и непромокаемые бобровые сапоги. Шерстяная туника, шуба, шапка, шарф, рукавицы- он ничего не забыл? Ну да ладно, ведь ему недалеко идти, потерпит. Волосы уже высохли, значит можно было идти на улицу. Стоило ему открыть дверь, как в комнату ворвался клуб снежного пара, снаружи было градусов сорок мороза- не меньше. А за Стеной должно было быть еще больше. Джон хорошенько закрыл дверь и, оскальзываясь на обледенелых досках, побрел к королевской башне. Без вязанного подшлемника его щеки, рот и нос мгновенно закоченели и их закололо тысячей разъяренных ледяных иголок. Сноу прибавил шаг. В королевской башне жили все самые влиятельные лорды, включая Грейджоя, Тарли, Талли и Ройсов. Здесь было теплее, чище и все ступеньки тщательно посыпаны песком. Джон громко постучал в нужную ему дверь и, дождавшись приглашения, вошел. Лорд Эддард сидел за столом и писал письма. Было видно, что на это у него ушло много времени: его пальцы были испачканы в чернилах, а рядом уже лежали свернутые послания, готовые к отправке. Джон скользнул взглядом по Леди и поклонился: — Лорд Старк, могу я с вами поговорить? — Проходи, Джон, располагайся, я почти закончил. Сноу сел подальше от огня и принялся растирать лицо, как его этому научила одна одичалая, краем глаза наблюдая за отцом. Джон очень любил его, но из-за особого отношения к сестре и постоянного чувства вины, неизбежно отдалился от лорда Старка. Тот улавливал какие-то изменения в поведении своего бастарда, но не настаивал, уважая его личное пространство. И сейчас Джон смотрел на слегка сгорбленную от усталости спину папы, и в груди его неприятно щемило. — Вот и все- лорд Эддард запечатал пергамент и повернулся к сыну- Решил написать всем письма и завещание, на всякий случай. Джон промолчал, не зная, что на это сказать. Все свои письма он давно отправил. — О чем ты хотел поговорить? — Я хотел спросить, кто была моя мама? Нед нахмурился, но Джон не отвел глаз и продолжал выжидающе смотреть на него. Пора сомнений прошла, он должен был узнать правду сейчас. — Джон, ты никогда не спрашивал меня об этом. — Мне всегда важно было это знать. Просто я не хотел вам напоминать… «О вашем падении и измене». Лорд Старк тяжело вздохнул, и Джон испугался, что он ему так ничего и не расскажет: — Она умерла? — Да. Давно. Нед посмотрел на Джона. Имело ли смысл открывать ему правду? Сможет ли он трезво мыслить и рассуждать за Стеной, если узнает истину о своих родителях. У Старка не было ответов на эти вопросы, он не знал, готов ли Джон к такому. — Она… она была шлюхой? — Нет. Твоя мама была знатного рода. — Ей не разрешили оставить меня? — Она умерла при родах, и я взял тебя с собой. Джон отвел глаза и уставился в огонь. По вымученному лицу отца он уже понял, что нужного ему имени он так и не узнает. — Какая она была? Губы Неда тронула горькая улыбка: — Смелая и своенравная. И очень красивая. — Дорнийка? — Почему ты так решил? — Ты ведь привез меня с юга, вот я и подумал… — Нет, в ней текла северная кровь. Сноу от удивления открыл рот. Нед испугался, что сказал слишком много и сразу же предупредил все его дальнейшие вопросы: — Думаю, на сегодня хватит воспоминаний. Скажи, ты не видел Роберта? — Нет. — Неужели он все еще на Стене? Надо проверить, не околел ли он там. Джон рассеянно кивнул, все еще переваривая услышанное. Пожалуй, теперь у него было еще больше вопросов.***
Роберт стоял на Стене широко расставив ноги, скрестив руки на могучей груди, и наблюдал за тем, как медленно ползут из Черного замка пешие отряды рыцарей, дозорных и одичалых. Их сопровождала бойкая, задорная музыка, которую что есть силы тренькали на своих лютнях менестрели, и до короля доносились даже пение и смех. Счастливчики. Небо было ясным, и в мерцающем свете холодных звезд можно было различить темные деревья внизу и смутные очертания гор на западе. Большая бледная луна висела над самым горизонтом, точно бельмо, и раздражала своей невозмутимостью и отстраненностью. Так и хотелось спросить, как она может оставаться такой спокойной, когда внизу, на земле люди готовились уйти в последний свой поход. Король фыркнул и задумчиво пнул камень, глядя как тот летит вниз. Его дыхание стыло паром в черном воздухе. Не думал он, что когда-нибудь, подобно тщедушным бардам и философам, начнет разговаривать с неодушевленными предметами. Будучи человеком компанейским, ему, в кои-то веки, захотелось побыть одному и поразмышлять. Он знал, что завтра будет веселиться и подшучивать над своими рыцарями, но сейчас ему хотелось дать волю последним сомнениям. Всем своим видом излучая решимость Роберт, меж тем, чувствовал внутри себя нарастающее волнение, никак не связанное со страхом. Уже завтра он должен был выдвинуться со своим конным отрядом, чтобы догнать и возглавить основные силы, а это значило, что сегодня была последняя его на ночь «по эту сторону». Вернется ли он из этого самоубийственного похода? Сумеет ли найти убежище Белых Ходоков? Не столько страшно было схлестнуться с ними в последней битве, сколько просто замерзнуть в землях Вечной зимы, так и не исполнив своей миссии. На то, чтобы шагать в неизвестность тоже нужно мужество. И Роберт дал себе слово, что чтобы ни случилось с ним за Стеной, он никогда не изменит себе. — Ну что ж, падать — так с большого коня- буркнул он себе под нос. Наконец-то внизу появились первые зеленые огоньки. По команде Джейме Ланнистера дозорные разом запустили из пращей в Зачарованный лес горшки с диким огнем. Деревья мгновенно вспыхнули, точно были сухими спичками, разгоняя тьму и озаряя небо зеленоватым светом. Красные жрецы затянули монотонную молитву, и огонь удивительно целенаправленно устремился вдоль первого ряда деревьев строго на восток. Роберт удовлетворенно кивнул. Еще много месяцев назад он планировал сжечь к чертовой матери все к северу от Стены, и поэтому заранее приказал Ночному дозору заготовить побольше дров. Да, это была бесполезная трата драгоценного топлива, но Зачарованный лес покрывал огромные области вплоть до Теннии- самой северной обитаемой земли одичалых, и Роберт не желал терять людей и посылать их прореживать такие громадные территории. Легче было спалить все деревья, вместе с упырями, ну или выманить самых резвых из них на открытое пространство. Когда Джейме заметил ему, что без леса одичалые не смогут выжить, Роберт сообщил ему, что после Долгой ночи за Стену вернутся только великаны, обитающие в горах. Краем глаза он заметил справа от себя большую серую тень и не глядя протянул к ней руку. Нимерия боднула его ладонь и встала вплотную к нему. С того дня как они покинули Винтерфелл, упрямая волчица ни на секунду не покидала его и таскалась за королем даже в уборную. Роберту казалось, что она тоскует по своей хозяйке, и это в некотором роде роднило их. Было отрадно чувствовать рядом живое теплое существо, которое по умолчанию разделяло его чувства. — Завтра и мы там будем- сказал он, по-прежнему разглядывая творящееся внизу. Нимерия подняла на него голову. — Нам предстоит долгий опасный путь. Ему было приятно фантазировать, будто она его понимает: — Не боишься? Он повернулся к Нимерии и усмехнулся, теребя ее по холке: — Хотя чего я спрашиваю, ты же не человек. Волки не знают, что такое страх. Верно? Она уставилась на него неподвижным взглядом, и Роберту на миг показалось, что ее звериные глаза стали чересчур осмысленными. Чересчур серыми. Это было жутковато, особенно при свете дикого огня. — Ладно, пошли спать. Он бросил последний взгляд за Стену и глубоко вздохнул, будто собираясь окунуться в омут с головой.***
Прошла почти неделя. На Джоне было несколько слоев одежды, так, что он мог бы спать прямо на снегу. На толстые носки были надеты сапоги из оленьей кожи, а сверху еще одни из жесткого, как щетина, меха бобра. Голову покрывал вязаный подшлемник, шапка и капюшон. Кроме глаз все было закрыто. Но при этом, даже сидя верхом на лошади у него периодически подмерзали ноги или руки, и он не представлял каково было тем, кто шел пешком, а таких было большинство. На самом деле верхом ехали лишь те, кто входил в личный отряд короля, они же возглавляли поход за Стену. Следом за ними двигались основные силы- пехота, условно разделенная на передний, западный и восточные фланги. Передним флангом командовал Ясон Маллистер, западным- Бринден Талли, а восточным- Рендилл Тарли. (Восточный фланг считался самым опасным, потому что он шел вдоль Зачарованного леса, откуда могли бежать упыри, спасаясь от огня.) Каждый из воинов нес на себе некоторый запас вяленого мяса, горючего масла и кресало. В конце каждой группы непременно шел мамонт, груженый провизией, лекарствами и горючим маслом. Замыкали армию одичалые на собачьих упряжках под предводительством некоего Тормунда. Джон не был с ним знаком, но был хорошо наслышан о нем от лорда-командующего. Ланнистер в прошлом отдал одичалым замок Дубовый щит и часто наведывался к ним, чтобы контролировать их дисциплину. После каждого такого визита он потом несколько дней прибывал в прекрасном настроении и заваливал Джона тоннами новых скабрезных шуток. Несмотря на то, что на север выступили больше сотни тысяч людей, король оставил на Стене приличный гарнизон, особенно в Западном и Восточном дозорах, над которыми командовали величайшие воины, такие как Бронзовый Джон Ройс и Виктарион Грейджой. Разумеется, в тех замках, где жили великаны, командующими были одичалые, знающие их диалект, или хотя бы язык первых людей. Также король приказал открыть ворота всех девятнадцати замков Стены, чтобы живые могли в любое время пройти через них. Джон посмотрел вперед сквозь спины, где, возвышаясь над всеми, ехал Баратеон. Рядом с ним двигались Эддард Старк и Лейтон Хайтауэр, позади- белые рыцари. Король громко и запальчиво рассказывал о какой-то своей давней схватке, и лорды: молодые и старые невольно старались подъехать к нему поближе, чтобы послушать, из-за чего возникала небольшая сумятица. Что ни говори, а короля любили и уважали. Он пользовался железным авторитетом, который дается почтенным возрастом и долгим опытом бурно прожитой жизни. Его уважали все и уважали повсюду. Даже одичалые. Стареющий гигант, еще не потерявший своей редкостной силы, всегда энергичный и всегда уверенный в себе — такому лидеру было приятно покориться. Рассекая собой тьму на мощном рыжем скакуне и бесстрашно подставляя лицо ледяному ветру, он обращался к своим людям с такими шуточками, что тех бросало в дрожь. Но этим они были живы. — Хорошо горит- громко заметил Роберт. — А вы что хотели, это же дикий огонь- ответил Хайтауэр. Небо на востоке было озарено зеленоватым светом, огонь медленно, но верно пожирал Зачарованный лес. Надо сказать, что радикальная идея короля, которую большинство встретило с недоумением, уже принесла свои плоды. Только вчера из Восточного дозора был прислан ворон от Виктариона Грейджоя, в котором он сообщал, что стоило мысу Сторролда запылать, как к Стене двинулись сотни упырей, спасаясь от огня. Всех их успешно удалось уничтожить. — Самое приятное то, что Галлин- глава Гильдии Алхимиков, заверил меня, что новая крупная партия этой адской субстанции уже готова и только ждет отправки на север. — Это точно? Он показался мне малость чокнутым- сказал Джейме. Роберт фыркнул: — Все пироманты сумасшедшие. Они считают огонь живым. Кстати, как и чертовы Таргариены. — Я думал ты остыл в своей ненависти к ним. — Пожалуй, так и есть. Слишком много забот было, не до ненависти. Я справился с этим, к тому же в моих жилах тоже есть драконья кровь. — Да, я помню, основатель рода Орис Баратеон был сводным братом Эйгона Завоевателя. — Да, так и есть. Он женился на Аргелле Дюррандон и взял герб и девиз дома штормовых королей. Аррен рассказал мне, что синие глаза и черные волосы, передающиеся у Баратеонов из поколения в поколение, берут корни именно от Дюррандонов. Ланнистеру стало неловко под взглядом Роберта, и он сделал вид, что ему надо срочно проверить состояние дозорных. Его место в строю тут же занял Лайл Крейкхолл. Его лошадь настороженно покосилась на Нимерию и Леди, бежавших слегка впереди, но взбрыкивать поостереглась: вепрь из Крейкхолла умел внушать трепет даже животным. — Ваше величество, мы на три мили удалились от Маллистера- пробасил он. Король резко осадил своего коня: — Что ж, подождем их. С севера сорвался ледяной вихрь, заставив лордов зажмуриться от мельчайших кристаллов льда, что он нес. Метель, темнота и сильный ветер, который, словно раскаленным ножом, сек кожу вокруг глаз, будто специально нагоняли на путников суеверный страх, преграждая им дорогу на север. Король неуютно потоптался на месте, видя, что его люди удручены и явно устали: — Сколько мы уже едем? Торос достал из-за пазухи песочные часы, отмеряющие сутки, и поднес их к огню: — Десять часов, ваше величество. — Матерь, не удивительно, что мы еле тащимся. Привал! Вдоль строя пронесся возбужденный гомон, и мужчины тут же принялись разжигать огонь и вытаскивать из закромов провизию. То и дело слышались грубые шутки и еще более грубые остроты. Люди настолько утомились и продрогли, что за считанные минуты натянули тенты и установили над кострами котелки с вином и сковородки с бобами и мясом, и теперь жались к ним, рискуя подпалить одежду или обувь. Когда Роберту первому налили вино, он поднялся: — Жизнь никуда не годится без выпивки и драки — харизматично жестикулируя изрек он, перекрикивая ветер и срывая с заиндевелых бровей и усов кусочки льда. Костер отразил повеселевшие лица лордов, внимающих своему королю, за их спинами стояла сплошная стена непроницаемого мрака. — И каждый настоящий мужчина должен блестяще владеть обоими этими умениями. Я пью эту чашу за вас, мои верные воины, и за эту настоящую жизнь. За гребаный сорокоградусный мороз, за голод и усталость и за то, что вы все здесь. И спите не на пуховых перинах в своих дорогих замках, а на снегу, рядом со мной- раздались одобрительные возгласы. Роберт глубоко вздохнул, словно вобрал в себя весь воздух, и воскликнул своим громовым голосом- И я пью за армию еб…ых мертвецов, благодаря которым все мы снова вспомнили, что такое быть настоящими мужчинами! Лорды закричали, стуча чашками по металлу. Король залпом опрокинул кружку и мгновенно закашлял: горячее вино, налитое ему минуту назад, покрылось толстым слоем льда. Пространство взорвалось дружным смехом, и Роберт хохотал громче всех. Примерно через двадцать минут совершенно неожиданно вьюга улеглась, и установилось полное безветрие вкупе со звенящей полярной тишиной. Лишь зарево от горящего леса да негромкие разговоры напоминали о самом понятии движения. Бенджен Старк тихонько подсел к королю: — Ваше величество, мы почти подошли к Кулаку первых людей. — Ты уверен? — Абсолютно. Я знаю эту местность, как свои пять пальцев. Роберт отыскал глазами Манса и поманил его к себе: — Значит Воющий перевал совсем недалеко? — Да. — Отлично. Как Роберт не собирался прореживать Зачарованный лес, так он не хотел рассеивать людей по Стылому берегу. Западные территории были очень обширными, но по рассказам дозорных и одичалых были плохо освоены. Эту землю отделяла горная гряда, тянущаяся от Западного дозора до Теннии, и имеющая две соединяющие с восточными территориями тропы: Воющий перевал и Лестницу гигантов. И Роберт решил забаррикадировать их, дабы Иные и упыри не смогли пробраться к Молочной, пока они не очистят от нежити основную зону. Для этой миссии он решил выбрать одичалых и дозорных. — Бен, я тогда попрошу вас с Мансом съездить к замыкающим и предупредить одичалых. Пусть еще раз продумают, кто идет к Перевалу, а кто пойдет до Лестницы гигантов, хорошо? — Конечно. Только предупрежу лорда-командующего. — Предупреди, предупреди, если он еще не дрыхнет. Манс, отойдем на минутку? Король положил свою лапищу ему на плечо и отвел в сторону от лагеря: — Помнишь, ты мне рассказывал, что среди одичалых есть двое… эээ… оборотней? — Варамир Шестишкурый и Орелл. — Да плевать. Ты передал им мои слова? — Конечно. Они обещали не спускать глаз с Зачарованного леса. Тормунда я тоже предупредил, он им спуску не даст. Роберт оглянулся и совсем понизил голос: — Вот и узнай у них, что они видели, а главное, ровно ли горит лес. Ты ведь понимаешь, что там, где резко пропал огонь, объявились Ходоки. — Я понимаю, Роберт, я все узнаю. Король с улыбкой похлопал его по плечу, и иней с его рукавиц поднялся в темноте маленьким облачком кристальных частиц: — Только не задерживайся, я приберегу для тебя вина- он обернулся и крикнул- Эй, Клиган, харе хлестать! Барристан, вы, как глава Королевской гвардии, должны следить за своим братом. Селми открыл рот, чтобы резко отчитать Сандора за несдержанность в алкоголе, но подавился холодным воздухом и закашлял. Лорас встретился с королем обеспокоенным взглядом. — Сир, вы бы отдохнули. — Я в полном порядке, ваше величество- старый рыцарь улыбнулся своему королю, как ребенку и грозно направился к Клигану. Роберт сел рядом с Недом и потрепал по голове Леди, глядя, как его друг полирует свой знаменитый двуручный меч: — Старк, ты думаешь, что если не будешь делать этого каждые двадцать четыре часа, он затупится и покроется ржавчиной? Эддард пропустил колкость мимо ушей, продолжая мерно водить тряпицей по лезвию. С другой стороны от короля громко плюхнулся Большой Джон Амбер, совершенно игнорируя недовольное ворчание Нимерии, что лежала рядом. Еще выше и крупнее Роберта во всей своей одежде он выглядел настоящей ходячей глыбой: — Удивительно, но я даже почти наелся. Чудо, а не поход! Клянусь, не думал, что доживу до такого славного времени. Хорошо-то как! — Самое лучшее времяпрепровождение- съязвил из-за спины Лин Корбрей. — А ты не ерепенься, малец. Доживешь до моих лет и поймешь, как дорого старикам это чувство опьянения войной. — Это кто тут старик? Уж точно не я- сказал король. Даже Нед улыбнулся. — Да, ваше величество- Амбер лукаво двинул его в плечо- Вам осталось только завести новую молодую жену. Король промолчал. Джон был одним из немногих, кто видел его прощание с Арьей в Винтерфелле. Было понятно, на что он намекал. Роберт старался совсем о ней не думать. Он оставил Арью и мысли о ней на Стене, чтобы не быть уязвимым. Здесь ему нужна была ясная, трезвая голова. Нимерия и Леди разом подняли головы, и через несколько секунд мужчины уловили шум. К ним на всех парах мчались Бенджен, Манс и собачьи упряжки с Тормундом и Ореллом. — Иные! Иные! Роберт, Нед и Амбер вскочили на ноги, а за ними еще с десяток лордов: — Где? — Там- Орелл указал пальцем на восток, и великолепный орел на его плече мягко качнулся. Король встретился глазами с Мансом, и тот еле заметно кивнул ему: — По коням! Шевелитесь! Иные! Гарлан, труби Тарли о наступлении, Хайтауэр, собери всех, у кого есть валирийские мечи. Торос, найди жрецов и галопом к лесу! Роберт перекинул через плечо футляр со своим обсидиановым топором, рывком запрыгнул на своего коня, отчего бедняга присел, и грозно оглядел Тормунда и Оррела: — Дорогу! Показывайте дорогу! И они тут же унеслись вперед, заставляя королевский отряд спешно сниматься с привала и догонять своего командира. Роберт ликовал. Он должен был первым достигнуть леса и сразиться с Белыми Ходоками. Прошлый раз у него не получилось убить Иного, но сейчас он был во всеоружии. Ветра не было, земля была хорошо освещена, Манс отстал, и перед королем были лишь две упряжки, верная Нимерия, да орел в небе. «Уже скоро, совсем скоро» — в его ушах стучала кровь, внутри разгорался знакомый азарт. Когда появились первые очертания деревьев, Роберт не удержался и издал боевой клич. Сзади его поддержали далекие голоса скачущих лордов. Адреналин в его крови подскочил, и он пришпорил своего скакуна. Неожиданно конь под ним споткнулся и на полном ходу повалился на землю, сворачивая себе шею. Роберт отлетел на несколько метров, группируясь и хватая ртом воздух. От удара о землю у него затрещали ребра, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Лишь благодаря большому количеству одежды он ничего себе не сломал. — Ваше величество? — Джон Сноу взволнованно перевернул его на спину- Вы не пострадали? — Только мое самоуважение. Роберт кряхтя сел на снегу. Его верные белые рыцари уже спешили к нему: — Это было эпично- не удержался Клиган. Лорас послал ему убийственный взгляд. — Вы ничего не сломали? — спросил сир Барристан. — Нет. Король поднялся и подошел к своему коню. Жаль. Хорошее животное было. Ехавшие позади лорды с радостными возгласами обогнали его и устремились к Зачарованному лесу, к которому уже успели подтянуться воины Тарли. Из-за деревьев появились звери-упыри: белки, зайцы, лисы и прочая мелкая живность. Двигались они гораздо шустрее своих человеческих собратьев и каждый норовил выцарапать живому противнику глаза. Послышались крики, от которых сердце невольно ускорило ритм. Красные жрецы запели свои монотонные страшные песни, и окружающая тьма заволновалась над ними, то сгущаясь, то становясь совсем светлой. Роберта передернуло, и он от досады хорошенько выматерился. Он так пропустит все веселье! «Тут недалеко, заодно разомнусь» — он обнажил черный топор и побежал вперед, Сноу, Селми, Клиган и Тирелл- за ним. Белой тенью скользнул Призрак и вместе с сестрами принялся разрывать мелких пушистиков в клочья. Лес в этом месте был наполовину сожжен, но в нем еще оставались нетронутые огнем деревья. Рендилл Тарли повел людей вглубь, чтобы разыскать Иных, дорогу им указывал Орелл. Лин Корбрей и другие лорды с валирийскими мечами шли первыми. Долго идти не пришлось. Шесть Белых Ходоков величественно вышагивали среди почерневших кустов, которые при их приближении сразу же расцветали белыми узорами инея. Прекрасные, изящные, они легко ступали по снегу, не оставляя следов и будто гипнотизируя людей своими нечеловеческими глазами. Большинство видели Иных первый раз в жизни, и невольно цепенели от их красоты. За исключением, конечно, Тарли. — Лучники, по моей команде. Пли! Стрелы. Пли! Стрелы. Пли! Белые Ходоки были быстрее любого человека, но даже они не смогли бы увернуться от полусотни стрел одновременно. Они кричали, и от этого ледяного скрежета стыла кровь в жилах. Двое-таки сумели увернуться. Селтигар, Драмм и Корбрей окружили одного Иного и при первом же сопротивлении лишили его оружия, а затем и жизни. Со вторым в бой вступил Джейме Ланнистер, и они оба яростно плясали несколько минут, не желая уступать друг другу. Иной злился, его голос гневно трещал. В конце концов Нед вынул Лед и снес Ходоку голову как раз в тот момент, когда Роберт наконец-то добежал до них. Король разразился потоком отборной брани, от которой Клиган уважительно присвистнул, а Рокстон и Селтигар смущенно переглянулись.***
Следующие две недели прошли на одном дыхании, и Джону казалось, что он уже толком и не помнит другой жизни. Человек ко всему привыкает, вот и им пришлось примириться с вечным холодом, темнотой, недоеданием и опасностью. Еще два раза они встречали большие группы упырей, которых, не смотря на большие потери, сумели истребить. Примечательно, что среди мертвецов теперь почти не встречалось людей, в основном это были животные. Бенджен Старк объяснял это тем, что самых сильных из них, по-видимому, сжег дикий огонь еще у мыса Сторролда, когда те пытались перебраться на Большую землю. Через два дня после того, как они миновали Лестницу гигантов, на них напали несколько Иных. Это произошло с замыкающими западного фланга, поэтому, когда Роберт и его отряд доехали до очага битвы, Бринден Талли со своими людьми уже успел со всеми справиться. Это не на шутку взбесило короля, который прямо-таки жаждал скрестить оружие с Белыми Ходоками. Джон искренне не понимал такого маниакального желания. Многие не понимали, думая, что король ищет славы, а у Роберта в голове настойчиво стучала только одна мысль: поскорее найти Иных и уничтожить их до того, как его люди начнут замерзать. К сожалению время было против них. Из тысячи ста лошадей половина уже пала, а пехота постоянно отмораживала себе конечности. Еды оставалось предостаточно, но вина уже было на исходе, что неизбежно повлекло за собой частые депрессии и падение боевого духа. Многие уже не верили в успех этого похода, хотя идти оставалось совсем немного. Роберт рассчитывал дойти в полном составе до земли Теннов, откуда двинуться в земли Вечной зимы лишь своим отрядом. Основные силы же должны были вернуться к Лестнице гигантов и Воющему перевалу, чтобы отправиться разведывать западные земли. Проблема была в том, что ветер и мороз не позволяли им передвигаться с нужной скоростью. В какой-то момент поднялась такая слепящая вьюга, что они были вынуждены остановиться и спешно закопаться в снег, чтобы их не снесло ветром. Так многотысячное войско было заживо погребено под белой толщей, чей слой только увеличивался. Роберт сидел в своем белом коконе в полной темноте, обнимая Нимерию и гадая, сколько дней не прекращается вьюга и стоит ли уже вылезать на поверхность. Ему было довольно тепло, точно в берлоге, но желудок усиленно требовал пищи. Ему пришлось извернуться и отрезать от внутренних сапог из оленьей кожи тонкие полоски: себе и волчице. Жевать их было мучительно трудно, но, увы, необходимо. Но в тот момент, когда Нимерия начала рычать и откапывать их, он понял, что случилось что-то нехорошее. Старик Лейтон Хайтауэр с блестящими, точно сапфиры, мертвыми глазами и почерневшим обмороженным лицом заметил, как Роберт вылезает из-под снега, и двинулся к нему. Его примеру последовали другие лорды. Их было с десяток, не меньше. У короля волосы встали дыбом, и он принялся отступать, чтобы дать себе время опомниться. Он узнал среди упырей своего верного Кортни Пенроза и многих других знакомых. Нимерия встала перед ними, обнажая клыки. Роберт сорвал с себя плащ и нащупал у пояса флаконы с маслом. «У меня нет кремня». Он беспомощно оглянулся. «Думай, дурья башка»! Нимерия кинулась на Хайтауэра, отгрызая ему правую руку, держащую меч. Бдительность описал в воздухе неправильную дугу и мгновенно отрезал бедняжке хвост. Волчица отчаянно взвизгнула и прихрамывая отбежала в сторону. Роберт пошел на таран: он с криком врезался в мертвеца, опрокидывая его, схватил выпавший валирийский клинок и со скрежетом провел им по своему мечу. «Только бы вышло». Метрах в шестидесяти от себя он заметил Джона Сноу и Неда спешащих ему на помощь. На третий раз у него все-таки получилось извлечь искру, и его великолепный теплый плащ бодро запылал огнем. Упыри отшатнулись, пытаясь обойти преграду. Убедившись, что мех верно горит, Роберт ухмыльнулся, взял плащ за края и побежал к мертвецам: — Ну куда же вы, ребята? Когда Сноу и Старк подоспели к нему, он успел всех сжечь. — Надо откапывать остальных, есть у кого рог? Надо подать сигнал. Это было тяжело, когда твоим самым злостным противником становилась сама природа, ни один Иной не нанес им больше вреда, чем его величество зима. По подсчетам метель унесла двести человек из королевского отряда и около двадцати пяти тысяч основной армии. Почти четверть! Роберт сидел, уткнув подбородок в эфес Бдительности, и старался собраться с мыслями. Снег мягко падал в неподвижном воздухе, но не хлопьями, а маленькими снежинками тонкого рисунка. Нимерия пыталась сесть рядом и постоянно огрызалась от боли в коротеньком обрубке. Недалеко от них под навесом лежал Клиган с поврежденной ногой и орал сквозь кляп непристойные слова, пока Манс и Драмм пытались срезать омертвевшие ткани. По другую сторону лагеря стоял Барристан Селми и пытался заглушить свой тяжкий, надсадный кашель, зарывшись в плащ. Лорас Тирелл что-то сочувственно выговаривал ему. — Ваша светлость, Черная рыба просигналил, что они по-прежнему чистят свои ряды- отрапортовал королю Торос- К сожалению многие замерзли. — Хорошо, хорошо, пусть не торопятся. — Мы не будем их ждать? — спросил Нед. — Нет. Торос, возьми Дондарриона и поезжайте к Маллистеру и Тарли. Скажите, чтобы приводили себя в порядок и поворачивали на запад. А мы поедем дальше на север. Король загнал меч в ножны и повесил себе за спину. «Надо будет потом вернуть его Хайтауэрам». Он подошел к навесу: — Ну как? Повисло напряженное молчание. Сандор тяжело дышал, по его лицу катился холодный пот. Он хмуро посмотрел на своего короля и отвернулся. Роберт собственными руками выкопал его из снежного плена, после чего добрых полчаса растирал для согрева. Манс подошел к королю и шепнул: — Я знаю, что он твой сильнейший воин, но у него гангрена. — Хочешь отнять у него ногу?! — громко спросил король, чтобы Клиган непременно услышал и взял себя в руки. — Я хочу прижечь рану. — А он кусается и брыкается, как бешеный осел- пожаловался Денис Драмм. — Вот как? — Роберт навис над Сандором, разминая варежками костяшки пальцев- У него с огнем особые отношения- и он точным, тщательно рассчитанным ударом отправил его в нокаут- Теперь прижигайте. — Он все равно не сможет идти несколько дней. — Я отдам ему свою лошадь. Бесчувственный Клиган выглядел до странного уязвимым, и внутри у Роберта неожиданно шевельнулась теплая признательность к своим белым рыцарям. Столько говна они вместе съели! И он не собирался их терять на этой враждебной земле.***
Арья почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо, и нехотя открыла глаза. Странно, но даже сейчас в районе ее копчика оставалась фантомная, пульсирующая боль. Перед ней стояла Санса с одинокой свечей в безвольной, слабой руке. Она была бледна и прекрасна. Ее губы дрожали, а глаза были полны страха. Арья молча откинула одеяло, и ее сестра юркнула к ней. Они молча уставились в потолок, глядя на танцующее на нем пламя и ощущая родное человеческое тепло под боком. Робб не спрашивал их ни о чем, но догадывался, что по ночам они волчицами рыскают за Стеной. По утрам он устремлял на них долгий пронзительный взгляд, желая и опасаясь услышать новости с севера. Последние несколько дней сестры почти не выходили из собственной комнаты, пребывая в состоянии транса, но упорно удерживая свое сознание в телах животных. Брат сам приносил им еду. — Они не вернутся- в темноте послышался всхлип, и Санса беззвучно заплакала. Арья ощутила холод вдоль позвоночника и закусила губу. Она нащупала под одеялом руку сестры и крепко сжала ее. — Мне страшно- прошептала Санса. — Мне тоже- стоило произнести эти слова вслух, как Арье сразу же стало легче- Но им там еще сложнее. — Теперь я жалею, что в детстве не общалась с ним. Я многого не понимала. Я и сейчас много не понимаю. Почему-то Арья улыбнулась. Даже на пороге конца света Санса продолжала относиться к себе чересчур требовательно. — Арья… Скажи, ты меня ненавидишь? — Нет, конечно. — Даже из-за Джона? — Это потому, что я теперь не единственная любимая сестра? — Нет. Он ведь мучается из-за меня. — Ты об этом. Нет, я никого не хочу судить. Мне кажется, что вы вообще в этом не виноваты. — А кто виноват? — Гормоны. — А как у тебя с королем все вышло? Арья поняла, что врожденный такт сестры никогда не позволил бы задать ей такой вопрос. И только исключительность положения могла толкнуть ее на подобную откровенность: — Даже не знаю. Все происходило так постепенно. Мне было очень легко и интересно с ним. Сначала он стал моим другом, а потом уже… всем остальным. — Он признавался тебе в любви? — Нет- повисла неприятная пауза, и Арья бодрым голосом добавила- Успеет еще. Санса ничего на это не ответила, только ободряюще сжала ее пальцы. Спустя минуту она уже спала, переносясь сознанием далеко на север, оставив Арью тихонько давиться слезами.***
Сколько они уже в пути? Месяц, два, три? Песочные часы были давно разбиты. Люди выбивались из сил, лошади гибли одна за другой: на почти восемьсот человек осталось всего двадцать голов. Даже сам король шел пешком. Когда они подошли к давно замерзшему истоку Молочной, перед ними вырос еще нетронутый диким огнем лес, в то время как с запада над ними нависали высокие горные хребты. — Вот оно- Манс подъехал к королю и указал рукой на горы- Там земля теннов. Здесь же кончается Зачарованный лес. Роберт не испытал от этого радости, но был удовлетворен: — Ну хорошо, наконец-то мы доехали. «Может на этой опушке еще остались какие-нибудь звери, а то от конины меня уже тошнит. Стоит поохотиться». Однако, стоило им пересечь узкую полосу леса, как повалил такой густой мокрый снегопад, что нельзя было разобрать рядом стоящих людей. Не успел Роберт хорошенько чертыхнуться и скомандовать остановку, как ощутил пробирающий насквозь холод. Призрак, Леди и Нимерия разом завыли, но люди и без этого сигнала мгновенно почувствовали приближение Иных. Сквозь белоснежную стену падающего снега возникли белые тени, не меньше двадцати. Редкие огни при их приближении сразу потухли. Первый ряд мужчин молча обнажил оружие, но Ходоки не спешили нападать. Они стояли неподвижно, точно прекрасные белые изваяния и переговаривались: их голоса негромко скрежетали подобно трескающемуся на озере льду. — Чего они ждут? — шепнул Гарлан Тирелл, и его голос прозвучал удивительно громко. Король с таким напряжением вглядывался в противника, что ему стало больно. Ему показалось, что за спинами Иных что-то двигалось, что-то ужасное и опасное. Метель все усиливалась. Каким-то шестым чувством Роберт понял, что сейчас произойдет, и что нужно делать. — Огня!! Огня!! Палите лес. Торос, пали лес!! От его голоса все мужчины подпрыгнули, но Иные остались неподвижны. Роберт почувствовал, что они смотрят на него, и поудобнее перехватил Бдительность. — За мной!! Страшные бледные твари с восемью лапами показались из-за спин Белых Ходоков и ужасающе быстро направили свою омерзительную армию на людей. Некоторые из пауков были не больше собак, другие же не уступали в размерах лютоволку или лошади. Их тела были покрыты голубым инеем, а уродливые бугристые головы сверкали россыпью бледно-синих алчных глаз. Джон стянул с носа и губ ткань, чтобы было легче дышать и подсек первого ледяного паука. От соприкосновения с Темной сестрой тот не стал таять, как Иные, и Джон нанес ему несколько ударов в брюхо. Это едва ли ранило паука, его тело было точно покрыто ледяной броней. Тогда Сноу вонзил меч в сочленение, отсекая чудовищу голову. Рядом Призрак молча схлестнулся с большим пауком, и Джон отрубил голову и ему, спасая любимца. В слепящей пурге он скорее слышал, чем видел, как рядом идут такие же ожесточенные бои с ледяными монстрами. Где-то на задворках сознания у него крутилась мысль, что все сказки старой Нэн, над которыми они так любили смеяться с Роббом, оказались правдой. Несколько пауков опрокинули его на спину, и Джон тут же подавился снегом. Их жвалы мгновенно пропороли плотные меха, и, как он ни старался, не мог достать их мечом. В какой-то момент Джон решил, что вот и пришел его конец, как его спасла Леди, разрывая этих тварей на члены. «Нет, Санса». Где-то далеко позади ярким зеленым светом вспыхнули деревья, отрезая им и ледяным паукам путь на юг. Зная, в каком состоянии была основная армия Джон решил, что король выбрал меньшее из зол. — Стоять насмерть! — послышался впереди раскатистый голос Роберта, и Джон побежал на него вслепую. Он слышал, как кричал Торос на неизвестном языке, как матерился Лин Корбрей, и как ярились его сестры. А еще он слышал тонкие и нескончаемые стоны смертельно раненного животного. Ему хотелось зажать уши, только бы не слышать эти странные болезненные визги, но он продолжал двигаться вперед, туда, где шла смертельная схватка с Белыми Ходоками. В пурге он споткнулся о чье-то тело и с ужасом увидел стонущего Амбера. Пока Джон помогал ему подняться, сзади незаметно вырос Иной. Сноу только успел оглянуться, как в него с неизбежностью самой смерти устремился переливающийся ледяной клинок. Ни один человек ни за что бы не успел увернуться. Леди успела. Она прыгнула на Джона, принимая на себя смертельный удар. На него брызнула ее горячая кровь. Придавленные телом волчицы, Сноу и Амбер упали, со страхом взирая на надвигающегося Белого Ходока. Мгновение, и Джейме Ланнистер пронзил его со спины Острым когтем: — Вставайте, а то вас занесет. Пар от умирающего Иного окутал лорда-командующего, и он ткнул в остывающее тело Леди факелом. — Нет, ее нельзя- Джон ощущал, как горячие слезы оставляют на его покрытом замерзшей кровью лице чистые борозды. — Хочешь, чтобы она пришла за нами? Ланнистер рывком поднял Джона за руку. Амбер огляделся: — Где король? — Понятия не имею. Впереди послышался волчий вой, и трое мужчин побрели на него. Идти было трудно. Местами они брели по пояс в снегу и часто останавливались, чтобы перевести дух. Из темноты вынырнули Призрак и Эддард Старк, пытающийся вытащить Лед из мертвой туши огромного паука. Они блуждали в слепящей пурге совершенно сбитые с толку, не понимая, где у них «впереди» и где «позади». Пауков и Иных больше не было, но им периодически встречался кого-то из своих. Живых. Путники не могли бы даже сказать, сколько времени блуждали — несколько часов или целый день. Они отдыхали, дремали, перебирались через десятки невысоких перевалов и за все время им ни разу не удалось развести огонь. Когда снежная буря наконец улеглась, они словно вынырнул из какого-то кошмара. В небе было ясно и невероятно холодно. Голубой дракон был хорошо виден и указывал своим глазом вперед, на север, туда, где лежали земли Вечной зимы. Небо позади было слабо освещено зеленым светом. Страшная метель отрезала их от основных сил, и никто не знал, сумел ли королевский отряд сдержать атаку Иных и их жутких зверенышей. Роберт огляделся. Бледный Барристан Селми кашлял в кулак, Сандор Клиган восседал на лошади, замученный Большой Джон Амбер громко пыхтел, Лайл Крейкхолл шипя сдирал с обмороженных щек почерневшую кожу, Лорас и Гарлан Тиррелы, Джон Сноу, Нед и Бен Старки, Джейме Ланнистер, Манс, Лин Корбрей молча взирали на него, ожидая приказа. Их было тринадцать, совсем как в песне о Рассветной битве. С ним остались самые лучшие воины Семи королевств, было ли это совпадением или знаком свыше? Их было тринадцать человек, два волка, одна лошадь и пять валирийских мечей. Призрак и Нимерия неподвижно следили за ним своими волчьими глазами. И Роберт принял решение. — Поворачиваем назад? — наконец подал голос Джейме. — Нет, идем на север.***
Дейенерис жалобно завывала и до крови кусала губы, лишь бы не плакать: на лету ее слезы сразу же превратились бы в лед. Ее грудь, спина и голова, не имели возможности греться о раскаленное тело Дрогона и пребывали точно в ледяном капкане. От этого ей было очень больно. Они летели в Асшай без остановок уже очень давно, рассекая сумрачное небо. Поначалу Дени определяла путь по звездам, но в конце концов настолько измучилась, что позволила Дрогону самому искать дорогу через Нефритовое море. За ним, на длинной цепи летел Визерион, которого раздраженный таким близким соседством старший брат постоянно норовил укусить. Бело-золотой дракон не понимал такого жестокого обращения и периодически издавал жалобный вой. Дени оставалось только молиться, чтобы они с Эйгоном пережили этот бесконечный полет. Когда они улетали, ее дотракийцы плакали, а ко настаивали на том, чтобы Дени взяла их с собой: — Кровь от моей крови- сказал Агго- Куда бы ты ни отправилась, мы последуем за тобой. Ракхаро для пущей убедительности обнажил свой аракх и поцеловал его. — У меня есть для вас приказ, самый важный. Вы должны охранять моего сына. Пока меня не будет, он- ваш кхал. Дени нагнулась и взяла Рейего на руки. Он тер фиолетовые, так похожие на ее, глаза, но держался и не плакал. «Дотракийцы не плачут». — Слушайся во всем сира Джораха- она погладила его по серебряным волосам- Будь справедливым и мудрым кхалом, чтобы мне не было за тебя стыдно. Я скоро вернусь. — А вам с дядей Эйгоном обязательно улетать? — Да, милый. Мы попытаемся вернуть наше солнышко. Ты ведь помнишь его? — Конечно помню! Было здорово. — Иди попрощайся с дядей. Когда Рейего убежал к Эйгону, Дени повернулась к Мормонту. После того, как она взяла себе в любовники новоявленного племянника, их отношения стали заметно прохладнее, но оба они одинаково страдали от этого. Джорах, постаревший и облысевший преклонил перед ней колено и поцеловал ее руку: — Кхалиси- его голос звучал хрипло- Я не понимаю, почему вы улетаете. Она подняла его с колен: — Ты ведь слышал, о чем болтают в Вольных городах. Узурпатор объявил о нашествии Иных. — Это безумие. — Я не знаю насколько безумен Роберт Баратеон, но факт остается фактом: пришла Долгая ночь. А у меня есть драконы. — И все же… — Мы летим в Асшай. Может быть там я найду ответы на свои вопросы. Мормонт через силу кивнул: — Я хотел бы полететь с вами. — Я знаю, сир. — Ваш третий дракон остается без всадника. Дени поглядела на своего рыцаря с жалостью. Он все еще любил ее. «Мой добрый старый медведь». Пусть она никогда не испытывала к нему страсти, но Джорах был ей ближе всех. Он был с ней самого начала, прошел с ней все испытания, видел ее взлеты и падения. Именно он был свидетелем ее превращения из тринадцатилетней девочки в кхалиси и матерь драконов. И он всегда был ей предан. «И будет до самой смерти». — Сир, я доверяю вам самое дорогое, что у меня есть- моего сына. У него нет отца, который бы воспитывал его. Но у него есть вы. Джорах снова поцеловал ей руку: — Да, кхалиси- в его голосе послышались слезы. Дени порывисто поцеловала его лысину и поспешно покинула шатер, чтобы не разрыдаться. Теперь лишь эти воспоминания не давали ей сдаться окончательно. «Если я оглянусь- я пропала». Для нее было только вперед. Неожиданно ей показалось, что Дрогон начал снижаться. Она с трудом повернула затекшую шею и увидела впереди, далеко внизу слабый свет. «Эйгон, смотри» — хотелось ей крикнуть, но вместо этого из ее утробы вырвался только сдавленный хрип. Горло болело невыносимо. — Дракарис- прошептала она, но Дрогон, конечно же, ее не услышал. Тогда она ударила его хлыстом по хвосту. Дракон изогнулся под ней и выпустил в воздух многометровую струю огня, озаряя тем самым развернувшийся под ними город. Без сомнений это был Асшай. Громадный, выполненный из черного масляного камня он стоял на берегу Шафранового пролива. Он был темным, таинственным и страшным, насколько успела заметить Дени, снега в Асшае не было, в домах не горел огонь, и единственным источником света была площадь, где уже собрались люди, явно ожидая ее. Прямо туда и направился Дрогон, увлекая за собой на цепи Визериона. Они приземлились мягко, но даже от такого слабого толчка Дени не удержала равновесие и замерзшим комочком свалилась на землю. Ей показалось, что она окунулась в нечто вязкое и грязное, и тут же поспешила встать. Тем временем голодный Дрогон не стал церемониться и дыхнул пламенем в первого попавшегося человека. Тот мгновенно вспыхнул и побежал к воде, при этом не издавая ни звука. Дракон накинулся на него, отрывая крупные куски и проглатывая мясо вместе с костями. Никто из присутствующих на площади даже не шелохнулся. Дени стало не по себе, и она подошла к Эйгону. Он самостоятельно слез с дракона, но выглядел очень плохо. Кончик его носа почернел, а в глазах полопались сосуды, отчего они стали устрашающе красными. Даже сквозь шарф было видно, как сильно отекла его шея. Он попытался ей что-то сказать и поморщился от резкой боли в горле. Дени ободряюще приобняла его. — Дейенерис Таргариен- к ней подошла женщина в тонкой накидке и с красной лакированной маской на лице- Мы ждали тебя. — Куэйта? — Да. Я ведь говорила тебе. На юг, чтобы попасть на север, на восток, чтобы попасть на запад, назад, чтобы продвинуться вперед, пройти через тень, чтобы достичь света. — Я помню- Дени устало подышала на руки. Из-за спины жрицы вышла красная женщина с длинными рыжими волосами и в открытом платье. С торжеством на лице она ухватила Дени за пальцы и улыбнулась. Удивительно, но руки неизвестной были очень горячими. — Вот герой, что был обещан. Дейенерис вздохнула. Снотворец, Моккоро, Куэйта, красная женщина- все они говорили одно и то же. «Это мой сын покроет весь мир, не я. Я просто хочу защитить его и мой кхаласар. Я видела страшные вещи». — Мы хотели бы отдохнуть и согреться. — Конечно, Мелисандра вас проводит. — Прикажите не приближаться к моим драконам, они слишком голодны. — Не беспокойтесь, ваше величество, любой из нас будет рад вознестись к Р’глору через драконье пламя- красная женщина с благоговением посмотрела на дерущихся из-за добычи Рейгаля и Визериона. Когда они шли через толпу, Дени обратила внимание, что каждый из присутствующих держал в руке по стеклянной свече. Их пламя было ровным, белым и не колебалось при порывах ветра. «Обсидиановые свечи» — вспомнила она. Именно такие она видела в доме Бессмертных. Колдуны уверяли ее, что они зажигались сами по себе от магии. «Обсидиановые свечи снова загорелись, когда в мир вернулись драконы». Дени держала Эйгона за руку и оглядывалась по сторонам. Она испытывала странное чувство вязкости, будто окружающая темнота липла к ней, к ее волосам и одежде, забираясь через нос внутрь и отравляя ее организм. Ей казалось, что даже ее колокольчики звенят приглушенно, а сама она будто шагает не по твердой земле, а чему-то живому. Странно, но в Асшае было не так холодно, как в остальном мире. Но и темнота здесь была иной: тягучей, густой и с собственной волей. Черный камень домов сливался с мраком, который почти физически давил на тело, а ожившие тени бесшумно извивались на стенах, рисуя посвященный смерти танец. Ужас, сплетенный с непроглядной тьмой. Мелисандра уверенно вела их вперед, умудряясь как-то разбирать дорогу. Огромный алый рубин на ее шее медленно, но отчетливо пульсировал. Она завела их в дом и зажгла свечи. Тьма нехотя отступила в угол комнаты. При всей внешней простоте и строгости внутреннее убранство поражало своим великолепием: стол, стулья, постели, посуда и даже стены были задрапированы тончайшим шелком и инкрустированы огненными и черными опалами, аметистами, хризолитами и янтарем. Не обращая внимания на подобные чудеса, Дени загнанно оглянулась и с трудом уложила сопротивляющегося Эйгона. — Желаете поесть или выпить? Единственное, чего ей хотелось- это улететь отсюда и хорошенько вымыться. Дени слышала достаточно страшных историй об Асшае, чтобы предусмотрительно захватить с собой небольшой запас еды и воды. — Нет, благодарю. Принесите какое-нибудь лекарство моему племяннику. — Куэйта уже готовит его- Мелисандра еще раз поклонилась и вышла за дверь. Тьма мгновенно поглотила ее. Дени смутно подумала, что нужно вернуться на площадь и расковать Визериона, пока они с Дрогоном не подрались. — Теперь можно и отдохнуть. Эйгон посмотрел на нее больными глазами и не раздеваясь залез под одеяло. Его знобило. Дени посмотрела на него долгим взглядом, чувствуя свою перед ним вину. Он страдал, ему было очень больно, хоть он и пытался это скрыть. Она присела к нему на кровать: — Эйгон, открой, пожалуйста, рот. Широко. Он вопросительно посмотрел на нее. Бедняга от боли в горле даже не мог говорить. — Я тебя прошу. Она уверенно засунула ему в рот палец и провела им по гландам. «Так я и думала» — на ее пальцах остался желтый гной. Эйгон схватил ее за руку, и она успокаивающе покачала головой: — Это ничего страшного. У моих дотракийцев и не такое бывало. Тебе просто нужно полежать в тепле. Она накрыла его одеялом до самого подбородка и погладила по голове, точно ребенка: — Засыпай, я немного побуду с тобой. Эйгон улыбнулся и довольно быстро провалился в сон. Дени потрогала его горячий лоб и беззвучно заплакала.