Самое лучшее

Финал чемпионата мира должен был пройти через три дня после окончания всех промежуточных соревнований, но организаторы, затеявшие ремонт катка, не успели уложиться в срок, поэтому завершающий этап соревнований отложили на неопределенное время. У финалистов была минимум неделя на подготовку и доведение своих программ до блеска. Юри Кацуки мог вернуться домой, в Хасэцу, и тренироваться там, но он решил сразу поселиться в отеле близ ледового дворца, где должен был пройти финал. Впрочем, так сделали и все остальные финалисты, чему несказанно были рады представители прессы. Из-за этого единогласного решения всех участников чемпионата мира специально был построен временный каток, чтобы фигуристы не прекращали свои тренировки. Кацуки знал, что Плисецкий тоже поселился где-то неподалеку. Где именно – он узнать не стремился, потому как и без этого мог видеть Юрия ежедневно: на временном катке. Разумеется, Юри было этого мало, он хотел лично познакомиться с российским фигуристом, но не желал делать это при всех. А в одиночестве тот не оставался ни на минуту, что отметил для себя японец в первый же день совместных тренировок. Юри выполнял некоторые отдельные элементы на противоположном краю льда, не желая демонстрировать противникам свою программу, которую он все-таки усложнил после долгих споров со своим тренером. Краем глаза он наблюдал за Юрием, который то выходил на лед, то общался явно на повышенных тонах со своим тренером, прячась от того за телефоном. Когда Плисецкий в очередной раз вышел на лед, в голове у Кацуки уже сформировался расплывчатый план дальнейших действий. – Юра, ты должен прилагать больше усилий! Ты же не хочешь опозорить нашу страну? – разнесся вдруг над катком приятный мужской голос, говоривший на неизвестном Кацуки русском языке. "Виктор Никифоров?!" Юри вовремя успел прикусить язык и не воскликнул этого вслух, в отличие от прочих своих "коллег по цеху". – Виктор, какого хрена ты тут забыл?! – моментально взвился Юрий, прерывая на середине дорожку шагов. – Что-о-о? – обиженно протянул Виктор, подходя к бортику и облокачиваясь на него рядом с Яковом – своим бывшим тренером, который теперь работал только с Плисецким. – Если я сказал, что пропускаю сезон, то это вовсе не означало, что я не буду приходить на каток. – В Питере – да. Но какого черта ты приперся сюда?! – Я же не уточнял, куда именно буду приходить. Тем более сейчас я свободный человек и волен приезжать туда, куда мне угодно, хоть на другой конец земного шара. Поддержать тебя, например. – Все равно проваливай! Увидел меня? Поддержал? Вот и все, обойдусь без твоих советов! – Как грубо... Виктор бросил на кипящего от злости Плисецкого укоризненный взгляд, отвернулся от него и отвел Якова в сторону, о чем-то заговорив с ним. До Кацуки доносились лишь обрывки фраз, которые он все равно не понимал. Он смог распознать только имена и по интонациям понял, что Юрий явно не рад появлению Виктора. Почему – можно было только гадать. План в голове Юри сложился окончательно. В него только не вписывался неожиданный приезд Никифорова, но он надеялся, что все обойдется. "Главное, чтобы журналисты ничего не пронюхали, – думал Кацуки, наблюдая за Юрой, который сидел, уткнувшись в экран телефона, максимально далеко от Виктора и тренера. – Остальное же меня мало волнует".

***

Юрий бесцельно бродил по просторам интернета, когда его телефон вдруг завибрировал, а на дисплее высветился незнакомый номер. Не только незнакомый, но еще и иностранный. Плисецкий хмуро еще раз прочитал строку цифр и принял вызов. – Кто это? – довольно грубо поинтересовался он по-английски. Его таинственный собеседник еле слышно хмыкнул. – Юрий Плисецкий? – наконец раздался в трубке уверенный мужской голос. – Да, это я. Кто вы? – повторил свой вопрос юноша. – Юри Кацуки. – Японский фигурист? – Юрий заозирался по сторонам, но знакомого лица не нашел. – Я видел вас сегодня. – Да, знаю. Я бы хотел встретиться с тобой. Наедине. – Зачем? Кацуки рассмеялся. – При встрече расскажу. Это явно не телефонный разговор. – А не пойти бы вам... – начал юноша. – Не груби, – холодно оборвал его Юри. – Нам нужно встретиться и точка. – Вот ведь ублюдок... – пробормотал Юрий по-русски и продолжил по-английски: – Ладно, я согласен. – Сразу бы так, – хмыкнул японец. – Хорошо. Куда бы ты хотел пойти? Но только повторю еще раз: приходи один. Русский фигурист немного помолчал, обдумывая ответ. – В зоопарк, – наконец выдал он. – Почему именно туда? – В голосе Кацуки сквозило искреннее изумление. – Ну... – смутился Плисецкий. – Интересно посмотреть на иностранный зоопарк, где еще не был. И я люблю кошачьих. – Я понял. Хорошо, тогда встретимся у входа туда. Думаю, меня распознать ты сможешь. – Смогу, – буркнул Юрий, которому хотелось поскорее окончить этот диалог. – Что по времени? – Ты когда освободишься? – Да хоть сейчас! – выпалил Плисецкий и приготовился вскочить на ноги в любую секунду. – Отлично. Тогда поезжай туда прямо сейчас. Я приеду примерно в одно время с тобой. – Окей, до встречи. – До встре... Юрий оборвал звонок прежде, чем его собеседник успел договорить, и покосился на своих соотечественников. Виктор и Яков были настолько увлечены беседой, что ничего не замечали вокруг. Юноша как можно более незаметно прокрался к ним, схватил свою сумку и стал пятиться назад. Миновав целый ряд кресел, он оказался у двери и быстро юркнул туда, прекрасно осознавая, что назавтра (если не этим же вечером) ему предстоит неприятный разговор не только с тренером, но и с Никифоровым, которого непонятно какие силы принесли из Петербурга сюда. Плисецкий настолько не хотел попасться никому на глаза, что, забрав из раздевалки верхнюю одежду, покинул каток через черный ход, который, к счастью, оказался открыт и выходил на противоположную от главного входа сторону. Надев большие солнцезащитные очки с непроницаемыми стеклами и обмотав половину лица шарфом, Юра зашагал в сторону метро, на ходу пытаясь в интернете разыскать подробную карту города.