tension

Случаи, когда Слово тусуется с Версусом крайне редки, но сейчас как раз один из них. После невероятно жаркого баттла Гнойного и Эрнесто Заткнитесь толпа отдыхает, пьет пиво и обсуждает произошедшее. Ресторатор был как всегда бодр и уверен в победе, Чейни, бывает, даже завидует его выдержке. Силы, несомненно, были равны, но Гнойный, как всегда, вышел за все рамки приличия, раззадоривая толпу — придётся зацензурить самые горячие моменты, дабы избежать конфликта. Это Денис и озвучивает сидящему напротив Славе:  — Так что, опять я твой зад буду спасать, Гнойный. Чеченцев не хватает?  — Ой, ну тебя нахуй, — Слава дружески хлопает его по плечу, и Чейни смеётся, отпивает ещё немного из бутылки. Ловит взгляд с противоположного конца бара, но делает вид, что не замечает.  — Собираешься баттлиться в ближайшие время? Тебя вызывал тут один…  — Даже слышать не желаю, — Прерывает его Гнойный, — Хочу петушка Рики вызвать, остальные пока не интересуют, — И он, похоже, выпил уже достаточно, потому что его пошатывает и он опирается о колено Чейни, удерживая равновесие. В этот раз Денис поворачивает голову в сторону Ресторатора, испепеляющего его взглядом, и делая максимально невинный вид (при этом ухмыляясь), пожимает плечами, мол «Ну, перепил парень, ничего такого, да ведь?». Но Саша уже встает, направляясь в угол, где сидят Гнойный с Чейни. Ему Гнойный, Соня Мармеладова или Слава КПСС не особо приятен во всех своих проявлениях, но на то он и ведущий баттлов, чтобы всегда быть беспристрастным. Поэтому Саша дружелюбно пожимает руку Славе.  — Ну, Гнойный, это было горячо. Я приятно удивлён, — Наклоняет голову, поджимая губы и улыбается.  — Спасибо, Эрнесто тоже на удивление был хорош, — Пьяно щурится Слава. К ним присоединяются ещё пару человек, разгорается жаркий спор, и Ресторатор садится на один диван к Чейни, как бы невзначай проводя ладонью по его бедру в грубовато-собственнической ласке. Это продолжается настолько долго, что никто из них уже не вспомнит, кто и почему затеял все это. Может, как обычно бухой Ресторатор с его страстью к спорам, а может и Чейни, любящий подъебать Сашу, отыгрываясь за «незаслуженный», как он считает, хайп вокруг версуса. Но тем не менее, каждая их встреча заканчивалась этим. А точнее, не заканчивалась тем, чем должна была — взгляды, прикосновения, намёки. Они продолжали до последнего, но никогда не переступали черту. И давно бы грубо и грязно занялись сексом, если бы не глупый азарт. Теперь это игра на выдержку. Чейни издевается — проводит языком и закусывает нижнюю губу, глядя на Сашу. Тот наклоняется ближе, пока никто не видит, шепчет:  — Ты бы был снизу. И я бы трахал тебя, пока ты не задрожишь и не начнёшь кричать как ебаная сучка. Ты же любишь такое, да? Быть чьей-то сучкой. В идеале моей, конечно, — И ухмыляется своей чертовой ухмылкой, аля «мы оба понимаем, кто здесь босс». Денис ерзает на диване, зло нахмурившись — каждое слово Ресторатора отдавалось волной жара в паху. Но так просто он сдаваться не собирается.  — Не надейся. Забыл? Слово ебёт версус, не наоборот, — И в отместку, оглянувшись на ребят, которые были заняты спором, кладёт под столом руку на колено Ресторатора, но не поднимается выше, поглаживая пальцами. Тот едва заметно шипит, но стойко держится, заводимый азартом, чем-то похожим на баттловый.  — Скажи, а ты же представлял, как встанешь на колени и отсосёшь мне? Так, чтобы скулы сводило и губы потом болели? — Кажется, Ресторатор решил нападать словесно, и что скрывать, у него отлично получается — Чейни краснеет, будто школьник, и совсем не как школьник матерится долго и витиевато. Вихрем взлетает из-за стола, спешит свалить как можно скорее и подальше. Но Саша, чувствуя скорую победу, спешит следом, и когда они попадают в полутёмный прокуренный коридор — зажимает Дениса, припечатывает к стене и сладко выдыхает в шею. Его руки скользят под футболкой, пальцы едва задевают край штанов.  — Ну что, ты сдаёшься? — Он настолько близко, что губы касаются мочки уха, обжигая дыханием, а стояк упирается в чужое бедро. Воздух будто накалился, и Чейни стонет, хватаясь за последние остатки гордости.  — Хуй тебе, понял? — Ухмыляется из последних сил, и Ресторатор отходит на другую сторону коридора, ведь если продолжит — сломается сам, и Чейни победит. Смотрит полыхающим взглядом, громко дышит, сжимая кулаки. Кто-то должен проиграть.