Регрессия (Regresiones)

— У меня для тебя сюрприз, — промурлыкал на ухо Тони, и Стив почувствовал, как его щеки залились румянцем. Голос у Тони был мягким, но, в то же время, в нем легко можно было прочувствовать стержень. Это пускало толпы мурашек по коже, заставляя его улыбнуться. — Волнуешься? — улыбнулся он, сейчас Тони был так похож на Говарда, в минуты, когда его захлестывали эмоции. Стив чувствовал это настолько ярко, что все казалось нереальным. Он кивнул, чуть улыбаясь, смотря на человека, который был на добрых пятнадцать сантиметров ниже его, но нахальности в нем было столько, что, казалось, он возвышался. — Давай, Стиви, ты не сможешь быть девственником больше, чем один раз. И я, вообще-то, помню, как ты бурно кончал в тот знаменательный день, — засмеялся он, переплетая с ним пальцы. Его темного цвета кожа резко контрастировала с кожей цвета слоновой кости, которая была у Стива. Легкая шероховатость давала впечатление, что он держал за руку пожилого человека, однако улыбка… улыбка выдавала ребенка. «Тот Стив» выделял облику Тони особое внимание, чем больше разжигал любопытство. Они так и не смогли разговориться, и почти вся поездка прошла в тишине. Но зато от этого, езда в таком роскошном черном кабриолете, оснащенным цифровыми дисплеями и голографическими датчиками — захватывала дух. Тони был за рулем, неотрывно следя за дорогой и совершенно, казалось, не обращая внимания на превышение скорости. На нем были темные очки и искренняя улыбка, не сходящая с губ, совсем скоро они стали подъезжать к особняку, в которым намедни проснулся Стив. — Здесь все прекрасно, — сказал Стив, чувствуя странную, но абсолютно, казалось, естественную уверенность. — Да, море красивое, — сказал Тони, на что Стив закатил глаза, он был уверен, что речь сейчас шла не о море. — И ничего помпезного, — фыркнул он. — Я тебя не слышу, — засмеялся Тони, положив руку на его колено. Стив знал, что это означало, и решил, что ради миссии нужно было идти на жертвы. Реальную же причину он старался игнорировать, удобно обманывая самого себя. Положив свою ладонь поверх него, он искренне улыбнулся, вскидывая свободную руку и чувствуя, как свежий воздух ударялся о его пальцы, чувствовал ветер, окружающие пейзажи, он чувствовал свободу. Стив никогда не верил, что такое могло быть реальным. *** — Тони, я не думаю, что… — договорить ему не дал палец, приложенный к губам. Он стоял посреди огромной стеклянной комнаты, видя океан, лунный свет, отражающийся о гладкую поверхность воды. Перед ним была кровать и Тони, который сделал шаг вперед, нежно целуя в шею. Теплое дыхание, скользящее по коже, вызывало дрожь под коленями, и все тело начало будто покалывать. — Ты красивый, Стив, — это было сказано так естественно, так правильно, так, как он никогда не слышал ни от кого другого. Стив закрыл глаза, разрываясь между безнравственностью своих действий и неописуемым удовольствием, которое вызывало каждое прикосновение к телу. Он почувствовал, как руки Тони расстегивали его штаны, и открыл глаза, отходя назад, пытаясь не впадать в панику. Стив понимал, в каком он находился положении, и что сейчас он был, по сути, на перепутье своих ценностей и результатами миссии. Он понимал, что Тони следил за ним взглядом, и что любое действие, которое вышло бы за рамки его «обычного» поведения, могло вызвать подозрения, поэтому, чувствуя себя мухой, попавшей в паутину, все же попытался улыбнуться. Тони же, будто совершенно не смутившись, притянул его к себе за бедра, разворачивая, и толкая вперед. Стив был намного сильнее Тони, но сейчас в нем было что-то, от чего он чувствовал себя беспомощным мальчиком, что был до сыворотки, и подчинился. Грубая рука Тони легла на его уже налившийся кровью член, слегка сжимая. Он не должен был быть настолько возбужденным, он должен был помнить, что перед ним сын Говарда, он должен был помнить о стольких вещах, что не оставалось сомнений в том, что-то, что они сейчас делали — было ужасным. Стив собирался уйти от дальнейших прикосновений, когда почувствовал, как его член окутало приятное, волнующее влажное тепло. Он почувствовал, как задрожали его ноги. — Что… как ты это делаешь? — задохнувшись собственным стоном, прохрипел он. Тони лишь улыбнулся. — Точно так же, как делал это восемь лет назад, — лукаво улыбнулся он, и снова вобрал член в рот. Его полные губы растянулись, и сомкнулись у самого основание. Он принялся медленно двигать головой, чуть надавливая языком, в тех самых нужных местах, от чего у Стива шла кругом голова. Он чувствовал, что вот-вот закричит, что в любой момент что-то внутри него взорвется. Он никогда не испытывал ничего подобного. Стоны, невольно рвавшиеся из его горла, смущали не меньше. Стив много раз мастурбировал, но это было настолько другое, что он боялся, что не выдержит и кончит прямо в рот Тони, а тот был слишком красив, чтобы так все портить. — Разрядка, — между стонами, успел вставить Стив, на что Тони удивленно вскинул брови. — Я сделал что-то не так? — медленно, не прерываясь спросил он. Стиву казалось, что он разрешил бы себя убить, таким уязвимым он был в данный момент. — Нет, ничего… отстранись, — попросил он, пытаясь выбраться из этих объятий, но Тони быстро пресек эти попытки, приподнявшись, и, с горящими глазами, сжав узел галстука на шее Стива. Тот чувствовал себя разоблаченным, беззащитным. Он никогда не представлял себе, что будет ощущать что-то подобное. Он и представить не мог, что подобное могло ему нравится. Тони толкнул его на кровать, начиная расстегивать пуговицы рубашки, поспешно надетые Стивом утром. Его боксеры и джинсы были где-то на уровне лодыжек, член, налитый кровью, пачкал смазкой живот. Тони смотрел на все это похотливыми глазами, в которых читалось вожделение. Слишком много вожделения, Стив, смотря на него, боялся, что он его поглотит. Тони сам быстро предстал перед ним полностью обнаженным, бесстыдно ступая вперед. Стив, смотря на него, на минуту забыл о обо всем, предаваясь простому плотскому желанию, рассматривая его. Тони, заметив его взгляд, улыбнулся, и потянулся вперед, беря флакон с прикроватной тумбочки. Он взял руку Стива, и вылил туда щедрое количество смазки, а после, хитро улыбнувшись, сел на его бедра. Стив не знал, что ему делать, он вообще ничего не понимал. Если бы не надпись «смазка», которую он успел углядеть на флаконе — то, наверное, совсем бы растерялся. Стив вспоминал рассказы Баки о приключениях, о том, как он бесстыдно рассказывал о секс-игрушках и о том, что чтобы было хорошо всем, нужно не жалеть этой самой смазки. Стив вспоминал также рассказы сослуживцев. Но он все равно не знал, что ему делать и как. А в этом мире, вероятно, они занимались этим каждую ночь, и он просто не мог быть не опытным. Стиву казалось, что он умрет от нервного перенапряжения. «Согрей ее», — сказал голос внутри него, и он, повинуясь, принялся согревать смазку на ладонях. «Вводи по одному пальцу, медленно, как правило, сначала будет узко.» — Стиву казалось, что этот голос принадлежал ему самому, более опытному. Как будто в его голове, словно фея-крестная, знающая, как сделать лучше. «Вводить куда?» — непонимающе спросил сам у себя Стив, пока Тони мягко целовал его в губы. «В него. В его задницу.» Нет. Он не будет этого делать. — Давай, Стиви, — Тони вырвал его из внутреннего разговора, а затем взял его руку, заводя за спину, направляя указательный палец в себя, надавливая. Тони действительно был узким, безумно горячим, и Стив чувствовал давление на пальце. А еще он чувствовал волнение Тони, его дрожь. Он начал двигать пальцем внутри него, очень нерешительно, до конца не осознавая, что он делал. Тони в это время покрывал поцелуями-укусами его шею, легко постанывая. Затем Стив ввел второй палец, и это были ни с чем несравнимые ощущения. Казалось, тело Тони подходило ему чуть более чем идеально. Добавив третий палец, Тони застонал так громко, что Стив почувствовал, что все могло закончиться раньше, чем нужно. Видимо, это понял и Тони, схватив его за запястье. — Тебе больно? — взволнованно спросил Стив, чувствуя себя на пике возбуждения и почти не соображая. — Я хочу тебя. Хочу тебя целиком. В себе. У Стива не было времени, чтобы все прояснить, потому что Тони, приподнявшись на коленях, медленно опустился на его член, вызывая просто взрыв в голове. Он чувствовал тесноту и тепло, его разум затуманился, и он не сдержал громкого стона. Тони, усмехнувшись, склонился к его уху: — Ты собираешься разбудить Питера? — ласково спросил он, но по одной интонации было понятно, что если Стив сейчас же не замолчит — будут проблемы. В комнате было невероятно тихо, лунный свет свободно проникал в помещение, бросая блики повсюду. Тони выгнулся, скрестив ноги, медленно двигаясь, и мастурбируя, хрипло выдыхая при каждом толчке. Стив чувствовал, как каждое прикосновение, каждое движение все ближе и ближе приближало его к взрыву, он расслабился, эта сцена была такой прекрасной, такой совершенной, такой естественной, что, на мгновение, он задался вопросом, который следовало было спросить у себя очень давно: что в этом было плохого? В чем была разница между этим сексом, и сексом между мужчиной и женщиной, если в обоих случаях присутствовала неподдельная страсть, если была любовь? — Стив… — ахнул Тони, и через несколько секунд тот почувствовал вязкую сперму на своей груди. Этого было слишком много для первого раза, вся его жизнь перевернулась с ног на голову, он почувствовал, как с каждым толчком его сознание отделялось его, пока он, наконец, с громким возгласом не взорвался в самом сильном в своей жизни оргазме, натыкаясь на грозный взгляд карих глаз. — Питер, — напомнил Тони. — Прости, — задушено прошептал Стив, на глазах у которого была будто поволока. В голове был туман, а тело все еще сводило от удовольствие. Тони внимательно наблюдал за ним, пока не сказал: — Если бы я тебя не знал, я бы сказал, что ты девственник. Стив чувствовал что ситуация выходила из-под контроля и ужасно занервничал. — Я был настолько плох? — спросил он, отчего Тони, не выдержав, засмеялся. — Ты никогда не можешь быть плохим. Чего бы это не касалось. — Тони… ты доволен своей жизнью? — робко спросил он, на что получил нежный поцелуй. Тони встал с него, и также не отвечая, пошел в сторону гардеробной, Стив решил последовать его примеру. Они дошли до комнаты, в которой стоял огромный шкаф, и Тони достал синю фланелевую пижаму, надевая ее. Его волосы были растрепанные, и он улыбался, думая, что это незаметно. Он был красивым, и как Стив не пытался подавить в себе эти мысли, это невозможно было не признать. Хоть и не правильно было заглядываться на другого мужчину. Определенно неправильно. Тони бросил в его сторону брюки и рубашку, похожую фасоном на него, но красного цвета, Стив, чуть улыбнувшись, поймал ее, принимаясь одеваться. — Да, я счастлив. Я никогда не думал, что мне будет так хорошо, — улыбнулся он, возвращаясь на, поистине королевских размеров кровать. Стив улегся рядом, натягивая на себя одеяло, будто пытаясь закрыться от человека, с которым был так близком всего несколько минут назад. — В самом деле? — Тебе ли не знать. — Такая жизнь — это все, о чем ты мечтал? — спросил Стив, натыкаясь на взгляд Тони и понимая, что задал неправильный вопрос. — Ты прекрасно знаешь, что нет. И прекрасно знаешь, как раньше я ко всему этому относился. — О чем ты раньше мечтал? — спросил совсем растерявшийся Стив. — До встречи с тобой? — вскинул бровь Тони, сокращая расстояние между ними. Стив не шелохнулся. — Да. — Я думаю, мне нравилась моя жизнь до встречи с тобой, ты помнишь. Деньги, женщины, мужчины, Нью-Йорк, Железный Человек, море алкоголя, путешествие по миру, снова и снова, снова и снова… — он даже вздохнул, будто бы возвращаясь к тем прежним временам. — А почему ты спрашиваешь? Стив пытался придумать в голове правдоподобный ответ, но, совсем запутавшись, решил сказать то, что было больше похоже на его мысли. — Иногда я думаю, что ты отказался от слишком многого. — От слишком многого? Раньше ты так не считал. — Я знаю, а вот ты… — Стив пытался звучать убедительным, а чтобы это походило на правду, ему нужно было думать, что это правда. — Да, возможно. Но я думаю, что все это стоило того, чтобы променять это на любовь, — сказал Тони, улыбаясь, и тут Стив вспомнил о Говарде. — Что такое любовь? — спросил он, на что Тони усмехнулся. — О, нет, это же ночь философии. — Прости, если ты хочешь спать, а я мешаю… в общем, извини, — поспешно сказал Стив и Тони улыбнулся. — Вот это любовь. — Я не понимаю. — Вот эти вот моменты. — Любопытство и стеснение одновременно? — улыбнулся Стив. — Нет. Но в этом весь ты. Ты невероятный, застенчивый, харизматичный, любопытный, дружелюбный, красивый… это все качества, но не любовь. Стив почувствовал комок, подступающий к горлу, а Тони продолжил. — Помнишь слова, которые ты сказал мне, когда я расстался с Пеппер? — спросил он, а Стив умолял всех богов, чтобы он не стал выпытывать, ведь Стив из мира Тони — супер-солдат с фотографической памятью, и он не мог ничего не забыть. Закусив губу, он кивнул. — Ты сказал, что любовь это неизмеримое желание прикасаться ко мне, это безумие, чувствовать потребность заботиться о человеке. Это когда живешь только ради смеха одного человека, ради его крика, ради любого состояния, которое направлено в твою сторону. Ты сказал, что это сопоставимо с ежеминутным оргазмом, получаемым от одного только прикосновения к коже. Стив в растерянности молчал. Он не мог так говорить, он так подумать никогда не мог. Стив и не представлял, что будет чувствовать себя вот так, что будет говорить такие вещи. Тони придвинулся ближе, обнимая его, мягко целуя в губы, и Стив сдался. Он ответил на поцелуй, зарываясь в его каштановые волосы, стараясь запомнить все. Что-то, что заставило его чувствовать себя странно, будто рассосалось. Теперь складывалось ощущение, что перед ним была его половинка. Что этот человек — именно тот, который подходил к нему. Может быть, Стиву нужно было расслабиться, почувствовать все это. Может быть, ему нужно было просто дать волю эмоциям и перестать воспринимать все в таком негативном свете. — Тони, — пробормотал он в его волосы, крепко обнимая за талию. *** Солнечные лучи, проникающие в комнату, больно били по глазам, отчего Стив застонал, пытаясь укрыться. Он чувствовал отголоски вчерашней ночи по всему телу. — Доброе утро, — до его ушей донесся звук открываемой двери, и у Стива было несколько секунд, чтобы понять, что к чему. — Доброе утро, — хрипло ответил он. — Доброе утро! — крик, полный радости оглушил, а потом послышался звук босых ног, прямо по древесине, прыжок — и на них упало маленькое тельце, заставляя встревоженно открыть глаза. На Стива смотрел мальчик, приблизительно четырех лет. У него были каштановые волосы и голубые глаза. Стив подавил комок, подступивший к горлу.