Регрессия (Regresiones)

— Папа, ты обещал, что мы покормим пеликанов! — возбужденно сказал мальчик. Стив почувствовал сковавший его холод и повернулся к Тони. — Когда он говорит «папа», то обращается к тебе, — вскинув бровь, пояснил он. Папа. Стив никогда не думал, что когда-нибудь кто-то его так назовет. Конечно, он знал, что рано или поздно у них появятся дети, они бы поженились с Пегги, и, конечно же поработали над этим вопросом. Стив никогда не думал, что «папой» его назовут именно при таких обстоятельствах. — А куда? — спросил он, смотря на голубые глаза, горящие нетерпеливым светом. — На пляж! И если мы опоздаем, то они обязательно уйдут! — мальчик был таким уморительно-требовательным, что даже Тони улыбнулся. — Ты серьезно? — удивился Стив, снова ища защиты у Тони. Он боялся брать ребенка с собой, он же его совсем не знал! Это слишком серьезная ответственность. — Конечно, он серьезен, — хмыкнул Тони, отчего губы Стива сжались. — Быстрей, папа! — мальчик аж подпрыгнул на кровати. — Идем. Ты завтракал? — У нас нет на это времени! Мы позавтракаем позже! — мальчик хлопнул в ладоши, а Стив закатил глаза. Он не привык, что ему приказывали, особенно дети. Но, стараясь не сильно злиться, он подошел к шкафу. Ему потребовалось время, чтобы найти свою одежду, потому что в основном, там были вещи Тони, который был на порядок меньше, чем Стив. Наконец, справившись с задачей, он быстро умылся и переоделся, возвращаясь в комнату, наблюдая за Тони, который завернулся в одеяло, и держал на вытянутой руке какое-то непонятное голографическое устройство. — Что ты делаешь? — не смог не спросить Стив. — У меня встреча в два. Ты не мог отвезти Питера на занятия? — не отрывая глаз от изображения, спросил Тони. — В школу? — В какую школу? Мальчику всего четыре года. — В общем, отвезу, — несколько нервно, поняв свою промашку, сказал Стив. — Я думаю, что провожусь на работе где-то до шести. Поужинаем вместе? — Тони говорил, все так же не отрывая взгляда от экрана. — Конечно, — уже на автомате ответил Стив. Он не знал, что за работа у Тони, и, скорее всего, ему придется узнавать все самому. — Мы можем остаться дома и поужинать тут, если хочешь, — он все же оторвался от своего занятия, поднимая взгляд. — Отличное предложение, мне нравится. Тони улыбнулся, оставляя свое странное устройство на прикроватном столике, и, совершенно не заботясь о своей наготе, о взъерошенных, слегка седоватых волосах и шального взгляда, подошел к Стиву. Тот тяжело сглотнул. Сложно было абстрагироваться от всего этого, отсеять ненужные мысли, ведь, с каждой минутой, проведенной рядом с Тони, он понимал, насколько тот прекрасен. — Будь осторожен, — сказал Тони, оставляя на губах, уже ставший привычным целомудренный поцелуй. — Всегда. *** Найти информацию о компании, в которой работал Тони Старк — оказалось не сложно. Компания Старк Индастриз упоминалась абсолютно во всех журналах, которые читал Стив, поглядывая за Питером в балетном классе. Вообще-то, ему не очень понравилось то, что ребенка отправили на занятия по танцам, столь традиционных для женщин. Его ретроградный мозг все еще сопротивлялся такому расплывчатому понятию современной нравственности, и он все также продолжал делить мир на «правильное» и «неправильное», но, глядя на Питера, Стив все же не мог не отметить, каким особенным тот был. Он постоянно что-то выдумывал, рассказывал о каких-то обычаях, которым они со Стивом должны следовать, и, хоть тот и относился ко всему этому с подозрением — выбирать не приходилось. А еще он заметил, каким деликатным был Питер для своего возраста. Как он находил ко всем подход, и каким внимательным он был. Стив никогда не видел таких детей. Сидя на скамейке для родителей, Стив наблюдал за только начавшимся занятием. К слову, Питер был единственным мальчиком в группе. — А Тони не придет? — спросила сидящая рядом женщина. Стив почувствовал себя не комфортно, да еще и ревность, непонятно откуда вспыхнувшая в его мозгу. — Нет. Он на работе, — Стив как мог старался отвечать не грубо. — Очень жаль, прошлое занятие было великолепным, — улыбнулась она, будто бы Стив и без нее не знал, насколько располагающим к себе мог быть Тони. — Да… жаль, — скучающе протянул он, пока до его ушей не донеслась негромкая беседа двух женщин. — Питер делает успехи, — заметила одна, на что другая неодобрительно фыркнула. — Удивительно. — Напротив, я читала, что такое часто встречается у детей, воспитанных… такими родителями. Стив почувствовал, что еще чуть-чуть и он взбеситься. Питер не был каким-то по-плохому необычным. И даже если это так — то разве это повод его осуждать? Он напрягся, а женщина, сидевшая рядом с ним, положила руку на его предплечье. — Не слушай их, Стив. Питер прекрасен. — Вы не знаете, как быстрее всего доехать до Старк Индастриз? — вместо этого спросил он. — Ну, сейчас дорога пустая, так что, я думаю, ты потратишь в пути чуть больше часа, — улыбнулась она. У женщины были зеленые глаза и черные волосы, и это сочетание цветов ужасно ей шло. Стив улыбнулся в ответ. *** После урока они вместе ехали в машине, когда Стив заметил Питера, сидевшего со скрещенными ногами в детском кресле, напряженно смотрящего в бок. Он выглядел очень задумчивым. — Что-то не так? — все же спросил Стив. — В июле начнутся экзамены, — сказал Питер, а Стив инстинктивно повернул голову к приборной панели. На дворе было седьмое января две тысячи двадцатого года. — Все будет хорошо, я видел, как ты танцуешь, ты неплохо справляешься, — заметил Стив, на что Питер слабо улыбнулся. — Я не думаю, что академия позволит перейти мне в следующий класс. — Почему это? — Потому что… они говорят, что это из-за того, что я мальчик, —сказал Питер, и Стив не мог не акцентировать внимание на фразе «они говорят». Питер не верил словам людей, он не отождествлял себя с каким-либо ярлыком. Голос Питера, говорящего такое, был меланхоличным. Это напомнило ему время, когда Стив единственный раз в жизни признался, что его привлек парень. Баки тогда отчитал его, после чего Стив почувствовал себя таким грязным, таким неправильным, что еще долго приходил в себя. Он не хотел, чтобы с Питером кто-нибудь поступил бы также. Он не хотел, чтобы кто-нибудь вздумал вешать на него ярлыки. — Это не важно, если ты хорош в своем деле. — Папа… разве ты не ощущаешь, что иногда живешь неправильно? — с тревогой спросил Питер, и в этот момент Стив понимал его лучше, чем когда-либо. Да. Он всю жизнь провел в тюрьме, будучи свободным, даже если он не признавался в этом себе, то в глубине души он знал, что Тони — это именно та жизнь, которая ему нравилась. Именно та жизнь, в которой он чувствовал себя свободным. — Да, несколько раз. Но Питер, жизнь слишком коротка, чтобы закрывать себя в клетке. — Но люди говорят… сегодня в новостях они говорили о нас, о… — голос Питера сломался, и он растерялся, пытаясь подобрать нужные слова. — Люди — это то, что нас окружает, но они не должны навязывать тебе свою позицию, ты должен помнить о тех, кто тебя любит, — Стив вздохнул, потому что он лукавил, говоря эти слова. В действительности, он сам пока не смог смириться с новым понятием «нормальности», ведь раньше ему всегда говорили, что надо делать. Общество диктовало новые правила. Но пора было с этим заканчивать. В это мгновение он почувствовал, что находился именно там, где нужно. *** — Тони… Питер рассказал мне об утреннем репортаже, — тихо сказал Стив, усаживаясь на кровать, стоявшую в их огромной комнате. Тони вздохнул, устало потирая лоб. — Иногда я ненавижу этот мир. Тони вздохнул, включая свой экран, где через несколько секунд раздался сонный женский голос. — Тони? — Пеппер, мне нужно, чтобы ты выяснила о том, кто показал Питеру утренний репортаж. Когда у тебя будет имя, узнай, где он живет, я съезжу к нему в гости. — Что случилось? — встревоженно спросила Пеппер. — Маленькая глупость. Надеюсь, уже завтра у меня будет ответ. — Тони, ты в порядке? Но тот не стал отвечать, просто повесив трубку, напряженно смотря в бок. Стив почувствовал, что совершил ошибку. — Все плохо? — аккуратно спросил он, и Тони удивленно вскинул брови. — Ты не смотрел? — Нет. Тони раздраженно вздохнул, двигая пальцами по экрану, а Стив в это время перевел взгляд на телевизор. Репортаж был коротким, но пугающим. В нем говорили о предполагаемой транссексуальности Питера, и о том, как гей-брак вредил взрослению ребенка. Весь репортаж был буквально наполнен глупыми и старомодными мыслями, к которым, к сожалению, совсем недавно приходил и сам Стив. А еще там говорилось о принятии дела «Старк», в качестве аргумента для аннулирования законе о принятии однополых браков. Стив скосил глаза на Тони, и решил не комментировать этот ролик, потому что он, однозначно был идиотским, но, в то же время, заставил его задуматься. Неужели на самом деле, их брак повлиял на Питера? *** Ответ на этот вопрос нашелся после прочтения нескольких книг, просмотра различных видеороликов и встреч с другими парам, которые каким-то образом, даже в этом «современном» мире с «современными» взглядами, жили в таких же стесненных условиях, которым подвергался Питер. Выяснилось, что все это не было чем-то противоестественным, скорее наоборот. Такой человек делал то, что диктовал ему мозг, и иногда, выходило так, что это выходило за рамки норм, принятых в обществе. Стив не знал, переживал ли за это Питер, и не знал, что в этом случае делать. Всего было слишком много. А между тем, прошло время, и миссия подходила к концу. Он заполнил около пятисот листов, записывая в них все проекты Щ.И.Т.а, Старк Индастрис и даже подкрепляя к отчету документы ГИДРЫ. Стив провел в этом мире всего шесть дней и понял, что впервые за двадцать восемь лет жизни чувствовал себя на своем месте. Также, он сделал два вывода: 1) Тони Старк — замечательный. Он не успел узнать его получше, однако то, что удалось выяснить, было достаточным, чтобы понять, почему он был на первом месте в «Форбс». И… Стив никогда не чувствовал себя более реальным, чем тогда, когда находился рядом с Тони. Он не думал о словах, которые вылетали из его рта, он не боялся оскорбить его, так как знал, что Тони гений, и на любую фразу нашел бы куда более едкий ответ. Их отношения, очевидно, были построены на дружбе, и были намного сильнее дружбы с Баки, хотя бы потому, что между Тони и Стивом была неописуемая страсть вкупе с неуправляемым желанием и большой долей сарказма. К шестому дню Стив отбросил практически все социальные предрассудки, и стал получать удовольствие от жизни. 2) Питер. Он был восхитительным, искренним, невероятно смышленым и добрым ребенком. Стив видел, что его тянуло больше к женским вещам, видел это в его манерах, в любимых фильмах и мультиках про принцесс. Это было неправильно, но Стив видел, как к этому относился Тони, как поддерживал ребенка, и постепенно, он сам начал свыкаться с этим. Но однажды, он видел, как Питер трогал свои платья, которые Тони купил ему, и не мог смолчать: — Зачем ты покупаешь ему платья? — Стив как мог старался, чтобы в его тоне не было обвиняющих ноток. Тони чуть улыбнулся, продолжая есть пирог. — Всего пара штук. Стив кивнул. Оглядываясь назад, он понимал, насколько сильно изменился, раньше у него была бы другая реакция. — Разве это не станет проблемой, когда он вырастет? — Не думаю, — хмыкнул Тони, на что Стив заинтригованно вскинул бровь. — А я думаю, что будет. Мир тяжело воспринимает тех, кто чувствует себя не таким, как все, — ему было неловко говорить о таком, но он должен был сказать правду. — Когда он вырастит и решит сделать операцию по смене пола — он сделает ее. Мы говорили об этом, — пожал плечами Тони. — Как только он решится — он придет к нам. — Но это же ненормально, — ляпнул он быстрее, чем смог подумать. — То есть, ты считаешь, что нормальным бы было игнорировать то, что он чувствует себя не тем, кем должен быть? Ты считаешь, что нормальным было бы давать ему только голубые вещи, и внушать, что он должен встречаться только с девушками? То есть, ты считаешь, что мы ненормальные? Что мы больны? — он был зол, и Стив понял, что совершил серьезную ошибку. Но да, это было ненормальным. Это была простая игра маркетинга и собственных привычек. Чистый сексизм. — Это не так. — Не приходи к Питеру со своими демонами, Стив. Он просто не выдержит. Мы с тобой очень многое пережили, и, будь добр, не заставляй его переживать тоже самое. — Я никогда бы так не поступил, — шепотом сказал он, краснея от смущения. Тони, успокоившись, вздохнул. — Ты вообще представляешь, что такое, когда ты заключен в тюрьму собственного тела? Ты представляешь, какая это пытка? — Невыносимая… — сглотнул Стив. — Ты прекрасно знаешь, что я скептик, и что я терпеть не могу всех этих ментальных рассуждений. Но я верю, что чувство скованности — душераздирающе реальное. — Как ты думаешь… он чувствует это? — Мы поймем это только тогда, когда он сам нам об этом расскажет, а до тех пор я не собираюсь поднимать этой темы и давить на него. — Тони… ты слишком хорош, — Стиву было стыдно за самого себя. — Ты делаешь меня таким, Стив. И если Питер счастлив в платьях, ты захочешь разрушить это, только потому, что по общественным нормам, он не должен носить их? — Нет. — Видишь, как все просто. — Папа, как тебе? — их прервал голос Питера, который забежал на кухню в длинном синем платье, а его голубые глаза буквально искрились от волнения. Вообще-то, если бы Стива просили ответить честно, он бы сказал: нет, ты мальчик, и ты не должен носить такие вещи, ты должен найти себе другое занятие. Должен. Невыносимо-тяжелое слово. Обязан. Принуждение к чему-то, что навязывало общество, к особому стилю поведения. Он всегда боролся за свободу, он старался освободить людей от диктатуры. От ГИДРЫ, от тиранического правительства… и, тем не менее, он никогда не задумывался о собственной свободе. О том, чтобы быть свободным как личность. Зачем нужно давать свободу телу, если душа все еще была в ловушке? Он встал из-за стола, присаживаясь на корточки перед Питером. — Ты очень красивый, — улыбнулся он. Питер тут же обнял его, и Стив спиной чувствовал, как Тони улыбался. — Папочка, мы пойдем в больницу в понедельник? — спросил он у Тони, тот только кивнул. — Понедельник, звучит прекрасно. В больницу? Понедельник… это будет восьмой день пребывания Стива, миссия которого должна была занимать семь дней. Внезапное осознание ударило его по самой макушке, вызывая судорогу, душа. Тот инстинктивно прижал Питера к себе, и повернулся к Тони, доедавшему остатки торта. Нет. Он не хотел уходить. Он больше не хотел быть пленником. Он не мог разочаровать Питера, пропустить его самый важный шаг в жизни… Он не хотел покидать эту жизнь. Он не хотел покидать Тони.