Брак по расчету

Утром Себастьяна разбудила Рейчел, которой Винсент рассказал о ночном госте. Альфу пригласили за стол, где оповестили, что водителя, сбившего Сиэля, нашли. Ещё совсем мальчишка, водитель бета лишь недавно получил права и не справился с управлением. Испугался того, что убил человека и скрылся с места происшествия. Винсент, увидев испуганное лицо парня, смягчился. Хотел набить морду, но передумал. Наказание понесет все равно. А с полицейского участка он предложил Себастьяну проехаться с Рейчел в больницу, поскольку самому нужно на работу. Всю дорогу до палаты, уже будучи в больнице, Себастьян нервничал. Противоречивые чувства не давали добраться до омеги спокойно. Он хотел и совсем не хотел видеть Булочку в критическом состоянии. И не зря опасался. Как только они зашли в палату, из него словно воздух вышибли. Приборы, трубки, бинты — это создавало впечатление неживого робота. Бледный, с синяками. К нему и прикоснуться страшно. Уж Винсент сдержался, но если бы Себастьян увидел Сиэля раньше, а после встретился с виновником его тяжелого состояния, с удовольствием бы увечил. Рейчел, держась куда лучше вчерашнего дня, села рядом с сыном. Альфа с порога наблюдал, как женщина тихо говорит что-то ласковое и гладит по голове. Сам же он не мог сделать шаг навстречу. — Не хочешь поговорить с ним? — Рейчел постаралась улыбнуться. Ноги сами повели к постели, парень это не сразу заметил. Не моргая, он смотрел на свою пару, все еще с трудом веря, что тот выглядит в таком плачевном состоянии. И он опустился на колени перед больничной койкой, взяв прохладную здоровую руку в свои теплые ладони. Но что говорить, он не знал. Язык словно к небу прилип. — Я, — женщина с сожалением посмотрела на альфу, — пойду схожу к врачу. Побудешь с ним? Ей показалось, что сейчас Себастьяну нужно что-то сказать, но он стесняется ее присутствия. — Да, — хрипло ответил тот и тут же прочистил горло. — Я побуду. Рейчел молча покинула палату, напоследок положив на мгновение руку на плечо альфы, выражая поддержку. Тишину в палате нарушал писк приборов, подтверждающих, что омега еще жив. — Ты ведь понимаешь, что я такое испытываю впервые? — с риторического вопроса начал Себастьян и не сдержал горькой усмешки, прикладывая руку омеги к своему лбу. — Булочка, тебя нельзя отпускать одного гулять. Как с собачкой нужно, на поводке держать, чтобы не выбегала на дорогу без разрешения. И умела, желательно, оглядываться по сторонам. А теперь лежишь здесь, с этими чертовыми приборами, весь в синяках, с переломами, так еще и в коме… А мне что прикажешь делать?.. Хватка слегка усилилась. — Что мне делать, если ты умрешь? Думаешь, я этого и не замечу? Замечу, черт возьми, и еще как. Мне сейчас больно на тебя смотреть… И никаких ответов. Лежащий омега не ответит, даже если бы все слышал. А он, возможно, слышал. Говорят ведь, что такое возможно. Но немота в ответ угнетала еще сильнее. — Вишенка моя, — в голосе, наполненным болью, проскочила нежность, — ну, вернись обратно, слышишь? Я все прощу. Я дурак. Не нужно было тебя оставлять тогда одного. И я… осознал свои чувства. Осознал, ясно? Мне не все равно, что с тобой случиться. Ты мне дорог. В конце концов, — вновь губы скривились в подобии улыбки, и парень наклонился ближе к бледному, с видимыми синяками, лицу, — ты будущий папа моих детей. На мгновение ему показалось, что рука омежки слегка сжала его руку, но сам Сиэль все так же спал, не пошевелив и ресницами. Только кажется. Несбыточная мечта, что тот сразу же очнется, услышав признание. Себастьян оставил долгий поцелуй на лбу. Все равно добьется своего. Достучится до Булочки и тот откроет глаза. Он еще должен сказать заветные три слова. Рейчел вернулась с доктором, который пришел взять некоторые анализы у омеги. Миссис Фантомхайв заодно угостила альфу принесенным сладким чаем из автомата. — Думаю, — произнес пожилой доктор-бета, сравнивая показатели с утра, — больше угрозы для жизни нет, показатели стали немного лучше. Безусловно, это хорошая новость. С плеч родни словно камень упал, и все же для счастья не хватало пробуждения больного. Врач снял еще какие-то показатели и отправился восвояси. — Как ты? — Рейчел присела вновь около сына, обращаясь к альфе. — Не очень, — признался тот, но все же вытянул из себя подобие улыбки. Все же за него тоже беспокоились. — Однако после прогноза дока стало легче. — Вы так сильно поругались с Сиэлем? — Рейчел вздохнула. — Не поделишься? Я же вижу, что вам обоим было плохо. И Сиэлю, и тебе. — В тот вечер к нему пристал мой бывший сокурсник, будучи в нетрезвом состоянии. Я взбесился и отрубил того. Тогда же Сиэль меня впервые испугался. Так вышло, что мы уединились и вдруг разговорились по душам. Вернее сказать, он мне открылся. Я же ничего не мог сказать. Не знал, что испытываю. До этого были желания не более, а он так не хотел. Ему нужна была любовь. И я ушел. Пересказал альфа весь абсурд их ссоры, как сейчас вспоминая тот вечер. Глупо. — И правда глупо, — Рейчел не стала ни ругать Себастьяна, ни жалеть. — Но я удивлена, что вы даже после примирения так тяжело сходитесь. Не думала, что будет все настолько трудно. — Он сказал, — начал Себастьян, вновь коротко усмехнувшись, куда теплее, глядя на омегу. — Что приложит все силы, чтобы я в него влюбился. А я постараюсь влюбить его в себя. — Но ты с этим справился быстрее, — покачала головой Рейчел, вытаскивая из кармана кулон-бабочку. — Я нашла это недалеко от шкафа на полу. Тот кулон, что Сиэль редко снимал с шеи. Себастьян подставил ладонь и холодное украшение словно обожгло кожу. Сжав его в руке, он прикрыл глаза и кивнул в знак благодарности. Пусть будет у него. А как только Булочка очнется, тут же на него нацепит. Будет талисманом, уберегающим от бед. — Я рада, что вы все-таки смогли полюбить друг друга, — Рейчел взяла сына за холодную руку. — Только ваша любовь рождается из трагедий. Не правильно все это. Но такая любовь самая крепкая. Истину говорит. И ее слова еще не один час вертелись в голове альфы. Даже когда Себастьян ушел из больницы, пешком добираясь до дома. Дома Миам отчитал сына, что тот сбежал, никому ничего не сказав. И, если бы не Винсент, родители бы с ума сошли от волнения. Только они еще не знали, что Себастьян уже был в больнице у Сиэля. А как только Миам узнал — оставили в покое. Невооруженным глазом видно, что сын подавлен. Ему требуется побыть одному. Хотелось бы спросить по поводу перевязанной руки, но омега умерил свое любопытство пополам с волнением. Позже все обсудят.

***

Такое состояние продолжалось еще несколько дней. Себастьян каждый день ходил к Сиэлю. Врачи уже пропускали его без проблем, даже если он придет и уйдет не в промежутки часов для посещений. Состояние Сиэля улучшалось. Врачи говорили, что омега вновь начинает тянуться к жизни. Себастьян улыбался после каждой хорошей новости дока. Буквально с третьего дня посещения он стал приносить цветы. После решил ограничиться какими-нибудь мягкими игрушками. Купил однажды толстого полосатого котика и сказал, что мордочка этого чуда очень похожа на Сиэля, когда тот смущается и что-то недовольно бурчит. Ближе ко второй неделе стал приходить с книгами, читая вслух. Врачи давали положительные прогнозы. Говорили, что скоро, вероятно, пациент придет в себя. И ведь пришел. Это произошло в один из дней, когда Себастьян вновь к нему заглянул с самого утра. Сидел в кресле, нагло сложив ноги на стуле, и читал, как и привык, вслух. Да так и зачитался. В один момент его что-то толкнуло обернуться и обратить внимание на омежку. Он дышал. Дышал без помощи прибора. Погружение в вымышленный мир резко прервалось. Альфа отложил книгу и бегом вылетел из палаты, зовя медсестру. К моменту возвращения Сиэль открыл глаза. Сначала он не понимал, что происходит. Какое-то время он просто не слышал происходящей суеты, просто лежал и смотрел в потолок, до тех пор, пока тело не стало потихоньку тяжелеть. Чьи-то голоса доносились до слуха, но он не видел никого, пока над ним не склонился мужчина в белом халате. И вот уже до обоняния стал доноситься запах больницы. Неприятный. Сиэль попытался закрыть глаза, когда врач стал проверять его реакцию, заставив следить за специальными фонариком. Сиэль морщился. Хотелось, чтобы от него отстали. Благо, осмотр завершили быстро, сказав, что все нормализуется. Больше в кому он не впадет. И омега думал, что на этом его оставят в покое. Говорить не рискнул во время проверки. Но как только он приготовился открыть рот, за него ответил другой. — Сиэль? — тихо позвал знакомый голос. Омега с трудом повернул голову на звук. — Ты пришел? — тихо и довольно хрипло ответил Фантомхайв. Громче не получилось. Сиэль мало помнил, что вообще происходило. Мозг не хотел до конца включаться. — Я был рядом, — улыбнулся Себастьян и сел на краешек постели. Лечащий врач вместе с медсестрой решили оставить пару наедине. Лишь на выходе мужчина шепнул девушке, чтобы та связалась с родителями больного. — Рядом? — омега еще не совсем понимал, что происходит в окружающей среде. Он понял, что в больнице, а последнее, что осталось в памяти — жуткая боль и темнота. Дальше ничего. — Что произошло? — Тебя сбила машина, — стал объяснять альфа, погладив по щеке. Тепло возвращалось. — Пошла вторая неделя твоего прибывания в коме. Завтра был бы двенадцатый день. — Я помню только боль, — Сиэль прикрыл глаза от нежного прикосновения. — Не видел машину... Только крики, а потом тьма... — Я тебе поводок куплю, помяни мое слово, — тише добавил Себастьян и, наклонившись, поцеловал своего несчастного омегу сначала в лоб, затем в подбородок. — Пугаешь нас всех до чертиков. — Я не специально, — позволил себе слабую улыбку. — Ты пришел ко мне. Но только когда я попал в больницу... — Прости. Но я осознал свои чувства только когда ты находился между жизнью и смертью. — Дурак, — проворчал омежка. Но от этих слов все равно тепло. Все обиды забывались почти сразу. Альфа немного скатился вниз и осторожно устроил голову на груди омеги, надеясь, что ничего серьёзного не будет, если они побудут в таком положении. — Люблю тебя, Булочка. Он мог услышать, как сердцебиение омеги участилось. Благо его отключили от этих пикающих приборов, а то бы громкий звук оповестил всю больницу. — Я тоже тебя люблю, — только и смог выговорить Сиэль. Он был готов плакать от счастья, что услышал эти слова. — Только не плачь, — словно уловил мысли и чувства альфа. — Тебе сейчас вряд ли можно волноваться. — Раньше бы предупредил... Сиэль тяжелой рукой смахнул слезу, а после устроил ее на голове альфе. Между ними воцарилось такое нужное сейчас молчание. Без лишних слов. Они снова вместе, наконец оба обнажили свои души, а большее и не нужно. Хотя нет, нужно. Желательно с одно стороны здоровым, и признание в лучшей обстановке, не в стенах больницы. Спустя полчаса такой спокойной обстановки, приехали родители Сиэля, наплевав на работу и передав ее другим. Да и какая работа может быть, когда ребенок пришел в себя. Винсент даже слова не успел сказать, как плачущая от счастья жена сразу подбежала к Сиэлю. Даже Себастьяну пришлось отстраниться от жениха. И пока женщина затапливала сына слезами, парень поднялся и встал рядом с Винсентом. В этот раз он подбадривающе сжал плечо мужчины, как бы говоря, что все теперь в порядке, Сиэль очнулся и теперь поправляется. — Посидишь еще с нами? Или поедешь? — тихо спросил старший альфа, обращая внимание на то, что Сиэль уже не знает, как успокоить причитающую мать. — Думаю, что сейчас я лишний, — с улыбкой покачал головой парень. — Приеду к нему вечером. — Давай, — кивнул Винсент, позволяя зятю покинуть палату. А сам устроился рядом с женой. Сейчас так хотелось побыть со своим чадом рядом, чтобы наконец осознать радостную новость. Его сын живой. Он очнулся.

***

Вечером, как и обещал, Себастьян вернулся в больницу. Пациенту требовался тщательный уход и покой. Войдя палату, альфа застал своего омегу спящим. И как же радовался глаз, не видя жуткого прибора, проводов, и не слыша противного писка. И сам Сиэль, даже будучи спящим, выглядел лучше. Словно почувствовав, что к нему гости, омежка приоткрыл сонные глаза. Он чувствовал усталость после разговора с родителями. Голова разболелась, что и заставило его заснуть посреди разговора с родителями. А теперь до обоняния стала долетать знакомая свежесть после дождя. Так мог пахнуть только один человек. Который сел рядом. И как только Сиэль его увидел, тот обхватил осторожно его личико и коротко поцеловал в губы. — Ты снова пришел, — прошептал Сиэль, невольно улыбнувшись после поцелуя. — Привыкай. Я теперь с тебя глаз не спущу, — в ответ улыбнулся альфа, отстранившись лишь немного. — Как ты себя чувствуешь? — Голова болит, — пожаловался омежка. — Врач говорит, что сильное сотрясение. — Не удивительно, ты так хорошо приложился об асфальт, — нахмурился Себастьян и стал гладить по волосам. — Тем, кто тебя сбил оказался какой-то парень-бета. Недавно сдал на права, идиот, и не справился с управлением, когда опаздывал на работу. А сбив тебя, побоялся, что убил, потому и скрылся. Такие он дал показания. — Понятно. Сиэль не расстроился, но и не обрадовался. Что поделать, если он попал уже в аварию. Повезло, что остался жив и вышел из комы. — Кстати, — слегка отстранившись, Себастьян вытащил из кармана джинсов знакомый кулон-бабочку. — Не пора ли этой прелести вернуться на свое законное место? Теперь это будет твоим талисманом. — Где ты его нашел? — удивился омега. Он был уверен, что давно выкинул кулон куда-то в дальний угол. — Твоя мама отдала. А еще я зачастил ходить в твой дом и ночевать в твоей комнате, — как бы по секрету сказал Себастьян, подмигнув. — И как тебя пускают родители? Сиэль осторожно привстал, чтобы альфа надел кулончик на шею. И как только Себастьян закрепил маленький замочек, последний раз провел по синему камню. — Я ведь почти стал для них родным. Почему бы и не пустить. И мне было легче засыпать в твоей комнате. Чувствовать твой запах. — Маньяк, — Сиэль хотел бы рассмеяться, только с его головной болью трудновато. — Ой, я уверен ты будешь мной дышать в своей постели, как только окажешься дома. — Да, потому что ты будешь лежать рядом. Я же теперь не особо ходячий, а вдруг мне что-то понадобиться. — Так и быть, стану для тебя нянечкой, — покорно согласился альфа и ненадолго задумался, после чего выдал: — А сейчас я могу тебя чуть-чуть потеснить, чтобы лечь рядом? — Если поможешь, — согласился Сиэль. — Тело каменное. Особой проблемы в этом альфа не видел. Как только поднялся, помог немного отодвинуться в сторонку, не потревожив переломанные конечности. На освободившемся теплом месте устроился бочком, перед этим скинув ботинки и больничный халат. — Жаль ты не можешь остаться со мной на ночь, — Сиэль положил голову на плечо альфы. Вот теперь хорошо. — Или еще лучше — я не могу тебя забрать отсюда. Принял бы душ, устроился в чистой собственной постельки, и я, в качестве живой игрушки, рядом. Хотя перед моим уходом, ты все же можешь заснуть с одной из тех, что я тебе подарил, — вспомнил о своих подарках альфа, обводя взглядом комнату. Устроили коллекцию зверинца на подоконнике. — Ага, — Сиэль все-таки позволил себе смешок. — Я совсем недавно их рассмотрел. И, пожалуй, заяц с цилиндром мне по душе. — А мне больше толстый полосатый котяра. Я говорил тебе, что при обиженной моське и недовольного ворчания, вы просто одна копия. — Не знаю. Может и говорил. — Может, ты что-то хочешь, чтобы я завтра принес? — спросил Себастьян, мягко убрав отросшую челку, что лезла омеге в глаза. — Себя. А еще морса. Ягодного. — С вишней? — Можно еще клюкву, смородину, — прикинул на пальцах. — Меня жутко мучает жажда. — Хочешь сейчас попить? — Себастьян приподнялся на локте, готовый в любой момент добыть воды. — Угу, — скромно произнес Сиэль. Только бы не побеспокоить лишними движениями, альфа осторожно слез с постели, обулся на скорую руку, даже шнурки не завязав, просто затолкнул по бокам, и вышел за дверь. В палате элементарно воды нет. Кувшин стоял пустой. Сиэль вздохнул. С альфой ему намного комфортнее. А вот в больнице конкретно не нравилось. Еще не известно, сколько он тут проторчит. А так хотелось домой. Желательно с альфой, чтобы быть у него под бочком, ведь омежке этого так не хватало. И как бы не хотелось потянуть время, уже через час к ним в палату заглянула медсестра, прося посетителя скорее отправляться домой. Хорошо еще не отчитала за то, что тот лежал вместе с больным в одной койке. Сиэль с легкой грустью отпускал альфу. Они только сблизились, а теперь снова расставаться. Не честно. — Обещаю, что завтра заскочу с самого утра, — с лаской прощался парень, целуя теплую ручку омеги. — Ты проснешься, а я уже здесь. И Сиэль поверил. Сколько бы они не собачились, сколько бы между ними не было разногласий, но, узнав о чувствах, сердце готово верить всему.